Мой хубэ слышит голоса

      Если бы месяц назад кто-то сказал Намджуну, что он добровольно будет участвовать в спиритическом сеансе, пытаться повторить нелепую дыхательную технику и мучительно краснеть, он бы вежливо попросил этого человека проверить своё здоровье.       Потому что сначала ничто не предвещало беды.       Проректор по воспитательной работе рявкнула, не успел он тихонько зайти в кабинет, что его очередь на заселение в общежитие подошла, а по сему он может выметаться паковать вещи и больше никогда не показывать своё счастливое лицо в её присутствии. И Ким Намджун, образцовый студент теперь уже четвёртого курса, послушно вымелся, приплясывая на ходу.       В одном из коридоров своего будущего дома он встретил низенькую, улыбчивую старушку в синем спортивном костюме, которая очень бодро распрягалась о прелестях ЗОЖ и агитировала его вступать в секцию, от чего он, естественно, мило отказался. Узнав, что к ним въезжает стипендиат, комендантша приветливо затрясла его руку, рассыпаясь в похвалах, но когда пришло время поговорить за технику безопасности, ее маленькая ладошка превратилась в капкан, чьи цепкие зубы не разомкнулись до тех пор, пока Намджун слово в слово не отчеканил ей протокол. Тогда-то он и узнал, что его будущим соседом станет восстановленный студент, второкурсник художественного факультета, и заселится он лишь на следующей неделе. Разве не здорово? Намджун сможет ещё и место первым застолбить! Что он, собственно, и сделал. А ещё на собраниях студсовета успел собрать небольшое досье.       Образ новоиспеченного соседа успел покрыться паутиной легенд, однако все ожидания Намджуна, приправленные красочными описаниями рассказчиков, померкли, словно задутая свечка на праздничном торте, и искрящим пожаром вспыхнули вновь, когда Ким Тэхён в первый раз ему улыбнулся. В тот роковой момент единственной мыслью, которую успел выдать его стремительно плавящийся мозг, было оглушительное "ВАУ" на выдохе, фейерверком блеснувшее в чистом и непорочном небе его гетеросексуальной юности. Небо это, кажется, собиралось упасть. Намджун неосознанно сам чуть не упал на колени, сымитировав неловкое цепляние за порог, но Тэхён моментально подхватил его за талию, как в этих ваших дорамах, и Намджун, нервно хохотнув и залившись краской, понял, что влип.       С тех пор десятки раз терпение Намджуна подвергалось тяжким испытаниям. Корки пригоревшего риса в кастрюлях, загадочные перемещения домашней утвари, ночные кино-марафоны и аркады, из-за которых человек-расписание не мог уснуть. Но если ему удавалось, то и во сне не находил он спасения от Тэхёна с его загадочными полуулыбками и скачущими бровями.       Привычка хубэ после душа порхать по комнате в болтающемся на соблазнительных бёдрах лоскутке полотенца совсем не помогала оборону держать. Зато помогало сознательное решение Намджуна погружаться в полный приключений мир зубрёжки, всеми правдами и неправдами избегая разделить с соседом его увлечение различными видами прокрастинации.       Было у Тэхёна ещё одно любимое занятие, от которого Намджуна по-настоящему бросало в дрожь: парень постоянно заводил сам с собой долгие беседы, совершенно не стесняясь чужого присутствия. Одно это настораживало, хотя Намджун понимал, что его сосед слишком прекрасен, чтобы быть адекватным, так что ради баланса энергии в природе всё сложилось так. Да и почему бы лишний раз не поговорить с хорошим человеком, правильно? Вот только Тэхён мог задать вопрос кому-то незримому, помотать головой, как китайский болванчик, а потом громогласно и пугающе расхохотаться. Но всё нормально. Ведь сумасшествие не заразно, это просто философская уловка. И нет абсолютно ничего страшного в том, что Намджун спит в одной комнате с парнем, который слышит голоса...       Ладно, иногда он готов был пробкой вылететь в окно девятого этажа и, каким бы невероятно привлекательным ни был Тэхён, держаться от него на почтительном подальше.       