Ужин. Смерть и свет в окне. Трамвай. На ключ закрываю дверь. Мама единственная звонит мне, Верит, что я ещё человек. Ранний сон и свободное место. Колыбельная каплями за окном. Пусть присниться, что мы ещё вместе, Тогда всё будет хорошо!
¶Я должен поесть. Надо просто взять в рот вилку с этими чёртовыми макаронами! Это так странно и удивительно, но мне совсем не хочется этого делать. Час назад я безумно хотел есть, а сейчас, будто уже поужинал. Хм, раньше меня заставлял есть Даня, а сейчас его нет. Мне кажется, что я — дурак. Ведь, я сижу в этой кафешке уже несколько часов, а мне совсем не хочется есть эти макароны. Они уже давно остыли, давным–давно, придётся есть их холодными, да? Да, придётся... Хочу домой. Я резко захотел домой. Мне просто нужно домой. Мне не нужно больше ничего, я просто хочу домой. Надо домой. Хочу успеть на трамвай. На улице вроде как дождь моросит. Может быть он усилиться, тогда я промокну. А это хорошо? Нет, наверное нехорошо. А вот и трамвай, я успел. Может мы попадём в аварию? Это не так плохо. Я даже не против. Ведь, Дани больше нет, зачем мне жить? Хотя, он же может жить без меня, значит и я смогу без него. Я подумал, и нет, мы не попадём в аварию, я — счастливчик, так ведь? Ведь так, так зовут людей, что выжили? Я вошёл домой и закрыл дверь на ключ, потому что Даня больше не придёт, он никогда не придёт. Не придёт и не переступит порог, но постоянно будет о себе напоминать. Даже сейчас, у него, как на зло, горит свет. Ему наплевать на меня, но он на зло включил свет посреди ночи. Хотя нет. Наверное он с Эвелиной. Пусть будет с ней. Я забуду его и всё будет хорошо, главное это забыть Даню, забыть пять лет моей жизни, выкинуть все воспоминания. Это же так легко... Что там такое? Телефон. — Алло? — Мишенька, как ты? — это мама — Как Даня? — Привет, — мне не хочется ей врать, но она будет сильно переживать, если узнает правду — у нас всё хорошо, сегодня мы гуляли ве–есь день, и под конец, девочки какие–то, попросили расписаться у них в школьных тетрадках, представь себе! А ещё, тогда мы сделали с ними кучу фотографий, это был хороший день. Но это не сегодняшний день и даже не вчерашний, прошло больше месяца с того случая. Ровно месяц, как Даня умер для меня. — А вы, вы что? — Мы спешили, — да, мы сильно спешили, я помню это хорошо — но Даня тогда уговорил меня, — он просто поцеловал меня, ох чёрт. — Да, он всегда ставит тебя на место, — мама наверное радуется за нас с Даней, точнее за то, что было — Молодчина! Ну, а как успехи в музыке? — Музыка, — я давно ничего не писал — всё отлично, я написал песню, скоро дам тебе её послушать! — может она забудет. — Хорошо, — мама сильно за меня переживает — а дашь телефон Дане? — Дане, — бля–ять — он сейчас готовит ужин, он очень занят! — Занят, тогда передай ему, чтобы одевал тебя теплее... — Да, хорошо, но он итак одевает меня, — точнее одевал — не беспокойся, всё нормально. — Точно? — Да, мам, точно! — Ну значит, пока! — Да, давай, пока, мам! Пора ложится спать, а сколько времени? Девять. Ладно, сегодня я лягу пораньше. Может, может мне не стоит забывать Даню? Нет, нет, я несу бред! Его надо забыть...или забыться самому. Что будет легче? Надо, надо пропасть самому. Пропаду. Завтра вечером я пропаду и всё. Никто меня больше не увидит. И он тоже. Никогда меня не увидит. Чтобы забыть его мне надо умереть.***
Это утро, будто я совсем один, Будто герой фильма "Я — легенда". На завтрак алкоголь и никотин. На завтрак это, на завтра это же. Очередной день как я умер, Точнее как остался без тебя. Против наших отношений целый мир. Обвожу чёрным маркером дни календаря. На моём сердце должна быть сигнализация, Как на машине, что пытался ограбить парень. Не буду просить тебя остаться, И подам в суд, ведь человек к человеку должен относиться гуманее. В конце концов у меня кончатся сигареты, И купив их, я буду оборачиваться будто что-то украл. На меня смотрят как на придурка, ведь сейчас только начало лета, А я в старых кедах, джинсовых шортах и кофте в длинный рукав.
