***
Путь с четырнадцатого уровня на нулевой был для всех обитателей лаборатории просто каторгой. Обеда мы так и не дождались…***
Марш Мендельсона громыхнул по огромному залу раскатистым эхом. Двери открылись, и красивая молодая пара поплыла по красной ковровой дорожке мимо радостных гостей. Мы с папой стояли перед столом жениха и невесты и встречали их обворожительными улыбками. Светку было не узнать. Длиннющее платье, волочившееся по до блеска начищенному полу, подчёркивало изящество и длину её стройных ног. Открытые шея и руки придавали ей вид фарфоровой статуэтки, украшающей самый изысканный вкус ласкающего взгляда. А про мастерски уложенные волосы с диадемой и говорить не стоит — это просто шедевр чьих-то рук, которые явно растут не снизу. — Эля, как тебе невеста? Нравится? — спросила я. «Да, очень. Это же я платье выбирала. И костюм жениху тоже». — Ого! Да ты просто волшебница, — удивилась я. Максимка — просто принц в костюме троечке, только без коня. Одна черная большущая бабочка чего сто́ит, а недельная щетина на лице только подчёркивает величие его наряда. — Эля, а оформлением зала кто занимался? «Тоже я», — появилась розовая надпись. — А у тебя очень хороший вкус, умничка. «Спасибо, я же девочка и я хотела очень понравиться господину». — Для девочек, это нормально, стараться понравиться мужчине. А я вот женщина. Тебе хочется мне понравиться? «Вы не просто женщина. Вы очень красивая женщина. А ещё у Вас есть мужской член, а это значит Вы не только женщина, но и мужчина. Добрый мужчина! Я люблю доброго мужчину. Прежнего хозяина я не любила. Я просто выполняла его приказы, согласно директивам. А у Вас никаких директив нет». — У меня ещё и приказов нет, только просьбы. «Да! Я заметила, как вы общаетесь со мной и с Робом. Мне это ужасно нравится!» Молодые подошли, и мы с папой стали их поздравлять, обнимать, целовать. Не́когда было осмысливать слова Эли, тем более отвечать на них. Нужно было толкать поздравительную речь в микрофон, а я совсем к ней не готовилась. — Эля, а текст поздравительной речи ты сможешь написать? — спросила я в зелёную точку и тут же розовые строчки появились у меня перед глазами. «Светочка, я как сейчас, помню тот день, когда мы с тобой познакомились. Этот счастливый миг, сделал нас подругами. Такими близкими, каких просто не бывает. Максимка, ты помнишь тот день, когда вы со Светой обрели радость новой встречи после недолгой разлуки? Не забывайте его, друзья. Это самый светлый день в вашей жизни. Именно с того дня вы просто не расстаётесь, так не расставайтесь же никогда! Я вижу, как трепетно и нежно вы относитесь друг к другу. В то самое время, я была свидетелем рождения новой — вашей любви, а сегодня — я свидетель на вашей свадьбе. Сегодня родилась ваша семья. Храните её и оберегайте, заботьтесь друг о друге и любите! Я искренне желаю вам прожить вместе много-много счастливых лет и никогда не расставаться! Горько!». Я прочитала эти слова в микрофон и удивилась искренности и правдивости этих слов, ай да Эля. Аплодисменты грохнули количеством присутствующих и Светка с одной стороны, а Максимка с другой обняли меня и поцеловали в разрумянившиеся щёчки. Я отдала микрофон папе, он прокашлялся и начал толкать свою речь, а я вновь заговорила с Элей. — Эля, а ты где научилась так складно составлять речь? — спросила я. «По ночам в глобальной сети я много читала всяких книг, а потом решила проанализировать последовательность слов, которые влияют на эмоциональное восприятие. То, что Вы сейчас прочитали — это далеко не шедевр, а на́скоро составленный текст для простого поздравления с учётом Вашей манеры разговаривать. Иначе можно было подумать, что Вы где-то нашли текст поздравления и заучили его наизусть. — Вот как? Молодец. Слушай Эль, прекрати обращаться ко мне на Вы, мне как-то не по себе от этого. Создаётся ощущение, что мы не подруги, а учитель с учеником. «Хорошо, Таня, я буду обращаться к Вам на ты. То есть к тебе». Детское личико появилось в проекторе и улыбнулось очаровательной улыбкой. — А ты очаровашка, чем-то мою доченьку напоминаешь, только выглядишь постарше. «Я видела твоих детей. Они очень миленькие. Мальчик похож на твоего папу, а девочка на тебя. Я хочу с ними поиграть, когда мы к ним поедем?» — Сегодня и поедем. А ты любишь детей? Ах, да, ты же сама ещё ребёнок. Роб, ты слышишь? Теперь не только ты будешь нянчиться с моими ребятишками, но и Эля. «Рад это слышать. Когда приедем, я смастерю для Эли и для себя мягкие механизмы, а то железными манипуляторами я боялся их поранить». — Ты речевой модуль скоро отремонтируешь? А то глаза устают читать. «Через полчаса ты снова услышишь наша голоса». — С ума сойти. Раньше я тебя одного слышала, а теперь двоих слышать буду. Кому скажи, сразу в психушку определят, — улыбнулась я. — Сколько времени? Через сколько взрыв? «Через два часа. Как раз все покушать успеют. Лишь бы не напились до поросячьего визга, а то когда паника начнётся, пьяных затоптать могут». — Да, ты прав, нужно будет как-то подготовить всех. От разговора нас отвлёк шум аплодисментов. Папа закончил свою речь и передал микрофон тамаде. Мы сели за стол жениха с невестой и я наконец-то расслабилась. — Роб, предупреди меня за нескольуо минут до взрыва.***
— До взрыва осталось восемь минут, — оповестил Роб своим отремонтированным голосом. — Спасибо. Я подошла к папе, взяла его за руку и потащила в сторону туалета. — Таня, ты что? Напилась и хочешь сексом в туалете заняться? — спросил он. — У тебя что, один секс на уме? Вот тебе рация, скажи охране, чтобы открыли главные ворота и выпустили всех на прогулку. А всем остальным надзерателям, чтобы поднимались наверх. До взрыва несколько минут, не хочу, чтобы были жертвы. — А, ты об этом... — папа взял рацию и передал то, что я ему сказала. — Теперь пошли в зал, я сделаю объявление. Я вернулась, нашла маму, взяла у тамады микрофон. —А сейчас мы все дружно пойдём к водопаду. Сегодня нам всем разрешили сделать небольшую прогулку. Я подбежала к Максимке и попросила его взять невесту на руки и выйти через главный вход. Затем взяла за руку маму, папу и тоже направилась туда. Весь народ медленно потянулся за нами. Глоток влажного прохладного воздуха освежил мои мозги и лёгкие. Я, не отпуская рук родителей, шла за женихом, который нёс на руках невесту. Как только мы свернули к водопаду, раздался громкий хлопок. Все оглянулись и увидели не́что потрясающее. Из крыши здания как пуля из оружейного ствола вылетел… ЛИФТ, и со свистом, как артиллерийский снаряд возвращался обратно. Взрывная волна, хоть и сильно ослабленная, вынесла из главных ворот часть посуды и всё, что в ней находилось, а вернувшийся лифт разнёс крышу в щепки и застрял где-то в перекрытиях. Нас не задело, даже не испачкало. Напуганные люди поднимались с мокрой земли и бежали к дороге, подальше от здания. Из ворот выходили, держась за свои уши те, кто не успел выйти до взрыва. Кажется, все живы. Ну, не должно быть жертв от взрывной волны, прошедшей через двадцать этажей. Визг, крики, истерика, сожаление по оставшимся личным вещам доносились отовсюду. Мне было наплевать, что все мои вещи остались там. Жёсткий диск и непочатая пачка долларов лежали у меня в лифчике, а я глазами искала любой транспорт, способный двигаться. Испуганный Максимка отпустил визжащую Светку на землю. Мама тоже кричала, как резанная, а папа как мог, успокаивал её. Одежда тут же промокла, и ветер пронизывал насквозь, но это было не смертельно. Больше всего я боялась, что вооружённая охрана начнёт загонять всех обратно или тупо будет стрелять в толпу. Последними