Верный

      Верность — защищать. Верность — верить. Верность — поддерживать.       Он — верный.       Как подобранная с улицы и обогретая у камина псина, как слепец, опирающийся на поводыря. Верность — чувство, заставляющее делать ошибки. Верность — чувство, из-за которого умирают. Свои и чужие, все, кто попался под горячую руку.       У Джека много верных людей — приближенных людей, разумеется, чем вернее человек — тем ограниченнее он может мыслить. Либо отъявленные мерзавцы, упивающиеся чужими страданиями, либо слишком тупые для того, чтобы решить, что им что-то не нравится. Хуже, чем может быть на самом деле. Так кажется Джеку — его детища верны ему скорее вопреки, и их тянет запах крови и сильная уверенная рука.       Люди так любят подчиняться.       Но здесь — совсем другое дело. Он — лишь маленькое звено в огромном механизме, лишь одна-единственная деталька, но он верен ему так, как не верен ни один из приближенных. Были. Джек мертв — как, черт подери, и почему? — и его ненавидят все, без исключения. Джек удерживал свою империю одним только страхом — но когда он умер, больше лицемерить никто не стал.       Но здесь — особый случай. Мальчишка верен ему той агрессивной верностью, с которой люди готовы рвать своих врагов голыми руками, с той злобой, с которой иные и справиться-то не могут — Джек видит, как эта злость переливается под кожей, как она вулканом накапливается, того гляди взорвется, только не смей сказать что-то, что мне не понравится. Своей злобой мальчишка превосходит даже Афину — если бы еще драться умел, его можно было бы в телохранители забирать смело.       Потому что контролировать такого — проще, чем направлять ребенка. Ласковое слово, добрый взгляд, убежденный шепот — и мальчишка доверяет безоговорочно. Легкая улыбка, немного шальной прищур — и мальчишка весь его, с потрохами.       Такую энергию — да в нужное бы русло.       Рис смотрит на него как на призрака — неверяще, но с диким обожанием. Джеку на мгновение даже неловко становится — в свое время он повидал много таких вот "одержимых". Либо у парня было с мозгами не в порядке, либо гиперионская пропаганда промыла ему голову начисто, либо он был настоящим чертовым фанатиком — почти как все эти психи, носящиеся с бомбами. С тем лишь отличием, что психом — он не был. Он был тихой серой офисной мышью.       Пандора преподносит и не такие сюрпризы.       Джек почти что ожидает, когда пацан начнет клясться ему в вечной любви, но — нет. Рис только смотрит. И слушает внимательно.       У Риса явно проблемы — с людьми вокруг, в основном. Как минимум — изначально в нем не было никакой жестокости. Но Джек смотрит за его развитием, всю дорогу от Атласа до Гипериона — и понимает, что сердце пацана наполняется темным желанием причинять боль тем, кто причинил боль другим.       Джек думает, что он отлично дополнит коллекцию его фриков.       Джек думает, что не будет убивать его, когда, наконец, невольным попутчиком попадет на Гелиос.

***

      Рис рычит загнанным зверем, скалится, пригнувшись, щурит глаза — и это странно смотрится, потому что тело у мальчишки — хлипкое и хилое, а Джек изучил его уже очень и очень хорошо. Он знает, что в поджарых мышцах скрывается небывалая сила.       Мальчишка выглядит не устрашающим — но Джек знает, как только тот почувствует первую кровь — остановить его будет уже невозможно.       — Понимаешь ли, детка, чтобы уничтожить гидру — нужно отрубить ей все головы, — качает головой Джек, поглаживая настороженного Риса по голове.       Он так прекрасно сломал ему мозг. Мальчишка был просто — верным, — а стал — жизненно зависимым. По-звериному.       — А чтобы уничтожить Красавчика Джека — нужно убить всех его последователей. Потому что мои люди бывают такими изобретательными, когда я оказываюсь на краю гибели, — Рис подставляет шею, доверчиво, и Джек гладит и ее.       Его дочь была сиреной, и он запер ее — во многом, конечно, в корыстных целях, но он правда хотел защитить ее. Но Джек учится на своих ошибках, потому что, кто бы что ни говорил — но сирены — кровожадные звери, и их силу растрачивать на "благо" — самая глупая идея из всех, что слышал Джек в своей жизни.       — Вас было пятеро, детка, и то вы едва со мной справились, — ухмыляется Джек. — Теперь ты одна, и ты можешь поглотить половину эридия всей этой чертовой планетки, но победить не удастся.       Под ладонями разогревается кожа, наливаются синим светом татуировки — такая же угроза, как поднятая шерсть на загривке. Риса покачивает и трясет — он мелко смеется, готовый вступить в схватку.       Когда Джек решил оставить его в живых — он и понятия не имел, какое сокровище попало к нему в руки. Он был готов видеть его рядом с собой как приятную куколку — смазливую, сообразительную, но достаточно слабую. И, видят боги, он не пожалел.       — Снова прячешься за спиной сирены, урод?       — О, нет-нет-нет, не пойми меня неправильно, но прятаться — не совсем то слово. Ты используешь свою силу, но стрелять все равно предпочитаешь из пистолета, — Джек замахал рукой, пренебрежительно прикрывая глаза. — Риззи — мое прекрасное оружие. Жестокий днем, ласковый ночью.       Лицо искажается в неприятии, и Джек довольно щурится.       — Фас, Риззи, — небрежно говорит Джек, вынимая пистолет из кобуры.       И Риса срывает с места.       Мог ли вообще Джек обеспечить этому пацану более счастливую жизнь?