¶Я жив? Удивительно, я надеялся сдохнуть во сне. В квартире так тихо, совсем тихо, и с улицы не слышно ничего, будто весь мир погрузился в тишину, будто я — герой фильма "Я — легенда", так, ладно, а сколько времени? Семь. Рано. Что же я буду делать весь день? Я никогда не вставал во столько. Обычно, я лежал в кровати до двенадцати, а потом...он поднимал меня с постели. Я что заплакал? Миш, ты — сволочь! Хватит, его больше нет, и тебя тоже скоро не станет! Хватит! — Стоп! — в истерике начал кричать я — Остановись! Не надо! — мозг не прекращал — Хватит! Его нет! Его нету! — мой крик наверное был слышен даже на улице — Стой! Пре–крати, пожалуйста..! Ос–стано–овись! — постепенно я начал успокаиваться — Не надо, стоп... После истерики, я решил позавтракать. Открыв холодильник, я понял, что завтракать нечем. Дома не было никакой еды — белый шкаф пустовал, а тем временем желудок не унимался, тогда порыскав по квартире, словно грабитель, я понял, что в заначке завалялось пиво, а в шкафчике старая пачка сигарет. Вот он — предсмертный приём пищи одинокого видеоблогера. Наверное, я сам виноват в том, что остался один, я стал слишком скучным для него, слишком обыденным, слишком изученным. Так наверное и умирают, мир становится слишком, слишком, слишком похожим на меня. Я умер без Дани, словно он мне так нужен, так и нужен? Не уверен, осталось дождаться вечера. А что сегодняшний день? Если праздники зовут красными, то этот день будет чёрным, я даже обведу его чёрным, чтобы менты видели, что я спланировал всё заранее, может даже подпишу, типа: "Вините во всём Даню", нет, нет, может его посадят, подумают, что он довёл меня до этого, хотя, он украл сердце. Я просто не чувствую, что оно у меня есть, его нет, он его украл, почему не сработала сигнализация? Так не должно быть. Это так глупо, всё глупо и слюняво, будто я в каком–то романе. Ладно, в заначке были деньги, а сигареты с пивом кончились, значит надо купить. Придётся идти в магазин. Хорошо, надо одеть что–то, на мне сейчас шорты, одену ту кофту, она осталась от Дани, в ней удобно, ну и кедосы. Отлично! Надеюсь, что я не встречу никого из своих знакомых, что не встречу Даню или Эвелину, что не встречу вообще никого. Не хочу ни с кем разговаривать, это ужасно, с кем–то говорить. С Даней вообще говорить ужасно до смерти, он почему–то постоянно убеждал меня в своей точке зрения, причём быстро, почему так происходило? Я наверное любил его... — Паспорт покажите, — женщина тыкнула в меня пальцем — молодой человек, покажите паспорт! — Вот, — я потянул документ женщине. — С вас двести пятьдесят рублей, — баба махнула головой, взяла деньги и отдала мне пакет с пивом и сигаретами. Мне показалось, что за мной кто–то идёт. Чёрт, главное, чтобы это не был Даня. Мне правда кажется, что это Даня, чёрт–чёрт! Надо бежать, он ведь, может меня догнать, надо бежать, бежать и не останавливаться.***
Вечером буду пить пиво и писать песни про осень. Буду петь и вспоминать Диму. Он сейчас служит на родине. Который раз оставляю сообщение: "Позвони мне" Выкину всё пиво и сигареты, Чтобы не забыть тебя никогда. По новостям скажут: "Это очень тёплое лето", Не соглашусь, на душе такой бури не было никогда. И пойму, что вернуть ничего нельзя, Но всё равно попрусь к тебе с надежой, И у дверей услышу то, чего слышать нельзя, Мне больно так сильно, нету ясности прежней. Я несусь прочь от твоих окон, Хочу спрятаться дома сейчас, Но не бдителен буду, буду глупцом, И не замечу свет от машинных фар. Постой, я о любви твоей и понятия не имел, Вернуть бы хоть пару дней. Водитель пьяный сбил меня с ног и протрезвел, А ты бросился прямо ко мне...
