Fuckin Perfect / Чертовски Идеально

      Я с восхищением смотрела в зеркало, пока стилист-парикмахер доделывал последние штрихи в моей свадебной причёске. Нужно было признать, что впервые в жизни удавалось считать себя красивой. От этого осознания мои глаза горели, щёки румянились, а в груди распускались цветы, отчего хотелось вдохнуть поглубже, словно именно так я могла ощутить их благоухание.       Ким Сокджин, мой жених, настаивал на пышном свадебном платье, однако после примерки девушке пришлось отсеять этот вариант, ведь на моей тощей фигуре подобный фасон выглядел достаточно убого. Очень хотелось соответствовать своему идеальному жениху, поэтому было решено остановиться на греческом стиле, ведь именно он подчёркивал то, что нужно, скрывая то, что я считала недостатками. Белый корсет туго обтягивал и приподнимал небольшую грудь, создавая иллюзию бо́льшего размера. Он немного сдавливал в рёбрах, из-за чего дыхание слегка затруднялось. Изящная и тонкая кружевная ткань выборочно скрывала бледную кожу надплечий и излишне выпирающих ключиц, а тонкая цепочка аккуратно подчёркивала хрупкость девичьей шеи. У моих висков сквозь тонкую кожу явственно просвечивались синие венки, покладистые светло-русые волосы были сформированы в незамысловатую причёску, демонстрирующую их длину и красивые искусственные завитки, а большие, немного грустные голубые глаза лишь слегка подведены косметикой, что подчёркивало естественность внешнего вида.       Истории о безумной любви и счастье до скончания лет уже давно стали для меня просто сказками. Сказками, которые было приятно читать, но в которые с каждым прожитым годом было всё сложнее поверить. Не могу утверждать, что моя жизнь была тяжёлой и полной ужасных моментов. Реальность не накрывала с головой, не отрезала путь к обычным мечтам. Вовсе нет. Во мне всегда жила мечтательность, надежда на лучшее на этой планете, вера в её жителей, в искреннюю настоящую любовь, несмотря на то, что все и всюду твердили, будто её не существовало.       Я точно знала, что она есть. В течение всей жизни она наблюдала, как трепетно и заботливо относились друг к другу мои родители. Их совместная жизнь протекала размеренно во взаимном уважении, в совместной любви к своим детям, в тихом спокойном счастье, которое они находили в совершенно простых вещах. Казалось бы, их брак изначально был на этом построен, однако не каждый поверит, что эти люди поженились лишь по наставлению своих родственников.       «Выходить замуж нужно не по любви, — всегда твердила мама Михэль. — Надо слушаться старших, они знают, что говорят. А я на правах матери настоятельно советую тебе выйти за такого человека, качества которого заставят полюбить его на протяжении совместной жизни. Да, чувства будут не такими яркими изначально, но ты всегда будешь знать, что он заслужил твою любовь. И ты его тоже».       У меня не было причин не доверять матери. Многие знакомые нашей семьи, вступившие в брак по «любви» или в результате незапланированной беременности, разводились так или иначе спустя несколько лет совместной жизни. И, если судить по рассказам, которые мне приходилось невзначай подслушать у дверей кухни, это была не жизнь, а настоящая пытка: измены, непонимание, насилие, оскорбления… Кто сколько выдержит. У кого терпения больше, тот держится дальше, подбадривая себя мыслями: у нас же общие дети, да и не зря же поженились; а чувства, может, удастся воскресить; может, он переменится с возрастом и перестанет изменять?       Всё это печалило Михэль, наглядно демонстрируя, что совершенно обычные семейные люди снаружи, могли быть глубоко несчастны внутри. Привыкшая тщательно всё обдумывать, девушка решила, что должна со всей серьёзностью прислушиваться к советам родителей, ведь своим примером они доказывали, что стать счастливым в действительности возможно.       Пусть выберут мне пару сами, тем более, что мы больше не жили в Европе, где такое уже не практикуют, а переехали в другую страну, где дух прошлого всё ещё витал в воздухе и браки по договорённости совершались также, как и раньше.       