***
Ледяной ветер, острыми иголками впиваясь в кожу, посылал вниз по позвоночнику волны мурашек; ноги онемели и, казалось, вросли в пол, но Ки даже не пытался сильнее запахнуть кардиган, прекрасно зная, что ничто сейчас не способно согреть его. Он уже не чувствовал своего тела и горячих слез, что катились по щекам. Видел только выдыхаемое облачко пара, растворяющееся в прозрачном морозном воздухе и прекрасно гармонирующее с ощущением холодной мутной пустоты внутри. Ки не помнил, как оказался здесь; не знал, сколько простоял, невидяще пялясь в темноту. Ноги сами принесли его на балкон, когда терпеть это издевательство стало невыносимо. Неподалеку хлопнула дверь, на секунду заполняя воздух приглушенными звуками клубного бита, и снова все стихло. Кто-то вышел покурить. Чертыхнувшись про себя, Ки отвернул лицо от нежданного визитера и промокнул глаза рукавом. — Кибом, вот ты где! — резанул по барабанным перепонкам слегка нетрезвый знакомый голос. Ки вздрогнул. Только Джонхена ему сейчас и не хватало! — Что ты здесь делаешь? — Получилось грубее, чем Ки рассчитывал, но достаточно твердо — голос не подвел. Джонхена слегка пошатывало. — Вышел проветриться. Меня немного мутит. А ты что, балкон оккупировал? — Он пьяно улыбнулся и поежился. — Холодно здесь. Кибом не ответил, он не был расположен к разговорам — Джонхен его нервировал. Он еле сдерживал подступающие к глазам нервные слезы и благодарил судьбу, что здесь темно, а Джонг не в том состоянии, чтобы заметить его настроение. — Скажи ребятам, что я домой. Голова разболелась Направившись к двери, Кибом собирался проскочить мимо Джонхена, когда ощутил крепкую хватку на запястье. От тепла удерживающей его ладони тело охватила крупная дрожь, и Ки наконец почувствовал, насколько замерз — дробно застучали зубы. Он хотел высвободить руку, но в этот момент вновь хлопнула металлическая дверь, на пару секунд освещая его лицо, и на балкон, громко смеясь, ввалилась толпа молодежи. На целую минуту повисло молчание. Тишину разбавлял только гул проезжающих машин и смех веселой компании чуть поодаль. — Ки, ты плакал? — потрясенно прошептал Джонхен. Мимо его внимания не прошли опухшие глаза и красные пятна на мертвенно бледных щеках Ки. — Да ты как лед! — воскликнул он, все еще держа Диву за запястье. Джонхен неуклюже стащил с себя пиджак и накинул Кибому на плечи, пока тот не шевелился. Это было слишком. Ки и так с трудом сдерживался, а от такого проявления заботы из глаз непроизвольно закапали слезы, вновь прочерчивая уже высохшие дорожки. Джонхен открыл было рот, но тут же прикрыл его, не зная, что сказать. От компании неподалеку послышался смех. Бросив на них беглый взгляд, Джонхен обхватил Ки за плечи и подтолкнул в направлении выхода. Не лучшее место для приватных разговоров. — Поехали домой, — прошептал он, поглаживая Ки по плечу. — Джонг, я поеду один. Со мной все хорошо, просто мигрень навалилась, — попытался возразить Кибом. — Тебя ждет девушка. Не порти себе вечер из-за ерунды. — Да ну ее к черту! — замотал головой Джонхен, сильнее притягивая дрожащее тело. — Не люблю навязчивых.***
Домой ехали молча — не хотелось заводить разговор при посторонних. Ки нервничал. Усевшись на самый край сиденья такси, он тревожно следил за пейзажем в попытке успокоиться, однако Джонхен, бросающий на него обеспокоенные взгляды, не содействовал его попыткам. Дорога казалась бесконечной, хотя прошло не больше двадцати минут. Ки лелеял надежду хотя бы по приезде смыться в свою комнату, но не успел разуться, как Джонхен, взяв его за руку, увел его в свою комнату. — Посиди, я сейчас. — Он надавил Ки на плечо, заставляя опуститься на кровать, и вышел. В его отсутствие Кибом несколько раз порывался уйти к себе, но это было бы трусостью, а он себя трусом не считал. Он вздрогнул, когда в поле зрения внезапно появилась чашка; ноздри заполнил запах чая с коньяком. — Выпей. Согреешься. Ки уже было поднес чашку, соблазняющую чарующе-теплым ароматом, к губам и