Секреты отличниц

— Свинцова, дай мне ответ на вот какой вопрос… Свинцова не боялась этих слов. А как их можно бояться, когда ты отличница? Когда по каждому предмету стоит пять и зачетку получаешь автоматом? Когда преподы сверлят взглядом на экзамене, чтобы заметить шпору, которую ты могла бы вшить в юбку или засунуть за рукава, но в ответ слышат твое «Я уже все»? Вот и Маргарита Анатольевна, преподаватель анатомии, это понимала. Эта студентка была глотком чистого воздуха среди всех… остальных. За тех подружек на второй парте, которые уже сорок минут обсуждают маникюр, или за того парня на последней парте, который изрисовал стол пенисами (аргументируя, мол, что это урок анатомии, а член — ее важная часть), да и вообще удивительно, что сегодня он соизволил прийти на ленту. В конце концов, почти все они поступили сюда только потому, что это «популярно, престижно, все умные люди в мед идут». Радовала только Лиза. Точнее, Елизавета Свинцова. Все преподаватели ее любят. Эта девушка относилась к ним не только в рамках «бедный-уставший-студент-и-препод-мучитель-из-Ада», — даже не так, — она вообще так к ним не относилась, а любила налаживать с ними и кое-какие личные отношения: поговорить, выпить кофе, обсудить на перерыве любимый сериал или тот же предмет. Действительно глоток свежего воздуха в ужасном круговороте работы. — Правильно, садись. Ты как всегда блистаешь. На эти слова другие ученики мрачно вздыхают, определенно прокручивая в голове: «О, да, Свинцова такая прелестная, замечательная, любимица всех учителей. Определенно наработала своим ртом», ведь не дано этому стаду понять, что есть люди, заинтересованные в учебе, чьи руки заняты книгой с латинского языка, а не бутылкой самогона, — наверное, единственная вещь, где они использую знания с курса химии. Если эти знания, конечно, есть, и самогон не был сварен по урокам из YouTube’а, начинавшиеся с фразы: «Берем сначала укропу…». В любом случае, лично Маргарита была уверена, что Лиза не принимает в этом участия: она кажется слишком… невинной для таких занятий, что ли? Сложно сказать, но точно не может представить, как она в три часа ночи пьяная шатается по городу с теми девочками со второй парты, что уже стали обсуждать те самые херы, нарисованные тем парнем за последней. И когда мучительная для всех последняя лента заканчивается и студенты вылетают из кабинета, Свинцова выжидающе стоит около преподавательского стола. — Вы же сейчас домой, да? — спрашивает, немного нервно царапая свою сумку в руках. — Конечно. После вашей сложной, — хотела бы сказать «тупой», но «хорошие преподаватели так не выражаются относительно учащихся», — группы хочется только домой. Радует только твое присутствие. Анатольевна называет Лизу на «ты» с тех пор, как они стали ехать на одном транспорте домой, ведь, как выяснилось, живут они друг от друга лишь на пару остановок разницы, только сама Лиза держит в себе эту привычку говорить «Вы». Воспитание? Или напоминает, что объединяет их не только дружеские разговоры, но и здание с бледно-золотой табличкой «Медицинский институт имени "N"»? Возможно. — А ты со мной? — Да, но мне придется выйти раньше. Я нужна на работе. Это еще одна интересная деталь, о которой стоит рассказать — Лиза работает. Рассказывала, что работает на какую-то компанию, что держит свое заведение в соседнем районе. Удивительно, как эта девушка способна зубрить предметы, так еще и одновременно зарабатывать себе на жизнь. Рита поражается, как мастерски ее ученица управляется со своим временем. Она временами даже чувствует белую зависть к такому расчету своих сил и способностей. — Я думаю, мне стоит поучиться у тебя. Мне редко когда хватает сил заниматься чем-то после трудового часа. Студентка посмотрела на нее каким-то странным, нечитаемым взглядом. Словно на пару секунд заглянула в душу, а после улыбнулась и ответила: — Я буду не против научить Вас. Возможно, Вам также понравятся и некоторые мои профессиональные навыки. — Возможно, и понравятся, если бы я знала, кем ты работаешь. На это собеседница только тихо смеется и говорит: — Секрет. И учитель анатомии надеется, что ее ученица не наркодиллер. *** Елизавета вышла из автобуса очень скоро. Она сказала, что здесь ей нужно встретить пару людей, которые буду работать у них, и провести их до места работы. Для