Зельевар моего сердца.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. * Шесть лет назад. Мы мирно пили чай в Норе после похорон Фреда Уизли, провели поминки, а люди, которые пришли почтить одного из близнецов, уже разошлись. Джордж не стал сидеть с нами, он ушел к себе в комнату и закрылся изнутри. Ему, как никому другому было тяжело: бледный, с красными от слез глазами, осунувшийся и похудевший, он сам чуть не прыгнул в могилу следом за братом, его чуть удержали Чарли и Перси с Роном. — Гарри, ты действительно завтра пойдёшь на заседание Визенгамота? Третий раз за неделю? — спросил Артур Уизли. — Да, Гарри, ты ведь всего лишь мальчик! — поддержала мужа Молли. — Чего они от тебя хотят? — Чтобы я присутствовал на судах над Пожирателями Смерти и их семьями. Я устал. Их всех приговаривают к Поцелую, а детей ссылают в другие страны без средств к существованию. Грегори Гойла сослали в Африку, Пэнси Паркинсон — в Австралию. Но, Артур, вы знаете, кого завтра судят? — спросил я. — Малфоев, — ответил Артур. — Вот кто достоин Поцелуя, так это Малфои! — проговорили в один голос Рон и Джинни. — Вы не устали от кровопролития? Война — это всегда ужасно. Всем надо успокоится, — возразил я. — Кингсли Шеклболт сильно изменился, он уже не тот, что приходил на Гриммо, 12. Тогда он травил анекдоты на пару с моим крёстным Сириусом, а теперь он стал таким же, как прошлый министр Фадж. Тот боялся потерять кресло и этот — тоже и меня он больше не считает своим другом. Он говорит, что если ты дважды выжил от «Авады», значит уже не человек, а стал вторым Темным Лордом. Вот таким он меня считает, поэтому и звереет, уничтожая даже покаявшихся ПСов. Малфои не достойны смерти, они… — Ты прав, Гарри, Малфои достойны гнить в Азкабане десятилетиями! — рявкнула Джинни так, словно собака гавкнула. — Смерть для них — слишком лёгкая кара. — Ты не права в корне! — ответил я в том же тоне, и встал из-за стола. — Простите, я пойду к себе на Гриммо. Спасибо за угощение. Я вышел из Норы и аппарировал домой, где меня ждал один лишь старый Кричер, да орущая Вальбурга на стене. Блэки… Сириус был Блэком, да и Нарцисса Малфой тоже носила в девичестве фамилию Блэк. Я ей должен жизнь. Я обязан завтра защитить Малфоев, хотя-бы Нарциссу и Драко. Никто не знает, что когда я пришёл умереть в лес от руки Волдеморта, именно она помогла мне, солгав Тому Реддлу, что я мёртв. Утром я пришёл на час раньше обычного. Что меня побудило прийти не к 10 часам утра, а к 9? Бог весть. Наверное, Провидение — не иначе, и я был благодарен за это. Заседание перенесли, видимо по инициативе Артура Уизли. Скорей всего, это он подговорил Кингсли, а тот Визенгамот, чтобы я опоздал, так как хочу особенно участвовать на заседании суда. Мы встретились с главой семейства Уизли в коридоре. Он побледнел, удивившись, что я пришёл не к 10 часам. Я посмотрел серьёзно на Артура, но промолчал, после с ним поговорю. Я вошел в зал, обойдя Уизли. Весь зал уже вовсю гудел, предвкушая желанную расправу над ненавистными Малфоями, все требовали зрелищ. Было похоже на римский Колизей, когда первых христиан выводили на арену, а к ним выпускали голодных львов, тигров и медведей. Сидящие люди на трибунах делали ставки, кто и сколько продержится. Я осмотрел весь зал. Даже Гермиона пришла с Роном и Джинни. Мне стало противно. Я понимаю, что другие могут, подняв руку, проголосовать: «Смерть им!», но не ожидал, что Рон, Гермиона и Джинни способны на это. Я был в шоке. Они устроились на седьмом ряду, я же сел на втором, ближе к концу, чтобы удобнее было встать. Малфои уже сидели на месте обвиняемых. И тут в зал вошел министр Кингсли Шеклболт, за ним — главный маг Визенгамота, Ричард Кемберлинг. Они были очень самоуверенными и самодостаточными. Малфои молчали и я удивлялся тому, как они сдерживаются, слыша со всех сторон: «Смерть гадам!», «Казнить их! Прихвостни Волдеморта!», «Жополизов Волдеморта на плаху!». Мне стало не по себе. Я посмотрел на своих друзей, они улыбались, а Джинни смотрела на Малфоев и глаза её горели ненавистью, жаждой мести, и жаждой невинной крови. Противно. И как я был до этого дня слеп, любил Джинни и мечтал, чтобы она стала матерью моих детей. Слава богам, что мои глаза открылись на Джиневру, и я никогда в жизни не соединю свою