***
— У тебя упадок сил, Мишель… — заключил Джин, забирая у меня термометр. Его большая горячая ладонь опустилась на мой лоб, немного побыла там и погладила меня по волосам. Когда он пришёл и застал меня в кровати в том, в чём собиралась выходить на учёбу, я боялась, что меня стошнит от одного его вида. Но реальность меня озадачила. Джин был так взволнован и участлив, бегал вокруг, закатив рукава рабочей рубашки до локтей. Обычно он никогда и ничего не делает, не переодевшись после прихода, но в этот раз наплевал на всё. После тщательного допроса, муж разрешил мне просто полежать, пока он не поймёт, как меня лечить и от чего. Я сказала, что меня стошнило после завтрака, после чего было лёгкое недомогание и слабость. Когда Джин предположил, что я отравилась, мне пришлось подыграть и добавить боль в животе к остальным симптомам. Тогда мужчина подхватил свой телефон и скрылся за дверью, намереваясь купить необходимые лекарства в аптеке. Отсутствовал он совсем недолго. Скорее всего, ездил на машине, ведь поблизости не было никаких аптек. В желудке сосало из-за голода, так что я не совсем соврала Джину по поводу болей. — Выпей, это поможет вывести токсины из организма, — сказал Джин, протягивая мне небольшой поднос со стаканом чистой воды и несколькими таблетками. Я приподнялась на локтях, подтянулась и села на край ковати, боясь смотреть в глаза мужу. Словно провинилась я, а не он… На самом деле, мне вовсе не приходилось гордиться той идеей, из-за которой я полезла в ноутбук. То, что было до свадьбы — не моё дело. Как бы хорошо мы не ладили с Джином, но наш брак был всего лишь договорённостью и ничем больше на этот момент. Да, я хотела всё это изменить и, наверное, до сих пор хочу, ведь новое видео не появилось спустя две недели после нашего бракосочетания. Значит он поставил на отношениях с Анри крест и только это сейчас поддерживало меня. Увиденное, всё равно не давало покоя и постоянно вставало перед глазами. Мне было страшно, что с этих пор близость с супругом будет вызывать у меня отторжение. Я выпила таблетки и покосилась на мужа, сидящего рядом со мной. Взгляд прошёлся по ноге, что касалась меня. — Голова не кружится? — спросил Сокджин и наклонился ниже, чтобы заглянуть мне в глаза. Нехотя я всё же оказалась в плену его взгляда и… ничего плохого не ощутила. Мужчина подбадривающе улыбнулся, поджав губы. Я отрицательно покачала головой, после чего последовал ещё один вопрос: — Не тошнит больше? — Нет. — Неужели это из-за завтрака? Я тщательно всё мыл и сам ел тоже… Точно ничего не ела после? — Ничего… — вяло ответила я, снова ощущая слабость. Джин, заметив моё состояние, встал и уложил меня на подушку. — Можешь отдыхать. Я сварю тебе бульон, чтобы ты потихоньку поправлялась. Мужчина аккуратно снял с меня носки, погладив ступни. Его касания были такие приятные и тёплые. Как у него получалось быть таким противоречивым? Помимо эмоционального состояния, физическое сегодня почти не пострадало, но я продолжала строить из себя недомогающую, чтобы Джину не пришло в голову приставать ко мне с ласками. Не успела я отойти от уроков грубого секса, как начались новые… И это не о минете, а про измены. Пусть Джина нельзя назвать изменщиком, однако Анри делала больно Чимину. Неужели он обо всём догадывался, раз сказал мне те слова? Похоже, что да. В таком случае, это может объяснить его поведение, внезапные перепады настроения и внимание ко мне… Догадка о мести больно кольнула где-то под рёбрами. Да, скорее всего, так и было. Осведомлённость Чимина об изменах жены с его же другом должно быть била по самому больному месту, заставляя чувствовать неуверенность в себе, злость, ревность. Не самые лучшие чувства… Теперь мы с