Противостояние

Наступил февраль, снег вокруг школы заменила грязная слякоть, а небо все чаще оставалось хмурым и безрадостным. Остатки января Гермиона просидела в библиотеке, пытаясь найти информацию о крестражах. Тщетно. Горы прочитанных фолиантов и кружек недопитого кофе стали её постоянным спутниками. Она шла в библиотеку сразу после уроков и сидела там до самого закрытия, пока мадам Пинс не начинала выталкивать её вон. Малфой несколько раз приходил навещать её, но она сразу дала понять, что его присутствие лишь сбивает с толку и не дает сосредоточится, тем более их не должны были видеть вместе. Поэтому за прошедшие недели они перекинулись лишь парой фраз. У Малфоя и самого хватало забот. После того как они все рассказали Дамблдору, профессор Снейп каждый вечер занимался с Драко легилименцией. Так Северус узнал о «связи» Драко с Грейнджер, к слову, эти воспоминания он старался обходить стороной, потому что Драко сидел после этого мрачнее тучи. Он не хотел, чтобы кто-бы то ни было, становился свидетелем их отношений. Это их воспоминания и точка. Из его памяти Северус так же узнал, что это он убил сына Лестрейнджа. Узнав это, Снейп пришел в ярость. Он заставил его вычистить до блеска все кладовые, все котлы, и помогать профессору Стебель выкорчевывать мурлокомли, мясистые розоватые грибы, покрытой жесткой щетиной из её теплиц, при этом добыв яд из гигантской улитки глизня, который разводит Хагрид. И все это, без помощи магии! А по ночам Драко пытался починить Исчезательный шкаф, однажды его чуть не застал врасплох Филч, поэтому Драко попросил Крэбба и Гойла какое-то время постоять на страже. Те, обрадовавшись, что займутся хоть чем-то полезным, согласились помочь. Драко приходил в гостиную грязным и уставшим, сразу заваливаясь спать. Все-таки физический труд и не минуты на размышления — лучшее лекарство от неприятных мыслей. Тем временем Гермиона жаловалась Гарри, который пришел в библиотеку поддержать её: — Ни одного объяснения насчет крестражей не нашла! — сказала она Гарри. — Ни одного! Я даже особую секцию обшарила, заглянула в самые жуткие книги, там такие кошмарные зелья описываются — и ничего! Вот только и отыскала в предисловии к «Волхованию всех презлейшему», послушай: «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…» Зачем тог­да о нем упоминать? — Она сердито захлопнула старинную книгу, и та завыла, как привидение. — Да заткнись ты! — рявкнула Гермиона на книгу, засовывая ее обратно на полку. — Может что-нибудь да найдется, — ободряюще ответил Гарри, помогая Гермионе спустится с лестницы. — Надеюсь. А как у тебя со Слизнортом? — спросила Гермиона складывая книги, что она брала с собой, в сумку. — После того случая он меня избегает, — грустно вздохнул Гарри. Из-за погоды первое занятие по трансгрессии для шестикурсников, назначенный на субботнее утро, решено было провести в Большом зале. Драко пришел в компании Крэбба и Гойла, настроение у него с самого утра было ни к черту. Вечером его вызывал на аудиенцию Темный Лорд, и до этих уроков трансгрессии, ему не было никакого дела. Он бы и вовсе не пошел, но нужно было переговорить с Грейнджер. — С добрым утром, — сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину. — Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня, чтобы я провел здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям… Совершенно не ко времени и месту, прямо во время приветственной речи какой-то министерской крысы, Крэбб пристал к нему с расспросами чем Драко занимается в Выручай-комнате и что они с Грегори тоже хотят поучаствовать. — Малфой, потише и повнимательнее! — рявкнула на него профессор Макгонагалл, хотя он вообще ничего не сказал. Бросив испепеляющий взгляд на Крэбба и Макгонагалл, Драко отошел на несколько шагов. -…после чего многие из вас будут к этим испытаниям готовы, — как ни в чем не бывало продолжал Двукрест. — Вы, вероятно, знаете, что пользоваться трансгрессией в Хогвартсе невозможно. Чтобы дать вам попрактиковаться, директор школы снял соответствующее заклинание, но исключительно в пределах Большого зала и только на один час. Помните, что