жизнь с такой жестокой девицей. Кингсли ударил молотком трижды и слушание началось. Все говорили, словно сговорились в один голос, что Малфои — мерзкие Пожиратели. Шеклболт потирал довольно руками, предвкушая победу над Люциусом и его семейкой. — А теперь проведём голосование! — проговорил Министр Всеобщей Магии Кингсли. — Прошу прощения, Министр! — воскликнул я. — Разрешите мне сказать? Выступали лишь одни обвинители, но не было ни одного из защиты! — В этом нет нужды, Гарри, — ответил Шеклболт, — они виновны и баста! Я подошел к трибуне, какие были у нас в Хогвартсе для преподов, и встал на ней. — Уважаемые маги, волшебники и волшебницы! — произнес я, а Кингсли поморщился. — Вы все знаете, кто я? — Все закивали и захлопали в ладоши. — Так вот, я, Гарри Джеймс Поттер, не стоял бы сейчас здесь перед всеми вами, да и вас никого бы не было. Меня спасла от смерти миссис Малфой. Когда я пришёл умереть в лес, прямо в руки Волдеморта, никого из вас не было там. Ни из Министерства Магии, ни из Аврората, никто на помощь ко мне не пришёл! Миссис Нарцисса Малфой обманула Тома Реддла, что я мёртв, тем самым, я остался жив, дальнейшее вы знаете. Мы победили. До этого в Выручай-комнате Кребб хотел меня убить, но Драко Малфой не позволил. Да, вот еще что… Когда нас: Гермиону, Рона и меня поймали егеря и привели в логово Темного Лорда, обосновавшегося насильно в Малфой — мэноре, именно, тогда Беллатриса Лестрейндж ткнула в меня свою волшебную палочку, желая сдать своему любовнику, Тому Реддлу. Гермиона навела на меня жалящее заклятье, чтобы мое лицо распухло и нельзя было узнать, именно тогда Драко Малфой не выдал ни меня, ни Рона Уизли, ни Гермиону Грейнджер, хотя его бешеная тётка настаивала на этом. Беллатриса пытала Грейнджер, а о её пытках вы наслышаны — стоит вспомнить хотя-бы родителей Невилла Лонгботтома. Что касается Люциуса Малфоя, да, он был Пожирателем, но лишь потому что Волдеморт пригрозил ему, что убьёт Нарциссу и сына, он ведь сейчас только что сам сказал, как это было. Я могу сбросить воспоминания свои в Омут памяти, если вы хотите удостовериться. Я считаю, что Нарцисса с сыном вообще не виновны, а на Люциусе Малфое лежит несущественная вина. Нарциссе Малфой я обязан жизнь за спасение. Она, можно сказать, спасла своей ложью весь магический мир. Не было бы сейчас ни ясного неба над головой, ни резвящихся детей на улице, ни радостных улыбок. Поймите это, господа! — Мы соберем по крупицам все улики и разберёмся во всем, не волнуйтесь, Гарри, — ответил Верховный маг Визенгамота. Кингсли кисло кивнул, а маг, Ричард Кемберлинг, подошел к «Омуту памяти», куда я своей волшебной палочкой сбросил часть нужных воспоминаний из своей головы. Уже через десять минут Верховный маг бледный и задумчивый вернулся на свое место и произнес: — Все, что Герой и Национальная Надежда магического мира сказал, — правда ! Нарцисса Малфой и Драко спасли Гарри Поттера и метку сын Люциуса получил посредством шантажа, когда Тёмный Лорд сказал ему, что-либо он поставит метку Пожирателя, либо Том Реддл убьёт его мать и отца. А еще, Драко Малфой не убивал директора Альбуса Дамблдора, это сделал Северус Снейп по просьбе самого Альбуса. Я голосую за то, что Нарцисса и Драко Малфой не виновны. — За ним подняли руки семьдесят процентов собравшихся. — Люциус Малфой виновен, он был последователем Волдеморта, но он не убийца и все делал ради семьи. Я, как главный маг и судья, предлагаю следующее: Нарциссу и Драко отпустить, вернуть им их волшебные палочки, магию не ограничивать, а вот Люциуса… — Все в зале замолчали, а Ричард Кемберлинг продолжил: — Выселить из Великобритании на пять лет без права использования магии и волшебной палочки. Срок наказания пусть он отбывает как маггл в Германии. На том и порешили. Когда суд закончился, все вышли из зала. Кингсли прошёл мимо и безумными глазами посмотрел на меня, сказав: — Как ты мог их защищать, Гарри? Пожирательница Смерти, Беллактрикс Блэк убила Сириуса, а Драко — твой школьный враг, а ты… — Мой крёстный тоже был Блэк, или ты забыл об этом, Министр? Как и Нарцисса в девичестве — Блэк. Поверь, Кингсли, Малфои — не те, кого надо искоренять из мира живых. Опомнись, ты стал очень похож на того, кого презирал, на Фаджа, — ответил я и пошел на выход. В