ним в одном и том же положении. Вот только мне мстить не хотелось. Мне хотелось верить, что семья для Джина прежде всего и ради меня и нашего будущего, свидания с Анри прекратятся. Теперь же нужно быть более осторожной с Чимином. Ведь я знаю, его внимание ко мне — ни что иное, как желание причинить боль жене и Сокджину. Наверное, Пак понимает, что его действия могли повлечь за собой последствия, из-за которых мой брак бы разрушился. Я и осуждала этого мужчину и жалела одновременно, потому что не могла его не понимать. Возможно, следует поговорить с ним об этом? Сказать, что мне всё известно… Может он раскроет свои мысли и чувства, отчего ему станет легче? А я смогу рассказать Чимину о своих и он тоже поймёт меня, перестанет пытаться отомстить. Да, это будет лучшее решение. Тем более, что через день мне идти к нему на приём. От осознания всего абсурда моей ситуации, я зажмурилась и слегка тряхнула головой. Возможно завтра, на свежую голову, станет думаться лучше. А сейчас мне до сих пор было страшно идти к гинекологу. Уже переодевшийся муж хозяйствовал на кухне, что-то готовил… Я же подошла к нему со спины и обняла. — Мишель? Ты чего встала? — спросил он, не отрываясь от нарезки грибов. — Я почищу зубы и пойду спать… — сказала я, встав рядом. В животе снова заныло от голода и я с сожалением посмотрела на свежее мясо, которое мужчина собрался готовить. — Надеюсь, завтра смогу пойти на занятия. — Отдохнула бы ещё пару дней. Отлежись, а то совсем бледная. — Нельзя пропускать… потом будет тяжело. Джин отвлёкся от готовки и наклонился ко мне для поцелуя. Я видела его приближение, но как-то не успела понять для чего он это делает. А когда поняла, меня прошибло осознанием, что мне совсем не хотелось его целовать. — Не нужно сейчас… я же, меня же вырвало, Джин, — предъявила я главный аргумент, отступив на шаг назад. Мужчина поджал губы и кивнул, говоря: — Я подпишу, что тебе можно кушать, а что нет, хорошо? Обращай внимание на жёлтые стикеры, Миша. — Спасибо, — поблагодарила я и слегка поклонилась, отступая ещё дальше. Будучи в ванной комнате, мне пришлось долго таращиться на себя в зеркало, пока умывалась, чистила зубы, расчёсывала волосы и заплетала косу ко сну. Заметил ли Джин моё нежелание целовать его? Это выглядело так отчуждённо с моей стороны. И неужели так будет и впредь? Думая об этом, мне становилось страшно за себя. Если так останется, то я никогда не смогу полюбить супруга, а это значит, что всю жизнь проживу с нелюбимым мужчиной, с которым мне даже противно будет спать в одной кровати. Лёжа уже в постели, обняв подушку, я утешала себя и убеждала, что всё пройдёт, ведь я увидела тот ролик сегодня. Со временем память подотрётся, обида утихнет, а Джин никогда больше не станет мне изменять. Всё будет в порядке… в порядке. Но когда муж доделал все свои домашние дела, помылся и пришёл в спальню, чтобы обнять меня и забыться сном, я долго не могла уснуть в его объятиях. Дождавшись, когда мужчина уснёт, я переместилась подальше, полежала так немного, наблюдала за спящим Сокджином. Не смотря на обиду, мне ужасно хотелось тепла, поэтому пришлось снова ютиться на плечо мужа, чтобы уткнуться носом ему в шею и чувствовать тяжёлую руку на своём теле.***
