Все, что есть

Они шли по тропинке, бок о бок, Райнер рассказывал что-то о будущей победе их команды на предстоящем матче, а Эрен пинала прошлогодние листья и совсем его не слушала. Они шли через лес, потому что ей так быстрее, а Райнер снова увязался с ней, хотя для него это довольно большой крюк. Райнер ходил с ней так всю зиму, и Эрен уже почти привыкла к его присутствию, даже его глупая болтовня теперь совсем не раздражала. Лес начал редеть, тропинка расширилась, превратившись в разъезженную дорогу с разбитыми колеями. Эрен ухватила рюкзак покрепче и перепрыгнула через здоровенную серо-коричневую лужу, но угодила ногой в глинистую грязь. Та хлюпнула и крепко-накрепко склеилась, не позволяя идти дальше. Девушка цыкнула и дернулась, попробовав освободиться, но ничего не вышло. — Аккуратнее нужно быть, — мягко сказал Райнер, тоже перепрыгнув через злополучную лужу. У него это получилось лучше. — Давай, помогу. Он чуть наклонился и легко поднял ее. Грязь с недовольным чавканьем отпустила Эрен, и пока она с удивлением созерцала неожиданно так близко оказавшееся ухо Райнера и его светловолосую макушку и пыталась вспомнить, когда разрешала ему так просто вторгаться в ее личное пространство, он перетащил ее на твердую почву и поставил на ноги. — Вот и все, — улыбнулся он. — Эй, — Эрен стукнула его в плечо кулаком. Под рукой спружинил пуховик парня, и она с досадой подумала, что, наверняка, он даже ничего не почувствовал. — Кто тебе разрешал так делать? Райнер продолжал улыбаться, но теперь, к радости Эрен, его улыбка стала чуть более виноватой. Заходящее солнце пробилось сквозь пушистые сосновые ветки над головой и осветило его лицо. Светлые волосы приобрели золотой оттенок, а глаза сверкнули, как у кошек ночью. Райнер был высок и красив, не той смазливой красотой какого-нибудь актеришки, а другой, более грубой, сильной, и он был в хорошей физической форме, как настоящий спортсмен. Эрен бы соврала, если бы сказала, что ей не нравилась его внешность. — Прости, — он набычился. Он всегда так делал, когда смущался. — Ладно, — смилостивилась Эрен, — ты прощен. Она топнула ногой в попытке стряхнуть налипшую грязь. Грязь не стряхивалась, и девушка понадеялась, что все-таки сможет отмыть ботинки дома, потому что ходить в чем-то, кроме своих любимых тимберлендов, она не хотела. — Слушай, Эрен, — позвал Райнер. Голос у него был смущенный и неуверенный, и Эрен стало интересно, что же ему такое надо, что он стоит тут и волнуется, как первоклассник. — Слушаю, — кивнула она и неторопливо пошла в сторону дома, бордовые стены которого уже виднелись за деревьями. Райнер поплелся за ней, хотя ему совсем в другую сторону. — Эрен, знаешь, я давно тебе хотел сказать… — он замолчал, видимо пытаясь подобрать слова. — Ну, говори, — поторопила его Эрен. Ей было любопытно. — Эрен, постой, пожалуйста! — он схватил ее за руку, останавливая. Она удивленно смотрела на него снизу вверх, и от этого он смутился еще больше, покраснел, отпустил ее руку и отвернулся. — Впрочем, ладно, неважно. — Эй! — ну уж нет, теперь она просто обязана узнать, что же хотел сказать ей Райнер. — Говори давай! — Хорошо, — неожиданно легко согласился он, очевидно решившись на что-то. — Я давно хотел тебе сказать. Ты мне нравишься, Эрен, очень. И нравишься давно, я не знал, все думал… это… — он снова смешался, опять растеряв свой запал. Но Эрен услышала достаточно. Она вздохнула. Да, ей нравилось, как выглядит Райнер, но ее всегда привлекали люди умные, с которыми можно поговорить о разных вещах, как Армин. Райнер может сколько угодно быть мечтой прочих девчонок, секс-символом школы и далее по списку, но Эрен с ним было попросту скучно. Обижать его не хотелось, поэтому Эрен промолчала и отвернулась. — Эрен, — со странной интонацией позвал ее Райнер, — я тогда скажу еще кое-что. Только ты, пожалуйста… — он запнулся, — черт! Эрен, я хотел предложить тебе… Может быть, будем встречаться? Ну вот, и что теперь