***
Ким До Хён никогда не считал отношения чем-то особенно важным для себя. Собственно говоря, ему вообще было наплевать на всё это. Он заводил мелкие интрижки с девчонками из параллельных классов, а когда становилось скучно, просто бросал их, не заботясь о том, как будут чувствовать себя оставленные с разбитыми сердцами девушки. — И не жалко тебе их, До Хён? — спрашивали его особенно наглые друзья. — Да какая разница, всё равно рано или поздно пришлось бы это сделать, — отвечал До Хён, отшив очередную девчонку, с которой он провстречался, сколько? Два месяца где-то? Да не важно. — Смотри, ведь аукнется тебе это когда-нибудь, — смеялись они. — Ой, да похуй, если честно. Пойдемте лучше, а то перерыв скоро закончится. Так и проходили дни. Они учились, встречались, смотрели порно на обеденных перерывах, проводили время вместе, развлекались как могли. И все было хорошо, спокойно и обычно. Привычно. До тех пор, пока внезапно в спокойной жизни До Хёна не появился он. Джон Сон Хо. Староста класса. Маленький миленький мальчик с янтарными глазами. Хах, как иронично. Он вроде и не взялся из ниоткуда. Он всегда был рядом. Всю жизнь учился бок о бок с До Хёном, а заметил последний его только сейчас. Он даже не понимает, как конкретно это произошло. Просто однажды во время очередного скучного урока вместо того, чтобы поспать или просто смотреть в окно, как он делал обычно, До Хён беглым взглядом проходился по своим одноклассникам. А потом он остановился на сидящем перед ним человеке. И не смог оторваться. До Хён всё также продолжал жить обычной жизнью, ходить гулять, дружить с одноклассниками, прогуливать уроки, встречаться и расставаться с девчонками. Но теперь всё чаще на уроках он не смотрел в окно, а рассматривал Сон Хо. У него красивая осанка. У него красивые черты лица. У него красивые яркие янтарные глаза. Такие наивные и честные. У него красивое все. Он красив от кончиков волос до пяток. Эти мысли непрекращающимся потоком гудели в голове До Хёна. — Да что за ёбанный пиздец, — как-то не выдержал он. Это было неправильно. То, что он чувствовал, было запрещенным чувством. До Хён решил для себя, что будет молчать. Нахрен ему сдалось всё это, не хватало ещё, чтобы одноклассники узнали. А ещё иногда ему казалось, будто он ловит беглый взгляд в свою сторону. Но он просто убеждал себя, что ему это, всё же, кажется.***
— Эй, Джон Сон Хо. Пошли пообедаем вместе. Так началось их общение. Не то, чтобы они прям много общались. Они ходили иногда вместе обедать и зависали где-нибудь в перерывах между уроками. А ещё иногда они проводили время в подсобке, читая манхву и рассказывая какие-то истории друг другу. И в такие моменты До Хён позволял себе. Засматривался, впитывал, как губка, каждое движение, каждую улыбку. Ему нравилось проводить время с Сон Хо, потому что тогда он мог позволять себе не бояться наблюдать. А еще его смех. До Хёну казалось, что это самый лучший, чистый и звонкий смех, который он слышал в своей жизни. Это так неправильно. Но ему это так нравилось.***
Он стал всё больше встречаться и расставаться. Пытался отвлечь себя мимолетными отношениями, но ничего не выходило. Он всё так же выискивал знакомое лицо в толпе каждый раз, как шёл на обед. — Эй, До Хён, ты какой-то странный сегодня, — заметил однажды один из его друзей. — Что? — только и выдал с потерянным видом До Хён, до этого наблюдавший за школьным двором и совершенно отсутствовавший при любых разговорах своих друзей. — Пошли уже, хватит на людей пялиться. Если ищешь там девчонок, они уже давно все разбежались. До Хён смотрит на толпу учеников, усмехается и идет за друзьями. Всё хорошо. Всё в порядке. Он в порядке. И всё было хорошо. До определённого момента.***
А потом наступило это. Они снова шли в подсобку. Кто-то из друзей нашел гей-порно и предложил посмотреть его. "Так, чисто из научного интереса", — как сказал кто-то из ребят. Было странно смотреть на то, как двое мужчин целуются. Это было непривычно. Одноклассники смеялись и отпускали грубые слова в их сторону, называя разными прозвищами. Поначалу До Хён не проявлял никакого интереса к тому, что происходило на экране. Это же неправильно, так бессмысленно, зачем ему смотреть что-то такое. Но слушая, что говорят его друзья, он решил посмотреть на причину таких высказываний. И невольно представил Сон Хо.***