Как и ожидалось, я очень быстро поправилась от «отравления» и уже на следующий день побежала на занятия. До замужества я подрабатывала в одном уютном магазинчике, чтобы иметь какие-то свои личные деньги. Теперь же, снова хотела вступить в должность, хоть Джин и был против. Мне удалось его уговорить под предлогом того, что не стану же я дарить ему подарок, купленный на его же деньги. Это было бы странно, по меньшей мере, и крайне неудобно для меня. Однако за время моего медового месяца магазинчик ушёл в другие руки. Новый хозяин вознамерился сделать из него что-то более посещаемое и востребованное. Поэтому такие работники, как я, ему были не нужны. Сидя в автобусе, везущем меня на приём в клинику, я вдалбливала себе в голову мысли о подработке, чтобы снова не тонуть в своём болоте сомнений и опасений. Последнее время я всё чаще думала о том, что хотела бы купить наушники. Буду постоянно слушать музыку. Должно быть, это отвлечёт меня от угнетающих мыслей, ведь они ужасно разрушительны и мешают учиться. — Добрый вечер, вы записаны? — спросила миловидная полная женщина за стойкой администратора. После того, как я назвала ей свои данные, мне предложили подняться к семнадцатому кабинету и подождать там, пока не позовут. Именно потому, что я страшная копуша, с которой всегда что-то случается, мне приходилось всё делать заранее. До назначенного мне времени оставалось ещё одиннадцать минут и я, грызя ногти и нервно дёргая ногами, сидела на белоснежной скамье напротив настенных часов, и считала секунды. Почему время здесь застыло? Это были самые тяжёлые одиннадцать минут в моей жизни. Я даже успела не спеша сходить в туалет и привести себя в более менее сносный вид, ведь ехала я сюда после учёбы. Утренняя причёска уже взлохматилась и мои непослушные волосы повыбивались из заколок. Все мои попытки убрать их обратно выходили неаккуратными, отчего всё становилось ещё неряшливей. В итоге я вспотела, отчего пришлось воспользоваться салфетками, дабы мокрые пятна на платье не выдавали моего волнения. Волосы же пришлось распустить. Засиделась я до такой степени, что даже образовалась небольшая очередь, состоящая из двух женщин. Оставалось две минуты. Сидеть было уже невозможно, хотелось войти в эту треклятую дверь, чтобы больше так не бояться, потому что ещё чуть-чуть и я сбегу от сюда, не выдержав. Но белая дверь с табличкой «Пак Чимин — врач акушер-гинеколог высшей категории» так и не открывалась. Я ходила туда сюда мимо неё и за ней ничего не было слышно. Спокойно, это ведь просто гинеколог, самый обычный, ничего такого… Ко мне никто не станет приставать. Когда я уже решила, что эта дверь вообще никогда не пошевелится, она открылась, отчего я вздрогнула всем телом и покосилась внутрь. Донеслись слова девушки: «До свидания, доктор Пак». И она с милой улыбкой на лице аккуратно вышла в коридор, стараясь нигде не зацепиться своим большим животом. Я невольно засмотрелась, ведь её улыбка не спадала с лица даже пока она медленно шла в сторону выхода. Не понятно отчего, однако вид этой беременной немного успокоил меня, словно до этого я считала, что из кабинета Пака не возвращаются. — Госпожа Ким? — Я обернулась на женский голос. Невысокая медсестра с ровным пробором на голове улыбнулась, когда я кивнула, подтверждая, что Ким это я. Если честно, то мне самой было непривычно ещё называть себя этой фамилией, слишком мало прошло времени. Однако её звучание рядом с моим именем мне нравилось. Женщина пригласила меня войти и страх потихоньку сковал мои ноги, которые, казалось бы, не желали сгибаться. — О, здравствуй, Михэль, как самочувствие? — спросил Чимин, тут же вставая с места и подходя ко мне, застывшей у двери. Я бы и сама дошла до его стола, но он, видимо, в этом засомневался, мягко прикоснулся ладонью к моей руке чуть выше локтя и подвёл к удобному стулу. Белый халат, накинутый поверх светлой футболки с короткими рукавами совсем не пугал и прекрасно подходил мужчине. — Здравствуй, — тоже поздоровалась я и поклонилась, прежде чем сесть. — Всё хорошо, спасибо. — Как же «хорошо», если Джин говорил, что тебе было плохо. Ты вон до сих пор бледней обычного… Сперва померяем давление для общей «картины», а после примемся за остальное. Медсестра взяла специальный автоматический измеритель давления и прикрепила его к моей руке. — Сто двадцать на восемьдесят, — продиктовала женщина и поспешила всё убрать. А я удивилась насколько подскочило моё давление. Чимин же по моим приподнятым бровями понял, что что-то не так и последовал вопрос: — Какое обычно? — Сто десять на шестьдесят… Доктор переводил взгляд с меня на экран компьютера, в котором хранилась база данных его пациентов. Можно себя поздравить, теперь я одна из них. На самом деле я стала меньше дрожать и даже сама не поняла, когда именно. Чимин вёл себя располагающе, приветливо. Его милая улыбка скользила по лицу время от времени, а взгляд задерживался на мне самую малость. Вот он, настоящий, ничуть не заинтересованный во мне, не пялящийся слишком долго и хищно, не касающийся меня в не положенных местах. Таким Пак мне очень нравился… Враньё, он нравился мне любым. А сейчас я с сожалением понимала, что совсем не интересую его, как женщина. Хотя мысленно била себя за это по щекам, ведь не должна чувствовать ничего подобного Я сникла. Мне необходимо сегодня сказать Чимину то, что я знаю. Чтобы между нами больше не было непонимания, а лишь дружеские чувства и поддержка. Но, чем дольше я на него смотрела, тем больше мне казалось, что сказать ничего не смогу. Ни сегодня, ни когда-либо. — Голова не кружится, не мутит? — Нет, — отвечала я. — Может ты спешила, от того и давление поднялось? — Нет, я… просто волновалась. — Волновалась? — Прищурился мужчина, слегка облизал свои губы, отворачиваясь к экрану снова. — Отчего же? Ответа он так и не дождался, но сделал вид, что вовсе не задавал того вопроса, снова что-то печатая. — Я сейчас заполню твою медицинскую карту, ладно? А ты просто отвечай на мои вопросы, Михэль. — Ладно, — коротко ответила я и приготовилась. Чимин спрашивал всё, от даты рождения до болезней, которыми я переболела в детстве. Когда начались месячные, когда начала расти грудь и много других подробностей… Я отвечала честно, наученная доктором Хаусом, что врать врачам плохо для своего же здоровья. — Аллергия на какие-то препараты, анестезию не наблюдалась? — подошёл к заключению гинеколог. — Нет. — Вдруг что вспомнишь, не стесняйся, пожалуйста, позвони либо запиши, чтобы не забыть сказать на следующем приёме. Я кивнула, хотя номера Чимина у меня не было. Только мне удалось расслабиться и привыкнуть к его обществу, как Пак предложил: — Тогда можешь пройти за ширму и садится в кресло, госпожа Су тебе всё объяснит и поможет. Заметив мою нерешительность и внезапное волнение, Чимин терпеливо дополнил: — Мне необходимо взглянуть, взять мазки на анализ. Две минуты, не более, — мужчина надеялся, что я не стану противиться, прекрасно зная какая паникёрша сейчас стоит перед ним. Я снова закивала, слишком быстро, как по мне, вставая с места и пряча глаза. Будто надеялась избежать осмотра… Нет, этот момент должен был настать, но к нему невозможно быть готовой, увы. Ведь с этим человеком мне ещё не раз придётся увидеться в компании друзей моего мужа. С момента нашего возвращения с Кипра мы встречались лишь с Хосоком и вчера Джин предупредил меня, что в ближайшие выходные всей компанией поедем в пригород отдыхать. Любую другую жену это обрадовало бы, но не меня. Никогда больше я не смогу смотреть на Анри с Сокджином, как прежде. А их нахождение вблизи друг друга станет для меня отвратительной пыткой. Медсестра выдала мне бахилы, проводила к гинекологическому креслу, показала как правильно садиться в него и занялась приготовлением необходимых инструментов. Все эти «штучки», запахи, халаты и приборы вкупе с самим креслом и так пугали меня до ужаса. Наверное, не