Треугольник без углов.

Треугольник без углов – это круг. Именно поэтому никак не ясно, а где собственно конец? Стены, покрытые разноцветными бликами, превращались в театр теней каждую ночь. Длинные полосы света, проходящие по светло-серым обоям в комнате, будто поезда в другую жизнь, казались просто нескончаемыми. Ночная жизнь маленького города в Поволжье, казалось бы, должна была мешать Андрею спать, ведь он целыми длинными ночами только и делал, что изучал причудливые отсветы на потолке в своей комнате. Свою бессонницу он связывал с тем, что его угловая однушка, которую он начал снимать в прошлом мае, совершенно не соответствовала его размеренному ритму жизни. Ночью он любил засыпать под тихий стук своих наручных часов, которые лежали рядом на тумбочке или под ритмы любимой музыки, звучащей из наушников. Ранее его бессонные ночи были связаны лишь с неожиданными приступами творчества, потому что вдохновение обычно никогда не смотрело на время, перед тем как тихо прокрасться к нему в комнату и постучать по спине. Его скетчбук никогда не пустовал, но последние дни он не брал в руки свои любимые карандаши. Бумажные листы, обычно разбросанные по столу в своем хаотичном порядке, аккуратно покоились на старом принтере, доставшемся в свое время от старшего брата по наследству. В ночном свете Андрею иногда казалось, что его рисунки живут своей жизнью, отдельно от него. Он, словно, злодей из известной всем сказки про мальчика со шрамом на лбу, каждый раз отрывал от своей от своей души кусочек, вкладывая его в свой очередной рисунок. Ему не казалось, что он что-то терял. Наверное, до этого он просто не ощущал ничего противоестественного, того, что могло бы его потревожить. Но сейчас ничто не придавало ему сил. И никто. Даже та девушка, с легкими пушистыми волосами цвета спелой ржи до плеч, вздернутым аккуратным носиком и задорным нравом. Ее глубокие синие глаза были похожи на его собственные. Так ему раньше казалось. Раньше он с нетерпением смотрел на свой телефон в ожидании уведомления о сообщении, но теперь они приходили с завидной частотой, озаряя ночную темноту светом. Но он не отвечал. Андрей хотел ответить, но говорил себе, что телефон лежит так далеко, а ему совершенно не хотелось вставать со своей удобной кровати. Он говорил себе, что ответит с утра. Но и с утра он не отвечал ей, потому что находил себе другие оправдания. Нужно было вставать и бежать в универ, не было времени. Ее глаза словно потухли, их сияние, до этого озаряющее его жизнь, угасло, они превратились в серые, холодные, как льдинки. Именно так он их себе представлял. Если бы он когда-нибудь мог уйти в далекое антарктическое плавание и погрузиться в пучину океана, то толстый лед, разбивающийся вокруг из-за его попыток добраться до суши, был бы такого цвета. Этот цвет, холодный, но от этого не менее притягательный, последнее время преследовал его. Дни его становились все серее, а с наступлением вечера краски будто вообще исчезали из жизни. Закрывая глаза, он пытался заснуть. Но его лишь кружило в непроглядной бесцветной мгле, в этом гребаном водовороте, из которого он не мог выбраться. Андрею казалось, что его затягивало постепенно. Но возможно, это произошло уже давно, но это было слишком странно, чтобы всерьез давать себе задуматься о подобном. Этот цвет, холодный, словно к коже приложили маленькую холодный кусочек застывшего льда. Все же знают, что цветы не растут зимой, (холодно как никак). Ее васильки замерзли и, растаяв, рассыпались на мелкие серые осколки. Не было ничего утомительнее, чем слушать непонятные термины, плавным потоком льющиеся на Андрея во время скучных занятий. Его концентрации хватало на несколько секунд, а потом голова сама собой опускалась на пару сложенных локтей и дико