В этом холодном мире

<...> Стоит ли искать друг друга В мире, столь жестоком с нами? Наконец и я приручу свой страх, Только бы обнять тебя... <...> (heart of air - blue flow) — Скоро начнётся буран, — заметила Холо, до этого долго смотревшая в окно с кровати. «Снежная буря не настигнет нас на постоялом дворе» — подумал Лоуренс, отложив пергамент и тоже посмотрев в окно, он не стал ничего говорить, чтобы Холо могла продолжить; на улице было слишком темно, чтобы человек мог что-то разглядеть, он не стал удивляться, ведь чувства Холо были по-звериному острые. — Я узнаю эту снежную мглу, но места здесь кажутся мне лишь отдалённо знакомым… Я совсем не помню этого города, — тихо сказала она, не отрывая взгляд от окна. — Он был основан чуть больше, чем три столетия назад, — вспомнил Лоуренс, — если ты узнаёшь погодные особенности, значит мы на верном пути. Холо сразу же повернулась к нему и кивнула, взгляд её потеплел, а в глазах снова была надежда. Свернувшись клубком на всё ещё холодной, но большой и мягкой постели, она смотрела на Лоуренса, читающего принесённые ею книги при свете свечи, которую он постарался поставить так, чтобы видеть надписи на пергаменте и чтобы свет не мешал его спутнице заснуть. Холо действительно очень хотела спать, но перед этим она должна была сделать нечто важное — вспомнить всё, что происходило сегодня, и надёжно запечатлеть это в памяти. И она вспоминала: их с Лоуренсом забавную перепалку рано утром, шумную ярмарку и игру в снежки, смех, удивлённые возгласы людей в трактире, ставших свидетелями её, похоже, нового рекорда. «Напитки здесь действительно крепкие, почти как в Йойцу — с улыбкой на лице думала она, — я буду помнить и тепло этого места, — улыбка уступила место тревоге — И холод… Холод подземного хранилища книг, повествующих о временах задолго даже до меня. Оно будто бы веет холодом давно минувших лет, как и высокие каменные дома этого города», — Холо перевела уже растерянный взгляд снова на окно, но вскоре прикрыла глаза. «Мне до сих пор кажется, что этот город стоит тут целую вечность, но он был основан всего три века назад! Природа меняется не так стремительно, но мир людей менялся каждый день, а я давно потеряла счёт даже годам… Как же долго на самом деле я оберегала те поля? Настолько долго, что голоса моих близких давно растворились в шуме колосьев пшеницы, сотрясаемых ветром… Но ведь всё это было не зря! Я была нужна людям в Пасро, и то обещание было последней нитью, что связывала меня с тем, кого я любила, и я держалась за эту нить. Потом мне было одиноко... Рука времени стёрла последних людей, знавших меня. Почему мы понимаем, даже можем любить друг друга, но жизнь одного — лишь мгновение для другого? Это слишком жестоко! Я решила быть божеством, которым меня считают, и с тех пор не показывалась людям. Я не хотела больше никого терять… И вместо разговоров были молитвы, и те со временем постепенно стихли... Я жила всё это время как во сне, но решив из него выбраться, обрела спутника, с которым я разделила всё горе и счастье этого странствия и которого я полюбила. Кажется, сейчас время для нас идёт одинаково, но всё изменится с концом этого путешествия, поэтому мы так стремимся его отсрочить. Неужели об этом всём останутся только воспоминания? Но с такой долгой жизнью воспоминания блекнут!» — Моя долгая жизнь — ошибка! Всё было бы иначе, стань я человеком! — прокричала Холо, и со словами её вырвалось облако пара. Она лежала в снегу, искрящемся от света звёзд. «Но я не могу оставить свою семью» — Холо подняла глаза на небо. Высоко над головой сияли с детства знакомые ей созвездия. «Я в Йойцу! Но… Где же Юе, Паро, Интин и Миури? Где мой дом?» — она оглядывалась, холодея, готовая разрыдаться. На месте, где раскинулись когда-то величественные леса, теперь была только пустошь. — Лоуренс? — слабо позвала Холо. Теперь она была одинока в этом мире, а звёзды только напоминали об этом. — Мне холодно… — прошептала она. Вьюга шумела, укрывая лежащую волчицу снегом. Холо проснулась от того, что Лоуренс укрывал её одеялом; за окном шумела вьюга. Сморгнув слезу, она с благодарностью посмотрела на Лоуренса. Из одеяла показался хвост, приглашая на постель. Лоуренс заколебался, посмотрев на свою кровать, но стоило ему увидеть блеск в янтарных с красным отливом глаз Холо, как сомнения покинули его. — Вдвоём теплее, — сказала Холо, прильнув к Лоуренсу. — В этом холодном мире… — чуть слышно добавила она.