дверях я увидел Малфоев. Они подошли ко мне и Нарцисса пожала мою руку, поблагодарив. — Почему вы это сделали, мистер Поттер? — спросил меня Малфой старший. — Не ради вас, Люциус, — ответил я, — вы заслуживаете наказания, но не смертельное, как это хотели они, а леди Нарциссе я просто отдал Долг Жизни, когда она меня спасла. Меня бы и правда не было, да и вообще ни кого не было бы, если бы не ваша жена, Люциус. А Драко… С ним нам ещё учиться один дополнительный год в Хогвартсе, и я не мог позволить, чтобы он его пропустил или остался второгодником. Когда Нарцисса с Люциусом отошли, Драко дернул меня на себя и почти в самые губы прошептал: — Спасибо, Поттер! Он уже ушел, довольно хмыкнув, а я с минуту ещё отходил от происшедшего. Что это только что было? Он мазнул своими губами по моим, почти облизнул их, жарко прошептав слова благодарности? Ко мне спешили Рон, Гермиона и Джинни. — Ты был прекрасен, дружище! — хлопнул меня по плечу друг. — Гарри, ты — прирожденный адвокат! — произнесла Гермиона. — Тебе надо на юридический поступать после Хогвартса. — Я кивнул в ответ и улыбнулся. Друзья — они у меня самые классные и ближе их никого нет. А вот Джинни уставилась на меня и зло проговорила: — Как ты мог, Гарри? Как ты посмел выгородить и защитить эту поганую семейку? Я разочарована и не хочу больше, чтобы ты приходил к нам в Нору! — Джинни! — рявкнул на сестренку Рон. — Хорошо, Джинни, я не приду, общаться с такой злобной девушкой я тоже не хочу больше. Наконец-то, ты показала мне свое истинное лицо. Друзья, будем видеться вне Норы и вне Гриммо. Девушка зарыдала и бросилась вон из Министерства. Последующий год прошёл спокойно. Все лето мы всем 8 общим курсом: Гриффиндор — Слизерин (из тех кому удалось выжить после войны и репрессий, это касается змеиного факультета), а также Когтевран — Пуффендуй, разгребали завалы, преподователи и оставшиеся в живых эльфы магией восстанавливали родные стены Хогвартса, чтобы в сентябре все смогли начать учёбу. Я поглядывая на молчаливого Малфоя, он общался с Асторией и, похоже, у них все было серьёзно. Когда началась учёба, я иногда замечал, что Драко смотрит на меня с грустью. Отчего-то и мне все чаще хотелось смотреть на него, но Малфой редко завтракал в Общем зале и почти никогда не ужинал. Я мог видеть его только на обеде. Он сидел всегда рядом с Асторией Гринграсс и улыбался лишь ей одной. К слизеринцам в новом учебном году прибавилось всего десять человек. Дети боялись поступать на этот факультет, а те, кто всё-же попал в Слизерин, оказались из магглорожденных, как ни странно. Год пролетел быстро, вот уже сданы все экзамены и получены дипломы. Я, Рон и Гермиона мы были приняты в аврорскую академию и нас зачислили сразу на второй курс, где обучают Высшей Боевой Магии, минуя первый год. За эти три года, что мы там проучились, в магическом мире произошли изменения: Кингсли Шеклболт совсем тронулся умом, но все ещё держался за свое кресло Министра Магии, Гермиона перевелась через год в Университет Мирового Права для магов и блестяще его окончила со степенью магистра. Рон и я, мы сдали экзамены и стали старшими Аврорами, выходили в сложные, специальные рейды, а получалось это раз в неделю, но зависали мы на нем по несколько дней. Джинни стала профессиональным игроком в квиддич, и почти весь год проводила то на тренировках, то на соревнованиях. Она стала спокойней и мы остались с ней в дружественных отношениях. Как-то летом мне на Гриммо пришло письмо от Малфоя. Его холеный филин принес послание ранехонько утром, когда я только вернулся с тяжелейшего рейда. Ничего не поделаешь, пришлось птицу впустить, дать ей угощение и ответить на письмо, вернее, на открытку-приглашение. «Здравствуй, Гарри Поттер! — писал он. — Завтра в 17 часов в Малфой — мэноре состоится бракосочетание наше с Асторией Гринграсс! Прошу тебя прийти на нашу свадьбу. Можешь и Рональда Уизли с Гермионой Грейнджер захватить с собой, это не обязательно, конечно, но если они вдруг захотят. Тебя я особенно приглашаю. Мне будет очень приятно увидеть тебя у нас дома. Подпись: Драко Люциус Малфой». Я перечитал письмо и ответил: «Здравствуй, Драко! Спасибо за приглашение. Хорошо, я приду к 17 — ти часам, но в 21.00 я должен заступить в ночной рейд. Напиши мне, что тебе