С самого рождения моя семья жила в небольшом румынском городке. Тут было не так много финансовых возможностей, зато это место идеально подходило для спокойной неспешной жизни, для взращивания здоровых детей и размеренного существования. Я была не единственным ребёнком в семье, имела двух младших сестёр и брата. Вся моя жизнь тянулась неспешно под колокольный звон небольшой местной церквушки, шелест ветра среди раскидистых ветвей старых деревьев и отдалённое гудение проезжающих мимо поездов. Я была главной помощницей матери. С самого раннего возраста выказывала тягу к обычным домашним делам, таким как уборка, готовка, уход за детьми… С безграничным терпением помогала младшим с уроками, учила читать, писать, объясняла всё, о чём любопытствовали сёстры и братец. Наравне с матерью я отводила их в детский сад и на различные кружки, а по выходным проводила тщательную уборку или подолгу возилась в земле на грядках, что располагались на заднем дворе дома. Жизнь моя протекала исключительно в кругу семьи.       Я водила небольшое знакомство с несколькими девочками, жившими по соседству, однако познать крепкую дружбу до этих пор мне так и не довелось.       В Южную Корею мы переехали из-за папиной новой должности, которую ему предложил нынешний начальник. В момент их встречи он был просто инвестором, посетившим Румынию ради новых идей и людей, которых можно было задействовать в создании своего бизнеса. Их судьбы пересеклись случайно на фоне конфликта моего папы со своим начальством.       Недооценённый, с оскорблённой гордостью мой отец с удовольствием принял похвалу от господина Кана, ознакомившегося с его изобретениями. Корейцы ценили ум по достоинству. И уже спустя месяц мы активно готовились к переезду, учили язык и культуру, чтобы как можно лучше вписаться в новое общество.       Южная Корея поразила всю мою большую семью. Каждому из нас что-то пришлось по душе именно тут, ведь это был совершенно другой мир.       День предстоял долгий и выматывающий. Когда я была готова к выходу к гостям, сестричка Джил сообщила, что мой будущий муж со своими родителями как раз сейчас у входа, принимают поздравления от приглашённых, которых я и половину-то не знала. Десятилетняя девчонка, довольная тем, что нашёлся повод для покупки нового красивого платья, её собственного, между прочим, летала от одного к другому и разносила новости.       Меня пригласили последовать в специальную комнату, в которой все желающие гости могли сфотографироваться со мной, то есть, с невестой.       Я прокручивала это слово в голове, радуясь, что, наконец-то, его можно было применить и ко мне. Всё происходящее было настолько прекрасно волнительным, что иногда я отказывалась верить в правдивость реальности. Я ощущала себя воистину принцессой, выходящей замуж за самого желанного принца. Мой Сокджин безусловно им и являлся. В нём было слишком много тех качеств, о которых говорила мне мама. И я уверена, что обязательно полюблю его.       Встав в центр комнаты, я заметила, как ко мне приближались родители. Отец добродушно улыбался, а мама, зачастую строгая и серьёзная, с гордостью смотрела на меня. В руки мне отдали свадебный букет из прекрасных белых лилий и продолжили съёмку. Когда мы с семьёй запечатлелись на плёнке фотоаппарата, я вдруг поняла, что моя семья теперь не моя. Ведь, начиная с завтрашнего дня, моей семьёй будет Ким Сокджин. А после… к нам присоединятся и наши общие дети.       Невеста и жених не должны были видеть друг друга до самой церемонии. Именно поэтому гости могли сфотографироваться отдельно с Сокджином и отдельно со мной.       Сперва в комнату для фотосессии приглашали ближайших родственников, затем начали приглашать и остальных гостей. Они заходили, фотографировались, поздравляли, что-то желали и уходили. Я думала, что мои губы устанут улыбаться, а скулы сведёт от напряжения, но нет, каждое пожелание будущей жене воспринимала с благодарностью, неглубоким реверансом и широкой улыбкой. Я стоически выдерживала все «испытания», предназначенные мне в день свадьбы, но лёгкая усталость уже давала о себе знать.       