Радиокома

      Я терпеть не могу музыку, которую ты слушал без меня.       Каждый дисторшенный звук, услышанный тобой не с моей подачи — не заслуживает существовать, абсолютно любая драм секция, которую ты услышал без меня — отвратительна мне. Да пусть это будут хоть визгливые пилообразные синты, которые я готов боготворить и вставлять повсюду — все они ужасны, если ты слышишь их не со мной.       Ты создаёшь сольный проект? Что ж, замечательно! Попутного тебе ветра!       Я стираю и порчу свою память о днях, когда мы были будто бы сиамскими близнецами. Разрывая нейронные связи, неподходящими для внутривенного введения веществами, я вырезаю годы взаимодействия с тобой. Разрываю как плёнку с кассет, чтоб больше никто не смог их прослушать. Ни я, ни ты, тем более.       Мне хочется завернуться в звукоизоляционный поролон, который прячется под деревянными панелями в моей домашней студии. Изолировать барьером само своё существо, чтоб никто не слышал, как я озлобленно вою.       «Чё ты руки забинтовываешь-то? Чего у тебя под ними? Вены режешь?»       Да, солнце, я ежедневно препарирую их иглами от пятикубовок.       Почему же сейчас, мой «лучший друг навсегда», ты не спросишь, что у меня под всей той ахинеей, которую я продюсирую, отговариваясь, что сейчас это модно.       «Алекс, продолжать жить так — сравни самоубийству. Ты убиваешь себя.»       Нет, милый, я просто создаю хоррор-ремикс на спокойную жизнь.       А ты всё продолжаешь играть в психолога, каждый раз, как мы таки видимся. И никаких действий! Хэй, возможно, ты на самом деле постарел. Раньше тебя гораздо легче было вывести до белого каления. Или сейчас тебе просто не хочется тратить на меня свои нервные клетки, не знаю.       Я яростно щёлкаю тумблерами, вспоминая похожий звук моих клацающих зубов от пощёчин, когда, целую вечность назад, ты наконец-то не выдерживал и распускал руки.       Выкручиваю звук на максимум, как ты — мои руки когда-то. Так давно, что, кажется, не в этой жизни. Можешь оказать мне одну услугу? Выкрути мою шею так же сильно.       Клянусь, я не выдержу долго, я готов повеситься на сотнях этих дорожек, формирующих композицию. На этот раз, конечный её вариант напоминает петлю.       Каждое твоё редкое обращение ко мне дробит мои височные кости как излишне компрессированный бит. Как бы мне хотелось отмотать всю свою жизнь на начало. Тотальный «ресет» моего существования, с полным исключением заводского бага — тебя, с совершенно другой расстановкой нюансов.       Звуковые волны с каждым годом всё сильнее впечатывают меня в берег, погребая под горами ядовитого мусора. Ежегодно сила цунами всё больше, а желание сопротивляться прибою, наоборот, иссякает. Мне кажется, скоро я стану лишь ещё одним островком дурно пахнущих отходов, которые цунами выносит на сушу.       Я подвешен в пространстве этого аудиального океана, без какой-либо опоры в обозримой близости. Из того, что я способен увидеть в окружающей мути, различается лишь микрофон с поп-фильтром, к которому я прижимаюсь, словно к кислородной маске, отчаянно пытаясь надышаться каждой партией, зная, что скоро не смогу и этого. Потому что, теперь уже ни один фильтр не скрывает каркающие хрипы из моего горла.       Как же хочется облить «уайт-спиритом» и этот проклятый микрофон, и эту тесную застеклённую комнатку. Полностью испарить бесконечный океан звука. Прогореть со всей монтировкой дотла, лишь бы не видеть ваших осуждающих взглядов.       Мне кажется, когда-то мне толкнули метадон, бодяженный не фенилэтиламином, а прахом такого же незадачливого сгоревшего музыканта, как я.       Наверное, именно с тех пор всё пошло наперекосяк. Да, точно, именно так! Просто я впал в «радиокому», и те столбцы, которые я ежедневно контролирую на студийных мониторах — на самом деле отображение моих жизненных показателей.       Если и есть универсальный язык вселенной, то это определённо музыка. Именно поэтому меня так смешат твои попытки выучить как можно больше языков и наречий, для, как ты объясняешься, более точного выражения мыслей. Нет ничего точнее и неоспоримее языка звука. Как жаль, что ты не способен его воспринять. Конечно, не способен, ведь моё сердце из-за тебя перегоняет кровь с таким шумом, что его просто невозможно истолковать неверно. Но то ли этот язык универсален для всего живого помимо тебя, то ли ты просто не можешь расслышать.       Надеюсь, когда столбец каждого из инструментов на мониторе погаснет, ты услышишь пронзительный непрекращающийся писк из того подпространства, где моё сердцебиение превратилось в сплошную прямую. Надеюсь, тогда ты станешь лучше прислушиваться.