подарить? Я ума не приложу, что такому, как ты дарить в столь знаменательтный день?! Буду рад, если напишешь. Подпись: Гарри Поттер». Я снова дал вкусняшку филину и закрепил к лапке записку, погладил гордую птицу по голове и выпустил в окно. В полдень пришло новое сообщение от Малфоя: «Добрый день, Поттер! Я рад, что ты придёшь ко мне на свадьбу. Подарков не надо, но моей матери, как дань уважения женщине, можешь купить белые розы, она их обожает. Астория любит бордовые, она не откажется от них, а для меня подарком будешь ты, Поттер. Приходи в своём аврорском мундире, офицер на свадьбе — это прекрасно, а старший аврор — фантастика! Жду тебя. Твой Малфой». Я перечитал раза три письмо. «Твой Малфой?» Чего это он? Малфой никогда не был моим. Стебется, как всегда. Вот же Хорёк — переросток! Спать хотелось до одури — всё-же за трое суток в рейде шесть часов сна маловато. Я послал Патронуса Рону, а заодно и Грейнджер, они жили вместе в Норе, не официально, но вместе. Я сел писать ответ Драко: «Доброго дня, женишок! Рад за тебя! Ты первый из трио золотого и серебряного женился. Я не уверен, но мне так кажется. Рон с Гермионой все ещё женихаются, но никак не решат вступить в брак, я — холост, и если честно, на романтику нет времени. То вампиры тусят в маггловском районе, или на окраине города, то -- контрабандисты с запрещенными артефактами или зельями, то -- оборотни в Ирландии пол деревни порвали в клочья. Вобщем, дел хватает, не до романтики. А насчёт Блейза и Пэнси я ничего не слышал, вот почему и написал тебе, что ты первый из наших трио женишься. Я рад за тебя, Драко. Ах вот, Рон послал Патронус… — Уизли действительно прислал Патронус, сообщая, что они придут на свадьбу к Малфою. — Да, мы все трое придем к тебе. Подпись: Твой Поттер.». Почему я так подписался? Ха, не одному же Малфою стебаться надо мной. Знай наших, Малфой! Я отправил письмо с неизменным филином, и лег на диван. Успел только Кричеру крикнуть, чтобы он разбудил меня в два часа дня, и снова уснул. Рон с Гермионой пришли в 15.30 и мы втроём отправились через мой камин в Косой переулок за цветами. Я не стал друзьям говорить, какие букеты буду покупать, пусть сами решат, что к чему. Рон купил красные розы, а Гермиона — белые, с зеленоватым оттенком. Очень красивые и изящные, а также большую открытку, которую Грейнджер сама подписала. Я взял бордовые розы для Астории, над букетом складывались слова из золотых букв: «Желаю счастья!», а над белыми розами для леди Нарциссы летали белые бабочки. Магия! — Гарри, ты сегодня заступаешь в рейд? — спросил меня Рон, когда мы вышли из цветочного бутика. — В 21.00 сегодня, а ты? — поинтересовался я. — Завтра в семь утра. Но ты хоть успел отдохнуть, Гарри? — Да, отчасти, но был бы не против поспать ещё часиков десять, — ответил я. В имение Малфоев мы вошли ровно в 17.00. Венчание состоялось чуть раньше и на нем были только родственники, а сейчас был просто банкет. Астория в свадебном платье была очень красивая и изящная, а Драко… я просто выпал из реальной жизни, увидев его. И, кажется мне, что я влюбился… в парня. — Гарри, очнись! — услышал я голос Грейнджер. — Не зависай, не прилично. Я подарил цветы леди Малфой сначала и поцеловал её руку, затем подошел к Астории и Драко. Протянул невесте цветы и поцеловал руку девушки, потом протянул руку Драко, глядя в его, сегодня такие теплые и счастливые, глаза. — Поздравляю, Драко! — проговорил я. — Желаю тебе счастья, побольше деток и радости! Он кивнул и чуть дольше положенного задержал мою руку в своей. Совершенной неожиданностью было прибытие мистера Малфоя старшего из Германии. Я удивился, но, посчитав срок ссылки, остался спокоен — вчера, 10 июня, закончился срок. Он обнял порывисто жену, затем сына и невестку. Гостей было не много, с нами — человек двадцать всего. Среди общего веселья вдруг я увидел, как в Драко летит из угла зелёный луч «Авады». Старший аврор — это Боец специального назначения, и боевая магия аврора сильная. Я успел взмахом руки закрыть Драко и невесту куполом защитным, и метнуть в нападавшего «Петрификус Тоталус» и моментально — «Инкарцеро», за ним «Экспеллиармус», от чего его палочка оказалась у меня. Все в ужасе вскрикнули. Я подлетел к Драко и обнял его и с минуту не мог отпустить. «Авада», пролетев