одну меня… но мне определённо было тяжелее. Сняв трусы и радуясь, что я надела не юбку или штаны, а платье, которое сейчас скрывало мою наготу, повесила свой скромный предмет одежды на специальную вешалку. Ну вот, уже второй друг мужа будет знать, как выглядит моё нижнее бельё… и не только бельё. — Подберите платье повыше, пожалуйста, — попросила женщина и я собрала руками подол в районе таза. Медсестру это не устроило и она сама помогла мне сделать правильно, задрав платье и собрав его прямо под моей грудью. Где-то в животе снова заныло паскудное чувство стыда и паники, но я, силясь и закусив нижнюю губу, устроила свою пятую точку там, где надо. Женщина одобрительно кивнула и нажала на кнопку, отчего кресло медленно поменяло угол и поднялось выше. Я, всё так же держа обеими ладонями скомканое платье под грудью, смотрела в потолок, словно молясь неизвестным богам. Было бы лучше, если мне вообще не пришлось смотреть на Чимина в этот момент, иначе я умру от стыда. — Госпожа Су, напечатайте мне заключение и можете идти домой, — послышался голос гинеколога со стороны его стола. — Большое спасибо, доктор Пак, тут всё готово. Можете приступать — голос женщины стал более бодрым, а меня от последних слов бросило в пот. Медсестра тут же зашуршала обувью по полу, по всей видимости, спеша выполнить последнее задание. Дыхание моё совсем сбилось и я ощутила себя беззащитной, в какой-то ловушке, словно ноги вообще были привязаны и рот заткнут кляпом, потому что я просто не могла взять и попросить госпожу Су остаться. Это будет звучать очень странно… Но оставаться наедине с Чимином в таком положении слишком рискованно. Я зажмурилась, перед глазами поплыл потолок. Мне были слышны шаги поблизости, различные звуки, звяканье чего-то металлического, шуршание одежды. Чимин находился рядом. — Открой глаза, Михэль, — послышался требовательный голос мужчины. Я открыла. — Давай, посмотри на меня. Мне кажется, тебе плохо. Я слегка повернула голову и попыталась сосредоточить взгляд на Чимине. Но не получалось. Постоянно хотелось прикрыть глаза и забыться. — Нет, всё нормально, — отозвалась я. Мужчина устало вздохнул и снова нажал на какую-то кнопку, отчего кресло стало опускаться ниже. — Заладила… Хорошо, да нормально! Хотя сама еле живая. Чимин буквально отцепил одну мою руку от платья и аккуратно потянул за неё, помогая мне встать. Голова тут же закружилась, отчего меня накренило вбок. Платье съехало вниз и прикрыло то, что я так боялась показывать. Доктор бережно придержал меня за спину и усадил на стул у стены, на которую я тут же облокотила разгорячённую голову. Поверхность приятно холодила вспотевшую кожу. — Госпожа Су, будете идти мимо администраторской, попросите сделать две чашки крепкого чая, пожалуйста. Где-то за ширмой послышалось согласие, женщина закончила свои сборы, после чего вышла за дверь. — И что мне с тобой делать? Михэль? — Не знаю, — промямлила я. В глазах темнело, словно я собралась терять сознание, но всё ещё держалась где-то на границе. — Вот, выпей воды, — сказал Чимин и к губам прикоснулось что-то твёрдое. Медленно, будто в замедленной съёмке, я отпила несколько глотков. Ладонь Чимина помогала мне держать картонный стакан. После этого мужчина протёр чем-то влажным моё лицо и шею, постоянно глубоко вздыхая. Его выдохи обдавали мою кожу холодным потоком. — Прости, что доставляю неудобства… — сказала я. Эти слова Чимин пропустил мимо ушей или не знал что именно ответить, чтобы мне не стало хуже. — Полегчало? — уточнил он. Мне и правда становилось легче. Больше не трясло от не пойми откуда взявшегося холода в августе. В глазах прояснялось и рот увлажнился, отчего хотелось облизать пересохшие губы. Дышала