делать? Эрен чувствовала себя так, как будто должна сказать ребенку, что она съела все его конфеты. Эрен привыкла, что ее считают странной, что с ней не хотят общаться нормальные люди — впрочем, это было взаимно — что парни не смотрят на нее. Ей это было и не нужно, а Райнер еще и не подходил ее собственным внутренним критериям. Как ему теперь отказать, чтобы не обидеть? Ведь обижать его не хотелось. Она чуть качнула головой и медленно, с чувством произнесла, стремясь отшутиться: — Ты приходишь ко мне и говоришь: давай встречаться. Но ты не просишь с уважением, ты даже не обращаешься ко мне — милая. «Что за чушь я несу, — подумала Эрен, — хотя, если он сейчас посмеется надо мной и вместе со мной — пожалуй, я все-таки подумаю о том, чтобы повстречаться с ним». Райнер залагал. Помялся, попыхтел, потом хотел что-то сказать, но передумал, потом все-таки собрался с мыслями. Эрен казалось, что она слышит скрип работающих шестеренок у него в голове, и ей даже стало немного грустно. Все же Райнер не так плох, как многие другие. Она пнула шишку. — Что за бред? — Райнер был сконфужен и недоволен, поэтому говорил более раздраженно, чем, наверное, хотел. — Прости, Райнер, — уже серьезно сказала она. И быстро добавила: — Давай обсудим это завтра, мне пора. — Но погоди… Но Эрен уже не слушала. Она махнула ему рукой и быстрым шагом пошла домой, благо тот был недалеко. Обычно Эрен не убегала от проблем, вот только отношения с противоположным полом всегда были исключением. Эрен не понимала, как ей себя нужно вести, и поэтому зачастую вела себя крайне глупо, как сейчас. Потом она всегда себя за это корила, но ничего с собой поделать не могла. Ничего, завтра она перед Райнером извинится, и тогда все станет, как прежде. Зик стоял на крыльце и с глубокомысленным видом курил. Он бы, наверное, выглядел представительно и внушительно, если бы на нем не были надеты разношенные домашние спортивные шорты и белая опрятная рубашка, в которой он сегодня ходил на работу. Эрен не выдержала и рассмеялась немного нервным смехом. Сказалось легкое напряжение из-за разговора с Райнером. — Да ты модник! — Несомненно, — согласился он и выдохнул густое облачко дыма. Весна, конечно, в этом году теплая и ранняя, однако вечером бывало довольно прохладно, а солнце уже почти зашло, поэтому Эрен сочла нужным спросить: — Ты не замерзнешь? — Когда замерзну, пойду в дом. — Ясно. Казалось бы, на этом разговор был окончен, и Эрен поднялась по ступенькам, чтобы пройти в дом, но Зик перегородил ей дорогу. Он стоял, как здоровенная нерушимая стена, Эрен попыталась его отодвинуть — ничего не получилось. — Ну, чего тебе еще? — устало, а потому несколько раздраженно поинтересовалась она. — Кто этот парень? — Зик смотрел внимательно, сканирующе, будто она одна из его подследственных или нашкодившая собака. Он что, видел их с Райнером? Эрен оглянулась на лес. И правда, видно то место, где они разговаривали. Забавно, а оттуда крыльца не разглядеть. — Мой одноклассник, — пожала она плечами. Она не собиралась посвящать Зика в свою личную жизнь. — Одноклассник? В самом деле? Вы не очень-то походили на простых одноклассников. К тому же, не замечал я, чтобы он жил на нашей улице. Конечно, не замечал, глупый старший братик. Потому что Райнер живет в другом конце города. Эрен досадливо поправила рюкзак и подумала о том, как же это неудобно, когда на всей улице только три дома. Их с Зиком жилище, чуть дальше — семья Аккерман, где живут мистер Чарльз Аккерман, часовщик, его жена Чиюки, их дочь Микаса и маленький сын Миккель, а в самом торце улицы, возле перекрестка, букинистический магазин, с двумя его обитателями: Армином и его дедушкой, мистером Арлертом. Улица фриков, чтоб ее. — Зик, у меня нет настроения. Этот парень — Райнер Браун. Тебе это что-нибудь дало? Зик помолчал, снова затянулся, выдохнул. Бросил тлеющую сигарету вниз, придавил ногой. — Да, — просто сказал он и кивнул на дверь. — Пошли. Как будто бы Эрен это без