зал, ушла в угол. — Гарри, я в порядке, отпусти меня, — услышал я тихий голос Драко, он тоже обнимал меня. Я медленно отпустил блондина и отошёл от молодоженов. Рон уже подбежал к негодяю. — «Гоменум Ревелио!», — произнес я. Это заклинание выявляет скрытую личность под обороткой или чарами. Перед нами появился один из сбежавших ПСов, Роберт Лисовски, из тех, кто не был близким к Волдеморту, скорее его последователь. Люциус подошел ко мне и обнял, в его глазах были слезы. — Спасибо, мистер Поттер! — произнес он. — Вы спасли моего сына. Но как он проник через защитный барьер мэнора? — Вы вернулись, Люциус, вот и займитесь этим, выясните, как это произошло, — ответил я. — На заседание по вашей амнистии позовите меня, мы вернем вам палочку и магию, мистер Малфой. Я посмотрел на часы, время было 19.57. Пора закругляться. Надо ещё этого негодяя в Аврорат забросить и допросить, завести дело и отправить в Азкабан, а там пусть им Визенгамот занимается. Кингсли это любит. Я подошел к леди Нарциссе и попрощался с ней, она заплакала, обняла меня, и я вдруг почувствовал настоящие материнские руки. — Гарри, спасибо вам. Я ваша должница, вы снова спасли моего сына. — Все хорошо, леди Малфой, это мой долг, я — боевой аврор. Не среагируй я молниеносно — грош цена была бы мне, как магу, как аврору. А это значит, что я свой хлеб ем не зря. Потом я подошел к Драко с Асторией и попрощался с ними. Малфой младший решил меня проводить до ворот. Я захватил с собой ПСа. Он дико таращился на Драко и на меня. О, голубчик, ты не представляешь, как я умею проводить дознание, ты взвоешь и будешь молить меня о смерти. Да как ты посмел покуситься на Драко? Я тебе за него кожу живьём сдеру. — Поттер, ау! Ты где опять завис? — проговорил блондин. — Ох, прости… — ответил я, — задумался. Поздравляю тебя с женитьбой! Какая же это свадьба, если нет криминала, да? — усмехнулся я. — Спасибо тебе, твоя гриффиндорская сущность снова меня спасла. Ты — мой герой! — Твой? — улыбнулся я и прищурился. — Мой! — ответил Малфой и вдруг меня обнял. Он положил мне на плечо голову и замер. Что с ним такое? — Мой Гарри... Постой так ещё пару секунд … мой Герой! Спасибо тебе за все. Мы отстранились друг от друга и я пожал его руку, потом подхватил негодяя и аппарировал в Аврорат. Я таки выбил из Роберта Лисовски показания. Он это сделал по приказу… Кингсли Шеклболта. Я ужаснулся. Я слил воспоминания его в специальную колбочку, чтобы уже завтра собрать весь Визенгамот и потребовать всем миром отстранение от должности Министра Магии Великобритании и отправить Кингсли в лечебницу для психически больных, а после лишить его магии и палочки. — Ты думаешь, — произнес Роберт Лисовски, — за тобой не придут? По твою душу, Поттер, тоже послан Пожиратель Смерти. Смотри в оба, Герой! — со злой усмешкой выплюнул он последнее слово. Я закрыл его в специальную камеру, и приставил охранника, а сам ушел в рейд. Он прошёл на удивление спокойно. Следующий через три дня. Я взял ПСа и отправился в Визенгамот. Сегодня шло как раз заседание над одним из Пожирателей Смерти. Я накинул мантию-невидимку на Роберта Лисовски и посадил рядом с собой. В конце слушания я снял с ПСа свою мантию и с ним прошёл к месту свидетеля. Кингсли хотел было закрыть заседание, или хотя бы сделать перерыв, но я не дал. — Вчера, — произнес я, — меня пригласили на свадьбу Драко Малфоя. Во время танцев на него было совершено нападение, этот человек бросил в Драко смертельное заклятье — Аваду. Я едва успел закрыть Малфоя защитным куполом и обезвредил негодяя. — Какое отношение он имеет … — возразил Министр Всеобщей Магии. — Имеет! — воскликнул я. — Еще какое. Как только я покинул Малфой — мэнор, я привёл негодяя в Аврорат и там провел дознание. Слова правдивости мои могут подтвердить Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер, мы все были вчера на свадьбе Драко Малфоя и Астории Гринграсс. Я могу выпить хоть бочку сыворотки правды, что угодно, но я снова это подтвержу. Во время дознания… — Все, хватит чушь нести! — возразил Кингсли Шеклболт. — Нет, Министр, пусть мистер Поттер всё-же скажет, что он узнал, — сказал главный маг, он же и верховный судья, Ричард Кемберлинг. — Говорите, Гарри. — Пожиратель Смерти, Роберт Лисовски, он признался