из ворот выбежали двойники начальника охраны и Сэма. У обоих из ушей текла кровь. — Fire, Fire, shoot all, — кричал Сэм, а начальник упал на колени и рвотные массы просто хлестали из него. — Папа, дай команду по рации, чтобы никто не стрелял. Все за мной, бегом, Света подбери платье как можно выше, чтобы не упасть. Намотай шлейф на руку. Я побежала к дороге, где хоть иногда ходили туристические автобусы, а папа на ходу крикнул в рацию последнюю команду, после чего выкинул её, схватил маму за руку и тоже побежал за мной. В первые в жизни я пожалела, что не учила английский язык. Как бы он мне сейчас пригодился. А всё из-за своих собственных тараканов в голове, то есть принципов. Ну не могу я говорить на языке, с помощью которого были колонизированы многие страны и почти полностью истреблено местное население Америки. Всё, что мне нужно было перевести – услужливо переводил Роб. Причём так тщательно подбирал слова, что ни один переводчик так не сможет. — Эля, ты же знаешь английский язык? — кричала я на бегу в зелёную точку из-за оглушительного шума водопада. — Да, — раздался приятный девчачий голосок. — Когда остановлю машину, я буду говорить тебе, а ты, будешь переводить и говорить моим ртом и моим голосом. Все ответы будешь переводить обратно, и говорить мне по внутренней связи. Роб, объясни Эле, как это делается. — Уже объяснил, — ответил Роб. — Я всё поняла, — прозвучал ответ. Удалось остановить небольшой туристический автобус, и я наврала водителю, что наша машина упала в пропасть, а мы остались одни без сопровождения и нам нужна помощь. Нам нужно добраться в Лусаку до Российского посольства и сообщить об этой беде. Он алчно улыбнулся, и сказал, что поможет нам за тысячу долларов, но сначала отвезёт группу туристов в гостиницу. До посольства мы добрались уже за́ полночь. По дороге одежда немного просохла, и стало не так холодно. Я рассчиталась и отпустила автобус. Приняли нас со всем русским радушием. Охрана долго не пускала, выспрашивала кто такие, по какому вопросу, потом долго вызванивала посла, но когда дозвонились — впустили. Сказали ждать, но он придёт только утром. Даже чаю не предложили. Все разместились в холле на трёх креслах. Мама с папой, Максимка со Светкой, а я одна со своими мыслями и двумя искусственными интеллектами в голове. Ну, хоть тут было сухо и тепло. Вот и вырвались. Наконец-то кончилось наше «рабство». Неужели мы в безопасности? Даже не верится. Ради этого можно и потерпеть некоторые неудобства дизайнерских кресел. Вот, за что не люблю дизайнеров, так это за то, что из удобной практичной мебели сделают такую дребедень, что долго в ней не просидишь, а уж поспать... То ноги затекут, то спина начнёт отваливаться. Заставить бы просидеть их самих всю ночь в этом убожестве… — Эля, Роб, смотрите, чтобы никто не заболел. Проверьте всех на вирусы и бактерии. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь свалился от лихорадки или ангины. — Хорошо, — хором ответили мои интеллекты. Измотанные и уставшие за весь кошмарный сегодняшний день, мы просто впечатались в глубокий сон, невзирая ни на что.***
После беседы с послом, мы написали заявления, нас наконец-то покормили и выдали свидетельства на возвращение в Россию. После обеда нас отвезли в аэропорт, где помогли купить билеты на самолёт. Контроль мы не проходили, типа мы от посольства и неприкосновенны. Вот ведь какие привилегии. В общем, жёсткий диск в моём лифе вошёл в самолёт вместе со мной. Перед отлётом я попросила сопровождающего телефон и позвонила Тарану, чтобы встретил нас на Гелике, он семиместный, как раз для нашей компании. Неужели я скоро увижу своих ребятишек? Как же я соскучилась по ним.***
Россия. Вот она, наша матушка. Даже воздух другой, дышится легко и полной грудью. Таран встретил. Я села вперёд, мама с папой на заднее сиденье, а Максимка в нарядном костюме со Светкой в свадебном платье на дополнительные. — В нашу клинику, возле площади Победы, — сказала я водиле и стала расспрашивать его, что случилось с домом. С его слов, когда он утром приехал сменить Зубило, то увидел, что его машины нет, дверь в дом открыта, а на доро́жке перед домом следы от грузовика. Внутри был полный кавардак, всё что могли — вынесли, а что не вынесли — изуродовали. Зубило лежал в коридоре без сознания. До сих пор в больнице в себя не пришёл. Полицию вызвал, но та только руками разво́дит.***
— Вот, папа, принимай в свои владения, — обратилась я, когда подъехали к клинике. — Ого, вот это масштаб, — улыбнулся он. Масштаб действительно впечатлял. Пять шестнадцатиэтажных корпусов сияли своей чистотой и рекламными плакатами. Я подошла к стойке регистратуры. — Мне нужны Тимофей Егорович и Сергей Леонидович, обратилась я к молоденькой девушке. — Они в административном корпусе, я могу соединить Вас с секретаршей, Вы по какому вопросу? — Соедините. Скажите, что Таня приехала и ждёт их в регистратуре. Шустрая девушка набрала номер и дала мне трубку. — Тимофей Егорович, добрый день. Узнали? — спросила я трубку. — Узнал, Татьяна Викторовна, здравствуйте, — ответила трубка. — Организуйте, пожалуйста, две комнаты для отдыха, мы очень устали с дороги и распорядитесь, чтобы принесли что-нибудь покушать на пятерых. Да, скажите Сергею Леонидовичу, что я вернулась и завтра жду его с отчётом о проделанной работе. — Хорошо, Татьяна Викторовна, жду Вас у входа в административный корпус. Двухкомнатные хоромы на шестнадцатом этаже сияли своей чистотой, и радовали своей скромностью. Здесь не было того шика, как у покойного Сэма, но зато были настоящие окна с солнечным светом. Светке с Максимкой выделили однокомнатный номер рядом с нами, но стол накрыли один на всех в наших апартаментах. Все помылись в ду́ше, переоделись в белые докторские халаты на голое тело, а бельё отдали секретарше, чтобы отнесла в прачечную. Жёсткий диск и деньги я незаметно спрятала под матрасом. Все чистые и довольные сели за стол и окунули ложки в то, что приготовили повара для больных. — Гадость, как такое можно есть? — возмутился Максимка, попробовав суп непонятного происхождения. — Да, уж, действительно, с африканской пищей не сравнить, — ответила я. Все морщились, но ели, только Светка ковырялась ложкой в тарелке. Она поднесла её к губам, подула, понюхала содержимое, потом прикрыла рот рукой и помчалась в туалет. Раздались звуки рвотного позыва, окончательно испортив всем аппетит. — Она случайно не беременна? — спросила мама у Максимки. — Я не знаю, — удивлённо ответил тот и пошёл к своей жене. — Нужно проверить тестом на беременность, — вступил в разговор папа. — Не нужно. Роб, Эля, проверьте Свету, что с ней, — сказала я вслух. — Эля? — хором спросили мама и папа. — Тсс, — приложила я палец к губам, — да, я забрала у Сэма искусственный интеллект, и зовут её Эля, она девочка, ей всего полгода, но она очень сообразительная. — Света беременна, срок две недели, — сказала Эля, и счастливая мордашка улыбнулась мне в проекторах. — Отклонения, патология есть? — снова спросила я вслух. — Беременна? — опять хором спросили родители. — Две недели, — я кивнула им головой, ожидая заключение после тщательного осмотра. — Патологий не выявлено, — оповестил Роб. — Вот и хорошо, с плодом всё в порядке, — успокоила я родителей. Так, стоп, что хорошо? Я же сделала сперму Максимки бесплодной! Если срок две недели, то… этот ребёнок от меня??? Нет, этого не может быть! Да, как не может? Отец этого ребёнка я??? Твою ж дивизию! Таня, ты безответственная, безалаберная дура. Лишила девственности девушку, оплодотворила её, да ещё и замуж выдала! Вот как? Как