Риты это все звучало немного странно, ведь новые работники могли бы посмотреть расположение работы на карте или узнать адрес у других сотрудников. Зачем было назначать встречу так далеко? Может, вправду наркодиллер? Пф, нет, бред. Дома Маргариту ждало абсолютное ничего. Она не имела ни мужа, ни детей, а от родителей съехала очень давно — примерно тогда, когда они выгнали ее из дома, когда узнали, что их дочь предпочитает упругие груди вместо упругого члена. Вырастишь дочь, чтобы та подарила тебе внуков, а максимум, что может подарить – медицинскую карточку с заметкой о венерических заболеваниях после любовницы. Но у нее даже их не было: ни венерических заболеваний, ни любовницы (за последние лет десять). Бывают разочарования в жизни. Зато у нее есть бутылка вина в шкафчике под раковиной. Бутылка вина и самогон, сваренный Константином Михайловичем, преподавателем химии. Что ж. Завтра все равно выходные, так почему бы не выпить? За работу, за здоровье, за Лизу — больше не за что пить. Поэтому ушло только вино. Большая часть — как раз таки на Лизу, ибо за работу пьет с момента учебы в колледже, а за здоровье — с тех пор, как пьет за работу. Остался только самогон, но все воображаемые тосты закончились, а пить без причины не положено. К большому сожалению, она достаточно трезвая, чтобы внятно говорить и нормально передвигаться, но недостаточно, чтобы адекватно мыслить. К большому счастью, она знает один стриптиз-клуб, где есть не только бухло, но и красивые стройные девочки. Много красивых стройных девочек. Заказав такси, она проезжает несколько улиц и останавливается возле старого и не очень привлекательного паба. Оттуда доносились звуки нетрезвых голосов и разбивающейся посуды. Экран телефона показывал три часа ночи, но в этом районе было шумно: голоса работников поздних заведений, бубнеж пьяных персон и музыка, доносившаяся из круглосуточных магазинов. Здесь также было непозволительно ярко из-за единственных работающих на ближайшие десять метров уличных фонарей и ярких вызывающих вывесок. Здесь был Рай для прогнивших людей, которые прожигают свою жизнь за новой бутылкой дешевого виски и отвратительных, столь же дешевых сигарет. Тут делать нечего. Для нее точно. Рита обходит грязные улочки, временами переступает (или наступает) на бессознательные, пьяные тела на дороге и уходит от всей этой гнили. В конечном итоге оказывается на малоосвещенной, ничем непримечательной улице, что не должна была привлекать к себе никакого внимания. Единственное, что стоит заметить, кроме высоток с потухшими в них окнами, — небольшая постройка между двумя зданиями. Сама по себе она напоминала проход в погреб, если бы не яркая, светящая табличка «Едем». Открыв дверь и спустившись по длинным ступеням вниз, она оказывается в небольшой комнате, где стояли двое вышибал возле другой, более изысканной двери из темного дерева, украшенной золотым растительным орнаментом. — Пропуск, — грубо кидает один из мужчин. — Пожалуйста, — протягивает пластмассовую карточку, где красовалось название заведения и ID-номер члена стрип-клуба. — Проходи. Еще за толстой дверью можно было расслышать громкие басы, а войдя внутрь — музыка ее оглушила. В переносном, конечно, смысле. Биты отбивались внутри нее волнами, а мигающие разноцветные лучи кое-как очерчивали танцующую толпу, что в полутьме сливалась в одно черное пятно. Кое-как дойдя до барной стойки, — наступив парочке людей на ноги, — она заказывает коктейль «Радуга» (прямо под цвет своей ориентации) и, когда бармен отворачивается делать заказ, коротко подпрыгивает на стуле, услышав за спиной мужской голос: — Что такая красивая леди делает тут одна? В полумраке рассмотреть мужчину было сложно, но, когда он сел на свободный стул рядом с ней, сделать это стало легче: у него смуглая кожа, черные волосы, пирсинг на губе и лет ему от тридцати до тридцати пяти — в любом случае, выглядит младше Маргариты. Одет он прилично, стоит заметить. Настолько прилично, что, кажется, он не туда зашел. — А кто сказал, что я одна? — «не-не-не, мужик, я собиралась уйти отсюда с хорошенькой девочкой, а не с тобой». — Я приметил вас сразу же, как вы зашли сюда. Обычно, здесь водятся только дети, не умеющие правильно развлекаться или просто желающие заработать быстрые деньги. Вы видели тех двух стриптизерш? Они