во всем, и оно у меня в пузырьке, можете посмотреть в «Омуте памяти», если вам интересно. Пожиратель Смерти признался, что убить Малфоя его послал Министр Всеобщей Магии Великобритании, Кингсли Шеклболт, а также он предупредил и меня, что и за мной скоро придут. — Позвольте, — произнес Ричард Кемберлинг и ещё трое из главных магов Визенгамота. Они вскочили со своих мест и подошли ко мне, чтобы взять пузырек с воспоминаниями, — очень интересно. И тут Министр Магии пустил «Аваду» в Роберта Лисовски, но я закрыл защитным куполом обвиняемого, а Шеклболта схватили маги. «Авада», отскочив, убила одного из охранников Визенгамота, а Кингсли вырвался и зло посмотрел на меня, потом вдруг прокусил ампулу с цианидом на своём воротничке рубашки. Да, он бесславно скончался. Прошла неделя после происшествия в Визенгамоте и меня вызвали на совещание. Все стали голосовать, чтобы я, как Герой и Национальная Надежда магического Альбиона, стал Министром Всеобщей Магии Великобритании, но я отказался, предложив кандидатуру Грейнджер, сказав, что она очень умная, справедливая, молодая, деятельная и образование у неё соответствующее. Никто не посмел мне перечить и она через несколько дней получила этот пост. А ещё через месяц они с Роном поженились. Ко мне не пришёл убийца, зато к новому Министру заявился и тоже на их с Уизли свадьбе. Тут уж сам Рон его повязал и дознание провел. Очередной ПёС. Дело по амнистии мистера Малфоя старшего прошла сразу после суда над Пожирателем Смерти, который напал на Министра Всеобщей Магии, Гермиону Грейнджер — Уизли. Она фамилию не стала менять, всё-же Грейнджер — героиня Второй Магической Войны. Мистеру Малфою вернули магию, выдали новую палочку, так как его палочку отобрал ещё Волдеморт на одном из заседаний в мэноре Пожирателей Смерти. Гермиона взяла Люциуса работать в Отдел магических артефактов. Она хорошо разбиралась в людях, но предупредила Люциуса, что, не приведи Мерлин и Моргана, если он предаст её или выкинет что-нибудь противозаконное, то его ждёт Поцелуй дементоров. И Люциус Малфой дал Непреложный обет, что будет верно служить в Министерстве Магии. За расшифровки артефактов ему платили хорошо и Малфои начали отстройку, реставрацию мэнора после налета авроров в тот год, когда пал Тёмный Лорд. Прошло почти ещё два года со дня свадьбы Малфоя младшего. Я редко читаю газеты, но как-то взял в руки «Ежедневный Пророк», и прочёл, что у Драко померла жена через полтора года после родов. Молодой Малфой в глубоком трауре. Сколько он с ней прожил? А ещё ребёнок маленький остался. Я напросился в мэнор на Рождество, написав письмо Нарциссе. Она ответила, что очень будет рада, если я приду, вот только сына не будет. Я пришёл в мэнор, но Драко не застал. Нарцисса открыла мне по секрету, это её сын улетел в Норвегию, и хочет побыть один. Ребёнка Малфой оставил на свою мать, его мне и показала леди Нарцисса. Малыш был копией Драко в детстве. — Драко с Асти, пока она ещё была беременна, решили назвали своего сына Скорпиусом, — проговорила женщина. Увидев меня, мелкий Малфой насупился и разразился диким ревом. Пришлось мне из детской выйти. Я заказал из белого золота кулон — артефакт с изумрудом, обрамленным бриллиантами, защитный, магический, его я сам напитал магией и силой, дополнив заклинаниями. Он был настроен на силу, которая будет укреплять владельца кулона, а также устранять негатив и уныние, защитит хозяина. Я встроил в изумруд Воскрешающий Камень, свой, который мне оставил когда-то в снитче Альбус Дамблдор. Почти два года назад, когда Драко чуть не погиб на свадьбе, я понял, что не могу его потерять. Когда Нарцисса вышла из детской, я спросил, где конкретно в Норвегии находится её сын? — В горном отеле «Гейло», в Норвегии, — ответила женщина. — Гарри, вы хотите к нему съездить? Вот только вряд ли он вас примет. Драко сейчас не легко. — У меня есть три дня отдыха от рейдов, я попытаюсь с ним увидеться. Но если Драко не захочет меня видеть, я вернусь в мэнор и оставлю подарок здесь, а вы, Нарцисса, передадите ему сами. Что ж, пожелайте мне удачи. — Гарри, идите через камин, я настрою его на вас, — предложила леди Малфой. — От нас до Норвегии 695 миль, это далеко. Самолёты летают часто, час сорок в воздухе. Решайте сами. — Ну, я старший аврор и у меня есть доступ трансгрессии из Англии в Нью-Йорк, а это перелёт через Атлантический океан. Старшие авроры многое должны уметь. 