Так как же так получилось, что сейчас они сидели в позе лотоса посередине комнаты и пытались наладить контакт с духом женщины-на-беговой-дорожке, сопровождаемые саундтреками бурной половой жизни, доносящимися из соседнего блока? Намджун ответа на вопрос не знал. Он обязан был прислушаться к звукам тревожного звоночка, когда, вернувшись после заседания совета, обнаружил Тэхёна, одетого в странную чёрную мантию, сидящим на полу в центре круга из соли с куриной лапкой в руках, влажно поблескивающей в пламени свечей, расставленных по периметру. И Намджун как бы услышал, Намджун собирался развернуться и забыть дорогу домой, но томный взгляд из-под пушистых ресниц и бархатное "хён" пригвоздили его к месту.       - Ничего не выходит! - Тэхён сокрушённо прижал ладонь к лицу, и казалось, что запал его исчерпан. Но спустя мгновение, под аккомпанемент чужой вакханалии, сквозь растопыренные пальцы сумасшедшим блеском зажегся один глаз: - Значит, попробуем снова!       Тэхён, запустив в район холодильника несчастную лапку и отбросив с лица капюшон, извлёк из глубины кармана мантии бархатный чёрный мешочек. Пока на губах его мелькала тень глубоко запрятанной мрачной улыбки, он с ловкостью развязал узел и высыпал на пол...       - Счастливо! - Намджун рванулся вон из круга, вон из общаги, вон из города, но цепкая рука тут же вернула его обратно.       - Без паники, хён, это всего лишь кости, - замогильным голосом прошелестел Тэхён и принялся раскладывать их в одном ему известном порядке.       - Головой ударился?! Это не "всего лишь" кости! Это "какого хрена у моего соседа в кармане" кости! Ты что, медиум в десятом поколении?!       - В третьем, раз уж ты спросил, - всё так же бесцветно отозвался Тэхён, игнорируя истерику хёна и пикантные звуки. - Меня всему научила бабушка. Именно она рассказала мне, как следует общаться с духами. Прежде всего, ты должен войти в их положение и перестать бояться. А от тебя, хён, исходят мощные волны страха и стыда. А ещё я чувствую очень сильное желание, но я не могу понять, какое.       - Раскрыть тебе секрет? Это моё желание слинять отсюда! - съязвил Намджун и закусил губу от досады. Как бы ни шатало его от пункта «бей» к пункту «беги», он хотя бы из чувства долга и во имя техники безопасности не мог оставить хубэ-шизофреника одного. Однако так просто сдавать позиции и соглашаться на бессмысленный и пугающий обряд Намджун тоже не собирался.       - Я понимаю это волнение. Но что бы хён ни говорил, я правда нуждаюсь в его помощи, - будто бы прочитав его мысли, Тэхён сверкнул в его сторону горячей улыбкой, и она оставила в душе Намджуна очередную солнечную впадину. И пока тот пытался вернуть себе дар речи, Тэхён осторожно подполз ближе, и их колени соприкоснулись: - Ким Намджун, ты можешь не верить в происходящее, я тебя об этом не прошу. Моей веры хватит на двоих...       - Лучше бы у тебя мозгов хватало!       - ...но только не бойся остаться, пожалуйста.       - Да как я могу не бояться, когда ты размахиваешь мёртвой курицей налево и направо, таскаешь с собой черепа, нарушаешь правила пожарной безопасности и!..       Вдруг Тэхён молниеносно оглянулся, вперив взгляд в темноту за спасительным кругом, дёрнулся, будто сбросив с плеча невидимую руку, и зашипел на непереводимом диалекте.       - … И ВОТ ЭТО ВОТ ВСЁ.       Хубэ снова повернулся к Намджуну, почтив его своим присутствием в этой реальности, и с чувством задетого достоинства сообщил:       - Все эти вещи очень важны для ритуала. Я кропотливо собирал их много лет.       - Много лет понадобится на ремонт общежития после пожара! – парировал Намджун, уверенный в праведности своего гнева.       Тэхён окинул его долгим, изучающим взглядом, отчего у Намджуна невпопад стукнуло сердце, наклонил голову к плечу и спросил:       - Разве тебе её ни капельки не жаль? Знаешь, как эта бедная женщина устала.       - Это я устал, Тэхён! От бредовых идей, от ночных посиделок, от приступов тактильности… От твоих коротких шортов и спонтанных танцев…       - Так тебе не нравится, как я танцую?       - Нет, мне нравится, прос… - Намджун осёкся. Он готов был поклясться, что по лицу Тэхёна скользнула улыбка, мимолётная и обворожительная, которую он быстро прикрыл ладонью. Намджун прокашлялся, выпятил грудь и снова завёл шарманку: - И вообще, ты сам-то себя слышишь? Как она могла умереть на беговой дорожке?!       - У неё была цель в жизни! - страстно отвечали ему. - Она так и не побила свой рекорд, и теперь ее душа не может упокоиться с миром. Мы должны поделиться с ней своей энергией и освободить ее, понимаешь? Пока ты дрыхнешь, я почти каждую ночь слышу ее тяжёлое дыхание. Она кричит: "быстрее", "пожалуйста", "ещё чуть-чуть". Как я могу не помочь ей?       - Исусе, ты серьёзно не понимаешь? - Намджун чуть не выл. - Стены в общаге считай рисовые! Прислушайся! Вот прямо сейчас. Это что, по-твоему, стоны призрака?!       В соседнем блоке кровать с грохотом и скрипом ходила ходуном. До Намджуна доносились шлепки и сдавленное урчание. Но растрогавшийся Тэхён был на грани жалостливого плача и на такие мелочи внимания не обращал.       - Достигнув цели, она наконец-то покинет этот мир. Намджун-хён! Сделай это ради меня.       - Да с какой радости?!       Намджун почувствовал, как чужие ладони облапали его бёдра и, нашарив его неспокойные руки, легонько сжали их. Он шумно втянул носом воздух и хотел отпрянуть, но Тэхён наклонился к нему, густо и хрипло зашептав у самого лица:       - Пожалуйста, хён, помоги мне.       У Намджуна голова пошла кругом от волшебного аромата сандала, который источал Тэхён. Намджун поскользнулся на его влажных губах, полетел в карьер и напоролся там на ресницы Тэхёна, что вздрагивали и сверкали так ярко, точно были тонкими лучами его глаз. Намджун растёкся по скалам, приняв поражение в неравной борьбе, и теперь уже безропотно внимал нежному голосу.       - Представь, что ты тоже бежишь уже очень давно, и дыхания не хватает. Повторяй за мной, хорошо? Вдох, выдох. Вот так.       Во-первых, призраков не существует, и женщина на беговой дорожке есть лишь плод воспалённого ума одного неугомонного юноши. Во-вторых, они держатся за руки. Руки у Тэхёна мягкие и горячие. Они экстремально близко. И Намджун просто не может спокойно дышать в такт с Тэхёном и не думать о сексе, который недавно цвёл за стенкой, а в сущности возможности секса с Тэхёном, прямо сейчас цветущим перед ним!       Он ведь не железный. И не бесплотный. Он, скорее, даже очень плотный. Там, где не нужно.       - Хорошо, Намджун-хён. Ха-а-а. Ха-а-а. Ещё. Да-а-а.       Пламя свечей насыщало цвета и размывало границы. В неожиданно тесной и внезапно душной комнате, сидя на полу в полумраке, Намджун чувствовал предательский жар, охвативший его, пока Тэхён с бессознательной непристойностью глотал ртом горячий воздух, облизывал губы и выстанывал двусмысленные реплики. Их пальцы как-то сами собой переплетались. Зазор между ними становился всё меньше. Пальцы соединялись прочнее. Намджун, будто в бреду, впитывал каждый поворот головы, каждую мокрую прядь волос, упавшую на блестящий лоб, каждый шумный выдох.       И кого угодно вся эта сцена натолкнула бы на соответствующие мысли. Но Тэхён не кто угодно, он вообще чёрт знает кто!       - Ты. Ха. Издеваешься, - Намджун не узнал свой севший голос.       - Что-о-о. Ха-а-а. Тако-о-ое. Ха-а-а.       Этот латентный садист интересовался со всей невинной серьёзностью, на которую только был способен при исполнении важной дыхательной техники. Потому что лично себя он, видимо, чувствовал абсолютно в своей тарелке и, конечно же, в упор не замечал, как страдает Намджун от внутренних нравственных конфликтов.       - Хватит. Ха. Так. Ха. Громко. Ха. Дышать.       - Но-о-о. Хё-о-он. Та-а-ак. На-а-адо, - низкими нотами оседал голос Тэхёна, вызывая помутнение рассудка. - Уже-е-е. Ха-а-а... Почти-и-и...       Когда тело Намджуна отозвалось ноющей дрожью, он понял, что и сам "уже почти".       В мгновенном импульсе он весь подался вперёд, а его рука легла на чужой затылок, пальцами зарываясь в жёсткие волосы. Тэхён, лениво распахнув чёрные глаза, застланные маревом транса, всё ещё глубоко дышал, и во рту у него мелькал язычок, в зыбком освещении казавшийся лилово-красным. Заметив это, Намджун расплескал последние капли здравого смысла, и его собственный язык нетерпеливо скользнул между раскрытыми губами подвисшего Тэхёна. С глаз хубэ тут же сошла потусторонняя поволока. Он в недоумении упёрся кулаками Намджуну в грудь, пытаясь отпихнуть его.       