И вот в поле моего зрения появились и приглашённые мною, Чонгук с Дорой. Ранее, я готова была забрать свои соображения о браке по договорённости обратно и выйти замуж по любви. Ведь мне не так давно казалось, что я без ума влюблена в Чонгука.       По переезде в другую страну и смены отцовской должности, финансовое состояние моей семьи значительно улучшилось. Потому однажды отец сказал, что я могла бы попробовать осуществить свою давнюю мечту. Я всегда грезила классическими танцами. Чтобы заниматься ими требовалось покупать специальную обувь для тренировок и для выступлений, точно так же, как и костюмы, плюс всё для укладки волос, их украшений, уход за кожей. Я уже и не говорю за денежные сборы для участия в конкурсах и поездках. Теперь, у папы имелись на это деньги и я не стала отказываться и придумывать тысячи отговорок, чтобы никуда не ходить.       Да, я стеснялась по началу, у меня долго не выходило сделать свои движения чистыми. Я уставала, отчаивалась, но пыталась вновь и вновь, а мой партнёр, Чон Чонгук, мне в этом помогал. Славный и дружелюбный малый, каких ещё поискать надо. Он никогда не интересовался мной для «галочки», его беспокойство было искренним и сам он казался донельзя хорошим и правильным. И я его дружбу сперва приняла за симпатию, ведь раньше не то, чтобы общаться с мальчиками, даже не дружила с ними никогда. Смелости признаться в чувствах у меня, естественно, не хватило. И хорошо, ведь, как оказалось позже, парню сильно нравилась его одногруппница. Чонгук, провожая меня до дома, часто делился со мной рассказами о ней, спрашивал совета, как себя вести, чтобы понравиться. На эти вопросы я и сама не знала ответов, поэтому советчик из меня вышел плохой. Однако, не смотря на это, они всё же сошлись.       Когда Чон и Дора стали парой, это помогло мне вернуть ясность ума и вспомнить о своих размышлениях. Я не стала обижаться на судьбу, хотя очень хотелось. А вот ревность приглушить мне так и не удалось.       — Какая же ты красивая, — сказала девушка Чона, которая, наконец, смогла вздохнуть спокойно, так как раньше ей приходилось переживать из-за нашего общения с её парнем. Мне совершенно не хотелось прекращать нашу дружбу, ведь потерять единственного друга было бы для меня тяжело.       Глаза Доры перебежали с моего платья к лицу парня и тот, ни капли не смутившись, поклонился и сделал ко мне шажок, чтобы приобнять, легко и невесомо.       Вряд ли после свадьбы я смогу хоть ещё раз пойти на занятие и станцевать в паре с ним, поэтому мысленно я уже давно прощалась с танцами. Мне ещё толком не было известно, каков именно мой будущий муж, но я предполагала, что, возможно, придётся бросить свои занятия, чтобы целиком посвятить себя семье. Я готова была идти на такие жертвы.       За те пол года, что мы с Сокджином пытались узнать друг друга, он просил общаться с ним на равных. Но мне всё равно было сложно к этому привыкнуть. Знала, что во многих корейских семьях принято, чтобы жена беспрекословно слушалась мужа. И я буду слушаться. Я собиралась создать идеальный брак, счастливую семью и не верила, что Джин мог отнестись ко мне несправедливо или плохо.       Я была полна энтузиазма, ей уже не терпелось скорее приступить, показать, как хотела, чтобы Сокджин полюбил её искренне и навсегда. Желала поскорее встать у плиты и доказать, что прекрасно умела готовить; выстирать одежду и выгладить его идеальные брюки с ровной полосочкой посередине; сохранять в доме порядок, чистоту и уют. Я готова была отдать себя полностью, вот только я совершенно не знала, как вести себя с мужем в постели, лишь надеялась, что он с пониманием и уважением отнесётся к моей неискушённости в этом деле.       Безусловно, я была горда тем, что к своим двадцати годам сохранила свою непорочность. В моём понимании по-другому и вовсе быть не могло, но я не осуждала тех девушек, которые под влиянием современного мира теряли невинность с теми, кто не был этого достоин.       