клонило в сон. Повернувшись в сторону, он смотрел в одну точку. Вода в ней словно постепенно замерзала, покрываясь коркой льда от краев к центру большого черного пятна, бликующего на свету. Водная гладь отражала серые облака с кусочками голубого неба. Внезапно точка сместилась. Теперь она смотрела на него. Пронзительные глаза с ярким черным зрачком принадлежали его другу. - Чего уставился? – спросил Кирилл, ухмыляясь. – Хочешь меня взглядом пронзить? - Да ничего. Пошли, – спокойно ответил Андрей, поднимаясь со стула и направляясь к выходу. – Уже все кончилось. Повернувшись, Андрей увидел перед собой спинку узкого синего пиджака, принадлежавшего его другу, который прокладывал себе дорогу через однокурсников. На лекциях тот никогда ничего не записывал, потому что считал, что может потратить это время на более полезные вещи. Что же именно было полезным - разговаривать о всякой ерунде или часами листать ленту из цветных картинок в соцсети - никогда не уточнялось. Они вышли из аудитории. -Что, скучал по мне? – спросил знакомый голос позади него. Неожиданно для себя, Андрей вздрогнул. Холодок прошел по спине сверху вниз, исчезнув где-то в районе поясницы. Он на миг даже замер, перестав медленно шагать по коридору, заполненному бОльшим количеством людей, чем позволяли его квадратные метры. Синее платье, белые туфли, мелькающие среди зеленой июньской травы, покрывающей дорожки в любимом парке. Тонкие руки сжимают корешок любимого учебника по филологии. Широкая улыбка на лице, казалось бы, могла осветить всю планету. Конечно же, она все сдала, все сдала. - Что, скучал по мне? – послышалось совсем рядом. Андрей поднял голову и посмотрел на нее. - Скучал, скучал, конечно. Да тогда у него в мыслях и не было другого ответа. Андрей замотал головой в попытке прийти в себя. Среди шума нескольких десятков студентов, торопившихся по своим делам, он различил звук приближающихся к нему шагов. - Да пошли уже, поесть же еще хотели. Ты странный какой-то… - рассмеялся Кирилл, догнав его в коридоре. Тонкие губы расползлись в усмешке, обнажив ровный ряд белых зубов. Острые черты лица иногда придавали Кириллу сходство со злодея из известного мультика. Хорошо хоть не было рядом двух сорванцов со старшей сестрой и тайного агента, успешно притворяющегося домашним питомцем, а то все совсем плохо было бы. Наконец попытки избавиться от остатков воспоминаний в голове, возникнувших из неоткуда, увенчались успехом. - Слушай, давай свалим. Если честно, не хочу дальше муть эту слушать, – неожиданно для самого себя уверенно произнес Андрей. - Отличная идея, но знаешь… Мы тут на проходе стоим, давай-ка отойдем хотя бы. Несколько мгновений спустя тот оперся на шершавую стену возле большого окна на лестнице. Свет, льющийся сквозь старые стекла, частями попадал на лицо Кирилла, отражаясь от выступающих скул и озаряя холодные серые глаза, смотрящие вдаль. Легким движением головы Кирилл откинул со лба упавшие пряди светлых волос и продолжил: - Уходим? -Да, - быстро ответил Андрей, отводя взгляд от блестящей металлической пуговицы на воротнике его рубашки. Он почему-то старался не смотреть в глаза, находящиеся прямо напротив него, и прикрывал лоб ладонью, словно защищаясь от ярких лучей солнца, хотя то вовсе и не думало ему мешать. Они быстро спустились вниз по лестнице. Холодный морозный воздух резал горло и не давал дышать. Накинув капюшон, Андрей уже чувствовал себя замерзшим. Наверное, ожидание автобуса на остановке и вовсе превратит его в ледяную статую. Хорошо, хотя бы ехать недалеко. После того, как он в прошлом году съехал от родителей, добираться стало значительно легче. До его квартиры было всего три остановки по дороге, ведущей к центральной улице их городка. - Подкинуть тебя? Мне как раз в ту