Не уезжай... пожалуйста

Факт того, что мой отец мертв, никак не доходил до моей головы, и мне было впервые так жаль Ксандру, которая сколько-то минут назад чуть ли не выла из-за этого, а сейчас спала мертвым сном из-за таблеток. Борис возился рядом с ней, проверяя, дышит ли она вообще или померла. Травка, которую мы выкурили раньше, кажется, совсем выветрилась, потому что расслабление — последнее, что я чувствовал сейчас. В моей голове роилось столько мыслей, я не знал, как правильно поступить, смотря на Бориса, который принялся лазить по тумбочке Ксандры. — Борис, нам надо уезжать, — Он посмотрел на меня и поднял бровь. — Что? Прямо сейчас? — Да, ты же сам предлагал, помнишь? — Зачем ты так спешишь? — Все не унимался он. — Давай хотя бы завтра? — Борис! Я знаю, насколько быстро сюда нагрянет служба по защите дел несовершеннолетних. Мне всего пятнадцать! Они просто заберут меня в детдом, я знаю черт возьми это. — Мы можем переночевать у меня или ты можешь спать в заброшенном доме, я буду носить тебе еду. — Тупая ты пизда, Борис! Почему нет? — Я закипал как черт, времени было совсем мало. Мы нашли около пяти тысяч долларов в Ксандриной тумбочки и уже успешно поделили их пополам. — У нас есть деньги на билет, пожалуйста. — Тео, ну как, мне нужно навестить Котку, мы, типа, не виделись 48 часов. Я уже спускался с собранными вещами на первый этаж. — Дай мне телефон, мне нужно вызвать такси. Борис протянул свой одноразовый телефон, и я позвонил на номер такси «Удача», поднимая Попчика к себе на руки. — Ты не знаешь, с собаками можно на самолет? — Нет, — ответил он. Меня блять бесило, что Борис так мерзко себя ведет. — А, похуй, поеду на поезде. И ты приезжай через несколько дней, — Я все верил, что он согласится. — Я как приеду, позвоню тебе. Мы можем жить на пляже Калифорнии, как ты и хотел. Или ты можешь пойти в мою школу в Нью-Йорке, все как ты захочешь, пожалуйста, только приезжай. — Конечно, я приеду, — И Борис закивал головой так, что я понял, что он не приедет, он просто утешает меня. — Поттер… Только и сказал он, притягивая мое лицо к своему, целуя. Я даже не успел никак отреагировать на это, он уже отстранился, целуя Попчика в его мокрый нос. — Вон твоя машина… Удачи, я тебя не забуду. Глядя на него, у меня наворачивались слезы. И я, стоя возле этой чертовой дороги, понимал, что не смог бы и дня прожить без его странного украинско-австралийского акцента, водки перед едой, которую мы пили, чтобы еда усваивалась лучше и без него. Борис притянул меня в объятия и прошептал на ухо: «Пожалуйста, не бросай меня». И я понимал, что никак не мог отказать ему. Я сдерживался и не сболтнул то, что сидело у меня на самом кончике языка, то, чего я никогда не говорил, хоть мы оба все и так знали и мне в общем-то и не нужно было говорить ему это здесь, на улице, в слух — я люблю тебя, разумеется. Я прижал его к себе еще сильнее и в ответ прошептал ему на ухо: «Никогда». И это, вероятно, одно из самых правдивых моих высказываний за всю жизнь. Я никак не мог уехать, пока понимал, что он останется тут один. После осознания того, что он поцеловал меня, свои чувства я перестал считать абсурдными. Машина сзади засигналила, а я никак не мог отлипнуть от груди Бориса, и он сам это понимал, поэтому сказал, что машина нам не нужна, достал и кармана сто долларов и протянул водителю. — Ну, что ты, Тео, — Все шептал он, прижимаясь своей щекой к моим волосам. Я, возможно впервые не слышал от него мата или его любимого «Поттер». — Успокойся, нам еще ко мне идти. — И эти слова действовали так успокоительное. Борис выпустил меня из своих объятий и сразу же схватил меня раз руку, шепча на ухо что-то о том, что теперь все будет нормально, что мне не нужно ни о чем беспокоиться. И вот мы шли вдоль пустынной улицы с заброшенными домами, держась за руку, а Борис пел мне песню про котят, а рядом шагал Поппер уже по знакомому маршруту. То, как мы оказались у него, я совсем не помнил, я очухался уже в комнате Бориса, в тот момент, как я завалился к нему в кровать, а он лег рядом. Мы смотрели друг другу в глаза неотрывно, наверное, целую вечность, пока он не вздохнул и не посмотрел куда-то вниз. «Почему?» — пронеслось у меня в мыслях, после чего Борис положил свою руку мне на бок. Мне было очень неловко, но это скорее всего только из-за того, что в этот момент я сравнивал себя с чертовой Котку, на которую я совсем не был похож. Я далеко не был маленькой хрупкой девушкой, и весил я далеко не 37 кило, не мог быть пушинкой в руках Бориса, как ему нравилось. Но такие мысли были только у меня, потому что Борис уже давно повел своей рукой выше, перемещая ее с бока к шее, а после и к моей щеке. И все это было так медленно, тягуче, было ощущение, что время замедлилось. Борис снова начал смотреть на меня, и меня прошибло от того, насколько интимная обстановка появилась вокруг нас. Наши лица были на расстоянии, может, сантиметров 10 или 15. Борис облизнулся, просто провел языком по губам, но это так притянуло мой взгляд, что я сделал тоже самое в ответ. В этом не было никакого смысла, хотя без этого он не придвинулся бы еще ближе. Сейчас он тянулся к моим губам, прикрывая глаза, пока, наконец-то, мы не поцеловались. Я не до конца понимал, что делать, потому что это был мой первый поцелуй, а Борис медленно! целомудренно! прижался своими губами к моим губам. — Открой рот, — Тихо сказал он. После того, как я это сделал, он обхватил губами мою верхнюю губу, пока я не смекнул, как все-таки целуются люди. Я даже и не представлял, что Борис может быть таким нежным, потому что очень часто замечал на губах Котку синяки и маленькие болячки от зубов. Борис, как маленький котенок, прижался ко мне полностью, и чуть ли не мурчал от удовольствия. Я сам прогибался под ним, как под рукой заботливого хозяина. Этой ночью мы переспали, я почти никак не могу это описать, но я помню томные вздохи Бориса, горячие поцелуи по всему телу, его, обычно острый, но в тот момент такой проворный язык, ощущение счастья и голос, перед тем, как я заснул. — Я люблю тебя, Поттер. — Спи, ебанутый, я тебя тоже.