чуть не расплескал содержимое, когда Джонхен без доли стеснения стащил с себя футболку, оставаясь в одних джинсах с непозволительно низкой посадкой. Щекам стало жарко без всякого спиртного. Ки пытался сосредоточиться на чашке, но сейчас она занимала его воображение меньше всего, и против воли взгляд скользил выше кромки, лаская каждый изгиб поджарого тела. Это было жестоко! Хотелось встать и уйти или закричать на Джонхена, чтобы он прикрылся, или же упасть на колени и немедленно отсосать, но Кибом понимал, что Джонг, наверное, не оценил бы такого порыва. Он ведь не преступление совершал, переодеваясь перед лучшим другом. — Ки, его надо пить горячим, — заметил Джонг, подойдя вплотную, и разглядывая судорожно зажатую чашку в бледных пальцах. — Ты все еще дрожишь. Да, Ки дрожал. Но его терзал не холод. Внутри все колотилось, сердце билось, как отбойный молоток, и в горле пересохло, будто после стометровки. Несколько мучительных секунд Джонг всматривался в его лицо, обдумывая что-то, а потом вдруг нырнул за его спину, уселся на кровать и притянул Ки ближе, устраивая его у себя между ног. Кибом спиной ощущал, как сильно бьется сердце Джонхена, как вздымается его грудь; волосы у виска колыхались от теплого дыхания. Это все выбивало почву из-под ног. Кружилась голова. — Что с тобой, Ки? Не находя ответа, Кибом приложился губами к кружке. — Ну и ладно, молчи, если хочешь. Можешь тогда меня немного послушать? Кибом упорно продолжал молчать, однако Джонхен, очевидно сочтя это знаком согласия, продолжил хрипло шептать ему на ухо: — Я сейчас пьян и, наверное, найду в себе смелость кое-что тебе сказать. Только, пожалуйста, выслушай меня спокойно и пообещай, что не уйдешь. Клянусь, я пальцем тебя не трону. Просто... позволь мне побыть с тобой. Ки еле заметно кивнул. — На самом деле... в клубе я искал тебя. И девушка та... Дело не в навязчивости, я ее просто не захотел. Вернее, хотел поначалу, но... — Джонг, я тебе не бесплатная прос... — В груди Ки поднялось глухое раздражение, смешанное с желанием врезать Блингу, да побольней. — Нет-нет! Ки, я не то имел в виду, — перебил тот, прижимая Кибома крепче, на случай, если он решит уйти. — Дай мне договорить. Ки настороженно затих в его объятиях. — Я хотел сказать, что… все время о тебе думаю. Не могу прекратить и все. Хоть головой об стенки бейся. — В голосе проскользнули истеричные нотки. Джонхен нервно усмехнулся. — Даже трахая кого-то, я вижу только тебя. Ты всегда в голове. Это убивает меня. Я понятия не имею, что ты со мной сделал! И меня чертовски задолбало делать вид, что ничего не происходит! Алкоголь развязывал язык и без того немолчаливого Джонхена похлеще сыворотки правды. Но что с этой правдой делать, Кибом не знал. — И чего ты хочешь от меня? — спросил он. — Я и сам не знаю, — вздохнул Джонхен. — Сейчас хочу побыть с тобой. Ты нужен мне, Ки. Кибом покрылся мурашками. Он знал, чем кончится эта ночь, если решит остаться. Сомневаясь и оттягивая время, он привстал, чтобы дотянуться до тумбочки. — Нет, Ки, не уходи! — Джонг попытался ухватить его. Аккуратно, без напора, давая понять, что у него есть выбор. И Кибому это пришлось по душе. — Я только чашку поставлю. — Развернувшись, он улыбнулся и заглянул в огромные растерянные глаза. Он принял решение. — Ки, иди ко мне, — позвал Джонхен. Поколебавшись, Ки принял протянутую руку и сел к нему на колени. Нежная ладонь легонько взъерошила жестковатые волосы за ухом и ласково погладила скулу, выбивая из мозга Джонхёна крупицы здравого смысла. Поймав ее, он в удовольствии прикрыл глаза и уткнулся в нее носом. Ощутив теплые губы, прикоснувшиеся к брови, он думал, что расплачется. Откуда-то Кибом точно знал, как одним прикосновением лишить его самообладания. — Бомми, не искушай меня. Мы в моей комнате, в кровати, и дома никого... — Звучит заманчиво, — мурлыкнул Кибом, прижимаясь к нему всем телом и слегка ласкаясь. Сдержаться было невозможно, и Джонхен, обхватив его за талию, опрокинул