сторону, - Кирилл вопросительно посмотрел на него, стоя под козырьком на бетонных ступеньках. В руках он держал ключи от машины. - Ээ… Да, было бы неплохо… - медленно произнес Андрей, стараясь не вдыхать. Через несколько минут они уже выезжали со стоянки. Густо повалил снег, скрывая дорогу перед ними, а Кирилл тихо матерился. И, казалось, белым было все вокруг. Он смотрел, как эти маленькие серебряные звездочки растворялись на ее пушистых волосах. Она ждала, что будет дальше, хотя уже совсем замерзла, стоя около подъезда старой пятиэтажки. - Я пойду, наверное. Скоро уже стемнеет – сказала Аня. Она не хотела уходить. По крайней мере, тогда Андрей был твердо уверен, что это так. - Я…Может, зайдешь? – неуверенно предложил он. – У меня есть чай. Правда, больше ничего нет… Скорее всего… Аня молча кивнула, откидывая назад пушистый голубой шарф. - Только ненадолго, – сказала она, когда они уже поднимались по холодной лестнице на самый верхний этаж. Утром, убирая две чашки обратно в шкаф, Андрей был несказанно рад, что у него был только чай. Наверное, что-то еще точно было бы лишним. - Ненавижу такую погоду… - злобно процедил Кирилл, после добавив еще несколько нелитературных слов. – Не видно вообще них*я! Мимо проносились разноцветные огни окружающих магазинов и машин. Далекий шум людей, пытающихся добраться куда-то, невидимых из-за окружающей их снежной пелены. - Алло?, - прервал Кирилл внезапно зазвучавшую мелодию звонка. – А, окей, позже тогда подскочу… Дда, потом можно сразу и ко мне поехать, мои уехали на неделю. Вспомнив про вчерашние сообщения, Андрей решил наконец посмотреть их. Лицо внезапно зажглось красным пламенем стыда за то, как он долго не отвечал. Ведь она написала еще вчера ночью и за это время он ни разу не нашел секунды, чтобы взглянуть на экран. Но там ничего не было, кроме ненужных хлама и нескольких сообщений из почтового ящика. Наверное, ей надоело писать. Вздохнув с облегчением, Андрей удивился своей реакции. То щемящее чувство радостного ожидания предстоящих вечерних встреч и ее теплых слов, светившихся с экрана, медленно угасало в нем, и теперь испарившись окончательно, освободило место лишь для холодного равнодушия и пустоты. - Слушай, я у тебя тогда посижу немного, потом поеду в центр. А то домой напряжно ехать, – сказал Кирилл, щелкнув перед его носом несколько раз. – Эй? - Хорошо, когда приедем, – отстраненно произнес Андрей в ответ, смотря вперед на снежную пелену. - Так мы приехали, – с удивлением посмотрел на него Кирилл, открывая дверцу машины. Андрей последовал за ним. И действительно, они стояли в одном из узких двориков, разъединявших липнущие друг к другу невысокие дома с маленькими окнами. А вот и нужный подъезд, прямо напротив. Мягкий снег уже покрыл дороги, и полностью скрывая землю от любопытных глаз, неравномерно заполнил все вокруг. Кирилл внезапно обернулся в полушаге от машины, проверив свои карманы. - Ключи выпали что ли… - пробормотал он, наклоняясь и осматриваясь вокруг. - В куртке посмотри, – Андрей уже поднес заботливо выданный хозяйкой квартиры ключ к старенькому домофону. На ее брелке висел маленький пушистый медвежонок. Кирилл засунул руку в карман и, нащупав то, что искал, быстрыми шагами направился к подъезду. Послышался писк, и две фигуры в промокших от снега куртках проскользнули в открытую дверь. - Че за медведь? Ты его вообще откуда взял? - Да это не мой это вообще… - А я думал, это я твой пушистый медвежонок, - едко протянул Кирилл достаточно громко, чтобы было слышно через писк домофонной двери. Андрей выругался, стараясь смотреть себе под ноги в поисках ступенек. В подъезде было темно, не считая одиноко горевшей лампочки на одном из нижних этажей. Лестница казалась узкой и скользкой, повсюду валялось стекло от разбитых бутылок. Кирилл старательно перешагивал поблескивающие под ногами осколки, каждый раз отбрасывая назад непослушную челку, постоянно падающую ему на глаза.