Первая брачная ночь — это единственное, чего я боялась. Но это действо должно было сблизить меня с Джином, прочно связать, открыть друг для друга, потому я с трепетом и страхом этого ждала.       На свиданиях мужчина позволял себе лишь брать меня за руку и легонько приобнимать за плечи, а сама я так сильно стеснялась, что при мысли о простеньком поцелуе густо краснела и ретировалась домой под добродушным взглядом Сокджина. Казалось, когда он прикоснется ко мне откровенно и по-собственнически, я попросту рухну в обморок от переизбытка эмоций и волнительных переживаний.       И вот, этот день настал. День, когда всё, чего я боялась и жаждала одновременно, должно случиться.       Когда Чонгук с Дорой попрощались, заходило ещё несколько человек, которых я даже не знала. Однако после них стали приходить уже друзья моего жениха, с которыми он успел меня познакомить незадолго до свадьбы. Я приветствовала их и поблагодарила за то, что пришли на торжество.       Первыми вошли Намджун со своей девушкой Сорой, которая была намного его младше. Внешне мы казались с ней одногодками, однако она всё же намного младше. Это было заметно по поведению. Уж простите за выражение, но такого «шила в заду» я даже у своего младшего брата не видала. Ну, и Сора не особо выделялась умом, ляпала всё, что взбредёт в голову и не церемонилась. С этой парочкой вошёл и Тэхён. У него, в отличие от остальных друзей, не было ни девушки, ни жены, несмотря на то, что возраст уже поджимал.       Тэхён с большим добродушием подошёл и поклонился. Его улыбка, пусть и странная, но такая искренняя, как у ребёнка, поэтому я улыбнулась ему в ответ. Намджун же высокий и статный мужчина, такой солидный и серьёзный, что вблизи я чувствовала себя совсем школьницей. Он то и сказал мини речь от всех остальных, так как ни у Соры, ни у Тэхёна не хватило бы на это красноречия.       Мы сфотографировались вместе несколько раз и на смену им вошла ещё одна пара. Юнги и Миён. Они были женаты уже довольно давно и это был единственный факт, известный мне про них. Вечно ворчливый мужчина нёс на руках дочку. Их лица ярко контрастировали между собой. Грубое взрослое и серьёзное лицо с детским пухлым и открытым личиком. Жена примерно с мужа ростом держалась позади. Печать небольшой усталости проглядывалась на её лице, несмотря на улыбчивость.       Супруги были одного роста. Возможно, поэтому госпожа Мин не надевала обувь на платформе или высоком каблуке. Юнги и Миён казались похожим друг на друга. Быть может, именно о проявлении подобной схожести говорили люди о тех замужних парах, которые прожили вместе слишком долгое количество времени. От супругов веяло каким-то напряжением и холодом даже тогда, когда те улыбались и произносили пожелания.       И вот, когда семейство Мин покинуло комнату, а я в действительности начала думать, что моё лицо вот вот треснет от улыбки, вошёл Он. Я еле совладала с собой, чтобы продолжить искриться счастьем. Взгляд Чимина резко отличался от взглядов друзей моего жениха. Ещё при первом знакомстве я чётко уловила его и совершенно не поняла, что он мог означать…       Аккуратный до идеальности, в светлой и чисто выглаженной одежде, мужчина, с роскошно уложенными волосами, ступал так, словно собирался участвовать в показе мод. А хитрые глаза быстро пробежались по мне с головы до подола платья. Оценивающе. Мужчина сжал губы и мило улыбнулся, вытаскивая руки из карманов брюк. Значит что-то всё же не понравилось и он бы с удовольствием вмешался, чтобы переделать мой образ на свой лад. Интересно, кем он работал... Наверняка какой-нибудь дизайнер. Так и вижу, как он надевал белоснежную перчатку и тычком небольшого пальца указывал рабочим что и куда ставить.       Я засмотрелась и совсем не заметила, как приоткрыла рот… Мне стало очень неудобно, потому я быстро опустила взгляд и перемялась с ноги на ногу, подумав о том, что этот человек пугал и совсем мне не нравился даже в качестве друга семьи, однако, несмотря на предыдущие пункты, сильно завораживал своей отличительной внешностью, движениями и повадками.       