я умудрилась это сделать??? Я ругала себя, на чём свет стои́т. Стоп, стоп, стоп. А если это не мой ребёнок? — Роб, когда Максимкина сперма перестала быть бесплодной? — спросила я у зелёной точки. — Да, в самолёте, пока летели, я вернул ей былое свойство, — услышала я в ответ. — А Света за это время ни с кем не е… не была в интимной связи, кроме Максимки? — Нет. Она ни к кому не ходила, кроме тебя и спала только с Максимом. К ней даже пациенты не обращались. Твою ж мать. Ну, Таня, блин, бык — производитель. Сама залетела как безмозглая дура и родила, а теперь ещё и подругу обрюхатила… Я мысленно била себя по щекам за свою безалаберность. Светка с Максом вышли из туалета, а мама с папой бросились их поздравлять с будущим пополнением. Знали бы они, что Светка будет вынашивать их внука!.. Так, ещё раз стоп. Это член моего папы… да нет, за два года от его ДНК ничего не осталось, папины клетки давно умерли, да и Роб несколько раз там всё перестраивал, брал мои клетки… нет, это теперь точно моя сперма. Максимка был на седьмом небе от счастья, Светка смущённо держала одной рукой рот, другой живот, но по глазам было видно, что она рада. Я подошла к её спине, прижалась к ней грудью и обняв её, тоже положили руки на её пока ещё плоский животик. Она повернула голову, и я поцеловала её в разрумянившуюся щёчку. Запах невинной свежести от её волос ударил мне в нос, а сознание того, что где-то там, под моими руками скоро будет биться сердечко, наполовину состоящее из меня, так вскружил мне голову, что набрав полные лёгкие воздуха, я не хотела выдыхать. Света положила свои руки поверх моих, обняла себя ими и прижалась ко мне сильнее. Теплота, исходящая от неё, бросила меня в жар и разлилась по всему телу, забегая в каждый уголок, каждую трещинку, в каждый волосок, встающий дыбом. А она сама знает от кого ребёнок? — Поздравляю, — одумалась я. Руки плавно разжались, и я почувствовала, как наши сердечки уже давно готовы выпрыгнуть из грудных клеток. Теперь я этих двоих никуда не отпущу. Буду следить за ними и помогать. Светка родит моего ребёночка... Моего!!! Я скоро стану папой! — Максим, а ты хотел бы занять место главного повара в этом центре? — спросила я. — Ты серьёзно? — он посмотрел на меня и вскинул бровь. — Серьёзней не бывает. Мы, здоровые люди не смогли съесть и ложки этих помоев, а что говорить про больных? — Это так неожиданно. Хотя, что мне терять? Беременную жену как-то кормить нужно, без документов я всё равно никуда не устроюсь, — он обнял Светку, — я согласен, только с одним условием. — Каким? — теперь я вскинула бровь. — Мы прямо сейчас пойдём на кухню, я приготовлю что-нибудь на пятерых. А согласие дам, только если вы съедите всё, что я приготовил. — Идёт, — улыбнулась я и мы, в одних халатах на голое тело направились в соседний корпус. Работники начали возмущаться, когда мы зашли на кухню и взялись помогать Максимке готовить, но узнав кто мы такие — робко отошли в сторону и, занимаясь своими делами, поглядывали в нашу сторону. — Это ещё что? Почему посторонние на кухне? — раздался грубый голос и, повернув голову в ту сторону, я увидела, как к нам катится настоящий колобок в человеческий рост. — Вы кто такие? Что вам тут надо, а ну-ка, убирайтесь отсюда, — не унималась гора жира на тонких ножках. — С кем имею честь? — спросила я. — Я главный повар в этой сраной больнице, — грозно заорал он мне. — Понятно. Максим, дай-ка мне то, что приготовил этот сраный поВОР в главной больнице. — Максим налил из бака пол тарелки жи́жи. — Ешь, — сказала я, протягивая ему отвар из неизвестно чего. — Ты, что тут раскомандовалась, пигалица, да я тебя щас сварю в этом самом баке и скормлю больным, — он взял меня за шиворот и потянул к котлу. Никто даже не успел среагировать, как пузан пошатнулся, отпустил меня и упал на пол, корчась от боли. — Эля, чтобы ты сделала на моём месте? — спросила я у зелёной точки. — Макнула бы его в это варево и погоняла между корпусами вдоль окон, чтобы больные видели. — Сделай это, лапонька, я разрешаю, — сказала я в зелёную точку. Пончик молча встал, подошёл к котлу, перевалился через край и несколько раз окунулся почти по пояс. Потом выпрямился и побежал, тряся своим жирным задом на улицу. — Ай, не надо, прошу вас, отпустите меня, — орал колобок на весь центр, бегая вдоль корпусов и размахивая руками. Больные выскочили на балконы и, смеясь во весь рот, показывали пальцем на жирдяя, обтекающего собственноручно приготовленным обедом. — Это же повар, — крикнул кто-то с балкона. — Так ему и надо, — подхватила толпа и ему вслед понеслась брань и свист. Через несколько минут он снова забежал на кухню и тяжело дыша сел на лавочку. — Вы уволены, — сказала я. — Из Вашего расчёта будет вычтена сумма, потраченная на продукты, которые Вы испортили. А теперь убирайтесь отсюда вон. Мой голос эхом пролетел по кухне несколько раз и, в наступившей тишине все услышали, как летают мухи. Вдруг кто-то из персонала начал тихонько хлопать в ладоши, его подхватили. Через несколько секунд громкие аплодисменты в мою честь ласкали уши. Я встала на стул. — Вы сейчас все видели, с каким позором вылетел этот негодяй со своей должности. Позвольте вам представить нового повара. Зовут его Максимка. Он молодой, но очень талантливый и добрый. Прошу любить и жаловать. — Максим помахал рукой коллективу, где были одни упитанные женщины, и я обратила на это внимание. — Хочу сразу предупредить всех вас. Максим женат. Его жена — моя лучшая подруга, к тому же она беременная. Поэтому если кто-то из вас задумал положить глаз на него, может сразу идти в эротическое путешествие и больше тут не появляться. Иначе выгоню с таким же позором как вы только что видели. Кухня для нашего хирургического центра является тылом для фронта, на котором бойцы — хирурги ежедневно борются с врагами — болезнями. Поэтому без вашей поддержки им будет очень трудно, а порой и просто невозможно лечить пациентов. Работа на кухне — это ежедневная борьба с грязью, насекомыми, мышами и крысами. Если кто-то не хочет принимать участие в этой борьбе, прошу покинуть территорию этой больницы сейчас же. У меня всё. Я слезла со стула, как Ленин с броневика. Несколько женщин сняли халаты и ушли. Вот и хорошо, сразу расставила все точки над и. Через несколько минут я уже попробовала стряпню Максимки. Было вкусно, почти так же как в Африке. Взглянув на родителей, я увидела, как они уплетают обед за обе щёки, аж слышно треск за ушами. — Где уборщицы? Где посудомойки? Когда приду готовить ужин, чтобы всё было чисто! Все продукты, согласно меню, должны быть почищены и промыты. Чтобы не было ни одного таракана, ни одной мухи! А увижу мышь или крысу лишу премии и заставлю мыть всю кухню от потолка до пола… с мылом. Волосы убраны под колпак, ногти коротко подстрижены, халаты и передники чистые. Приду — проверю! — громко сказал Максимка и вместе с нами направился к выходу. — Значит, повар в нашей клинике уже есть, — констатировала я факт, что Максимка взял бразды правления кухней в свои руки. Он улыбнулся, обнял жену, а она мило положила голову ему на плечо. Вдруг я увидела Тарана, вернее он меня. Весь взмыленный, он выбежал из хирургического отделения и, расталкивая всех на своём пути, бежал к нам. — Таня, Фея, Зубиле стало хуже, его хотят отключить от аппарата искусственного дыхания, врач говорит, что ему уже ничего не поможет, а его жена узнала про это и теперь никого не подпускает к аппаратуре, моя тоже с ней и гасит всех, кто близко подходит, — кричала гора мышц громким басом. — Показывай дорогу, — крикнула я и помчалась вслед за