695 миль — это не предел. Спасибо, леди Малфой! — проговорил я и вышел через камин на Гриммо, 12. Я взял дома телефон, деньги и паспорт, открыл ноутбук и нашёл отель «Гейло», запомнил как он выглядит, потом отключил ноутбук. Я оставил Кричера и трансгрессировал в Норвегию, чётко представив отель в голове. Привычный рывок и вот я уже у входа в отель «Гейло». Сейчас узнаю, действительно ли в нем поселился Драко Малфой. Да, он действительно заселился в «Гейло», я попросил номер рядом. Зимой мало туристов. Я посмотрел на время, по местному девять вечера. Прекрасно. Подхожу к номеру 67 и осторожно стучу. Парфюм Малфоя чувствуется даже в коридоре. Он открывает и смотрит в ступоре на меня. Я улыбаюсь. — Поттер?! — воскликнул он. — Как ты?.. Ох, проходи. — Ты один? — спросил я и закрыл рукой рот. Ну, я и идиот. — Прости, я не хотел ранить тебя. Я пришёл, чтобы поздравить с Рождеством, Драко. — Мама меня выдала, да? — усмехнулся он. — Ладно, валяй, я потерплю. Я вынул из коробочки кулон с изумрудом и произнес: — Драко, это артефакт и в изумруде находится Воскрешающий Камень, тот самый, что не дал мне умереть насовсем, когда Волдеморт послал в меня «Аваду». Я сам сделал этот артефакт — кулон. Воскрешающий Камень мне оставил Дамблдор, и он — тот самый, что входит в Дары Смерти. Почти два года назад, когда Роберт Лисовски чуть не убил тебя на твоей свадьбе, я понял, что должен это сделать — защитить тебя, ведь меня рядом не всегда может оказаться, а потерять я тебя не могу. — Ценный подарок, спасибо! — ответил Малфой. — Может, поможешь мне его надеть? — Конечно, — улыбнулся я и взял в руки кулон, подошел к блондину и обнял парня, застегивая замочек, потом прочёл заклинание на активацию артефакта и только тогда отстранился от Малфоя. — Никогда не снимай его. Да ты и не сможешь, он не поддастся. Я его надел и только я смогу снять, но не хочу этого делать. Я все ещё держал на плечах блондина свои руки и вдруг он подался вперед и чмокнул меня в щеку. — Благодарю, Гарри, но я бы и так не снял твой подарок, даже если бы ты попросил. Он дорог мне. Я приблизился к блондину ближе и мои руки оказались на талии Малфоя. — Драко, с Рождеством тебя! — прошептал я и в следующий миг мои губы прижались к его губам. Малфой не ответил на поцелуй, но и не оттолкнул. Я ещё раз обнял его и вышел из номера Драко. Я покинул отель ночью и трансгрессировал домой на Гриммо, 12. С тех самых пор мы не виделись с Малфоем ещё несколько лет. *** — Гермиона Джин Грейнджер, я не виновен, меня явно подставили. Я не собирался никого убивать. Ты же меня знаешь?! — Гарри, на авроре Джастине Смитте нашли отпечатки твоих пальцев, и ещё, вот… — Министр протянула флэшку мне. — Видео с записью, где ты избивал аврора Смитта за то, что он высмеивал помилованных бывших ПСов. — Да, я заступился за семью Малфоев, Паркинсон и Гойлов, которых Смитт высмеивал. Мы все были детьми. За грехи взрослых дети не должны страдать, а тем более Драко, Пэнси, Грегори и многих других. Они всё искупили, а их до сих пор, хотя прошло больше восьми лет, преследуют. Родители наших сверстников расплатились сполна за злодеяния, а их детей по-прежнему гнобят, издеваются и не дают ни спокойно жить, ни — работать. — А чего же ты хотел, приятель? — спросил вошедший Рональд Уизли. — Почет и уважение этим сволочам выказывать? Может, прикажешь с ними за руку здороваться? Будь моя воля, я бы их всех семьями вырезал, чтобы и духу не осталось. Я Гермиону каждый раз прошу уволить из Министерства Люциуса, но она не хочет. — У Министра Гермионы Грейнджер есть голова на плечах, а вот ты спятил, Рон! А если так твою семью вырезать и гнобить! Ты человек, вообще? — воскликнул я и поднялся со стула, на котором сидел. — Я не позволяла тебе вставать, Гарри, а ты, Рональд, покинь мой кабинет. То, что ты — мой муж — это не даёт тебе права вмешиваться в разговор. — А ты изменился, Поттер, — зло выплюнул Уизли. — Мундир аврора тебя сделал нелюдью, — ответил я с горечью. — Не зазнавайся, имея крыло рядом Министра Магии, ты сгоришь от своего превозношения над людьми. Что с тобой стало, Рон? Куда делся мой друг? Ты стал гордой пустышкой