Я проглотила поздравительные речи от него и его дорогой супруги, которую я почти не заметила — настолько эффектным было появление её мужа. А ведь Анри была не менее яркой. Я уговаривала себя немного потерпеть, ведь предчувствие касаемо господина Пака были неприятными. Сейчас сделают несколько снимков, после чего он просто уйдёт, сядет за один из столов и больше сегодня я не обращу на него внимания.       Фотограф расставил нас по местам. Чимина разместили слева от меня, а его жену справа. Я заставила себя расслабиться и мягко улыбнуться на камеру, немного сильнее сжав свадебный букет. В момент, когда раздалась вспышка и характерный щелчок, я ощутила чужое прикосновение к своей спине. Мужская рука аккуратно легла на талию и подалась кверху, касаясь совсем невесомо, но даже подобная лёгкость заставила сильно волноваться. Я чувствовала, как его пальцы задевали шнуровку корсета, скрытую под длинной фатой, отчего по всему моему телу волосы вставали дыбом.       — Давайте ещё разок, — отозвался фотограф, а в это время ладонь мужчины достигла моей обнажённой кожи между лопаток, там, где ещё никто не касался до него. Мне пришлось невольно прогнуться, выпячивая грудь вперёд, стараясь создать хоть какое-то расстояние между своей спиной и чужой ладонью.       — Невеста должна улыбаться, — напомнил фотограф.       — Ах, да…       Я улыбнулась, натянуто и нервно, совсем не так, как мгновениями ранее. Кожа на спине до сих пор горела от ощущения касания чужого мужа. Последняя вспышка осветила помещение, и я выдохнула, так как ненавистная рука, наконец, вернулась в карман своего хозяина. Я покосилась на Пак Чимина с некой опаской. Мужчина поймал этот взгляд и склонился чуть ближе:       — Счастливой ночи, — пожелал он мне на прощание с загадочной полуулыбкой и отправился вслед за женой.       Меня бросило в жар. Вдруг показалось, что господин Пак сказал это достаточно громко, чтобы могла услышать его супруга и фотограф, а быть может кто-то из нанятого персонала, снующего мимо этого зала. Пальцы мелко задрожали, и я передёрнула плечами, не сдержав внезапный порыв. Я тут же пообещала себе, что буду держаться от этого мужчины подальше, что не позволю больше приближаться к себе так близко и уж тем более не дам ему бросить тень на наш с Сокджином брак.       По окончании фотосессии, должна была начаться сама церемония. По обе стороны зала располагались столики для гостей, заставленные закусками и выпивкой. Сами же гости уже давно сидели на своих местах и ожидали начала. По центру зала проходила дорожка, ведущая к алтарю, где уже что-то вещал в микрофон ведущий церемонии.       А мы с отцом ожидали, когда ему разрешат, наконец, взять меня под руку и провести через весь зал, чтобы передать в заботливые руки другому мужчине. Я нервничала, хоть и случай с Чимином потерялся в моей памяти из-за массы других мыслей. И, когда папа прошептал несколько утешительных и подбадривающих слов перед тем, как выйти к гостям, я уже мало что понимала. Осознание своей обворожительности в этом платье и в этот момент плескалось где-то совсем недалеко и лишь это придавало мне смелости. Множество взоров устремились ко мне. Не часто здесь можно увидеть свадьбу европейской девушки и корейца, поэтому даже обслуживающий персонал отвлёкся от своих занятий и с интересом за нами наблюдал.       Ещё совсем недавно я не понимала, почему понравилась Джину. Периодами мне казалось, что это всё лишь ради насмешки, но мужчина оказался серьёзно настроенным и предложил мне выйти за него. Тогда то я и спросила мнения Чонгука по поводу своей внешности. И он ответил, что корейским парням нравятся европейские девушки с голубыми глазами и светлыми волосами. А я, как нельзя кстати, подходила под описание, учитывая, что мои светло-русые волосы местами выгорели на солнце и стали совсем белыми. Возможно лишь благодаря своим генетическим данным я понравилась Сокджину. Это и огорчало и радовало в один момент. Но я была уверена, когда мужчина узнает меня ближе, то поймёт, что выбрал не зря.       