здесь первый день и на вид им только девятнадцать. Если бы этот человек прямо спросил, что Рита думает о них, то ответила б, что такие как раз в ее вкусе. Молоденькие, со стройными ножками, упругой грудью и четко выраженной талией. С такими можно было резвится долго. Как жаль, что стриптизерши здесь неприкосновенны. Конечно же, если у тебя случаем не завалялась тысяча-другая, чтобы снять VIP-комнату. — Неужели я выгляжу такой уж старой по сравнению со всеми здесь? Можно поинтересоваться, сколько вам лет? — Вы не стары, вы опытные и зрелые. Стоите дороже всех здесь. Мне тридцать четыре и меня зовут Олег, — протягивает руку для рукопожатия. — Я для вас слишком опытная и зрелая. Мне сорок два и меня зовут Рита, — пожимает руку того. Услышав ее возраст, на долю секунды на лице Олега что-то изменилось. Сложно было сказать, что именно, но держал ее руку дольше, чем нужно было, перед тем, как отпустить. — Мне так даже больше нравится. Любитель людей постарше. Женщина его не обвиняла в этом, ни в коем случае, ведь сама любит малышек моложе. А если бы у него не было члена и руки были бы менее жилистые, а еще поменять троечку на двоечку в его возрасте, то мог бы быть хорошим партнером. — А мне больше нравятся женщины, чем мужчины, — может, так отстанет? — У вас просто не было хорошего мужчины, Рита. Все, приехали. Давайте еще поговорим об институте семьи, о прелестях материнства, и что каждая дама не может без хорошего крепкого хуя. А если устанем обсуждать это, поговорим о морали и религии, ведь истинная, сильная и непорочная любовь к человеку своего пола — это аморально и будешь гореть в Аду. — Вот ваш коктейль, мисс. Только Маргарита хотела протянуть деньги, как новый знакомый довольно грубо хватает ее за кисть и говорит: — Я заплачу. Я вас угощаю. — Я и сама могу за себя заплатить, — без труда выдергивает руку и до того, как тот успел что-то сказать или сделать, отдает купюру бармену. — Видно, что у вас не было мужчины. Обычно, девушкам нравится, когда за них платят, — в его голосе была капля недовольства и раздражения, но его интерес к преподавательнице анатомии не утих. — Тогда можете попробовать угостить кого-то другого. Рита встает и намеревается пойти к одному из диванчиков, подальше от этого уже успевшего ей надоесть человека. — Постойте, куда вы так быстро уходите? — опять хватает ее за руку. — Отпустите, — пытается вырваться, но в этот раз Олег держит крепко. От попыток напиток в свободной руке начинает разливаться, стекая по ее пальцам вниз. — Только после того, как мы познакомимся получше, Рита. — Что у вас здесь происходит? Когда появился охранник, «друг» резко отпустил ее. — Ничего! Я уже ухожу. Приятно было познакомиться, Рита! — и быстро уходит. Как оказалось позже, охранника позвал бармен, у которого было первое место в ряду на это разыгравшееся шоу. Все больше убеждается: бармен — лучший мужчина в этом месте. Лишние разговоры никогда не поднимает, в случае чего не стоит в стороне, ну и, конечно же, делает вкусные коктейли. Коктейль… свой она разлила окончательно. И «лучший мужчина» это заметил: — Я вам сделаю новый. И попрошу администрацию сделать вам скидку как компенсацию за причиненные неудобства, — если бы не была лесбиянкой, полюбила бы его. Бармен делает новый напиток, а сам отходит, поставив своего помощника на замену. Скидка будет самой приятной новостью за сегодняшний день, не считая присутствия Свинцовой на своем предмете. Ах, Свинцова. Девочке только девятнадцать, но она может привлечь к себе внимание такой женщины как Маргарита. Для нее Лиза была идеальна не только как студентка, но и как девушка: имела не только хороший ум, но и тело. Конечно, Рита никогда не судила ее по второму факту на лекциях, в конце концов, она считает себя порядочным преподавателем, что оценивает ученика только по уму, а не по навыкам в постели. Но ей все равно интересно, какая Лиза в сексе. А был ли он у нее вообще? Только с парнями? Или пробовала эксперименты с девушками? Женщина отдала бы многое, чтобы оказаться с этой девочкой в одной постели. А еще больше отдала бы, чтобы прибрать ее к своим ручкам полностью. Рита медленно смакует «Радугу», чувствуя, как алкоголь теплом разливается по ее телу, унося за собой все лишние мысли. Кроме Лизы. Свинцова… А как бы она стонала ее имя своим чудненьким