Но у Намджуна все мысли, точно испуганные птицы, уносились прочь. У Намджуна так дико билось сердце, что рёбра горели от боли, словно он наглотался воды и тонул. Тонул, беспощадно забирая воздух из чужих лёгких. Не оставляя пути для отступления. Затягивая в свой ненасытный поцелуй. И напрягшийся, протестующий Тэхён наконец сдался и откинулся навзничь, утягивая Намджуна за собой.       Нагнувшись над ним, еле дыша, Намджун жадно фиксировал разметавшиеся по полу волосы, позу, в которой угадывалась распущенность, румянец, точно от лихорадки, омут глаз, где на дне мерцало вожделение. Намджуна от этого зрелища проняло до мурашек. Зачарованный, он неловко стянул с плеч Тэхёна мантию, и его руки змеями заскользили по гладкой, тёплой коже, исчезая под тканью, приближаясь к низу живота.       Они снова припали друг к другу с безупречной синхронностью вдохов-выдохов. Пока языки их были затянуты в долгое мокрое танго, никто из них не заметил, как стёкла в окнах задребезжали, а огоньки свечей, словно заколдованные, медленно отделились от фитилей и жёлтыми лепестками зависли в воздухе почти под самым потолком.       В складках мантии Намджун ощутил под своей ладонью чужой стояк, и у него самого предельно тесно затрещали брюки. Шалея от напряжения и посылая последствия, он прижался бёдрами к Тэхёну так, словно собирался без остатка в него впитаться. Крепко обняв растопленного хубэ за талию, Намджун стал дразняще тереться о его твёрдый член своим, даже сквозь одежду чувствуя жар его тела и из последних сил сдерживаясь, чтобы не кончить. Но когда Тэхён трепетными пальцами сжал его в ответ и, сладко обжигая своим дыханием, с наслаждением застонал ему в губы, они оба спеклись окончательно.       В то самое мгновение все огоньки разом вернулись обратно в свечи, будто ничего сверхъестественного и не было.       Намджун медленно отстранился от Тэхёна, растянув между их распухшими губами тонкую ниточку слюны, и поймал своё изумлённое отражение в огромных зрачках. Тихо привстав, он молча уселся на своё прежнее место и тупо уставился на пятно, проступившее на хлопковой брючной ткани. И пока Намджун изучал своё шокирующее искусство и думал о том, как снова вернётся на съёмную квартиру, Тэхён, продолжая лежать на полу, заморгал, открывая рот и мотая головой, прижал к лицу ладони так, что теперь видны были только его горящие уши, и скороговоркой выдал:       - Хён-оказывается-и-так-помогать-умеет.       Вздрогнув, дико смущённый и невозможно красный Намджун втянул голову в плечи и пробормотал:       - Я бы никогда… Просто не смог сдержаться, - и совсем тихо, зажмурившись - прости, что всё так вышло.       Тэхён убрал ладони от лица и долго молчал. Намджун не решался посмотреть в его сторону. Привстав, Тэхён нежно взял его лицо в свои ладони, развернул к себе и трёпанный, тёплый, с блестящими глазами громко сказал:       - Это ты здесь издеваешься, раз собрался извиняться. У тебя теперь только два варианта, хён. Ты либо берёшь на себя ответственность, либо я напускаю на тебя всех призраков этой общаги.       - Ты… сейчас серьёзно, что ли?       Тэхён бросил многозначительный взгляд на косточки, тут и там валяющиеся среди подсвечников:       - Максимально серьёзно.       Если бы месяц назад кто-то сказал Намджуну, что он будет крашиться по преступно красивому, но безнадёжно поехавшему младшекурснику, будет потакать его прихотям и считать угрозы экстрасенсорной расправы чем-то милым, он бы впечатал лицо этого человека в свой кулак.       Но его никто не предупреждал. И сейчас, вот в этот самый момент, он был по-идиотски, искренне счастлив.       P. S. Воспарив на невесомой Sundays Fitness возле холодильника, набитого недостижимой едой, невидимая для обывателей старушка в синем спортивном костюме, надо сказать, очень живенькая для призрака, вытирала слюни, причиной появления которых была вовсе не еда, и продолжала свой нестройный бег, решив остаться в этом мире подольше.