Но вот, теперь я стояла одна, без поддержки отца, прямо перед своим «будущим» мужем. На самом деле Сокджин уже им являлся, ведь все нужные документы были переданы соответствующим органам ещё неделю назад. Завтра же нам предстояло лететь на Кипр, ведь у нас медовый месяц и, естественно, билеты были приобретены уже на новые документы.       От волнения я бы позабыла всё на свете и слова клятвы тоже, если бы не вызубрила их настолько хорошо, что могла повторить даже во сне… По традиции Джин в знак уважения моей родной стране должен произнести клятву на румынском, я же — на корейском. И если для меня это было легче лёгкого, так как язык я уже в совершенстве успела выучить, то моему будущему мужу это далось весьма тяжело, однако он не сдавался и не переставал искренне улыбаться, глядя в мои глаза.

***

      Белая, блестящая от проплывающих мимо вечерних фонарей, машина везла нас, молодожён, к своему новому дому. До этих пор Сокджин жил один в квартире, находящейся в совершенно ином районе города. А после решения связать свои судьбы, мы вместе выбрали для себя это гнёздышко. В квартире было три комнаты, одна — гостиная, а две других — спальни. В одной из спален расположимся мы с мужем, а вот вторую постепенно переделаем под детскую комнату. Хоть и наши родители на пару с дедушками и бабушками Джина желали нам побыстрее завести детей, у нас ещё было на это время, как минимум девять месяцев.       — Как там делают у вас в Европе? — спросил мужчина, когда мы уже вышли из лифта и направились в сторону нашей общей квартиры. Я не поняла, о чём он, поэтому озадаченно посмотрела на мужа через плечо. Он шёл позади и вдруг резко приблизился, подхватывая меня на руки. Белые юбки с лёгкостью подлетели в воздух, как и я сама. — Совсем мало весишь, — подытожил Джин.       От этих слов, сказанных так близко к моему уху, и от ощущения крепких рук, несших меня, я просто потеряла дар речи. Задохнулась от неожиданности и осознания неизбежности нашей с ним совместной ночи… ночей. Это будоражило и я не могла сказать, что чувствовала лишь страх и волнение. Вместе с ними были и приятное возбуждение, интерес и огромное желание принадлежать.       Столкнувшись с проблемой в виде предстоящей первой брачной ночи, я не могла обратиться за советом к матери. Хотя нужно было пересилить себя и всё-таки сделать это, ведь она — женщина мудрая и к ней стоило прислушиваться. Однако у меня так и не вышло. Каждый раз настраивая себя на вопросы, мои щёки рдели и язык немел, отчего я делала вид, будто хотела спросить что-то не особо важное и уходила. Поэтому я знала о сексе исключительно то, что выдал мне Naver.       Пока Джин держал меня на руках всё так же, я вводила код замка. После того, как он открылся, я вернула руки на место. Мягко и смущённо обхватила шею мужчины, опираясь одной рукой о широкое плечо. Как ни крути, а такое положение гораздо приятнее и романтичнее. Не сравнить с традиционным ношением корейских женщин на спине. У нас так носили только детишек.       — И всё же, соглашусь с тем, что это неудобно, — развеял мои романтические мысли Сокджин. — Не знаю даже, как тебя внести, чтоб не ударить головой или ногами о косяк двери.       Он засмеялся и продолжил:       — Я шучу, знаю конечно.       Мужчина аккуратно развернулся и вошёл в нашу обитель боком. Я осталась невредимой и у меня был повод крепче прижаться к Джину. Я ещё не знала как он относился к тактильности. Любил ли частые касания, поцелуи, приятные слова или же предпочитал быть максимально сдержанным. Как мне себя вести, чтобы не вызвать раздражение?       Из-за незнания и страха, уточнять эти моменты с новоиспечённым мужем я не стала и решила быть максимально наблюдательной. Пройдёт время, всё встанет на свои места и я пойму, какой нужно быть.       