Сладости

Пока Джин мирно сопел, закинув руку на Элл и уткнувшись носом в её светлые волосы, омега никак не могла выкинуть из головы ненужные мысли и разделить удовольствие от сна вместе со своим альфой. Не то, чтобы ей было плохо из-за признаний двух альф, скорее, Элл не могла разобраться сама с собой. Она никогда не задумывалась о самом понятии влюбленности. То, что она ощущает к своим альфам – это любовь? Это влечение? Это особая связь или какая-то нить, которая создалась при укусе? Что это? Внутренняя омега не просыпалась с тех пор, как Чарли вразумил её. Но сейчас появлялась еще одна проблема, и Элл надеялась, что она сможет её решить, верно? Она всё сможет, нужно просто говорить, как и советовал Чарли. Почему-то именно ночью в голове всплывают все самые ужасные мысли. Да, всё началось с острова, с того момента, как у неё появились истинные альфы. Тогда внутренняя омега очнулась, понимая, что её опять зовут. Затем, когда на Элл напал Чангминг, она вспомнила свое истинное место в этом мире. Постоянные напоминания изнутри, что она виновата, что омега всегда будет виноватой. Ночные кошмары о прошлой жизни, где Элл была совершенно другой, где её спасала учеба, Чарли, пагубные привычки, а после и работа. Словно, она пыталась откинуть внутреннюю омегу обратно, но толчок каждый раз был слишком слабым, поэтому она удерживалась на краю своими холодными пальцами, чтобы в будущем вновь схватить Элл. И вот, ей это удалось. Она опять ловит Элл за ногу, не давая двинуться. С каждым признанием ей становиться только хуже. Что, если Элл не чувствует того же, что чувствуют к ней её альфы? Что, если она с ними только из-за плотского удовлетворения? Что, если такая, как она, не может знать, не может чувствовать, что такое настоящая любовь? Омега никогда не будет способна на любовь, Элл. Но вдруг она влюбилась? Ты не способна любить. Нет, способна. Она же может здраво оценивать свои собственные чувства. Только течка тобою управляет. Всеми омегами управляет течка. Вранье. Нет. Это неправда. Твои альфы не любят тебя. Они просто используют тебя по назначению. Запомни это, Элл. Элл не заметила, как уснула и резко подорвалась на кровати, тяжело дыша. Джин не проснулся, он даже не пошевельнулся, когда Элл в порыве откинула его руку. Переведя дух, омега потрогала свою спину и ребра, которые намокли из-за пота. Сердце бешено колотилось, а ладони слегка подрагивали. Давно она не слышала в своих снах голос матери. /// Из-за джетлага многие из стаффа проспали и пришлось торопиться. Парни почти опоздали с выходом на сцену, но все чудом успели. Сегодняшнее интервью немного затянулось, ведь Намджун долго искал Джина, который отказывался выбираться из теплой постельки, где его грела омега. Стафф успел вымучиться за время подготовки, ведь первый город в туре, как-никак, нужно привыкнуть. Тем более, опять были проблемы, только на этот раз не Намджун сломал фен, а Джин порвал на себе пиджак, поэтому пришлось брать второй. Ханьюль довольно улыбалась, ведь это она предложила взять по комплекту запасной одежды на всякий случай, а Йонг тогда отказывалась. Юнги был второй день сонным, но чашечка кофе его взбодрила. Чонгук и Чимин, когда репетировали танец раз в сотый, начали паниковать, когда забыли банальное движение, но Хосок помог им вспомнить и успокоить. Тэхен общался с Намджуном по поводу какой-то партии в песне. И всё это время вокруг парней бегал стафф, как ошпаренный. Когда всех выпихнули на сцену, многие работники упали на стулья, тяжело вздыхая. Несколько ребят пошли на перекур и за кофе, кто-то лег на