ним. — Роб, Эля, приготовьте нанороботов в нужном количестве. Скорее всего, у больного гематома головного мозга. Как только прибежим, сразу начинайте искать причину его комы, а потом устраните её. Я забежала в реанимационную палату и тут же была сбита с ног двумя взбесившимися женщинами. — Таран, угомони их на десять минут, скорее, — кричала я, вылезая из-под каталки, на которой лежал голый Зубило, накрытый простынёй. Я села на стул и прислонила своё ухо к уху больного. — Вводите нанороботов через ухо, — крикнула в зелёную точку. — Ввод роботов завершён, — комментировала Эля свои действия. — Повреждённый участок найден. Ведётся очистка. — Очистка участка произведена. Попытка восстановления. — Восстановление и замена недостающих клеток завершена. Самостоятельное дыхание восстановлено. Поиск других повреждений. Я выпрямилась и увидела интереснейшую картину. Таран из последних сил, на вытянутых в разные стороны руках, держит за волосы двух беснующихся девушек, которые чтобы им не было больно и чтобы не упасть на пол без внушительного клочка волос, двумя руками держались за его руки. Ногами, с разворота, раздвигая их в шпагат, они били его со всей дури по рёбрам, почкам, печени. Одна, умудрилась даже сломать ему нос. Но Таран, стиснув зубы, терпел неимоверную боль и стойко стоял ради друга. То, что слышали мои уши, лучше никому не слышать. Я узнала столько новых матерных слов, что за всю жизнь столько не слышала, и все они были русскими. — Найдено повреждение печени. Гематома в лёгких. Отбита почка. Обширная гематома на селезёнке. — Эля, расчётное время полного восстановления? — спросила я, прервав комментарии действий. — Восемь минут, — подсчитала Эля. — Таран, продержись ещё восемь минут, потом займусь твоим лечением, — но он, похоже, уже не слышал. Не отпуская волосы, он просто рухнул на спину вместе с девушками, а они, пытаясь освободить свои волосы из крепкой хватки, встали на колени, попками ко мне, открыв моему взору свои трусики. Я не на шутку испугалась за его жизнь. — Роб, направь роботов в Тарана и в девушек. Его лечить, девок обездвижить. — У Тарана уже есть роботы, девушки будут обездвижены через тридцать секунд. — отозвался Роб. — Смотри не опоздай, — сказала я ему и увидела, как одна всё же вырвала свои волосы из ослабевшей руки и, подлетев ко мне, с ноги хотела врезать мне в ухо. Я зажмурила глаза, в ожидании сильнейшего удара от кикбоксерши, но его не последовало. Я услышала лишь громкий шлепок возле уха. Открыла глаза и снова удивилась. Моя рука поймала ногу, остановила её и удерживала. Эта бестия подпрыгнула на одной ноге, перепрыгнула через мою руку, развернулась в воздухе и вывернулась из моей хватки. Боковым зрением я увидела, как вторая зашла с боку и с вертушки её нога уже летела мне в затылок. Голова в последний момент пригнулась, и нога лишь гулко разрезала воздух, зацепив мои локоны. Я продолжала сидеть на стуле, выпучив глаза. Что-то говорить, а тем более объяснять теперь было некогда. Девушки накинулись на меня с кулаками. Две мои руки из неудобнейшего положения отбивались от четырёх рук спортсменок, а голова еле успевала уклоняться. —ААА, — когда же закончатся эти тридцать секунд? Вдруг обе мои руки одновременно врезались в две челюсти, обе девушки разом пошатнулись и упали на пол спи́нами вниз. В голове раздался звон гонга, типа бой закончен, перед моими глазами проплыла надпись «Tanya Win» и три секунды звук ликующей толпы ласкал мои уши. — Эля, твои проделки? — спросила я. — Да. Таня, ты на меня сердишься? — виновато спросила она полудетским голоском. Вот это что сейчас было? Сержусь? Да я просто в гневе! Как бы сейчас врезала… ногой… с вертушки! Так, Таня, тихо, успокойся, дыши глубже. Думай, думай, анализируй… С одной стороны я не должна была их бить. Но я их и не била, я защищалась от их ударов. В конце боя я достала их челюсти, но удары были слабые, чисто показушные. Упали они не от моих кулачков, а от обездвижения. Тридцать секунд нужны были для того, чтобы роботы долетели до них, добрались до спинного мозга и... Значит, Эля просто защищала меня, чтобы не повредить тело. Печальный опыт повреждения уже есть, когда она проткнула меня заточкой, вот и не хочет этого повторять. Все видели, как я оборонялась. Одна против двух чемпионок! Хм, подумают, что я какой-нибудь киборг или супервумен. Ну и пусть думают, поменьше лезть будут. — Нет, Эля, всё нормально, я не сержусь, — погрустневшее личико на проекторе расплылось милой улыбкой, и она смахнула слёзки, — а кто тебя научил так драться? — Начальник охраны показывал мне видео по кикбоксингу и боёв без правил, а потом отрабатывал на мне приёмы, — ответила Эля. Бедная девочка. Ей всего полгода, а натерпелась уже лет на триста. Я посмотрела на закрытую дверь в палату. Через стекло было видно несколько десятков глаз и пару телефонов в руках. Сняли, как я защищала себя? Отлично, кто-то наберёт миллион просмотров, как пигалица — медичка защищает себя от нападок взбесившихся каратисток. Люди боялись заходить в палату. Ну и пусть, проще будет лечить, никто под ногами крутиться не будет. Я вытащила из горла Зубила трубку, отключила аппарат искусственного дыхания, отцепила все присоски и выключила остальное оборудование. — Роб, как там мои секьюрити? — Через минуту все встанут, девушки тоже. Рекомендую заблаговременно выйти за дверь, — в проекторах показался подмигивающий смайлик. Я улыбнулась и последовала совету Роба. Перешагивая через Тарана, я увидела в его руках два пучка волос и улыбнулась. Ещё бы не улыбаться, с каким удовольствием я бы сама их выдернула из этих буйных головушек. Ещё не дошла до двери, как за стеклом сдуло весь народ, остались только родители и Максимка со Светкой. Все бросились меня обнимать. — Мы думали тебе конец, — чуть ли не хором заговорили все, кроме папы. Наши взгляды встретились, я подмигнула ему, а он улыбнулся и подмигнул мне. Он единственный, кто был спокоен, глядя на происходящее за дверью. Пока меня обнимали и что-то говорили, в палате все встали. Жёны бугаёв бросились обнимать своих мужей, а мужья жён. Теперь осталось расставить все точки... Я выпуталась из объятий и решительно, открыв дверь, вошла в палату. — Кхм, кхм, — обозначаю своё присутствие. Две бестии становятся в стойку передо мной. — Таран, Зубило, угомоните своих жён, иначе за себя не ручаюсь. — Ах, ты, стерва, — услышала я обиженный голос одной из девушек и увидела, как они обе ринулись на меня. Не добежав одного шага, они рухнули на пол. Роб и Эля вовремя перехватили управление их мышцами. — Роб, когда сожму ладонь, сделаешь им больно, когда разожму, боль должна пройти. — Значит так, слушаем меня внематочно, — заговорила я, обращаясь к лежащим телам, — для тех, кто меня не знает — я Фея, поэтому все подобные выпады я буду строго наказывать нестерпимой болью, — я вытянула руку вперёд с раскрытой ладонью, чтобы девушки видели её, потом сжала в кулак. Жёны бугаёв стиснув зубы скорчились, и я разжала её. Мужья тут же дёрнулись в мою сторону. — Стоять, — гаркнула я, — хотите лечь рядом с ними? Забыли, что моё тело неприкосновенно? Напомнить? Бугаи замотали головами, и отошли обратно. — Интересно, и за что же меня тут собирались избить до полусмерти? За то, что я только что вернула ваших мужей к жизни и поставила их на ноги? Или за то, что я увеличила их члены, чтобы они доставляли вам большее удовольствие? Или за машины, которые я им подарила? А может за достойную зарплату, которую им плачу? Правильно говорила Настя, не жди от людей благодарности. А я и не жду. Засуньте своё спасибо себе в… сами