Джин аккуратно поставил меня на ноги посреди гостиной, но не отпустил. Взял руки в свои и ласково потёр кисти большими пальцами. Разница в размерах их рук была очень заметной. Мои пальцы, словно детские, были слегка сжаты широкими ладонями мужчины. Умилившись такому проявлению нежности со стороны Сокджина, девушка подняла глаза к его лицу. Но из-за его взгляда моя улыбка медленно погасла. Я не знала как это расценивать и что это означало, ведь мужчина смотрел на меня изучающе, будто впервые увидел и пытался докопаться до того, что внутри, что скрыто. Его взгляд останавливался то на моих губах, то на глазах или изгибах бровей, словно до этого ему нельзя было их рассматривать. Всё тело от чего-то покрылось мурашками, я немного напряглась, надеясь, что этот взгляд не выражал ничего плохого.       — Иди сюда, Мишель, — мягко позвал Джин, увлекая к дивану за руку. Он произносил моё имя на французский манер, меняя Михэль на Мишель. Я не была против. Для меня это звучало необычно и даже заставляло приятно смущаться.       Мужчина сел, широко расставив ноги, и тут же протянул руки, помогая мне, стеснительной, устроиться на одном его колене. Юбки платья заполняли всё пространство между моими ногами и Джина. В таком положении наши лица были практически на одном уровне. Муж не стал тянуть и впервые за наши полгода знакомства мы поцеловались.       Мужчина осторожно придержал моё лицо широкой ладонью, пока пальцы его невесомо дотрагивались к светлым прядям волос у уха. Наши губы нежно соприкоснулись, когда мои опущенные ресницы часто затрепетали, а лёгкий румянец покрыл кончики ушей. Это действо показалось мне просто волшебным. Я распахнула глаза, когда мужчина слегка отстранился. Он едва заметно облизался, будто смакуя послевкусие поцелуя, и опустил взгляд на мои губы. Я тоже неосознанно рассматривала черты лица Сокджина с близи. Насыщено-чёрные ресницы, обрамлявшие карие глаза, казались мне намного красивее своих собственных.       Но недолго длилось это обоюдное разглядывание. Спустя несколько десятков секунд Джин снова приблизил своё лицо к моему. На этот раз он собственнически обхватил меня за талию и прижал к себе. Вторая его рука оказалась на затылке. Поцелуй обрушился, словно снежная лавина, внезапно накрывая собой целиком и разгоняя посторонние мысли. Его приоткрытые губы поглотили мои, смяли и забрали в своё владение. Осторожное движение чужого языка во рту заставило меня резко втянуть воздух носом и испуганно напрячь губы, однако совсем скоро влага, теплота и дурманящее чувство, которое принёс этот нескромный поцелуй, окутали меня, выбили почву из-под ног, заставили голову кружиться и ресницы трепетать.       Никогда ещё я не знала подобного чувства. Испытанный поцелуй со взрослым зрелым мужчиной, показался мне самым сладким и восхитительным, хотя и сравнивать было совершенно не с чем. Он получился именно таким, как я себе представляла, вызвал океан эмоций в потеплевшей от близости груди. Когда Джин завершил поцелуй и немного отстранился, чтобы наши взгляды снова встретились, мне показалось, что и губы мои тоже горели от этих ласковых прикосновений; от влаги, что осталась после его языка; от лёгкого покусывания, которое принесло небольшую припухлость. Казалось, этим окупились все годы покорнейшего ожидания счастья. Мужчина удовлетворённо улыбнулся и моргнул так, как только он и умеет: быстро закрыл глаза и медленно, словно желая заворожить, приоткрыл их. Я залюбовалась, немного осмелела и потянулась пальцами к его щеке. Кожа под ними оказалась гладкой и мягкой. Я потянулась дальше, к тёмным волосам, но и они были приятными на ощупь: немного жёсткими, но послушными и гладкими сверху. Мужчина следил за моими манипуляциями. Он приподнял лицо и подставил губы, тем самым требуя от меня поцелуя. Я обвила шею мужа руками, чувствуя ещё большую долю скованности, но страх будущего понемногу уступал место доверию. В районе живота, будто приятно скрутило, а глаза, словно под воздействием хмеля, закрывались, пока мы возобновляли поцелуй. На этот раз он уже был более долгим и томным, а Джин смог позволить себе медленно блуждать руками поверх тонкой ткани свадебного платья. Естественные позывы скрыть было сложно и моё тело начинало меня удивлять. Я прижималась к Сокджину всё теснее, желая выжать из объятий и его прикосновений как можно больше тепла и ласки.       