я всё ещё тяжело, но мне на порядок стало легче. — Да, уже немного лучше. Я приоткрыла глаза, снова привыкая к обстановке вокруг. Я ощутила тёплую руку на своей и увидела, как Чимин замер, присев на корточки и наблюдая за изменениями во мне. — Всё намного сложнее, чем я мог предположить… — заключил он. — Что? Со мной что-то не так? — вяло спросила я. — С тобой всё так, просто ты слишком эмоциональная. Я выдохнула, поняв, что проблема только в этом. В кабинет постучали и тут же вошли. Мне отсюда видно не было, я слушала лишь голоса. А после ухода постороннего, мы снова остались одни. — Пойдём за стол, выпьешь чай и постараешься расслабиться, — предложил Чимин и взял меня за руку, придерживая снова, чтобы я вдруг не оступилась. Смотря на него, мне казалось, что он постоянно хочет сказать что-то колкое, но сдерживается, чтобы не усугубить ситуацию. Когда я уже самостоятельно сидела, пила крепкий и очень сладкий чай, слегка румянясь из-за того, что сидела таки до сих пор без трусов, Чимин начал говорить. — Давай разберёмся… Только без вранья. — Он дождался моего согласного кивка и продолжил: — Я хочу знать, что случилось. Ты ела сегодня? — Да. — Ты часто страдаешь такими скачками давления? — Нет. — Тогда в чём дело? Ты переживала из-за осмотра, из-за того, что его проведу я или есть какие-то другие причины для волнения? Чимин подался вперёд, положив обе руки на стол, ожидая ответа. — Из-за тебя… — тихо проговорила я, опустив глаза. Чимин выдохнул. — Так и знал… — Он откинулся на спинку стула и почесал подбородок, раздумывая. Выражение его лица стало мягче. — Ты моя последняя пациентка на сегодня и я всегда отпускаю медсестру Су раньше, потому что у неё двое детей, которые по ней скучают. Я не хотел делать с тобой что-то, если ты об этом подумала… Мне стало стыдно, ведь я и правда так решила. Всё забывала, что интерес Чимина ко мне сугубо мстительного характера… Вероятно портить свою репутацию и терять место работы ему не хотелось, из-за меня так тем более. Я опустила голову, покраснев дальше некуда. — Ничего, не страшно, ты вполне могла так думать, ведь у тебя есть для этого все основания. Но, Миша, я никогда не брал женщин насильно и тебя бы не тронул, поверь, пожалуйста. Чимин протянул руку, дотрагиваясь до моей. Мой взгляд упал на них. — Допивай чай. Мне, всё же нужно осмотреть тебя. А я позвоню Джину и скажу, что подвезу тебя к дому. Мужчина вёл себя естественно и непринужденно, позволяя расслабиться и мне. Я отхлёбывала из чашки глоток за глотком и слушала, как Чимин объясняет моему мужу ситуацию. — Ну что, со второй попытки выйдет? — спросил у меня он, после того, как убрал телефон подальше и добродушно улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. — Не забывай, Михэль, ты меня ничем не удивишь. Я смотрю на женские гениталии с утра и до вчера. Стесняться нечего. Мои стыд и смущение от этих слов никуда не делись. Преодолевая их, я снова приблизилась к жуткому креслу и, не затягивая, подняла платье так, как показывала мне медсестра. Я не планировала смотреть на Чимина во время всего этого действа, однако боковым зрением заметила, как он застыл, стоя в метре от меня. Поэтому не могла не повернуться. Чимин с трудом оторвал взгляд от всего, что было ниже моей груди и ответил на взгляд. Пофигист гинеколог где-то потерялся, потому что его напряжение можно было ощутить даже с закрытыми глазами на расстоянии. Он нервно моргнул несколько раз, покрываясь румянцем, а я невольно выпустила из сжатых пальцев ткань, отчего она снова упала. Чимина тут же словно вывели из ступора. Он направился ко мне, вытянув руки и говоря: — Всё нормально, я держу себя в руках, быстрей садись на кресло, иначе это затянется. Я