на кровать. Светлые волосы рассыпались по подушке, заставляя остановиться, любуясь. — Что такое, не хочешь меня? — осмелился спросить Кибом, смущенно заерзав под таким пристальным взглядом. Джонхен отчаянно встряхнул головой. — Детка... я так хочу тебя, что сейчас в штаны себе кончу, как сопливый подросток. — Тогда чего ждешь? — Я впервые смотрю на тебя во время этого. Ки игриво провел пальцами по ширинке Джонхена, заставляя того выдохнуть сквозь стиснутые зубы и выкинуть из головы лишние мысли. Не вовремя он поддался сантиментам — решимость Ки таяла, как воск. — Ки, лучше так не делай, — предупредил Джонг. — Про штаны я не шутил. Кибом усмехнулся — даже в такой ситуации Джонхен остается собой. Но перспектива проболтать всю ночь Кибома не прельщала. Он был возбужден, по венам текло раскаленное желание. Он осторожно коснулся теплых сухих губ своими, слегка размыкая их и проникая внутрь, прося о большем. И дождался. Джонхен обрушился на него, как внезапный шторм. Сминая губы, он вылизывал, до чего мог дотянуться; едва не поскуливая, с силой подтягивал Ки за бедра и терся об его пах своим; тискал упругие ягодицы в ладонях и, как обезумевший зверь, драл одежду. Кибом чувствовал его возбуждение — Джонг был почти на грани. Но это Ки не устраивало. Неожиданно он перевернул несоображающего от желания вокалиста на спину, перехватывая инициативу. — Твою ж..! — выдохнул Джонхен, когда горячий ротик Ки вобрал его возбужденную плоть почти целиком. — Детка... Он откинулся на подушку, матерясь и кусая губы. Пары быстрых движений хватило, чтобы подвести его к разрядке. Джонхен утробно зарычал, вцепившись в подушку, и с силой кончил, толкнувшись чуть ли не в глотку Ки, содрогаясь всем телом и сильно выгибаясь в позвоночнике. От внезапно ударившей в горло соленой горячей жидкости Кибом закашлялся. — Бомми... — севшим голосом позвал Джонхен. Он хрипло дышал, взгляд его был затуманен. — Я потрясен. Вытирая рот тыльной стороной ладони, Ки устроился рядом, но тут же был опрокинут навзничь. Рот накрыли горячие губы, сладко и нежно целуя; руки, ласково скользя по всему телу, вызывали тягучую истому... но когда одна из них привычно накрыла стоящий колом член, Ки вдруг разорвал поцелуй. — П-подожди, — застонал он Джонхену в губы и, превозмогая желание толкнуться в широкую ладонь, отстранил его от себя. — Не надо. — Почему? Тебе не нравится? — спросил Джонхен, окидывая его недоумевающим взглядом. — Нравится. Я просто... хочу вместе с тобой, понимаешь? Глаза Джонхена стали больше. — Ки, тогда зачем же?.. — Молчи. — Ки прикрыл его рот ладонью. — И, твою-то мать, убери уже руку! Джонхен послушался и, метнувшись к тумбочке, вернулся, устраиваясь у него между ног. Кибом хотел спросить, откуда у него лубрикант, но все вопросы поглотил жгучий стыд, когда скользкий палец дразняще погладил его вход и осторожно надавил на него, проникая внутрь. Ему было трудно даже вздохнуть от смущения, чтобы оценить ощущения — взгляд Джонхена, с интересом наблюдающий за ним, провоцировал желание провалиться сквозь землю. В его глазах горел огонь предвкушения, и Джонг в нетерпении облизывал пересохшие губы. Это становилось невыносимо. — Н-не смотри так, — вымученно прошептал Кибом, изо всех сил прикрывая ладонями раскрасневшееся лицо. — Пожалуйста. Но Джонхен не мог выполнить приказ. Его взгляд, словно прикованный, бродил по идеальному телу. Просматривая гей-порно в тщетных попытках разобраться в себе, он испытывал лишь стойкое отвращение — волосатые, потные тела, издающие развратно-громкие, неестественные стоны напрочь отбивали желание заниматься чем-либо подобным. Но то, что он видел сейчас, было самым прекрасным в его жизни. Ки был таким хрупким, беззащитным, дрожащим от желания и таким родным, что сердце переполняла щемящая нежность. То, что он обнажал сейчас перед Джонгом не только тело, но и душу, позволяя видеть себя настоящего, без всего наносного, заставляло хотеть его до одурения. Джонхен склонился к нему и