Этот грязный бетон разительно отличался от чистой новенькой девятиэтажки, стоявшей на окраине города, в которую они въехали с отцом в прошлом месяце. За окном включились уличные фонари, мгновенно осветив грязные стены мягким желтым светом. Андрей внезапно обернулся, метнув быстрый взгляд в сторону первого этажа. За окном все так же валил снег, подсвечиваемый снаружи, он сверкал и переливался, оседая на мутное стекло. Она внезапно перестала подниматься, застыв на площадке между лестничными проемами. Васильковые глаза светились в темноте, отражая падающие из окна лучи света. Круглые от удивления, они все же казались счастливыми, то ли от того, что не пришлось возвращаться домой через снежную вьюгу, то ли от осознания происходящего. Было так тихо, словно в квартирах рядом замерло все живое. Андрей мягко коснулся холодной кожи ее лица, поправляя выбившиеся из-под шапки локоны. Аня закрыла глаза и расплылась в улыбке. А он и так ничего не видел и не слышал вокруг, кроме мягкого шелеста хлопьев, закутавших дома вокруг в снежный кокон, ее бесконечно притягательных губ и длинных ресниц. В подъезде было как всегда невыносимо холодно, но что-то внутри грело его и это тепло, разливаясь по телу, дарило то самое ощущение счастья. На автомате повернув ключ в замке несколько раз, Андрей щелкнул по выключателю. Глаза заслезились от яркого света. Обстановка в однокомнатной квартирке на самом верхнем этаже будто законсервировалась с начала 70-х. Цветочки на чистеньких обоях и покрытый темным лаком узкий деревянный шифоньер с дверцей, скрипящей под стать деревянному дощатому полу. Кирилл аккуратно прошел дальше в комнату, стараясь ступать бесшумно вслед за хозяином. - Я тогда часочек по-сижу, по-том пойду… - медленно протянул он, с размаху шлепнувшись на перекошенное от времени кресло. Потёртая от времени обивка сидения была заботливо прикрыта вязаным разноцветным одеялом. Андрей кивнул. Хотя Кирилл постоянно зависал у него по той или иной причине, а иногда приходил абсолютно внезапно и без повода,именно сейчас он чувствовал себя странно, будто к нему в гости пришёл кто-то другой. Замерев на месте около кухонной двери, Андрей вглядывался в блик, падающий от лампы в разноцветном абажуре. - Ты так и будешь стоять? Может разденешься? – ехидным голосом пробурчали с кресла. Андрей судорожно сглотнул, ощутив, как пересохло в горле. Уронив взгляд, он увидел край своей синей зимней куртки. - Тут у тебя отопление пи*дец как шпарит, а ты в куртке стоишь. Кирилл вскочил и, быстрым рывком расстегнув пуговицы у рубашки, стянул ее за рукава вверх и аккуратно бросил на стул рядом с пиджаком. Довольный собой, он опять растянулся на кресле. Андрей так и не двинулся с места; где-то в глубине он понимал, что ведет себя странно, но почему-то продолжал смотреть на оголенную верхнюю часть своего друга. Через бледную кожу на руках Кирилла просвечивали вены, начиная от локтя до длинных тонких пальцев, сложенных в замок около пояса. Глаза были закрыты, и Андрей видел, как при дыхании медленно поднимается и опускается грудная клетка. Связанное хозяйкой пушистое одеяло едва прикрывало ее ноги, вытянутые вдоль комнаты. Она мирно спала, пока за окном брезжил рассвет и первый луч солнца стремился осветить эти затихшие на ночь дома в маленьком городке. Андрей дотронулся пальцем до полупрозрачной кожи и,медленно проводя по ее нежным плечам, спустился вниз, ощущая каждый сантиметр ее тела. Вдруг он вздрогнул. Комнату освещал яркий электрический свет. Андрей резко отдернул свою руку, задев костью запястья об металлическую часть пояса на штанах Кирилла.