его указаний сделать не могла. Она проглотила все колкости, готовые сорваться с языка, и проследовала за братом на кухню. Там она сбросила рюкзак на стул, сняла куртку и повесила ее на его спинку, затем прошла к холодильнику, где неожиданно обнаружился большой ярко-оранжевый ланч-бокс с полноценным обедом внутри. — Пик сделала нам айнтопф, так что аккуратно, не пролей, — заметил Зик, замерший, как каланча, посреди кухни. Эрен зыркнула на него и в который раз задалась вопросом, считает ли Зик ее настолько неумелой и беспомощной или же он просто не может ни о ком не заботиться. Вообще, умные люди страдают от подобного — они часто не замечают за собой того, что стремятся всех вокруг поучать и оградить от необходимости быть в чем-то самостоятельными. Хотя, возможно, это только у Зика такая проблема. Эрен сняла крышку, налила суп в тарелку и сунула в микроволновку. — Что бы мы без Пик делали? — задалась она риторическим вопросом. — Учились самостоятельности? Еда греется, значит, можно и поболтать. — Зик, а когда свадьба? — Какая свадьба? — Зик затупил почти как Райнер минут пятнадцать назад. — Ну, твоя и Пик. Она прекрасная девушка, будет готовить нам есть, заботиться о твоей изнеженной шкурке, тебе здесь не так скучно будет. Зик нахмурился. Очевидно, ему не нравилась тема разговора, потому что Эрен знала этот взгляд поверх очков. Папа смотрел точно так же, когда она говорила о чем-то, что ему не нравилось или заставляло испытывать дискомфорт. Как бы Зик не отрицал свое родство с их отцом, он похож на него куда больше самой Эрен. — Мы с Пик просто друзья. — Ну да, друзья. А готовит она нам и по хозяйству помогает из-за очень доброго сердца. И трах у вас чисто по дружбе. — Эрен! — возмущенно воскликнул Зик и Эрен показалось, что он смутился. — Во-первых, что это за слова?! А во-вторых, мы с Пик действительно просто друзья. — Он подумал и язвительно добавил: — Как ты со своим Райнером. Эрен фыркнула. Не получится у него ее разговорить, потому что это не его дело, с кем она общается, встречается или дружит. Она открыла полку и начала искать свою ложку. Нормальные люди, наверное, не заводят себе какую-то отдельную посуду, но Эрен все еще чувствовала себя в этом доме немного чужой, да и брезговала она делить столовые приборы с кем-то, пусть даже с братом. Поэтому при переезде привезла с собой все свои ложки и вилки, и даже тарелки. — Знаешь, я сейчас как раз в том возрасте, когда девочек интересует только одно, — протянула она. — Убийство? — саркастично уточнил Зик. — Мальчики, — возразила она ему тем же тоном. Она слышала, как Зик вздохнул, как вздыхают все взрослые люди при разговоре с маленьким непонятливым ребенком. Ей это не понравилось. За кого он ее принимает? Ей уже шестнадцать и у нее своя голова на плечах, ей вовсе не нужны его советы и поучения! — Эрен, послушай, — на плечо опустилась ладонь, вынуждая девушку повернуться к Зику лицом. Странно, она никогда не замечала, как бесшумно он ходит. Его этому в полиции научили? — Я переживаю за тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Не все мальчики твоего возраста бывают порядочными. — Не держи меня за дуру, — полушутя-полуутешительно сказала Эрен ему и попыталась скинуть его руку. Не получилось. Зик ухватился за нее, как утопающий за подвернувшуюся ветку. Крепко. Эрен не понимала, какого черта он творит. Брат взял ее за подбородок и повернул лицом к себе, заставляя смотреть прямо на него. Вид у него был встревоженный и уверенный в своей правоте, совершенно отцовские серо-зеленые глаза за очками странно поблескивали. — Я серьезно, Эрен! Я не хочу, чтобы ты связывалась с этим Райнером. Я знаю его и его семью и я… — он встряхнулся, будто спохватился, что чуть не сболтнул лишнего. — Просто знай: я не хочу, чтобы вы с ним были вместе. Я тебе запрещаю. Эрен даже не сразу нашлась, что сказать. Как это он будет ей что-то запрещать?! Единственный, кому это было можно — отец, а Зик ей совсем не отец, так