свободной рукой осторожно отвел запястье от лица, как от раны. Ки зажмурился и попытался прикрыться второй рукой, отказываясь смотреть ему в глаза, пока не почувствовал нежный поцелуий на ладони. Из любопытства он раздвинул пальцы, подсматривая. — Я люблю твои аккуратные руки, — теперь уже целуя пальцы, сказал Джонхен, — но твое лицо мне нравится больше. Ты очень красивый. Не прячься. Я хочу видеть тебя. Как только Ки убрал руку, Джонг поцеловал его между бровей, где залегла напряженная складочка. Спустившиеся к виску горячие губы нашли ухо, и хриплый шепот прошелся по кромке сознания, разгоняли стаи мурашек по всему телу: — Ты так дрожишь. — Джонхен снова заглянул ему в глаза. — Бомми, ты прекрасен. Подавляя желание вновь спрятать пылающее лицо, Ки расслабился и почувствовал, как Джонг добавил второй палец, продолжая поглаживать изнутри напряженные мышцы, разводя их шире. Джонхен чувствовал, что не может больше терпеть. Как же горячо и узко было внутри! Тугое колечко мышц рефлекторно сокращалось вокруг его пальцев, а чудный ротик Ки издавал такие соблазнительные звуки, что от свинцового напряжения, вновь скрутившего низ живота, впору было подвывать дуэтом. Новая волна смущения затопила Ки изнутри, когда Джонхен схватил его под коленками и раздвинул ноги шире. Хотелось стыдливо свести их обратно, но сильные руки держали крепко. Пару мгновений головка члена Джонхена в нерешительности терлась между ягодиц. Джонг кинул еще один взгляд на Ки и, заручившись молчаливым согласием, медленно, но решительно толкнулся в него. Кибом зашипел сквозь стиснутые зубы. Крепко зажмурившись, он вцепился в предплечья Джонхена, оставляя глубокие царапины, когда тот начал проникать глубже. Было больно, но вместе с тем невыразимо хорошо. От чувства заполненности по вискам поползли эмоциональные слезы. Глаза Джонхена испуганно расширились, в них читалось беспокойство. — Это так больно? — прошептал он, погладив Ки по щеке и завладевая его вниманием. У Ки не было сил на ответ, не было слов, чтобы объяснить, почему он плачет. С губ сорвалось лишь еле уловимое «продолжай», и он вновь прикрыл глаза. Поцеловав дрожащие губы, Джонхен брал его так медленно, как только мог, изо всех сил стискивая зубы и не давая себе сорваться. Мучительно-тягучий темп не давал кончить, хотя в глазах уже темнело. Было горячо, тесно и так хорошо, как не было еще ни с кем. По виску скатилась капелька пота, и Ки, поймав ее пальчиком, проследил ее маршрут, прежде чем рука зарылась в чуть жестковатые волосы на затылке Джонхёна, притягивая его ближе. — Джонг, не сдерживайся, — прошептал Ки ему в губы, оставляя мимолетный поцелуй. Что-то вспыхнуло в темных глазах напротив. Джонхен поймал губы Ки своими и резче качнул бедрами. Ловя сбивчивые поцелуи то в губы, то в шею, Ки почувствовал, что наконец расслабился и движения перестали приносить такую ослепляющую боль. Вероятно, это почувствовал и Джонхен — приподнявшись, он двигался уже гораздо увереннее и проникал глубже. Ки закусил губу. Джонг сильнее прихватил его бедра, отрывая их от постели вместе с простыней, и ритмично вколачивался, удерживая его на весу. От этого, наверняка, останутся синяки, но Кибому было плевать. Он горел изнутри. Грубоватые толчки выталкивали из легких воздух, а из пересохшего горла бесстыдно-громкие стоны. От нарастающего тягучего наслаждения он метался по постели, хватался за подушку, кусал губы и хотел еще... — ...сильнее! — закричал он и не в силах больше сдерживаться и, забыв о стыде, вцепился в себя, стискивая сочащийся желанием член в ладони, с нажимом проводя большим пальцем по головке. С аккуратных губ сорвался стон, похожий на сдавленный всхлип. Джонг думал, что от увиденного у него взорвется мозг. Звон браслетов невольно привлекал внимание к тоненькой молочной руке, беспорядочно двигающейся вверх-вниз. Пелена удовольствия застилала глаза, пот струился по плечам. Кончить хотелось так сильно, что перехватывало дыхание. Не было ощущения, что он испытал оргазм всего несколько минут назад. — Джонг... пожалуйста, быстрее! — взвыл Ки, оплетая ногами его талию и вжимаясь сильнее. Разрядка отозвалась яркой вспышкой в мозгу, судорогой по телу и громким протяжным вскриком Кибома. Джонхен обессиленно упал на перепачканную спермой светлую грудь и затих, ощущая, как пушистые волосы Дивы щекочут ему щеку. Прижимая к себе еще не пришедшего в себя Ки и почти касаясь пирсингованного уха, он шептал, как сходит с ума, как сильно любит и что никогда больше не отпустит...***