диван в надежде подремать немного. Юонг осталась с Элл смотреть выступление парней, Ханьюль ушла курить, а Йонг пошла за чашечкой чая. Концерт шел на удивление успешно. На середине выступления ребята уже были вспотевшими, но им вообще было все равно. Они продолжать рвать публику своими танцами и пением. Когда Намджун начал общаться с публикой, Элл уже попивала кофе с шоколадным круассаном вместе с Юонг. Йонг что-то рассказывала ассистентам, а Ханьюль лазила в телефоне и периодически комментировала, с какой скоростью появляются видео с концерта в соц. сетях. Затем Тэхен начал что-то вещать фанатам, смотря из камеры в камеру, чтобы его могли видеть на большом экране. Он что-то морозил про радугу, что-то сказал на французском, чем вызвал ухмылку у всех из стаффа. Затем он повернулся к камере, присев и смотря в неё так, как он обычно смотрит на Элл во время их развлечений, из-за чего у омеги застрял кусочек круассана в горле. — I purple you. Публика сошла с ума, а Элл чуть не попрощалась с жизнью. Омега тут же встала со стула, ибо начала кашлять из-за теперь не туда поплывшего кофе. Юонг немного похлопала её по спине, и Элл стало легче. Она очень надеялась, что её красное лицо никто не заметит, поэтому она села обратно и продолжила как ни в чем не бывало попивать свой кофе. Ребята уже кричали комплименты Парижу и Франции вместе с фанатами, творили что-то невообразимое на сцене и продолжили выступать, доводя фанатов до полуобморочного состояния. Зато Элл впервые почувствовала себя влюбленной школьницей. Влюбленной. Элл с утра настолько увлеклась работой, что ночные кошмары как-то сами собой забылись. До поры до времени. — Они, конечно, бешенные, — прокомментировала Йонг, с ухмылкой смотря на экраны. — Они уже скоро заканчивают, — сказала Ханьюль, посматривая на часы. — Им еще сегодня нужно успеть на самолет. — У них еще есть целых четыре часа, не думаю, что мы все опоздаем, — задумчиво говорила Юонг, подготавливая полотенца вместе с другими ассистентами. — Я пойду, схожу в уборную, — встала Элл, поправляя футболку. — Попытаюсь успеть к их приходу. Стилисты кивнули Элл перед тем, как за ней закрылась дверь. На самом деле, ей нужно было просто пройтись, чтобы выгнать из головы ненужные мысли. Серьезно, она уже устала от этого. Постоянные перепады, словно она на американских горках, которые слишком часто летят вниз, нежели едут вверх. Всё ведь было хорошо. Она с утра проводила Джина с Намджуном, сама приняла успокаивающий душ, хорошо позавтракала, отвлеклась на расписание тура и гримирование собственной шеи. Нет, надо же было Тэхену посмотреть в камеру так, что, наверное, будь она альфой, всё равно бы потекла. Зайдя в уборную, Элл умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Синяки немного сошли, но вид был каким-то болезненным. Волосы секлись, нужно будет как-то подровнять кончики. Да и вообще, цвет её густых локонов потускнел и не был уже песочно-кремового цвета, а какой-то блеклый желтый, как изношенная льняная ткань. Твой внешний вид должен соответствовать твоим альфам. Стоп, что? Посмотри на себя, омега не должна так выглядеть. Элл мотнула головой и опять умылась, сжимая пальцами раковину. Нет, ей просто кажется. Сегодняшний кошмар был особенно ярким, особенно настоящим и тяжелым. Наверное, она просто устала и ей надо отдохнуть. Вот и всё. Элл вытерлась салфеткой и вышла из туалета, сосредоточенно смотря в пол. Наверное, ей и вправду стоит отдохнуть. Только вот в ближайшие несколько недель это будет невозможным. Просто не думай об этом. Думай о работе. Работа. Да, работа