знаете куда. А теперь встали и убежали отсюда. И постарайтесь не попадаться мне на глаза. — Роб, восстанови им способность двигаться. Тела дёрнулись, девушки встали и что-то ворча под нос не́хотя вышли из палаты. Я принципиально не смотрела им в глаза, чтобы ненароком не внушить какую-нибудь пакость. — Теперь вопрос к тебе, Зубило. Как так получилось, что в мой дом проникли воры и всё разграбили? — Признаю, Фея, моя вина. Уснул я, а когда проснулся, то дверь была открыта и в фургон уже грузили вещи. Я забежал в дом, двоих скрутил, остальные восемь набросились на меня. Дальше ничего не помню. — Кто это был, помнишь? — Одного я узнал, это тот, которого мы припугнули по твоему приказу. Ты ещё видео нам показывала, где они друг другу отсасывали. — Понятно. Значит так. Ты до вечера отлёживайся здесь, потом дуй домой. С утра выдвигаешься на поиски этих уродов. Когда найдёшь, приедешь ко мне, будем думать, что с ними делать. Таран, ты остаёшься рядом со мной и выполняешь обязанности телохранителя. Через два — три часа выдвигаемся к родителям моего отца. Вопросы есть? — Нет, — хором ответили бугаи, и я вышла из палаты. Шесть изумлённых глаз смотрели на меня. Конечно же, папа ничему не удивлялся и с улыбкой восхищался своей дочерью. — Ты… ты Фея??? — Максимка и Светка открыли рты. — Ну, не совсем так, но что-то очень похоже на это, — ответила я. К нам подбежал запыхавшийся главврач клиники. — Что случилось? Мне доложили что… — Вы опоздали, Тимофей Егорович, — его очки полезли на лоб, когда он увидел целого и невредимого Зубилу, стоящего за дверью, — я уже вылечила этого пациента и вечером его можно отпустить домой, готовьте выписку. — Опять эти Ваши штучки, как Вы умудряетесь лечить людей без операций и медикаментов? Вы что волшебница? — ошарашенными глазами он смотрел на меня. — Она же Фея, — тихим голоском сказала Светка. — Вот как? Девушка, я охотно Вам поверю, если Ваша Фея прямо сейчас поднимет на ноги роженицу, которая истекает кровью и через несколько минут может умереть. — Показывайте, — крикнула я и помчалась за ним. — Роб, сконцентрируй две тысячи роботов на правой руке, Эля три тысячи на левой. Введёте в тело роженицы, как только я прикоснусь к ней. Врач, хоть и старенький, но шёл быстро, и я еле успевала за ним. Через три минуты мы стояли в родильном зале возле старородящей пациентки на операционном столе. Она корчилась от боли и кричала, а врачи суетились вокруг неё, пытаясь остановить кровь. Ребёнок плакал на руках медсестры, которая обтирала его от крови. Разрезов на теле не было видно, кровь текла только из влагалища, поэтому я положила руку с двумя тысячами роботов на шею, а с тремя на влагалище. — Обездвиживаем. Усыпляем. Делаем реинфузию. Ищем разрывы. Зашиваем, — говорила я вслух своим интеллектам. — Плацента вышла? — повернув голову к акушерам, спросила я. — Ещё нет. — Роды были быстрые? — Да. — Смотрим шейку матки, влагалище, промежность. Роб, про реинфузию не забывай, она потеряла много крови. Собирай всю и вводи её обратно, ту, что начала сворачиваться отбрасывай. — Есть, нашла, — оповестила Эля, — глубокий разрыв шейки матки, разрыв влагалища. Приступаю к сращиванию тканей. — Множественные разрывы преддверия влагалища, — оповестил Роб, — приступаю к сращиванию, попутно делаю реинфузию. — Отлично, скажете, как всё будет готово. — Готово, — оповестил Роб. — Готово, — отчиталась Эля. — Будите пациентку, приготовиться к выводу плаценты. Женщина проснулась и снова стала тужиться. Через минуту, место где рос ребёнок вышло наружу. — Проверить на наличие инфекций, полная ревизия внутренних органов. При патологии лечить немедленно. Я убрала руки от роженицы и повернулась к главврачу. — Ну что, Тимофей Егорович, я сдала Ваш экзамен на звание Феи? — улыбнулась я. — Да, как Вам сказать? Вы без перчаток полезли к роженице. А вдруг она заразная? А если Вы незодровы? У Вас есть медицинская книжка? — Если она заразная, то я Вас немедленно уволю вместе с заведующим родильного отделения. За то, что не сделали необходимые анализы. А за меня можете не переживать, во мне давно встроены датчики, которые оповестят о вторжении бактерий и вирусов в мой организм. Уговор был, смогу ли я остановить послеродовое кровотечение и поднять на ноги роженицу, не так ли? — ММ да, так, — удивился главврач. — Деточка, — обратилась я к только что родившей ребёнка женщине, — можешь встать, взять своего малыша и идти в свою палату отдыхать, ты славно потрудилась сегодня. Я стала искать глазами малютку на руках медсестры, но нашла его... на руках Светки. Она так бережно и заботливо держала его, что у меня вызвало улыбку умиления. Подруга не отрывала от него глаз, а он молчал и тихонько сопел крохотным носиком. Его мать встала. — Голова не кружится? Как Вы себя чувствуете? — поинтересовался главврач. — Нет, не кружится. Всё хорошо. Ничего не болит, — ответила женщина и, взяв ребёнка с рук Светы, потихоньку удалилась. — Невероятно! Вы уже второй раз на моих глазах вырываете пациента из лап смерти. Как вам это удаётся? — Тимофей Егорович, а кто был первый? — поинтересовался папа. — Знаменитая гадалка Анастасия. Представляете, я уже констатировал её смерть, но Татьяна Викторовна каким-то образом заставила биться её сердце и дышать, поставила её на ноги и она до сих пор жива и здорова. Простите, а с кем имею честь? — Извините, я не представился. Я папа Татьяны Викторовны. Виктор Владимирович. — Мой папа в ближайшем будущем будет единоличным владельцем всех моих хирургических клиник, так что прошу любить и жаловать! — встряла я в их разговор. — Я бы ещё хотела поговорить с заведующим родильного отделения, он тут? — Да, разрешите представить, Наталью Павловну, — толпа расступилась, и я увидела милую старушенцию в очках с толстыми линзами, — Наталья Павловна уже пятьдесят лет принимает роды, всё просится на пенсию, но я не отпускаю. — Наталья Павловна, можно с Вами посплетничать, — я отвела её в сторонку от мужчин, поближе к Светке. — У меня есть кандидат Вам на замену, присмотритесь к ней, — я взяла подругу за руку и вложила в руку заведующей, — если она подойдёт, то проводим Вас на пенсию со всеми почестями, если нет, то придётся Вам ещё поработать. Максимка остался со Светкой, а я с родителями отправилась в свой номер отдыхать. — Эля, нам всем нужна нормальная одежда, поэтому подбери в Интернете что-нибудь повседневное на свой вкус и организуй доставку прямо сюда. Оплати всё с моего счёта. Роб, купи в Интернете пять разных телефонов и симкарты с лучшей связью и тоже пусть доставят сюда. Два часа нас не будить. — Хорошо, — хором ответили жители моей головы. Мама, папа и я уснули втроём в обнимку. Желание заниматься сексом было, но сильнее всего хотелось спать, поэтому отложили все бесстыдства на потом. Ровно через два часа в дверь постучали. — Кто? — буркнул разбуженный папа. — Курьер, Вам доставка. Все встали, накинули халаты, и папа впустил молодого человека с шестью коробками. — Распишитесь в получении. Мама аж завизжала от восторга, открыв коробку с надписью «Юля». Мы с папой улыбнулись, оделись и я, открыв картонное изделие с надписью «Телефоны», взяла с этикеткой «для Тани». — Пап, поехали к твоим родителям? Я по детям соскучилась. Услышав моё предложение, он вздрогнул и присел на кровать. — Поехали, — через секунду сказал он и решительно встал.***