Солнечный зайчик приятно ласкал смуглую кожу, заставляя жмурить глаза. Стояла сонная умиротворенная тишина, в теле ощущались удовлетворение и сладкая истома... и все же Джонхен чувствовал, что что-то было не так, но спросонья мозг отказывался понимать, что именно. Еще не разлепляя глаз, он инстинктивно пошарил рукой по постели, но под ладонью ощущались лишь смятые простыни. Это было привычно, но сегодня казалось неправильным. Кровать была странно пустой. От внезапно нахлынувших воспоминаний, он подскочил на постели. Движение оказалось слишком резким для его похмельной головы, и со сдавленным стоном он опустился обратно на подушку. Он же ничего не придумал? Это ведь не могло ему присниться? Он и правда переспал с Ки. Да и какие сомнения? Подушка, в которую он зарылся носом, еще хранила запах Кибома. Такой притягательный, манящий, им невозможно было насытиться. Джонхен стиснул в руках подушку и вдохнул глубже, чувствуя себя последним извращенцем. Этой ночью он, как обезумевший, любил Ки еще долго после оргазма, в порыве неконтролируемой благодарности стискивая худенькие плечи; покрывал молочно-белую кожу поцелуями, в полубреду что-то шепча, и до хруста сжимал Ки в объятиях, пресекая все его попытки выбраться из кровати и скрыться в ванной. Он хотел, чтобы Кибом остался. Хотел бы проснуться вместе с ним, или чуть раньше, чтобы наблюдать за его пробуждением. А еще, его отсутствие провоцировало вопрос: почему он ушел? Вопреки обыкновению, не хотелось спешно выскакивать из постели и идти в душ — было сложно заставить смыть с себя этот чарующий запах, напоминающий о ночной близости. Джонхен вышел из спальни ближе к полудню, лишь когда остальные повылазили из комнат и лениво заползали по коридору. Когда он, наконец, добрался до кухни, все были уже там. По помятым лицам остальных мемберов и отсутствию у них аппетита было видно, что вечер сложился удачно не только для них с Ки. Дива же вел себя обычно и как ни в чем не бывало готовил завтрак. Он дал слабину и не удержал выражение безразличия лишь раз, когда Джонг дернулся, чтобы помочь ему с тарелками. Кибом чуть ли не выронил посуду, но, быстро взяв себя в руки, все же дошел до стола и, пожелав всем приятного аппетита, начал завтракать. Остальные тоже удивленно приподняли брови, но никто ничего не сказал — им явно было не до этого. Все это невероятно бесило Джонхена. Ему хотелось немедленно вытащить Ки из-за стола и поговорить. Неужели он и дальше будет делать вид, что между ними ничего не происходит? Это было неправильно и по-детски.***
Составив принесенную часть посуды в раковину, Кибом услышал позади себя шаги. Даже не оборачиваясь, он знал, кому они принадлежат. Через пару мгновений он спиной ощутил жар знакомого тела, и в раковину с грохотом опустилась оставшаяся часть посуды со стола. Ки непроизвольно вздрогнул от прижавшейся к его спине широкой груди, но признаваться в собственной слабости не хотелось. — Джонг, ты напугал меня! — оправдываясь, недовольно вскрикнул Ки. — Прости. Не хотел. — Вместе с тихим шепотом возле самого уха Дива ощутил тяжесть на плече, когда Джонхен опустил на него подбородок. Сильные руки обвили тонкую талию, притягивая Ки ближе. — Что ты делаешь? Если ты так благодаришь меня за завтрак, то слов было вполне достаточно, — в привычной манере фыркнул Ки. Ответа не последовало. Пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим смущением, он недовольно продолжил: — Джонг, ты мешаешь