Муж покинул мои губы и мазнул своими влажными по моей щеке, где тут же чувствительная кожа покрылась мурашками. Такими же движениями, которые он делал во время поцелуя, Джин покрыл мою шею. Первым желанием было сжаться и отстраниться, но, не успев это сделать, я неосознанно выгнула шею, подставляя нежное место для мелких укусов и несильных засосов, от которых оставалось лишь покраснение.       Всё, что я выпила на свадьбе выветрилось ещё с час назад. Но как объяснить то, как я сейчас себя чувствовала? Голова кружилась, горло горело, губы пересохли, конечности ослабели, отчего сжимать пальцами края пиджака больше не представлялось возможным. Между ног стало некомфортно и хотелось что-то к себе прижать, как-то надавить, ощутить тяжесть, давление, безысходность. О, боги, если таково возбуждение на деле, то это чертовски приятно. Возможно подобное состояние и скрасит ту боль, что должен принести первый секс?       — Миш, давай отдыхать, милая, — прозвучал ласковый голос, побуждая меня открыть глаза и вернуться в реальность.       Я их открыла, но всё хлопала ресницами, не понимая, что Сокджин говорит всерьёз. Видя моё разочарование он пустился в неспешные объяснения.       — Завтра предстоит перелёт и сегодня был тяжёлый день, в особенности для тебя. Ты можешь не говорить, но я же вижу чего тебе стоило вынести все улыбки, столько камер, поздравлений, поклонов. Ты умничка.       — Хорошо, — согласилась я и слегка покивала, опуская глаза.       После вечернего приёма душа, плотного ужина, во время которого нам удалось восстановить дружеское общение, которое бывало и до свадьбы, я надела хлопковую удобную ночнушку, украшенную по краям кружевами.       Для меня было необычным абсолютно всё, ведь всё это было впервые. Я впервые находилась в своём доме, с мужем, ложилась в нашу кровать, впервые видела Джина в домашней одежде, впервые могла любоваться им, когда он не замечал, и слышать его дыхание, когда он засыпал.       — Завтра к вечеру по прилёте все соберёмся, отметим уже тесным кругом и…       — Соберёмся? — удивилась я и даже приподнялась на локте, чтобы иметь возможность смотреть в глаза мужу в полу мгле комнаты.       — О, Мишель, не говори, что я забыл предупредить… — устало проговорил он с хрипотцой в голосе. — Совсем вылетело, наверное. С нами полетят мои друзья, ну, все кроме Юнги с женой и Хосока. Он всё ещё за границей.       — Нет, ты не говорил, — еле слышно шепнула я, начиная дрожать. Как так? Ведь это же медовый месяц. Мы должны провести его вместе, узнать друг друга, любить друг друга сколько захотим, ведь родители Сокджина ясно дали понять, что ждут внука и чем скорее, тем лучше. А тут… его друзья. Ещё страшнее стало тогда, когда мне вспомнился горячий шёпот Чимина. Мужчина с лёгкостью воскрес в моей памяти, его походка, манерность, с которой он здоровался, жестикулировал и его хитрые глаза, с игривостью смотрящие на меня.       — Тебе не по душе такая идея? — расстроено проговорил муж, переводя взгляд с потолка на меня.       Я замялась. Как неудобно…       — Нет, что ты… Это неплохая идея. Будет не скучно и я смогу лучше узнать твоих друзей, — поспешила я его уверить. Ужасно не хотелось оставлять эту «натяжку» в разговорах между нами. Если он посчитал, что отдых с друзьями именно то, что нужно, тогда я всеми руками «за».       — Было бы здорово, мы с ними очень близки… Поэтому тебе стоит тоже с ними подружиться. Они часто бывали у меня в гостях, а теперь, будут приходить и в наш общий дом тоже.       Я тихонько улеглась обратно на свою подушку, пытаясь унять напряжение в мышцах. Всё будет хорошо, Джин рядом и не даст со мной играться этому Чимину, кем бы он ни был.       Но, пытаясь уснуть, в голове всё прокручивала произошедшее так часто, что это переросло в бред. Стало мерещиться будто мне снова желают «счастливой ночи», а чужая рука медленно гладила спину, натягивала и без того тугую шнуровку корсета, тянула за бант, позволяя путам ослабнуть и освободить моё тело от лишней одежды…