голоском? Протяжно, на грани мольбы тянула «Ри-и-ита» или выдыхала бы сладкое «Маргарита Анатольевна»? Ей нравятся оба варианта. А еще их разница в возрасте… Мамми кинки еще никогда не практиковала. С этой малышкой есть так много вариантов… — Маргарита Анатольевна… Ох, уже от алкоголя глюки ловит. Голос Лизы слышится. А может, алкоголь совсем не виноват и просто надо меньше думать о своей студентке? — Маргарита Анатольевна. — Продолжай говорить. Мне так нравится твой голос… — говорит больше себе, положив свою голову на руки, сложенные на барной стойке. — Я рада это слышать. Стоп. Это не глюк. Преподавательница почти вскакивает со стула и резко оборачивается. Несмотря на всю темноту в стрип-клубе и на собственный рассеянный взгляд от алкоголя, она четко различала перед собой лица бармена и своей ученицы. — Свинцова? — спрашивает, не веря своим глазам. — Мне рассказали, что к вам приставал мужчина. И я хотела принести извинения лично от себя, что допустила таких людей в своем заведении, — «в своем»? — поэтому вам будет дана скидка в 20% на месяц на все напитки в баре. Рита несколько секунд молча смотрела в столь полюбившие серые глаза и немо открывала рот, пытаясь хоть что-то внятное сказать. — С-спасибо, — единственное, что смогло выйти из ее уст. — Не благодарите. Комфорт посетителей — моя главная обязанность как главного директора. Главный директор. Елизавета Свинцова, отличница медицинского института, любимица учителей и, как до этого времени думалось, порядочная девушка оказалась директором стрип-клуба. Жизнь удивительна, не так ли? Ей только, мать твою, девятнадцать! Как это могло произойти? — Вы раньше не упоминали, что ходите в стрип-клубы, — как-то к слову начала Лиза, продолжая стоять над ней, шокированной и нервно допивающей свой коктейль. - А ты не упоминала, что являешься директором одного из них. На это студентка улыбнулась своей коронной улыбкой: милой и невинной, которая так теперь не сочетается с ее статусом. — Вы правы. Но раз сама судьба сегодня привела вас ко мне, то я обязана выполнить свое обещание. — Обещание? — Научить своим профессиональным навыкам. — Оу… Оу. — Пойдемте. Лиза убирает с рук учителя уже пустой бокал и ведет за собой через толпу к лестнице на второй этаж. Там были комнаты, предназначения коих были далеки от этики: там можно было посмотреть не только на приватный танец стриптизерши, но, если хорошо заплатить, можно было и «потанцевать» с ней в постели, иными словами, те самые знаменитые VIP-комнаты, в которых преподавательница давно мечтала побывать. Ей же не собираются преподавать ТАКИЕ профессиональные навыки? Да, Маргарита могла только мечтать о таком, но мысль о том, что сейчас все ее грязные фантазии с ученицей могли стать явью, пугала своей внезапностью. Комната, в которую они зашли, была вся в красных оттенках. Стоял стол для напитков и шест прямо перед большой кроватью. Все для комфорта своих клиентов, да? — Присаживайтесь, — и ее легко толкают в сторону кровати, и старшая падает на него. Свинцова стала расстегивать рубашку — привычка быть в официальной одежде, оказывается, касается не только учебы — и смотреть на Маргариту Анатольевну настолько томно, что у последней перехватило дыхание. Когда блузка была раскрыта, открыв вид на бежевый лифчик и на тело девушки, последняя медленно, смакуя момент, побрела в сторону шеста. И Рита с неменьшим упоением смотрела, как та привлекательно виляла бедрами в этот момент. А потом стройная нога закинулась на шест, а руки обхватили железную трубу так высоко, что спина той выгнулась. Потребовалось немало силы воли, чтобы выкрикнуть: — Лизочка, стой! Лизочка уже хотела подтянуться и начать выполнять движения, но остановилась и вопросительно посмотрела на своего преподавателя. — Послушай. Я ценю, что ты держишь свои обещания, но я не думала, — «но мечтала», — что обещанием будет… это. Ты моя ученица в конце концов. — Маргарита Анатольевна, — тон был слишком интимный как для обращения к учителю, да даже к другу, — я знаю, что вы этого хотите. — Н-нет! — Да, Маргарита Анатольевна. Я прекрасно видела, как вы смотрели на меня, когда думали, что я слишком занята решением задачи. Как вы временами облизывали губы после этого. Тяжело дышали, когда я подходила к вам слишком близко. И нервно постукивали ручкой по столу, когда