и только работа. Элл двинулась в сторону гримерок, потирая глаза пальцами. Вроде бы, вчерашние развлечения с Джином должны были облегчить её состояние, так почему стало только хуже? Задумавшись, Элл не заметила, как врезалась в тяжело и часто дышащего Хосока, который выглядел так, будто он бежал марафон в триста метров. Столкнувшись лицом к лицу, Элл сразу стала извиняться, а Хосок чуть придержал свою омегу, чтобы та не упала. Элл посмотрела на своего альфу, который явно был чересчур взбудоражен выступлением. Он прямо горел, Элл могла видеть капли пота на его футболке, шее и лице. Очки спали на кончик носа, а на руках выступили вены. — Хосок, там водичка была в гримерных, да и чего ты не взял поло… Элл не успела договорить, так как Хосок просто-напросто не дал ей этого сделать. Он припал к губам своей омеги, держа её лицо в своих горячих ладонях. Элл давно не целовали настолько мокро, настолько глубоко и нетерпеливо. Элл, конечно же, с удовольствием отвечала, но она пыталась сказать Хосоку сквозь поцелуй, что им нельзя вот так посреди коридора стоять и сосаться, как бесстыдные старшеклассники, но кто её слушал вообще? Хосок будто бы переключился на режим «не беспокоить» и делал то, что ему хотелось. Но ему хотелось куда больше, чем обычный поцелуй. Альфа заталкивает Элл в ближайшее помещение-кладовку, где было темно, стояло куча стеллажей, матов и каких-то еще спортивных принадлежностей. В этом туре они выступали на стадионах, поэтому Элл вовсе не удивилась, когда чуть не споткнулась о баскетбольный мяч под ногами. Хосок развернул Элл и прижал её к двери, полупрозрачной, с небольшим матовым окошечком, благодаря которому кладовка едва ли освещалась. Элл услышала, как дверь закрылась на замок изнутри благодаря ловким пальцам Хосока, чтобы им никто не смог помешать. — Подожди, стой, нам нельзя… — Просто замолчи, — рыкнул Хосок, неосознанно обхватывая ладонью шею своей омеги. Элл резко втянула в себя воздух, чувствуя, как по спине идут мурашки. Бешенный контраст со вчерашним Джином, который так резко прилетел от Хосока. Даже от Чонгука не ощущалось этого, нет. Это была не злость, не ярость, не желание показать, что он альфа и сейчас уничтожит свою омегу. От Хосока веяло сумасшедшей страстью, горячей кровью. Ему хотелось Элл, прямо здесь и сейчас. Выйдя со сцены, первое, что он хотел увидеть — это Элл, которой не оказалось в гримерной. Все шестеро ребят покосились на Хосока, Намджун даже хотел ему что-то сказать, но не успел, так как он выскочил под предлогом, что ему сильно приспичило. Но альфы понимали, чего Хосоку хотелось на самом деле. Сцена слишком сильно разжигает огонь внутри него, который так тяжело потушить. Он целовал грубо, даже не давал Элл возможности проявить хоть капельку нежности. Кому это вообще нужно? Хосоку хотелось подпалить и Элл, которая вовсе не была против. Она заражалась желанием своего альфы, она подстраивалась под своего альфу, который не отпускал её, зная, как Элл любит, когда её душат. Хосоку хотелось сорваться, хотелось быть жестоким, хотелось повторить то безумие, что он творил с Элл тогда. Он чувствовал, как Элл хочет того же, как она вся дрожит при воспоминаниях, как кожа просит ударить её. Ладони Хосока отпускают Элл и толкают в сторону трех матов, сложенных друг на друга. Элл спотыкается и падает, чувствуя телом твердую поверхность. Она очень надеялась, что на её черной футболке и джинсах не останутся следы от пыли. Элл слышала, как Хосок расстегивает ремень, как бляха звенит в его руках, Элл предчувствовала, что он хочет сделать, от чего