уже совсем ничего не понимала… То он уверял меня в своей бесстрастности в этом деле, теперь краснел, словно подросток, впервые увидевший обнажённую девушку. Конкретно сейчас же мужчина помогал удерживать моё платье и, одновременно с тем, садиться на кресло и ставить ноги на место. Чимин нахмурился и больше не смотрел мне в глаза, просто молча стал выполнять свои обязанности, пытался побороть какие-то свои мысли, о которых я не знала. Он вымыл руки, продизенфицировал их, надел перчатки, маску, взял зеркало для осмотра… Смотря туда, он понимал, что я наблюдаю за ним, отчего румянец не проходил. Зато я почувствовала себя более уверенно, зная, что смущаюсь не одна. Все дальнейшие действия происходили в нашем обоюдном молчании. Я немного вздрогнула, когда тёплые руки коснулись меня и скривилась, когда Чимин ввёл внутрь эту твёрдую штуку. Он проделал все необходимые вещи, включив огромную лампу, взял нужные мазки и образцы тканей для анализов. После чего поднял глаза на меня. Ему было нелегко… словно он только что выгрузил несколько вагонов с невероятно тяжёлым содержимым и ещё столько же предстояло выгрузить. Далее последовало уже знакомое мне ощупывание, сопровождаемое дискомфортом от надавливания пальцами внизу живота и комплекса вопросов на тему «Что беспокоит». — Всё, можешь вставать… — наконец, сказал он и стал опускать кресло, после чего помог мне подняться. Чимин быстро отошёл, чтобы выбросить перчатки. А надевая трусы, я слышала, как он снова печатал что-то. Захотелось быстрее убраться от сюда и, казалось, что мужчина тоже хочет, чтобы я исчезла побыстрее с глаз долой. Взяв свою громоздкую сумку, я тихо вышла из-за ширмы, медленно идя бочком к двери. — До свидания, доктор Пак, — как дура проговорила я, повторяя слова предыдущей его пациентки. Гинеколог даже не пошевелился, лишь перевёл на меня свои кошачьи глаза и пару секунд смотрел, как я удаляюсь. — Я тебе ещё рецепт не выдал, — сказал он. — Какой? Разве мне нужны лекарства? — Я приложила ладонь к груди и уставилась, ожидая ответа. — Сокджин просил прописать тебе противозачаточные, — пояснил он спокойным голосом, всё также наблюдая за мной. — А… — Кивнула я, вспоминая, что муж говорил о подобном, и осталась стоять на месте. Мы молча проследили за тем, как распечатывалась для меня рецептура, после чего мужчина протянул мне бумагу вместе с каким-то маленьким пультом. — Жди меня на парковке. Нажмёшь на зелёную кнопку и поймёшь в какую машину сесть. — Хорошо… Я вышла, пытаясь создавать, как можно меньше шума. На парковке никак не могла решить куда могу сесть. Соседнее с водителем место по праву принадлежало Анри, но её сейчас не было. Однако и перспектива садится на место этой изменщицы меня никак не прельщала, будто я могла заразиться от неё чем-то нелицеприятным. Поэтому, разместившись на заднем сидении, я достала переписанный на скорую руку конспект по предмету, что пропустила из-за своего мнимого отравления. Зачем терять время? — Всё забываю спросить, кто ты у нас будешь? — прозвучал вопрос, когда дверца машины открылась и Пак сел внутрь, ставя на соседнее сидение свой рабочий портфель. Чимин снова преобразился, словно совсем недавно между нами не было никакого напряжения. И я заметила, что его настроение напрямую влияло на моё. Потому что сейчас я готова была улыбаться во все зубы, ведь вышла живой из того кабинета и Пак отпустил ситуацию, начав снова излучать спокойствие и теплоту. — Я на историческом учусь, — похвалилась, потому что всегда мечтала окончить именно этот факультет. — В преподаватели пойдёшь? — снова задал он вопрос, заводя машину. — Нет, хотелось бы путешествовать, бывать на раскопках, возможно, писать об этом в каком-то