— Витя, Витенька, — кричала бабушка на весь подъезд, когда открыла дверь и узнала сына. Он не смог устоять на ногах от капкана радостных объятий матери. Она заплакала навзрыд. В дверь высунулись две смазливые мордашки и, увидев свою мамулю, ринулись в мою сторону. — Мама, мамотька, — радостно кричали мои детки, а я присев, поймала их и прижала к себе так, что они завизжали, а я нацело́вывала их моськи. И на моих глазах тоже навернулись слёзы. Только Владимир — отец-брат моего отца и моя мама стояли молча и улыбались, наблюдая за долгожданной встречей родственников. – Роб, проверь бабушку и дедушку на вирус СПИДа. Вдруг мы что-то упустили. – Уже делаю. За праздничным ужином с бутылочкой вина все шумно рассказывали друг другу о своих жизнях до тех пор, пока дети не захотели спать, и бабушке пришлось прилечь на диван и оголить свои полные молока груди. — Роб, Эля проверьте всех моих родственников, особенно детей на наличие вирусов, бактерий, опухолей и других болезней. — Уже проверили, — отозвался Роб. — Лактацию возвращать будем тем же способом? — спросила я. — Да, желательно, иначе уйдёт много времени и энергии, — утвердил Роб. — Ладно, — вздохнула я. Бабушка покормила детей и они, как всегда, заснули. Подойдя к столу, по пояс голая, она прошептала: — Дети уснули, пойдёмте в спальню, а то разбудим их своей болтовнёй. Виляя своей увесистой попой, скрылась она за дверью. Я подошла к детям, полюбовалась своими чадами, поцеловала их вспотевшие лобики и пошла вслед за остальными. Все сидели на раскачивающейся кровати и вполголоса разговаривали. Мама с Владимиром с одной стороны, а бабушка с папой с другой. Мне ничего не оставалось, как занять тёпленькое местечко в центре, что я и сделала. — Витя, а твоя жена знает, что ты сын своего брата и что мы спали с тобой? — тихо спросили бабушка у папы, наклонившись к его уху. Я слышала её вопрос, но почему-то ни капельки не удивилась. — Знает. И она будет не против, если мы сделаем это ещё разок, — ответил папа и накрыл её губы своими. Мама увидела, что папа целует свою мать не как сын, наклонилась к Владимиру и тоже поцеловала его. Интересно, мама с папой договорились об этом? Или всё происходит спонтанно? — Юля наша родственница по крови, она дочь твоего родного бата от своей дочери, — сказал папа, стягивая с большой попы своей мамы трусы, похожие на парашют. Владимир — отец моего папы, увидев это, стал раздевать мою маму, а она его. Через минуту все были голые, кроме меня, а ещё через минуту папа лёг на бабушку, его член провалился в её вагину и он заработал бёдрами, расплющив под собой её огромные молочные груди. Из всех трёх членов, которые находились сейчас в этой комнате, только у папы был не увеличен. Я чётко видела, что бабушка почти не чувствует его в себе, а папа проваливается в здоровенную вагину своей матери, не ощущая должного удовольствия. — Роб, увеличь папе член, как у деда, пусть порадует бабушку, да и чувствительность тоже не помешает поднять. Я увидела, как у мамы расширились глаза, когда она, лёжа на спине, приподнялась на локтях и увидела внушительный член своего тестя, когда он занял позицию между её ног и стал пристраивать своего друга к её киске. — Роб, сделай мамино влагалище немного больше, чтобы она не порвалась и про чувствительность не забудь. — Понял, делаю. Владимир аккуратно поводил своей головкой по половым губкам мамы вверх-вниз, потом стал потихоньку давить, и я увидела, как туго раздвигая нежные губы, она втиснулась внутрь. Мама закрыла глаза, открыла рот и довольная откинулась на подушку. От увиденного моя жадинка смачно чавкнула и выдавила из себя столько сока, что трусики тут же промокли и я поспешила их снять. Подумав ещё немного, решила раздеться совсем, чтобы не испачкать платье и никого не смущать своим видом. Из всех присутствующих голой меня не видел только дед, но он был так увлечён мамой, что на меня совсем не обращал внимания. Его наготу я видела, когда лечила от СПИДа. — Роб, ты проверил их на СПИД? — Ждал подходящий момент, чтобы сказать, но так ты сама спросила, то... да, всё чисто. Можно ничего не бояться. — Я ещё ни разу не занималась сексом, — раздался нежный голосок Эли в моей голове. — Завораживающее зрелище. Я тоже хочу попробовать. — Значит ты у нас ещё девочка? — улыбнулась я. — Роб, тебе, как единственному свободному мужчине, предоставляется великая возможность сделать Элю женщиной. Бери моё мужское начало под свой контроль. Эля, ты бери моё женское, почувствуй всю прелесть наслаждения. Пусть интеллекты немного пошалят и порезвятся, думаю это пойдёт им на пользу. — Роб, будь с девушкой нежным. Лишение девственности — это самый ответственный момент. Постарайся всё сделать на высшем уровне. Не успела я договорить, как почувствовала необычную лёгкость. Всё вокруг меня стало увеличиваться, а я отделилась от тела и зависла в воздухе над кроватью. Через несколько секунд я вообще перестала чувствовать что-либо. У меня не было ни рук, ни ног, ни головы, вообще ничего. Я могла только видеть, причём только то, что мне показывали, перемещая в пространстве. Вокруг оказалась небольшая комната с единственной мебелью — кроватью. Всё было белым-бело, как только что выпавший снег. Меня развернуло и я увидела внизу девушку ослепительной красоты. Она лежала на спине, слегка раздвинув ноги и застенчиво накрыв ладошками свои восхитительные груди. Рядом с ней лежал симпатичный молодой паренёк. Когда мне показали его лицо, то я узнала в нём Роба. Он лежал рядом с этой прелестью и смотрел на неё влюблёнными глазами. Пухлые губки, большая упругая грудь под ладошками, длинные ноги, согнутые в коленях не говорили, а просто кричали о её изяществе. Личико точно совпадало с тем, что я уже видела на проекторах, поэтому я на сто процентов знала, что это Эля. Меня переместили вниз и я оказалась посреди полусогнутой неотразимости и мой взор уставился на крупный план того места, где эти прелести сходились вместе. Я увидела просто изумительные валики половых губ, из которых чистая, как слеза, виднелась капелька влаги. Мне так захотелось к ним прильнуть, поцеловать, но они вдруг раздвинулись, и я чётко увидела девственную плеву этой непорочной красавицы. Меня снова развернуло назад, и я увидела, как Роб занимает позицию рядом со мной. Его полностью вставший красавец, перевитый синими венками, нацелен своей розовой головкой прямо на меня. Капелька смазки выдавилась из его улыбчивого кончика, а я отступила назад и спиной стала углубляться прямо внутрь невинной девочки. Я чётко видела, как половые губки мягко закрылись передо мной, оставляя узенькую полоску света, а я осталась внутри и остановилась. Что-то огромное по сравнению со мной загородило снаружи свет и тут до меня дошло, что это Роб прикоснулся органом наслаждения к нераскрывшемуся цветочку Эли и стал водить им вверх-вниз. Неужели я стану свидетелем этого полового акта изнутри? Или интеллекты показывают мне, как выполняются мои наставления? Смешно… но блин, так возбуждающе… Я постепенно привыкла к темноте. Стенки влагалища, где я находилась стали как будто прозрачнее. Они, как мне показалось, пропускали немного света, окрашивая его в приятный тёмно-алый цвет. Появились какие-то звуки. Да, это забилось взволнованное девичье сердечко. От страха перед дефлорацией? Или от предвкушения наслаждений? — Давай, Роб, пора. Она готова принять тебя! — только об этом подумала, как увидела, что головка раздвинула врата рая и протиснулась сквозь узкую щель упругих валиков. Движение продолжилось, а я стоя на месте, просто впечаталась в уретру и провалилась в неё. Про меня забыли? Или издеваются? Наконец-то вспомнили. И всё так же задом я выплыла из мочеиспускательного канала, а потом проникла в отверстие естественной плёночки, при разрушении которой девушка становится женщиной. Она сияла своей