дыхание неконтролируемо стало учащаться. Элл смотрела на силуэт, который приближался к ней, она наблюдала, как альфа властными движениями обхватил концы ремня, как он с нетерпением сжимал кожу. Элл слышала, как их дыхания сбились, как за дверью начинался шум, ибо в гримерке явно был аншлаг, пока одна омега превратилась в крохотную овечку, которая жаждала, чтобы её избил яростный альфа. Хосок сел на колени Элл и стал снимать с неё джинсы, жалея, что на ней нет ремня. Он бы точно нашел ему применение. Закусывая губу и сжимая зубы, Хосок уже почти не соображал, что он творит. Знакомый ему адреналин ударил в голову похуже водки с соком, настолько ему хотелось избить Элл. В жилах бурлила кровь настоящей сущности альфы, которая пробудилась на сцене, которая не могла остыть, которая желала свою омегу здесь и сейчас. Хосок ничего не мог с собой поделать, он слишком долго не ощущал Элл, слишком долго сдерживался. Но ему не хотелось банальной нежности, как Джину, нет. Если он веселое солнышко на сцене, не означает, что он не может быть рычащим хищником наедине со своей омегой. Когда Элл оказалась без нижней одежды и белья, Хосок перевернул её на живот и приподнял футболку до уровня лопаток. Он не мог полностью оценить чистую кожу Элл, на которой не было ни единого синяка, ни единой царапины. Всё зажило, поэтому нужно возобновлять следы. Элл буквально с нетерпением ждала, когда её ударят. Подобные мысли и пугали, и возбуждали. Её будут бить, сейчас, прямо сейчас, в гребанной кладовке, почти рядом с гримеркой, где их могут заметить. Удар, и Элл почти кричит, только успевает закусить свой кулак. По спине проходит острая боль, достигая пяточек на ногах. Она слегка выгибается и еле сдерживает улыбку. Удар, и Элл уже сдержанно стонет, чувствуя, что намокает еще больше. Удар, и Элл закусывает нижнюю губу почти до крови. Да, это её место. Место омеги. Хосок довольно рычал, наблюдая, как на спине Элл моментально появляются три красные полоски. Яркие, довольно заметные даже в темноте. Он нагибается и начинает целовать поврежденные места, чувствуя, как Элл довольно дрожит. Он знал, что ей тоже этого хотелось, прекрасно знал. Хосок не может бить так же больно, так же яростно, как Юнги, ни в коем случае. Но он может быть куда более пугающим и завораживающим собственной неконтролируемой животной яростью. — Тебе нравится? — шептал он, слегка потянув Элл за её волосы. — Я знаю, ты так скучала, да? — Элл лишь закивала, чувствуя, как Хосок запихивает свой палец ей в рот. — Я тоже скучал, безумно. Элл почувствовала, как Хосок вошел в неё сзади, даже не растягивая её. Даже сейчас она стала мокрой, из-за сильных ударов ремнем о спину она возбудилась сильнее, чем от нежных поцелуев Джина. Но ей это так нравилось. Хосок начал двигаться, схватив Элл спереди за шею, тем самым приподнимая её лицо. Ему слишком сильно нравилось, он слишком давно не фантазировал об Элл, не прикасался к ней, даже не целовал её. Но она была такой прекрасной, даже сейчас, когда вокруг едва ли хватало освещения. Элл сходила с ума точно так же, как Хосок, который смог буквально за пару минут разжечь её. Ведь он просто поцеловал её, он даже не спрашивал, хочет ли этого Элл. Конечно, же, ты всегда этого хочешь. Ты же его омега. Элл не могла думать о внутренней омеге, ей было слишком хорошо, слишком приятно. Даже если бы она сейчас появилась перед ней и кричала, заставляла обратить на себя внимание, Элл было бы все равно. Она сейчас со своим альфой, который делает слишком приятно, который до безумия прекрасен. Ручка двери резко задергалась, что почти отрезвило Элл и Хосока, но никто не останавливался. На рот Элл лишь резко приземлилась ладонь альфы, который не давал издать и звука, пока сам не останавливался двигаться. — Эм, а чего кладовка закрыта? — послышался удивленный голос работника стадиона. — Я же, вроде, никогда её не закрываю. — Может, у охранника спросим? Мог закрыть, он новенький, — послышался второй, женский голос. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — шепча, ухмылялся Хосок. Он резко перевернул Элл, не выходя из неё, чтобы смотреть на её лицо. Он нагнулся как можно ниже, чтобы рассмотреть её глаза, приоткрытые губы и до ужаса довольное лицо. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали, что невинную Элл, послушную омегу, трахает один из BTS прямо в кладовке? — почти что рычал Хосок, касаясь своими губами ушка Элл. Он двигался жестко, специально, чтобы Элл могла еле-еле сдерживать собственные стоны. Даже пошлые звуки, такие знакомые для обоих, могли выходить за пределы несчастной двери. Почему Элл всё это так заводило? Почему опасность, которая поджидала их совсем рядом, заставляла обнять Хосока и крепче прижать его к себе? Почему ей хотелось всё это продолжить? Ей хотелось, чтобы на неё смотрели. Ей хотелось, чтобы к Хосоку присоединились её альфы. — Блин, и что делать? Нам надо убрать после концерта. — Давай сходим к охраннику, я же сказала, — тяжело вздохнув, повторила работница. — Ты так хочешь с ним замутить, да? — ухмыльнувшись, сказал работник, пока голоса не стали удаляться. Хосок и не думал замедляться или останавливаться, он лишь слегка ускорился, чтобы дать Элл ощутить то наслаждение, которого ей так не хватало. Он знал, что Элл тоже устает, что ей тоже хочется, что она себя сдерживает. Не один Хосок чувствовал, что с Элл что-то не так, что она как-то изменилась. Только вот её предпочтения вовсе не поменялись, а стали лишь ярче, насыщеннее. Хосок немного опешил, когда Элл притянула его лицо к себе, чтобы мягко поцеловать. Сквозь поцелуй альфа чувствовал, как омега благодарит его, как омега требует довести дело до конца, не смотря на их нынешнее положение и местонахождение. Хосок не мог не ответить Элл, не мог не двигаться так, чтобы Элл было приятно. Его пальцы опустились ниже, чтобы слегка поласкать Элл, чтобы войти в неё пальцами, чтобы она не сдержала стон и тут же зажала себе рот ладонью. Они вцепились друг в друга, как влюбленные обнимаются перед поездом, как двое, которые не хотят отпускать друг друга. Элл тяжело дышала, мягко целовала Хосока, напрочь сбивая желание быть жестоким с ней. То, как она стонала его имя, как она смотрела на него, не могло не радовать, не могло не принести удовольствия. — О, Боже, — только и сказал Хосок, застывая в Элл. Она задрожала куда больше своего альфы, сжимая его пальцы внутри себя, сжимая самого Хосока. Элл уткнулась лбом в ключицу альфы, чувствуя запах пота, смешанным с одеколоном. Было безумно жарко, даже Элл чувствовала, как у неё на лбу выступил пот. Пытаясь перевести дыхание, Элл встретилась взглядами с Хосоком, который слишком ярко улыбался. Словно, его тут же подменили на обычного, лучезарного Хосока, который обычно улыбается и на самом деле выглядит, как солнышко. Элл тоже улыбнулась, понимая, что только что сотворила что-то безумное, прямо в кладовке после концерта. Их же чуть не застукали. — Я так тебя люблю. Нет. Нет, зачем он это сказал? Зачем?! Элл пыталась не убирать улыбку со своего лица, но очередное признание от её альфы отдало гулким ударом где-то внутри грудной клетки. Она ничего не может сказать в