Его руки прошлись по торсу от живота вверх к шее, огладили плечи, большими пальцами коснулись ключиц. До Хён наклонился и поцеловал такую соблазнительно открывшуюся шею. Тонкие пальцы аккуратно, по одной стали расстегивать пуговицы на рубашке, открывая взору стройное, красивое тело с молочной нежной кожей. Он выдохнул и осторожно, будто боясь сломать что-то очень хрупкое, коснулся пальцами сначала груди, а потом подтянутого живота. Послышался рваный вздох. До Хён наклонился и стал покрывать поцелуями кожу, начиная от ключиц, слегка покусывая и сразу же зализывая оставленные им мелкие следы от укусов, медленно спускаясь к груди, поцеловал сосок, прошелся дорожкой поцелуев к подтянутому животу, пупку и, наконец, дошел до края форменных брюк. Он прошелся руками к ремню, намеренно задевая рукой паховую область. — До Хён!.. — послышался рваный вздох. Он расстегнул ширинку, запуская руки в штаны. — До Хён!! — это уже был другой голос. Кажется, это были его друзья. До Хён резко пришёл в себя, осознавая, где и что он только что представлял. Они были в подсобке, на него смотрели недоуменным взглядом все его друзья, на фоне были слышны звуки порнухи. Блять. — Ты так сильно ушел в себя, мы думали, что ты для нас пропал, — засмеялся один из этой компании. — Да, чувак. Ты уже которую неделю такой, кончай уже хандрить, что с тобой происходит. — Ха-ха, да ты весь бледный, это на тебя так порно подействовало? До Хён не понимал. До Хён был в ступоре. До Хён не хотел признавать. — О боже, давайте уже выключим это. Мерзко. — Ха-ха, да, отвратительно. Отвратительно. Мерзко. Правильно. Это правильно. Это то, как это должно быть. — Простите, мне надо идти, — сказал До Хён и пулей вылетел из подсобки. Он добежал до заднего двора и, прислонившись к стене, сполз по ней вниз, пытаясь отдышаться. Он опустил глаза. Ёбанный пиздец.***
Но пиздец только начинался. Прошло некоторое время, и До Хён почти признался себе в том, что ему нравится Сон Хо. Почти признался. Это почти заключалось в том, что он просто хоронил в себе любую мысль о том, что может что-то чувствовать. После того случая он решил, что надо избавиться от этого влечения. Потому что его друзья были правы. Это мерзко. Это отвратительно. И никто не должен был узнать. Особенно сам Сон Хо. А ещё у До Хёна стояло на него. Ему снились сны, где они делали то, о чем До Хён запрещал себе даже задумываться, теперь почти каждое утро он просыпался либо с крепким стояком, либо в мокром и липком белье. И с кашлем. Он начал кашлять по утрам. И не только по утрам, но и днем. До Хён начал кашлять. Но он не обращал на это особого внимания. Может быть, просто простудился, с кем не бывает. Пил таблетки, и противное першение тут же проходило. Он успокаивался.***
С Сон Хо он начал соблюдать дистанцию. Всё меньше старался с ним видеться, даже если очень хотелось. Уж лучше так, чем оказаться непонятым, отвергнутым и ощутить на себе этот удушающий взгляд, полный презрения и ненависти. Лучше уж разорвать все связи, пока всё не стало совсем плохо. Да и сам Сон Хо иногда не появлялся в классе, опаздывал на уроки.***
А однажды утром До Хён проснулся с противным зудом в легких. У него начался приступ кашля, долгий приступ. Он посмотрел на свои руки. Кровь. И желтые лепестки. До Хён был напуган и не понимал, что происходит. Ему страшно. Он пропустил школу в тот день. Пиздец.***
Через некоторое время всё опять вернулось в нормальное, привычное русло. Он снова стал ходить в школу, зависать с друзьями, пялиться на уроках на Сон Хо, пока никто не видит. А ещё теперь через каждые несколько часов в день он кашлял цветами. Вернее конкретно цветами космеи. Он загуглил растение еще в первый приступ. У цветка красивые золотисто-оранжевые лепестки. Янтарные. Как его глаза. Это звучит слишком иронично. А еще космея означает преданность. До Хён успел загуглить, что это такое. Ханахаки. Редкая болезнь любви. Лекарства нет. Ёбаный пиздец. Ёбаная болезнь ёбаной любви. Как же иронично. Он кашлял, горло саднило, а легкие горели после каждого приступа, но он продолжал ходить в школу, делая вид, что все хорошо. Если ему суждено уж умереть от ебучей любви, так пусть хоть никто не будет знать об этом. Он ненавидел эти цветы и эти чувства. А ещё он очень хотел, очень хотел ненавидеть Сон Хо. Но всё, что он мог, это заставлять себя не смотреть на него. И то с треском проваливался в этом.***