познавательном журнале. Но это так… мечты. Не думаю, что у меня выйдет. — Хорошие мечты, — одобрил Чимин, выруливая на дорогу. — Почему ты думаешь, что не сможешь воплотить их в жизнь? — Помимо того, что устроиться на такие должности трудно, Джин может не одобрить моих стремлений. — Он более понимающий, чем ты думаешь, стоит с ним чаще обсуждать подобные вещи. Конечно… понимающий. Понимал бы он насколько трудно мне было сегодня раздвигать ноги на гинекологическом кресле, не стал бы заставлять меня идти к Чимину и предложил выбрать самой какого врача посещать. Я замолчала. Мысли о том, что хотела сказать своему новоиспечённому гинекологу, возникли снова. Глядя на мужчину, сосредоточенно ведущего авто, я опять передумала, мысленно ругая себя за трусость. Слова не шли и не клеялись в предложения. За своими раздумиями я не заметила, как Чимин наблюдал за мной время от времени в зеркало заднего вида. А когда наши взгляды случайно соприкоснулись, он искренне растянул губы в улыбке, показывая идеальный ряд белых зубов. Спустя минут десять мы оба уже сидели в нашей с Джином гостиной, уплетая жареные куриные ножки, окуная их в различные по вкусу, цвету и консистенции соусы. — Соусы Миша готовила, вкусно же, — с набитым ртом, говорил Джин. — Угу, — подтвердил Пак, так же уплетая ужин, словно не ел несколько дней. На самом деле, они постоянно так ели и я уже к этому привыкла ещё за время медового месяца. Однако себе не смела такое позволять. Мама убила бы меня, узнай, что я горбачусь за столом, кладу на него локти или же не вытираю рот салфеткой. Что уж говорить о подобной спешке. — Анри не одиноко будет ужинать самой? — спросила я, наблюдая искоса за Джином. Но он продолжал есть, даже не поперхнувшись. — О, нет, мы вообще редко едим вместе. Она на своих диетах и редко когда готовит, поэтому я ем в кафе или заказываю еду на дом. Я кивнула и продолжила есть. — Ты словно не рада, что мой друг к нам присоединился… — отозвался Сокджин. — Вовсе нет… Просто подумала о том, что мне на месте Анри было бы одиноко. — Кстати, как прошло? — спросил мой супруг, резко меняя тему и смотря то на меня, то на Чимина. Я решила воспользоваться советом последнего и разбудить понимание Джина, ведь сегодня некомфортно было не только мне. — На самом деле, не очень… — начала я. Муж сосредоточился на мне, отпивая глоток из чашки. — Михэль не очень хорошо себя чувствовала, — перебил меня Чимин, продолжая «мою» исповедь. — За это ты говорил ещё по телефону. — Да, думаю, она сама тебе расскажет, как чуть не потеряла сознание из-за того, что забыла поесть в обед. На улице духота и в маршрутках дышать нечем, ты бы озаботился и возил её почаще. Они ещё долго мусолили эту тему, вспоминая насколько Сора чувствительна к переменам погоды. Я начала уносить использованную посуду и недоеденные соусы со стола, после чего встала у раковины, чтобы вымыть всё это и иметь возможность быстрее сесть за учёбу. — Миша, тебе не помешает понять, что Джину не всегда и всё нужно знать для всеобщего блага, — послышался добродушный голос над ухом. Я оглянулась убедиться, что муж не видит, как близко Чимин подошёл. — Ты сам говорил, что он понимающий, — буркнула я, вымывая до блеска тарелку, надев предварительно резиновые перчатки. Мужчина глубоко вздохнул. — Не думаю, что он поймёт почему я не могу выбросить твоё лицо из головы, ох, нет, подождите… Теперь не только лицо. Я слушала его, замерев и опустив руки в пенную воду, а он, облокотившись о столешницу локтем, насмешливо ловил мою реакцию. — Извращенец! — пискнула я, краснея и отшвыривая от себя перчатки. — Тщ-щ, ну что ты наивная такая, Миш, я же пошутил. — И он заразительно захихикал, пряча за этим свои настоящие эмоции.