ответ. Опять. Омега никогда не будет способна на любовь, Элл. Твои альфы не любят тебя. Они просто используют тебя по назначению. /// — Ну и где это вы пропадали? — прищурившись, спросил Чимин, переодеваясь в чистую и сухую одежду. — Случайно встретились в коридоре, — закивала Элл, тут же подходя к еле дышащему Намджуну, чтобы помочь ему снять микрофон. — Аккуратно, а то еще сломаешь его. Чимин с Тэхеном тут же переместили взгляд на уж больно довольного Хосока. Вроде, выглядели они нормально вдвоем, у Элл была чистая одежда, а у Хосока даже ничего не помялось. Неужели они и вправду просто встретились в коридоре? — Элл, нам надо торопиться, — напомнила Ханьюль, стуча ноготком по наручным часам. — У нас самолет скоро. Элл лишь закивала. Они слишком долго приводили себя в порядок с Хосоком. Еще бы, нельзя было вызывать никаких подозрений, ни за что. Уж лучше они задержаться ради внешнего вида, иначе Элл может помахать своей карьере ручкой с белым платочком. Пока все торопливо собирали вещи, все ребята махнули стаффу рукой и побежали к своей машине. Остальные работники быстренько взяли все вещи и пошли по своим авто. Механику и технику должны были собрать до завтра и прислать самолетом к завтрашнему вечеру. Все равно концерт будет послезавтра почти ночью, а днем, как всегда, интервью и фотосессия для журнала. Менеджер сказал, что нашел очень хорошего фотографа, который согласился снять их за полчаса. Пока Элл ехала в машине на пару с Юонг и Лиен, она быстро открыла мессенджер и стала печатать, надеясь, что Чарли еще не спит. Элл. Я завтра буду в Нью-Йорке, но у меня очень мало времени будет, чтобы встретиться. [22:41] Мне нужно срочно с тобой увидеться и поговорить. [22:41] Я так и не поговорила с ребятами. [22:42] Ответь, как сможешь. [22:42] Заблокировав телефон, Элл прикрыла глаза и откинула голову на подушку сиденья. Неужели все становиться только хуже и хуже с каждым признанием? Что им вообще в голову ударило, что они все вместе решили признаться Элл в любви? Это несправедливо. Элл облизнула губы, смотря на мелькающие огни за окном машины. Зря она сорвалась на Джина, зря она разрешила Хосоку сойти с ума на несколько минут. Зачем? Почему она не может думать о работе? Что с ней происходит? Внезапно, Элл вспомнила то, что обычно помнила всегда, даже вела учет и календарик. Почему она о нем забыла именно сейчас, именно в туре? Открыв приложение, Элл увидела, что у неё через два дня должна быть течка. — Ну какого же хуя, — не выдержала Элл, кидая телефон себе на коленки. — Все нормально? — тут же спросила Юонг, зная, что ответ будет отрицательный. — Да, всё замечательно, — мило улыбнулась Элл, понимая, что нельзя так срываться при работниках. — Просто эти омежьи проблемы. — Как я Вас понимаю, — вздохнула Лиен, копошась в своей сумке. — У меня скоро течка должна быть, надеюсь, до конца тура выдержу. — Таблетки хоть есть? — поинтересовалась Юонг. — Тур еще продлится не меньше недели. — Не-не, всё нормально, таблетки мне хорошо помогают, — закивала Лиен. — Не хотелось терять такой возможности, как объездить столько стран, да и опыт работы неплохой. Элл тяжело вздохнула, понимая, что все омеги страдают. Не только она. Ей тоже нужно перетерпеть всё это, нужно пережить, перебороть все нытье, которым она недавно полюбила заниматься. Возьми себя уже, наконец-то, в руки, Элл! Надо поговорить с ребятами. По окончанию тура она обязательно с ними поговорит. Нужно разобраться в себе, просто разобраться. Разобраться в своих собственных чувствах. Омега никогда не будет способна на любовь, Элл.