заниматься трансгрессией вне этих стен вам не удастся и что попытки такого рода будут весьма неразумными. А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства. Началась толкотня, ученики разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очистили место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры. — Куда ты, Гарри? — требовательно спросила Гермиона. Гарри не ответил. Он быстро прорезал толпу: миновал профессора Флитвика, который, визгливо покрикивая, пытался расставить нескольких когтевраннцев (каждый норовил оказаться впереди остальных), профессора Стебль, старавшуюся построить пуффендуйцев, и, наконец, обогнул Эрни Макмиллана и замер позади всех, за самой спиной Малфоя, воспользовавшегося всеобщей суматохой для того, чтобы возобновить спор с Крэббом — тот с весьма строптивым видом стоял футах в пяти от него. — Не знаю я, сколько еще, понял? — крикнул ему Малфой, не заметив замершего позади них Гарри. — Это займет больше времени, чем я думал. Крэбб открыл рот, но Малфой, по-видимому, догадался, что он хочет сказать. — Слушай, Крэбб, чем я занят, это вообще не твоего ума дело. Тебе с Гойлом следует просто исполнять приказ и стоять на страже! — Когда я прошу друзей постоять на страже, то стараюсь объяснить им, чем намерен заняться, — достаточно громко для того, чтобы Малфой его услышал, сказал Гарри. Малфой круто повернулся, рука его метнулась к волшебной палочке, но тут деканы грянули: «Тихо!» — и наступила тишина. Малфой нехотя отвернулся. «Выпустить бы Поттеру все кишки наружу!» — яростно думал Драко, сжимая кулаки. Оставшаяся часть урока прошла более-менее спокойно, если не считать расщепа Сьюзен, который оказался самым занимательным из всего урока. Двукреста это не обескуражило. Застегивая на горле мантию, он сказал: — До встречи в следующую субботу, и не забывайте: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. После чего взмахнул палочкой, убирая обручи, и в сопровождении профессора Макгонагалл покинул Большой зал. Шестикурсники загомонили, все сразу, и тоже двинулись к вестибюлю. — Ну, как ты? — спросил Рон, поспешивший присоединиться к Гарри. — Я вроде бы что-то почувствовал при последней попытке — такое покалывание в ногах. — Наверное, тебе просто кроссовки маловаты, Бон-Бон, — произнес голос за их спинами, и мимо, самодовольно ухмыляясь, проследовала Гермиона. Она сияла словно начищенный галлеон, так унизить Рона, черт возьми, да она хороша! На выходе из Большого Зала ее догнал Малфой. — Надо поговорить, — шепнул он ей, проходя мимо. — на нашем месте. Гермиона кивнула и пошла кружными путями к старому классу в Восточной части замка. Драко быстро спустился в Подземелья и захватил пальто, в гостиной перекинулся парой фраз с однокурсниками, Пэнси все так же злилась на него и гордо молчала. Знал бы Малфой, что в этот самый момент с помощью карты Мародеров за ним наблюдают Гарри и Рон, он бы ни за что не пошел на встречу с Грейнджер. И если бы он знал, что дальнейшая слежка за ним в этот день не удалась только по причине загоревшихся портков Невилла, он бы сказал ему спасибо. Гермиона ждала довольно долго, прежде чем в класс ввалился Малфой с небольшим букетом розовых роз. — Это тебе, — он вручил цветы и крепко прижал её к себе, глубоко вдыхая запах её волос. — Спасибо, — скромно ответила Гермиона. Это был её первый романтический букет. Цветы от бабушки не в счет! — О чем ты хотел поговорить? — Я сегодня уезжаю, — ответил Драко неопределенно, отстраняясь. Он подошел к большому окну и открыл его. Комнату наполнил холодный ветер. — Накинь мое пальто, — он передал ей большое темно-зеленое пальто с эмблемой Слизерина. Гермиона в нем комично утонула. Драко подавил смешок. — Зачем открывать окно в такой холод? — спросила Гермиона, усаживаясь на парту. — Хочу покурить, — он достал сигареты из кармана и прикурил палочкой. После чего ловким движением запрыгнул на подоконник. Открывался потрясающий вид на Черное озеро, что никогда не замерзало и покрытые снегом верхушки гор за ним, где-то вдалеке сквозь серые тучи пробивались лучи света. — Зачем ты едешь домой? — спросила Гермиона