пусть подавится своими запретами! Она всегда делала и будет делать только то, что хочет она. Сейчас она даже забыла, что Райнер был благополучно ею проигнорирован, потому что покушение на ее самостоятельность волновало ее куда больше. — Отпусти меня! — она снова попробовала оттолкнуть его руки. Безрезультатно. — Я сама решу, что будет для меня лучше, и ты не имеешь права мне указывать! Зик вскинул брови. — В самом деле? Я твой законный опекун и обязан следить, чтобы с тобой все было хорошо, воспитывать тебя и тому подобное, и если для этого мне нужно тебе что-то запрещать или указывать, то это — мое право. Эрен обиженно засопела. Она понятия не имела какие там права есть у Зика, а какие у нее, но вся эта ситуация ей не нравилась. Зик еще немного посмотрел на нее, но не выдержал и широко улыбнулся. Всегда он такой: добрый и первым сдается в спорах с ней. — Ладно, девочка, — сказал он, — давай закроем эту тему. Забыли, хорошо? Эрен кивнула, все еще оскорбленно закусив губу. Зик, улыбаясь, обнял ее. Он был выше почти на голову, поэтому Эрен уперлась носом ему в ямочку между ключицами. Он сильно пах табаком, и ей это не понравилось, и она отдернула голову назад и вверх, чтобы нормально дышать. В этот момент Зик, видимо, хотел поцеловать ее в макушку, как всегда делал, когда они так мирились, но из-за движения Эрен промазал и попал ей в кончик носа. Кажется, он испугался. Вид у него точно был испуганный. Эрен же пыталась не рассмеяться. Ей стало хорошо и уютно, в объятиях брата она всегда чувствовала себя спокойно. А еще захотелось сделать что-нибудь до одури странное и глупое. Например, поцеловаться с Зиком, он же наверняка умеет целоваться, а вот она нет, и ей так интересно… Она потянулась вперед, вверх, привстала на цыпочки и мягко коснулась его губ своими. Она почувствовала, как вздрогнул Зик, как он попытался отстраниться, и обняла его сильнее, не разрешая отодвигаться. Эрен очень надеялась, что он ответит ей, потому что все, на что она была способна, это вот так соприкасаться губами. Она нажала чуть сильнее, самозабвенно целуя его. Давай же, пожалуйста, отвечай!.. И это случилось. Он зарылся одной рукой ей в волосы, другой все еще придерживая Эрен, чтобы она не убежала, и наконец стал проявлять инициативу. Он был более напорист, чем она. Его борода колола ей щеки, а губы у него были мягкими, теплыми и, пожалуй, слишком сильно отдавали табаком, но теперь это казалось даже приятным. Она ощутила, как дрожат колени. Рука Зика, та, которой он придерживал Эрен за плечо, опустилась ей на поясницу и крепче прижала к нему. Сквозь футболку она чувствовала каждую пуговичку на его рубашке. Сердце колотилось, как сумасшедшее, взгляд у Зика был совершенно безумный, и Эрен поняла что нужно останавливаться, иначе… — Зи-и-ик, — протянула Эрен, отворачиваясь в сторону, с трудом прерывая поцелуй. Брат замер, тяжело дыша, будто пробежал стометровый марафон. Очки у него слегка запотели, а щеки чуть покраснели. Интересно, он когда с Пик, тоже такой или это только с Эрен он так забавно смущается, потому что они родственники? Самой Эрен было все равно с кем целоваться, с другом или с братом, ей чертовски понравилось, но… дальше она пока заходить не хотела. — Зик, я кушать хочу, — сказала Эрен, смотря вбок, на угол стола. — Дай-ка. Она отпихнула его в сторону, благо он был в состоянии недоумения и стыда со всего происходящего и не сильно сопротивлялся, и шмыгнула к микроволновке за остывающей тарелкой супа. Если быть честной, она не очень понимала, зачем полезла к нему с поцелуями, но ей на самом деле понравилось, и она была бы не прочь повторить такое еще раз. Когда-нибудь потом. Она улыбнулась и подняла голову. — Зик, давай ужинать. Он кивнул, но за стол не сел. Он выглядел встревоженным, сбитым с толку, смущенным, но не сердитым, и это не могло не радовать. Ведь все, что у них есть — только они сами, они друг у друга, и терять это из-за всяких глупостей Эрен не хотела.