Он сидел так близко, что мог разглядеть россыпь мелких родинок, покрывавших его тело сбоку и скрывающихся дальше под джинсами. Он чувствовал на себе взгляд ледяных глаз, прикосновения пальцев, сжимающих его тёплую руку в своих холодных тисках. Серый цвет растворял в себе без остатка, забирая последние сомнения, заставляя подчиняться и следовать. Он не мог сопротивляться. - Ты нормальный вообще? – прокричали рядом с ним, - ты что такое делаешь? Андрей судорожно сглотнул, пытаясь понять, что происходит. Холодный пот растекался по его телу, пробивая на дрожь. - Я спрашиваю, ты совсем дурак? Ты нахрена как статуя стоишь посреди комнаты в зимней одежде? Я даже поспать успел! Андрей метнулся к шкафу и, скрывшись за открытой дверцей, сделал глубокий вдох.Оперевшись рукой на деревянную полку, он попытался прийти в себя. Ничего бредовее в его жизни ещё не происходило, наверное… Быстро натянув спортивный костюм, он медленно проследовал на кухню, смотря прямо перед собой. Андрею казалось, что ему хочется, чтобы его друг исчез и он остался один на один с собой. Не включая свет, он мог часами сидеть на кровати, наблюдая за тем, как занимаются сумерки, в комнате становится все темнее и темнее, пока наконец все окружавшее его не тонет во мгле, освещаемой лишь случайным светом от петляющей между дворами машины. Именно в это время прекрасно было рисовать, довольствуюсь лишь светом одинокой настольной лампы, слушать отдаленные голоса за стеной и просто думать о своём. Лёгкое шуршание брезента заставило его обернуться. Кирилл ожесточенно что-то искал в карманах своей куртки, без конца проверяя то один, то другой. Выругавшись, он рванул на себя старенькую кухонную табуретку. - Похоже, я ключи от батиной хаты просрал. Это они вывалились, когда из тачки выходили. Ну пи*дец… Андрей безмолвно продолжал смотреть в окно.Послышался лёгкий щелчок и на экране вспыхнуло новое уведомление. Аня разорвала своё долгое молчание, прислав ему ссылку на новую серию digital-art его любимого художника. Синие плащи разлетались вокруг сражавшихся на смерть воинов, женщин и мужчин, непоколебимых, властных, живущих в бесконечном водовороте блеска и звона кованых орудий. Он закрыл глаза, оперевшись руками на подоконник. Ему, не выбравшему ещё свою сторону, нужно ли выходить на поле боя? А придется ли сражаться за свои убеждения? Скрипнула дверца шкафа. Оглянувшись, он застал у Кирилла в руках знакомую бутылку. - Я этим спиртом изографы промываю, - не без тени улыбки заметил Андрей. – Зачем он тебе? -Батя убьет за ключи. Мы только сняли эту квартиру, - пронзительно отчеканил тот в ответ, смотря прямо в глаза. Серая буря внутри них не утихала, казалось, лишь больше замерзал уже знакомый лёд, скрывая под собой тот кусочек ясного синего неба. –Чё ты щас найдешь под этим снегом? - Что будешь делать?, - спокойным голосом спросили у окна. - Ниче. Я сегодня собирался выпить и я выпью. Андрей опять отвернулся. Его мысли ходили по кругу, начиная с Ани и заканчивая человеком, сидящим чуть поодаль от него. Эта была какая-то очень сложная и запутанная головоломка, хитроумный пазл, ключ к разгадке которого он никак не мог найти. Он чувствовал, что ответ где-то рядом, но рука его никак не может проникнуть сквозь толстые прутья железной решетки. Кирилл уже несколько минут лежал неподвижно. Заняв своим худощавым телом весь и без того небольшой диван, он широко раскинул руки в стороны, безжизненно свесив голову вбок. Андрей осторожно поднял край его кисти и, скинув ее с подлокотника, услышал в ответ какое-то тихое, едва различимое ругательство. Медленно приподнимая за спину, он тянул тело вверх, пытаясь оторвать своего очень пьяного друга от дивана. Кирилл сейчас скорее напоминал мешок с куриным дерьмом, чем живого человека. Наконец