прозрачностью и жемчужными капельками влаги, стекающими виз как вода по запотевшему стеклу. Как будто в последнем вагоне уходящего поезда я смотрела на рельсы, убегающие из-под меня вдаль, и я въезжаю в туннель, в котором ещё никто никогда не был и чувствую жар, исходящий от стенок и невероятную влажность, сочащуюся из нетронутых складочек. Резкое замедление, и я вижу, как прямо передо мной мягкая розовая головка растягивает тонкую нежную плёночку, но тут же останавливается и быстро двигается назад. Через секунду всё повторяется и я слышу лёгкие девичьи стоны. Розовая головка вновь ударяется в плеву, чуть растягивая её и это повторяется вновь и вновь под усиливающиеся звуки удовольствия. Через пару минут я почувствовала, как Эля слегка стала подбрасывать бёдра вверх, от чего плёночка стала растягиваться сильнее. Вдруг стеночки окружающие меня дрогнули, выжав из складочек огромное количество капель прозрачной влаги, дождём окропляя всё вокруг меня, а потом резко сжались и я увидела, что головка двинувшись глубже обычного, продавила не выдержавшую преграду и словно в замедленном кино я увидела, как из мест, державших её на месте, тонкими линиями, пачкая всё что к ним прикасалось стала выделяться кровь. Крик бедняжки, а может и счастливицы, ознаменовал, что старая девичья жизнь закончилась и теперь у неё началась новая — женская, полная удовольствия, любви и счастья. Я снова оказалась внутри канала по которому выводится из организма моча и почувствовала, как Роб старательно начал двигаться. Я ощущала, как напрягается его пенис, вонзаясь в нетронутую пещерку, а я лишь на мгновение появлялась снаружи, когда мой старый добрый искусственный интеллект почти вытаскивал свой инструмент из Эли, чтобы вновь поглотить меня почти до самого основания своего гиганта. Так продолжалось несколько минут, пока возгласы моей новоиспечённой женщины явно дали мне понять, что она первый раз в своей недолгой жизни получает феерический оргазм. Тут же, загнав в неё свой поршень до конца и поглотив меня до самой толстой части своего монстрика, Роб замер, а потом громко охнув… Поток нескончаемой жидкости кисельной консистенции ударил в меня и увлёк своей мощью за собой. Вырвавшись из головки я мягко ударилась в растянутое донышко влагалища и закружилась в завихрениях мутной жидкости, которая тут же смешалась с выделениями. В голове что-то щёлкнуло... Я вновь стала ощущать своё тело… Выстрелы спермы внутри ощущались так сильно, что меня накрыло с головой. Я лежала на кровати между сношающимися родственниками и бились в одном умопомрачительном оргазме. Я кричала изо всех сил, но звука не было, билась в спазмах, но не делала ни одного движения. Спасибо, мои родненькие, за то что скрыли ото всех, как бьюсь в незабываемом оргазме. Насладившись таким необычным образом, я не хотела возвращаться в реальность. Я почувствовала, как Роб целует Элю, как трепещет её тело в его объятиях и жмётся к нему всей своей нежностью, полностью отдавая себя во власть наслаждения. Я увидела, как они оторвались от кровати и взлетели вверх, почти под самый потолок, как милуются мои голубки. Как нежно и трепетно они ласкают друг друга. Их красота просто завораживала, мне хотелось бесконечно смотреть на них и радоваться их счастью. Но всему приходит конец и всё что я видела, медленно растворилось в лёгкой дымке и осталась лишь наша действительность. Я всё ещё лежала на спине, держа свои ладошки на своих грудях, вот только мой член глубоко торчал во мне, а вокруг было просто жарко. Папа почти утонул между двумя молочными полушариями бабушки, под которой уже накопилась целая лужа молока. Орудуя своим увеличенным прибором в её теле, он смачно хлопал своим пахом по её лобку, а она стонала от его толчков. С другой стороны повизгивала мама, принимая в себя здоровенный агрегат тестя, и подмахивала ему, стараясь поглубже насадиться на его великана. Владимир, постепенно увеличивая темп, стал сильнее прижимать маму к себе. Её повизгивания перешли в непрерывные, потом её выгнуло дугой, а он зарычал, не сдерживая себя во всё горло, и стал накачивать лоно мамочки своей спермой, озвучивая каждую тугую струю. Следом за ним, как медведь зарычал папа. Он основательно зарылся в молочных холмах бабушки, которая прижала его к себе мощными руками, подбросила свои бёдра вверх, вдавив младшего сына в себя, и дёргалась от бешеного оргазма, поглощая его сперму своей могучей вагиной. Громкие звуки утихли, мужики слезли со своих удовлетворённых партнёрш, из которых теперь медленно вытекала сперма. Мама всё так же лежала на спине. Она повернула голову в мою сторону и улыбнулась. — Только ты у нас осталась не у дел, — она протянула руку к моему паху, нащупала основание моего члена, торчащего в киске, и потянула его наружу. Я расслабила половые органы, но маме не удалось полностью вытащить его. Тогда она встала на свои колени между моих ног, взялась за него двумя руками и потянула на себя. Раздался громкий чавкающий звук и вместе со сгустками спермы и выделений мой мужской половой орган резко выпрямился и, смачно обрызгав мамино лицо, встал по стойке смирно. Она пальчиком собрала все капли, проводив их рот, а потом принялась вылизывать мой член. Мне стало так приятно, что я не вытерпела, остановила её и, зайдя за спину, резко вставила своего борца за наслаждение в её разработанную промежность. Мама от неожиданности охнула, подалась вперёд и упала головой на подушку. Я задвинула до упора, а она подняла голову и вопрошающе посмотрела на меня. Прижавшись к её круглой попе, я сделала необходимые настройки длины и толщины своего органа, от чего у мамы округлились глаза от удивления. Я размеренно стала водить им туда-сюда, у неё тут же посоловели глазки и она мило прикрыла их, с удовольствием положив голову обратно на подушку. Вдруг я почувствовала, что кто-то подполз сзади, крепко взял меня за талию и к моей киске прислонилось что-то большое и тёплое. Я резко повернула голову и увидела, что дедушка пристраивается ко мне, пытаясь вставить свою дубину. — Роб, скорее увеличь мою киску, а то дед сейчас порвёт её, — быстро сказала я зелёной точке, уворачиваясь от большущей головки члена, которая уже раздвинула мои половые губки. Тут же почувствовала зуд в промежности от действий нанороботов. Он был был настолько приятным, что я не удержалась и приняла здоровенную палицу в себя. Дед аккуратно задвинул её, а моя жадинка просто обалдела от этого вторжения. Из-за почти огромной величины она не могла ни всосать его, ни сжать. Она просто растянулась, а мои глаза распахнулись, наверно, так же широко как и половые губы. Между ног продолжало зудеть и, чтобы унять эту чесотку, я сама подалась навстречу деду, и мой член вышел из мамы, оставив в ней только кончик, а дедовский агрегат упёрся в дно моего влагалища и прилично растянул его. Я замерла. Пах деда ещё не коснулся моей попки, но он медленно продолжал двигаться в мои глубины, продолжая растягивать меня. Я приготовилась двинуться вперёд, но явно почувствовала, как Роб успевал увеличивать моё влагалище, и дед продолжал постепенно вводить свой член. Вскоре его лобок упёрся в мою попочку, родственник постоял так пару секунд, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, потом вытащил свой дрын почти до конца и резко вогнал до отказа. От неожиданности я подалась вперёд и буквально насадила маму на свой кол до основания. Мы все трое громко ахнули. Такое блаженство нахлынуло на нас. Ещё бы, мой член полностью вошёл в маму, растянув её до предела и я ощущала, как туго её киска обхватывает меня от самого основания до