и мне тебя жаль. Рон, теперь уже, наверное, мой бывший друг, ринулся на меня, но тут Гермиона вышибла его из своего кабинета волшебной палочкой и заткнула его рот заклинанием молчания. — Да, что с вами такое творится? — вскрикнула она. — Гарри?.. — Мне жаль, Гермиона, тебе с этим говнюком жить придётся. Я не завидую. У него нос уже небес достиг. Давай мне направление в Хогвартс, я стану учителем по ЗОТИ, но буду учить так детей, как тогда учил вас защите. Не боишься, что твой благоверный из-за своего задранного носа скоро станет на тёмную сторону? Тьма начинается с помыслов гордости, превозношения и значимости себя. Вот он я — пупик Земли, не как все эти людишки, или как сей недо Герой! Ничего не напоминает, Грейнджер? Реддл не за один день стал Лордом Волдемортом. Пойми это сама, Гермиона, и муженьку своему растолкуй. Ты у нас девушка с головой. — Я теперь Уизли, — проговорила Министр Всеобщей Магии Великобритании. — Сочувствую. Я бы утопился, будь я мужем этого говна на палочке. Мерлин. Как же я был слеп. Да Паркинсон в сто раз лучше Рона. Знаешь, я тут прочёл недавно у одного поэта его творение в прозе: «Песня о Соколе». В поэме были такие слова, Гермиона: «Рожденный ползать — летать не может!». И еще: «Бузумству храбрых поем мы славу!». Почитай в интернете: «Песня о Соколе». Сокол долго и упорно бился с врагом высоко в небе, и вот его смертельно ранили, он упал на скалы весь в крови. А еще там был уж, который говорил, что внизу ему тепло и сыро, весьма комфортно, и уж не понимал тоску Сокола по небу, когда тот не мог взлететь. Почитай, ты умная женщина, многое поймёшь. Мы с тобой в войну были храбрые, мы сражались, и ты, не смотря на свой высокий пост, не возносишь нос свой к небесам, как Рон, ты строга к себе и милостива к окружающим, а это — удел избранных и сильных людей, лидеров, а твой муж — тюфяк. — Перестань, Гарри! Рон вовсе не такой, он просто устал и он, по своему тебя любит. Правда, Гарри. Вот, возьми билет до Хогвартса. И, кстати, там преподает три года Драко Малфой. Он — декан Слизерина и неплохой профессор, под стать своему крёстному Северусу, пусть земля ему будет пухом! Поезжай, только не дерись с Драко. Он изменился очень, от былой спеси и следа не осталось. Отдохнешь в Хогвартсе от всех нас. Школа всегда была тебе домом, — проговорила Министр Гермиона и обняла меня. — Да, — грустно ответил я, — там мне хорошо. С Джинни я на днях отказался встречаться, она хотела меня вернуть, а я нет. Мне от неё тошнит. Нагулялась, а теперь ей статус «миссис Поттер» подавай, видите ли! Не хочу. — Ах вот почему Рон сам не свой! — проговорила Гермиона. — Но почему ты не хочешь с ней общаться? — А ты у неё спроси, как девчонка — девчонку. Уверен, Джинни наболтает тебе такого, что сам черт голову сломит. Я понимаю, ты ведь купила мне билет до Хогвартса в один конец? — На пару лет — да, Гарри, и это так надо. Твои деньги в безопасности в Гринготтс, должность Главного Аврора за тобой останется, а Рон просто пока тебя заменит на пару годков. — Я рад. Пусть поработает Рон. Все это время он был за моей широкой спиной, пусть теперь сам попробует тяжело ли съесть пуд соли? Мы с подругой детства обнялись, и я сказал ей, чтобы она всегда оставалась сама собой, чтобы не менялась. Я вышел из кабинета Министра Магии и увидел Рона. Он смотрел на меня угрюмо, но я не остановился, а прошёл дальше. Ещё дальше, пока свежий ветер не подул мне в лицо. Итак, что я имею? Сегодня, 29 августа, поезд у меня завтра в 11 часов дня, как обычно. Я аппарировал на Гриммо, 12, где меня уже поджидал обеспокоенный Кричер. — Хозяин пришёл поздно, подать ужин? — спросил он. — Бокал огневиски, лимон с сахаром и тишину, — попросил я. — Завтра останешься один до Рождества здесь, меня отправляют в Хогвартс детей учить. — А хозяин сможет это сделать? — насупился старый эльф. — Конечно! — ответил я. — Дети — цветы жизни. Знать бы, как к этим цветочкам подойти и не сломать их, не навредить? Ночью мне плохо спалось, а если я и засыпал, то мне снился Малфой. Я просыпался и снова проваливался в тяжёлый сон. Утром я раньше времени встал, собрал чемодан с вещами, запечатал дом, сменив пароль и наказал Кричеру охранять его, убираться периодически и поддерживать порядок, никого кроме меня не впускать.