мне. Из-за тебя я не успею помыть посуду. — Черт с ней! Я помою ее потом. — От хриплого шепота в сгиб шеи волоски на затылке Дивы встали дыбом. — Только дай мне так постоять пару минут. Дива смутился еще больше подобной просьбе. Ощущая сильную дрожь, он намыливал губку, но потерявшие силы пальцы едва удерживали ее. От внезапной близости подкашивались колени. Слышался плеск воды, тихое дыхание, колышущее волосы у виска, и стук сердца где-то в горле. Кибом каждой клеточкой впитывал тепло прильнувшего к нему тела, и оно предательски расползалось внутри, исподволь заполняя его, кипятя кровь в венах. Ки пугало это ощущение, он боялся привыкнуть к нему. — Джонг, мне с тобой тоже было хорошо. Я ни о чем не жалею. — Слова выходили с трудом, но Ки больше не мог терпеть. — Только не надо теперь относиться ко мне по-другому из-за того, что я по пьяни раздвинул ноги. — Зачем ты так говоришь? — Мягкие и заботливые интонации разносили Ки на элементарные частицы. Это была настоящая пытка. — Так будет легче. Не надо все усложнять, — нашел в себе силы ответить Кибом. — Бомми, повернись ко мне, пожалуйста. Ки боялся этого. Боялся посмотреть Джонхену в глаза. Он знал, что не мог бы соврать под его взглядом. Но не выполнить просьбу было бы еще красноречивее, поэтому, собрав все свое мужество, Ки обернулся: — Секс — это проще, чем ты думаешь. Джонхен пару секунд молчал, всматриваясь в его лицо, будто обдумывая что-то. Ки было некомфортно оттого, что они стоят так близко; то и дело хотелось отвести глаза, но он решил, что выдержит. — Ки, я тоже боюсь, — невпопад сказал Джонхен, найдя ладонь Ки и сжимая его пальцы. — Давай бояться вместе. Это ведь уже не так страшно? Ки молчал. Больше всего на свете ему хотелось послать к черту все условности и, поддавшись искушению, наброситься на чувственные губы, что находились буквально в паре десятков сантиметров, но что-то пока удерживало его на месте. — Бомми, ты — самое прекрасное, что со мной случалось в жизни. Мне не хочется опускать то, что произошло, до уровня секса без обязательств. Потому что это не так. — Не разрывая прикосновения, рука Джонхена скользнула к его предплечью, отчего Ки дернулся. — Я никогда не врал в интервью, говоря, что ты самый дорогой для меня человек. И что бы между нами не происходило, ничто не сможет изменить этого. Я знаю, что прошу о многом, но... — Он на секунду замолчал, перебирая в руках мягкие светлые локоны. — Я хочу попробовать. — Это глупо. — Нет, это не глупо. Выигрывая время на обдумывание ответа, Кибом провел рукой по лбу, смахивая выбеленные прядки, некстати лезущие в глаза. Он перевел дыхание, собираясь что-то сказать, поднял взгляд на Джонхена и вдруг застыл с чуть приоткрытым ртом. Выражение лица вокалиста было несколько странным, как будто он давился от смеха, но изо всех сил сдерживался. Уголки его губ кривились, и он смешно закусил нижнюю губу. — Что смешного?! — Ки начинал закипать. Они говорили о таких серьезных вещах, а Джонхен опять корчил из себя идиота! — Ки, извини, я не специально, — еле сдерживаясь, проговорил тот и указал на Ки. — Ты пены навешал на волосы. И вид у тебя еще такой серьезный и сердитый... — Я тебя убью сейчас! — прошипел Кибом, вне себя от злости стиснув в руке несчастную губку. Скрипнули зубы. — Я правда не специально, — смеясь в голос, оправдывался Джонхен. В следующий момент намыленная губка полетела ему в голову, потом — полотенце, но уже мимо, что разозлило Ки еще сильнее. Джонхен решил, что не хочет, чтобы об его голову разбилась пара чашек, тарелок или чего потяжелее, поэтому спешно закинул Ки на плечо и понес в ванную отмываться. Если бы Джонхен только знал, что в эту самую минуту все баррикады с грохотом обрушились в душе Ки и все, что можно было завоевать, было завоевано. Сердце Ки билось как никогда громко. Вися вверх тормашками, он думал о том, что их дружба никогда не исчезнет, какую бы форму она не приняла и что жизнь чуточку проще, чем ему казалось. Наверное.