Друзья начали за него беспокоиться, когда он перестал заводить интрижки с девчонками. А До Хён просто отмахивался от них, мол, надоело, мне это не нужно, бесполезно. Он просто не мог сказать им, что из-за болезни его комната — да и все вокруг него — было покрыто оранжево-золотыми лепестками. Такими солнечными и такими красивыми. Они были бы такими, если бы не кровь, в которую все было окрашено. И это выглядело по-издевательски жестоко. Солнечные лепестки с отсветом приближающейся смерти.***
Спустя неделю приступы участились. Он стал отпрашиваться на уроках, когда было совсем плохо. Лепестков, как и крови, стало больше. Теперь его горло саднило постоянно, а легкие горели с удвоенной силой. Ко всему этому еще добавилась боль. Боль в горле, боль в легких. Боль в сердце и душе от всех мучений, которые он испытывает. А ещё Сон Хо. До Хён старался. Правда старался не обращать внимания на него. Но он не мог. Сон Хо перестал регулярно посещать занятия. Не то, чтобы он всё время не ходил, нет, но он передал свои обязанности старосты другому человеку и теперь приходил через раз, а если и приходил, то выглядел чертовски болезненно. Яркие янтарные глаза потускнели и стали блеклыми, с примесью грусти и вселенской усталости. До Хён выглядел не лучше. Он один раз уже взглянул на себя в зеркало и очень пожалел. Под глазами залегли синяки, лицо осунулось, стало бледнее. Он похудел на несколько килограммов и теперь в принципе представлял из себя практически ходячий труп. Даже пальцы стали холодные. Единственное, что в нем ещё было горячим и живым, это кровь, сердце и цветы в его легких. Которые, кажется, начали пускать шипы.***
А в один день все решается очень просто. Сон Хо не приходит в школу. Ничего необычного. Но он не приходит и на следующий день. И на следующий. Он не приходит и через неделю. И вот тогда у До Хёна начинают закрадываться подозрения. Он и сам то уже еле двигается, к нему не подходят, с ним не общаются, друзья его боятся. Он выглядит слишком болезненно. Все это видят, никто не хочет в это лезть. Он волнуется за Сон Хо и ему уже поебать на то, что подумают другие люди. Ему всё равно, потому что он знает, что скоро умрет. Какая разница, кто что потом скажет. Он этого всё равно не узнает. А потом в один момент у него что-то щелкает. Пружина напряжения наконец разрывается и позволяет ему сложить все воедино. Тусклый взгляд. Усталость. Кашель. Пропуск занятий. Он отлично знает эти симптомы. У него у самого они есть. Как обезумевший он подлетает к новому старосте, пугая всех своим видом, просит адрес Сон Хо, и, не дождавшись конца занятий, выбегает из школы. Лишь бы успеть. Он понял всё слишком поздно. Он бежит, не задумываясь ни о чем. Легкие горят и болят до безумия, приступы кашля и лепестки в горле мешают нормально дышать, но он бежит. Это важнее. Он не помнит, как попадает в дом. Открыта ли дверь или он просто выбил ее в порывах волнения и всепоглощающего страха — он не знает. Он ищет, ищет, ищет. Зовет Сон Хо. В доме гробовая тишина. У До Хёна кровь стынет в жилах. Он наконец находит нужную дверь, распахивает ее. И застывает на пороге. Вся комната усеяна лепестками. Нарциссы. Как иронично. Нарциссы означают эгоизм. О да, он эгоист. Настолько, что даже не заметил проблем Сон Хо. Настолько был зациклен на себе и своих чувствах. И только после до него доходит, что кроме нарциссов на полу видно кровь. Много крови. До Хён приходит в ужас. Он даже не сразу чувствует дорожки горячих слёз на своих щеках. А потом он видит его. Его, лежащего на полу, в куче этого мерзко пахнущего кровавого месива с цветами. До Хён бросается к нему, что-то кричит, пытается заставить его подняться. Легкие будто разрывает огнем, голос срывается, а слёзы заливают всё лицо. Боль как молотом бьёт сначала по легким, потом по голове. Сон Хо не слышит. Сон Хо ничего уже не услышит. До него как всегда всё слишком поздно доходит. Поздно. Поздно поздно поздно. Он не успел. Тело ещё теплое в руках, и До Хён, обнимая его, чувствует, как вместе с Сон Хо умирают космеи в его груди. Он ненавидит космеи, но сейчас именно их он хочет увидеть больше всего в глазах Сон Хо. Он снова оглядывает комнату сквозь слёзы. И горько усмехается. Он вспомнил. Нарциссы означают самовлюблённость. А ещё нарциссы означают смерть.