шаря руками в его карманах. Без какого-либо злого умысла, она делала это потому, что могла, и они были близки. В его карманах лежали несколько галлеонов, несколько пенсов, лакричная палочка и несколько мятных жаб. — Не знала, что ты сладкоежка! — удивленно воскликнула Гермиона. — Грейнджер, по чужим карманам шаримся? — повернулся и спросил у нее улыбающийся Драко. — Я съем одну? — спросила она доставая мятную жабку. — Да хоть все. Я их не люблю, не люблю как они прыгают в желудке, — сказал он медленно затягиваясь и глядя за горизонт. — А Рон любит… — ляпнула Гермиона. Драко пропустил эти слова мимо ушей. — Мне родители запрещали есть сладкое, боялись за мои зубы, поэтому у меня нет к нему особой тяги, — сказала она, разворачивая конфету. Жаба, высоко подпрыгнув улетела в окно. — ну вот, всегда так. — вздохнула она. — Не расстраивайся, — он докурил и выкинул окурок в окно. Посмотрев, как он пикирует вниз, Драко слез с подоконника и закрыл раму. Взмахом палочки зажег лампы, висевшие на стенах. — Я куплю тебе еще, — он подошел к ней, беря за руку. Гермиона улыбнулась. — Я могу не вернуться сегодня, — сказал Драко, глядя ей в глаза. Непонимание, испуг, вся палитра эмоций отразилась в этих карих глазах. — Как так? — задала до невозможности глупый вопрос Гермиона. — Темный Лорд вызывает, — Драко поспешно отвел глаза, ему не хотелось грустить возможно в последние часы его жизни. — я думаю, что он узнал про убийство Лестрейнджа. — Ты не должен идти туда! — громко сказала Гермиона, спрыгивая с парты. — идем к профессору Дамблдору, мы должны защитить тебя. Драко усмехнулся. Грейнджер. Вечно она такая наивная. Эта густая копна каштановых волос, улыбка, встревоженно-обеспокоенный взгляд. Ему будет не хватать её. Не хватать до дрожи, до боли в груди, до самого последнего вздоха. — Постой, я не могу не пойти, — он притянул её к себе. — это будет означать предательство… — Но ты ведь не верен Волан-де-Морту! — крикнула на весь класс Гермиона. Драко зажал ей рот рукой. — Грейнджер, ты больная? Произносить его имя — вот так, это не разумно! — грубо процедил Драко, возвращаясь в прежнее состояние. Гермиона вырывалась и пыталась что-то сказать, но он накрыл ее губы своими, чтобы молчала. Это возможно последние его минуты, и он не хотел проводить их в ссоре. Её губы были мягкими и сладкими как мед, у него все внутри трепетало, стоило ей поцеловать его. Влюбился как дурак… и в кого? В Гермиону Грейнджер, лучшую ученицу Хогвартса и вечную зазнайку. — Мне пора идти, — метка начинала больно гореть. Он снял с неё пальто и накинул на плечи. — Постой, не уходи. Прошу тебя, не уходи! Мы придумаем что-нибудь, какой-нибудь способ, пожалуйста, Драко! Не уходи! — она хваталась за него руками пытаясь остановить, на глаза набежали слезы.- Грейнджер, — он остановился и повернулся к ней лицом, беря за плечи. — успокойся, слышишь? Я не пропаду, не волнуйся обо мне, обещаешь? — он протянул её мизинец. Гермиона мотнула головой. Не может, она не может такое пообещать! — Пообещай, — он настойчиво встряхнул её, точно тряпичную куклу. — Не могу, — выдавила Гермиона, ели сдерживая поток слез. — Я не уйду пока не пообещаешь! — Метка начинала прожигать его кожу, становилось невыносимо больно. Но больнее ему было видеть её слезы. Он аккуратно приподнял ее подбородок и вытер слезы. — Все будет хорошо, слышишь? Со мной будет профессор Снейп. — он схватился за предплечье, что уже горело огнем. — Что случилось? — Гермиона кинулась к его плечу. — Ничего, — Драко с трудом выпрямился и заглянул ей в глаза. — Обещай, что не будешь плакать и волноваться? Гермиона сдалась, что еще ей оставалось? — Обещаю, — недовольно выдавила она, глядя в пол. — Мне пора, — он потрепал её по макушке и вышел из класса. Гермиона осталась одна. Хотелось кричать, выть от боли, но она покрепче сжала кулаки. Она обещала не плакать! Поэтому все, что ей оставалось это ждать. Гриффиндорка вышла из класса и лицом к лицу встретилась с разъяренной Джинни. — Так это правда? Вы действительно вместе? — громко спросила Уизли, скрестив руки на груди. Ох, и нелегкий Гермиону ждал разговор.