я дотрагивалась до вас. Или я лгу? Конечно же не лжет. Лиза отличалась честностью. Иногда чересчур. И сейчас преподавательница по анатомии была зажата в угол. Точнее, в кровать. Буквально: Лиза подошла к ней и заставила лечь, а сама села на ее бедра. Стриптиз отменяется? Или им не заканчиваются «профессиональные навыки» главного директора стрип-клуба? Ох, черт. — Лиза, что ты делаешь? — То, что мы обе хотим. — Обе? И снова легкая улыбка вместо всех объяснений. Хотя что тут нужно было объяснять? Лиза знала о визите Магариты сюда с тех пор, как она заимела карточку частого клиента и попала в их списки. Просто как-то говорить об этом и смущать ту не хотелось. А потом их отношения укрепились, и Свинцова часто думала о том, чтобы перевести любимую учительницу на VIP-клиента. Просто потому что хотела. Хотела своего препода. Ведь последняя так была занята своими фантазиями, что не замечала, как сама причина грешных мыслей постоянно дергала ручку сумки рядом с ней и излишне много улыбалась. Если бы это был простой клиент, он бы не был сейчас в VIP-комнате, а Лиза — на нем. — Меня уволят… — эмоция фальшивого страдания. Ведь за эти ноги, что обхватили ее бока, и за руки, что полезли под ее майку, быть уволенной не жалко. — Никто не узнает, — рубашка полетела на пустой стол рядом. — Мне стоило раньше пригласить тебя сюда. «Тебя» — что ж, это было официальное разрушение границы «учительница-ученица». — Определенно стоило.

***

Броский красный потолок вызвал боль в глазах, поэтому первое, что Рита сделала — зажмурилась и отвернула от него голову. Давно ли в ее комнате красный потолок? Разве он не был белым? Почему так болит голова? Она же была достаточно трезвой. Учительница пристает на локтях, замечая, что на ней нет ее пижамы. Вообще ничего нет: слишком отчетливо чувствует голой жопой простыню. Поднимает голову и видит совсем незнакомую комнату, где посередине стоит шест, а рядом с ним — стол, на котором стоит пара бутылок вина. Так, а это уже интересно. Женщина помнит, как пила у себя дома. Потом поехала в стриптиз-клуб, где к ней пристал какой-то левый тип, и она выпила коктейль, а потом… оу. Потом встретилась с генеральным директором заведения в лице своей ученицы. Какого ху- — Уже проснулась? — после короткого хлопка дверью в комнату заходит Лиза во вчерашнем официальном костюме. — Не уверена, — провела рукой по коротко стриженым волосам. — Почему же? — девушка подходит к кровати, садится на край со стороны преподавательницы и протягивает стакан с водой и какую-то таблетку. — Это от головы. — Не могу поверить во все то, что произошло вчера, — честно призналась Маргарита. — Спасибо, — закидывает таблетку в рот и быстро запивает ее. Когда кто-то приносит тебе после бухича таблетку от головы — прекрасно. Чудесно. Восхитительно. Именно так должны выглядеть забота и любовь. — А где мои вещи? Лиза показала пальцем на пустую половину кровати, где лежали аккуратно сложенные майка, шорты, лифчик и бесшовные трусы. Женщина потянулась к ним и стала одеваться. — Уходишь? — спросила девушка, вставая вместе с той с кровати. — Да. Я обычно не засиживаюсь здесь больше одного вечера. — Если хочешь, мы можем поехать ко мне. Рита посмотрела на нее удивленно. — Ты разве живешь… — Одна? Да. Я съехала от своих родителей сразу же, как мне исполнилось восемнадцать. — Почему? — Им не нравилось, что я работаю в стрип-клубе. Они не знали, что я его директор, да и говорить не хотела. Для них было тяжело принять то, что их пай-девочка-отличница вообще как-то связана с этим местом, а если бы узнали о моей должности, то коньки бы отбросили. Они еще и верующие. А я лесбиянка. Они бы сами выгнали меня из дома рано или поздно. Рита коротко улыбается: в истории ее ученицы есть схожее с ее, а еще она оказалась не такой невинной, как смела предположить — это только образ, внушенный ее родителями. — Лучше давай ко мне. Ближе. И у меня есть самогон, мы можем продолжить наше… времяпровождение. И снова аккуратная улыбка Свинцовы, всегда привлекающая внимание старшей и заставляющая сердце пропустить пару ударов. — Я с радостью проведу с тобой время. Хоть все выходные. Или будни, — Лиза берет преподавательницу под руку и смотри намекающе. — Нам определенно стоило сделать это раньше, — фальшиво-задумчиво кидает Рита. — Определенно стоило.