усадив это неповоротливое тело в кресло, Андрей едва разогнулся. Несмотря на свою мнимую худощавость, этот парень был куда тяжелее, чем казался со стороны. Без труда, одним щелчком, Андрей расстегнул ремень и резким движением стянул с Кирилла его черные джинсы. В голове быстро промелькнуло то, что это действие было и вовсе не обязательным и можно было все оставить, как было. Зачем он это вообще делает. Тем же резким движением Андрей засунул эту мысль куда подальше, вместе с адекватной способностью воспринимать происходящее. Только сейчас он заметил, что в комнате стало куда более темно, чем было до этого. Из трёх, до этого прекрасно освещавших комнату, лампочек наверху теперь горела лишь одна. Собрав всю свою волю в кулак, стоя вот так, около своего лучшего друга, усыплённого целой бутылкой дешёвого спирта, он наконец признался себе, что… … Аня его больше не интересовала. Да, так легко и просто, и никакие воспоминания, всплывающие друг за другом в его голове не могли вновь воскресить ту нежность и пылкость чувств, которая была между ними. Единственный человек, к которому он чувствовал самую настоящую любовь, греющую его сердце, заставляющую его замирать от прикосновений и вызывающую щенячий восторг, как у ребенка – мороженое… …лежал перед ним. И ничего не ощущал. И ничего не вспомнит об этой прекрасной ночи, которая одним своим приходом будто разрешила тысячи проблем. А Андрей наконец разрешил себе любить. И почему это раньше было так сложно и мучительно? Зачем было скрывать это? Именно сейчас он понял, что сражаться не нужно. Нужно сдаться, пока кровавые пятна от многочисленных ран, нанесённых самому себе, окончательно не убили его. Андрей твердо сказал себе, что ему абсолютно наплевать, что будет завтра. Пока есть только сейчас, пока он здесь, ему больше не будет плохо и больно. - Кирилл?, - осторожно спросил он. В ответ послышалось что-то невразумительное, больше похожее на стон пожилой маленькой собачки, скучающей по хозяину. - Я люблю тебя. – тихо, но твердо произнес Андрей, опустившись на ковер рядом с креслом и посмотрев прямо в закрытые глаза своего спящего друга. – Правда, боже, как это странно… Он опустил голову вниз между коленей, закрыв глаза ладонями. - Но правда же, черт возьми, откуда я знаю почему так? Я просто человек. Что-то звякнуло. Из кармана Андрея на пол вывалились те самые ключи, которые так ожесточенно искал в своей куртке Кирилл, которые должны были лежать под толстым слоем снега на улице, но лежали все это время тут, рядом. Только сейчас он ясно вспомнил тот момент, когда он по теперь уже известной причине положил их к себе. Быстро и без сомнений, за те несколько секунд, которые он провел в коридоре, за дверцей шкафа. Был бы он ещё смелее, они бы уже летели через окно навстречу пронизывающему холоду и белому снегу; но это явно было уже чересчур. Он отдаст их утром, утром он и объяснит все наконец, четко и ясно, без длинных пауз и сомнений в своей правоте. Но сейчас Андрею не нужно было сомневаться в том, что именно его пальцы изо всех сил сжимают ту самую тёплую худощавую ладонь, а губы с каждой секундой сближаются с теми самыми, едва различимыми в темноте угасающего света. И казалось, что нет ничего лучше в жизни, чем прикасаться к тому человеку, в которого ты искренне влюблён. И есть лишь секунда для внезапного рывка вперед; удивленно распахнутых холодных серых глаз с чёрными зрачками,непонимающих, бешено сверкающих в темноте, тихого сдавленного голоса, произносящего едва различимые слова. - Я.. что происходит? Что.. Это был лишний вопрос, ведь договорить ему все равно не дали. Сейчас Андрей был твёрдо уверен в своих решениях. И это вовсе не конец, потому только глупый не знает, что круг не имеет конца! В нем есть лишь новое начало…