¶Я оторвался, слава Богу. Надо покурить. Глубокий вдох. Что он от меня хотел? Я совсем не могу вспомнить, но он даже кричал это на всю улицу, значит это важно? Наверное, но что же он кричал? Кажется, я припомнинаю, да, сейчас я вспомню. "Не уходи, постой, нам надо поговорить!" — поговорить? Интересно, а о чём? Ну, это не так важно, мне осталось только пять минут. Надо позвонить Диме. "Абонент временно не доступен, перезвоните позже... " — он поменял номер? Скорее бы прошёл этот год, хотя, я всё равно не застану Диму. Уверен, что он будет один грустить из всех моих друзей и знакомых. Ладно, значит сейчас. Чтобы кровь не свёртывалась, нужна тёплая вода. Интересно, а что Даня будет делать, когда узнает, что меня нет? Может будет грустить, а может даже заплачет. Заплачет обо мне. Нет, на его лице будет та дурацкая ухмылочка, он будет как всегда спокоен, и когда на мой гроб будут кидать землю, он кинет камень потяжелее и прошепчет: "Чтобы не вернулся", каким же я был глупцом! Пора. Муражки по телу, в голове пусто, в горле ком, сердце быстро застучало. Пора. Раз, два...нет, я не могу! Не могу! Я его до сих пор люблю! Значит мне ещё рано умирать. Мне кажется, я начал его забывать. Надо выкинуть пиво и сигареты. А потом, может быть посмотрю телевизор... Прощайте, склянки и бумажки! Отлично, теперь надо глянуть новости: "Лето в этом году очень тёплое!" Нет, оно безумно холодное, так холодно мне не было никогда в этом году, зимой и то было теплее. Я будто сбил сезоны года. Звучит как новая песня. Как новая песня. Надо спеть. Хотя, спою потом, не хочу сейчас петь. Хочу сходить к Дане. К Дане, хорошо. Возьми себя в руки. Иду к Дане. Воздух такой тёплый. Может, не всё так уж и плохо?) Да, не всё так плохо! Сейчас я приду, и просто обниму его, всё же ближе его у меня никого нет. И так, вот его дверь. Звонок, стоп...нет, я слышу, нет, лучше бы я этого не слышал. Я уже постучался, надо бежать! Быстрее! Я просто убегу и сделаю вид, будто это был не я. Так, ладно. Как быстро стемнело. Так. Темно. Что–то не так, я лежу на земле? Значит, меня сбила машина. Я такой дурак — не заметил машины. А я ведь, не замечал ещё кое–чего, Даня любил меня по–настоящему, и наверня–ка я ошибся в звуках, что слышал, но уже поздно. Я уже умираю, кажется я сломал что–то важное. Может быть ещё не поздно, я могу выжить? Стоп, это Даня? Даня. "Миша," — он кинулся прямо ко мне, а я чувствую, что теряю сознание, боже, дай мне время сказать ему — "не умирай, умоляю, не надо!" — пожалуйста — "Вызовите скорую!!!" — кажется, это конец — "Нет, Миша, я люблю тебя, не умирай!" — "Прости..." — "... не–ет! Миша!"...За окном ночь, мы лежим в одной кровате, Оказывается это был сон, Ты обнимешь сильно и скажешь: "Хватит, Всё будет хорошо!"