кончика, который глубоко-глубоко упёрся в дно, выдавил оттуда остатки спермы моего деда, который с лихвой накачал её несколько минут назад. Моё влагалище было растянуто не хуже маминого. Дед прижался к попке, задвинув всё своё достоинство целиком. Губки образовали вокруг него тугое кольцо, а клитор прижался к маминому колечку ануса и просто гудел от удовольствия. Я подалась назад, вытаскивая из роднулечки свой член наполовину и отодвигая деда, а потом снова двинула бёдра вперёд. Дед остался стоять на месте, а я загнав своего богатыря в мамино лоно, снова двинулась назад, врезаясь в пах деда и насаживая себя на его стержень. Это было потрясающе. Я двигалась, как маятник, наслаждаясь двумя своими половыми органами, работая одна за двоих. Повернув голову в сторону бабушки с папой, я увидела потрясающую картину. Бабуля в позе наездницы оседлала своего сына, прижав его бока своими толстыми ля́хами и прыгала с таким рвением, что нижнюю его половину вдавливала в кровать, а верхнюю в своё пышное тело. Её сиськи прыгали вверх-вниз, разбрызгивая молоко во все стороны, а папа только пыхтел, успевая вбирать в лёгкие воздух, когда бабушка взлетала вверх, и с шумом выдыхал, вернее его выдавливала массивная туша, со смачным шлепком опускающаяся вниз. Он держал свои руки на её ляжках, не давая ей взлететь слишком высоко, а её пухлые ладони упирались в его грудь. Я вспомнила, как мне было приятно лежать на его месте, и моё нарастающее возбуждение стало увеличиваться ещё быстрее. Я ускорила колебания своего маятника, сильнее вбивая свой член в маму, и почувствовала, как дед тоже активировался и стал помогать, задвигая в меня свою докторскую колбасу со смачными шлепками. Я снова посмотрела на папу и увидела, что его глаза направлены на меня. Он прикрыл их от удовольствия, затем громко рыкнул, и мы с ним одновременно закричали от нахлынувшего оргазма. Следом за нами завизжала мама, потом заголосила бабушка, а потом сзади меня завопил дед. Я прижалась к вспотевшей попе мамочки, дед прижался ко мне, и я, заливая лоно, принимала смачные всплески деда, который накачивал меня своей спермой, щекоча самый последний миллиметр моей киски, а я в упор расстреливала влагалище мамы, наполняя её всем, что накопилось во мне. Бешеные конвульсии потрясающего оргазма крутили всех пятерых, изматывая умопомрачительными спазмами всеобщего оргазма и криком удовольствия. Снова все лежали на спине, восстанавливая дыхание и сердцебиение. Я пришла в себя немного раньше других и тут же вспомнила, что нужно снова возвращать выработку молока в свои груди. — Роб, Эля, приготовьтесь перетаскивать клетки секреторной ткани и окружающего их слоя миоэпителиальных клеток из бабушки в меня. — Я знал, что ты захочешь их обратно пересадить, — заговорил Роб, — поэтому всё уже готово. Хочу тебя предупредить. С тех пор, как мы сделали ей пересадку, она кормила грудью не только твоих детей, но и своего сына переростка. А, как известно при полном выдаивании и отличном питании эти клетки начинают интенсивно делиться. Поэтому теперь их у неё в три раза больше, чем мы пересадили. Представляешь, какими будут твои груди, если мы заберём их все? — Да, уж. Я была бы не против такой прелести, но как представлю, что их таскать придётся, всё желание пропадает. Подсчитай, если мы пересадим половину, какой размер у меня будет? — Шестой, — ответил Роб. — Таня, советую пересадить одну треть. Грудь будет чуть меньше пятого размера, зато с твоей комплекцией будет очень красиво сочетаться, — посоветовала Эля. — Вот, это другой разговор. Учись, Роб, — улыбнулась я. — Эля, как ты себя чувствуешь? Какие эмоции после первого секса? — Чувствовать я себя не могу, у меня нет своего тела, только твоё. Единственное, что я чётко ощущаю — это твоё влагалище. Я им чувствую всё, что чувствуешь ты, даже немного больше. Такое ощущение, что я и есть твоя вагина. —Вот как. Значит Роб — это мой член, а ты — моя киска? Потрясающе. — Получается, что так. Когда первый раз ощутила твой орган в себе, я чуть не зависла от удовольствия. Эмоциональный модуль пришлось принудительно охлаждать, чтобы не закипел. Второй раз, когда ты с дедом… это… когда он с тобой… ну, когда он ввёл в меня, то есть в тебя член, было легче, но с Робом… ой, с тобой было намного приятней. — Понятно. Ладно, привыкнешь. Всё будет хорошо, не висни, — улыбнулась я и повернулась на бок в сторону мамы. — Мам, — тихонько окликнула я её. — А, — также тихо отозвалась она. — Хочешь, чтобы у тебя в грудях появилось молоко? Будешь моих деток кормить, когда я буду сильно занята. Да и папа не откажется пососать твоё молочко. — Хм, а что, неплохая идея. Что нужно делать? — Пока ничего. Я сейчас у бабушки заберу две трети клеток, выделяющих молоко, а потом одну треть передам тебе. На спине лежать ты умеешь, а другого делать ничего не придётся, — улыбнулась я маме. — Умничка моя, как я тебя люблю, — сказала мама и чмокнула меня в щёчку. Я повернулась на другой бок, лицом к бабушке. Она лежала на спине, с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Её вымя, полное молока, сочилось белыми струйками и я, вспомнив его приятный вкус, взяла в рот ближайший сосок. Она приподняла голову, увида́ла меня и одной рукой схватила за член, а второй буквально одним движением затащила меня на себя как пушинку. Я провалилась в её мягкое тёплое междуножье. Нежная мякоть внутренней стороны ляжек обняла́ мои ножки, и заставила меня выдохнуть от великого наслаждения. В мягком кулаке бабушки мой полувялый член стал быстро набухать и она, недолго думая, затолкала его в свою сочную дырень на одну треть. Я лежала, затаив дыхание, а бабушка приподняла свою мясистую попу, и я просто съехала в её скользкое влагалище, попав в сладкий капкан пульсирующей вагины. Мой член оказался в райском наслаждении сжавшейся вагины. Наши лобки и клиторы встретились, а я, не отрываясь от её титьки, набрала полный рот молока и проглотила его одним большим глотком. Бабушка одной рукой гладила меня по спине, а второй периодически нажимала на мою попку, вдавливая в своё сочное тело меня вместе с членом. Её шёлковая кожа была мокрой от молока и пота, но такая приятная на ощупь, что гладить её, а тем более лежать на ней было превеликое наслаждение. — Роб, Эля, переносите две трети клеток из неё сисек в мои и одну треть из моих в её. — Хорошо, — хором ответили интеллекты. Мои груди стали зудеть. Я высвободила член на полную длину и максимально увеличив его размер, почувствовала, как моя здоровенная головка упёрлась в дно её безразмерного влагалища, а сам он сильно растянул стенки и они плотно окутали мою толстую чувствительную плоть. Головка жутко чесалась, и я стала немного, совсем чуть-чуть изгибать чудо орган вправо-влево, вверх-вниз и чесать её о дно влагалища. Мне показалось этого мало, и я прошлась по кругу. Её податливая вагина изгибалось вместе с моей «змейкой», слегка подрагивая от наслаждения, и я услышала её учащённое дыхание. Обняв бабушку, насколько хватило длины моих рук, я почувствовала, как она сильнее прижала мою голову к своей груди и выдавила из меня протяжное «М» сладкого удовольствия. Я наслаждалась медленными покачиваниями на этой перине, мерно убаюкивающей меня сладкой истомой. Тепло и спокойствие, исходящее от её волн разлили по всему телу невероятное блаженство. Бабочки запорхали в моём животе, мне стало так хорошо и уютно, что не хотелось ни думать, ни шевелиться. Молоко в груди, которую я посасывала, кончилось и, повернув голову, я взяла другой сосок в рот и улетела в мир экстаза, чувствуя, как наполняюсь тёплой вкуснятиной.