Du hast

Сигареты — зло. Нет, раньше, конечно, еще в школьные годы, это казалось крутым, когда он в окружении таких же оболтусов, как и он сам, ошивался за зданием школы. Постепенно это переросло в привычку, от которой, к сожалению, отказаться было невозможно. Это было посильнее наркотиков, от них ведь еще можно отказаться. Что бы он не предпринимал, сколько бы раз не пытался бросить, все равно не проходило и недели, как новенькая пачка вновь лежала у него в руке. Наверное, это уже просто надоело, и он смирился, что отныне сигареты — пожизненный спутник. Сульфус уже и не помнил, которая эта пачка за сегодня. Нет, он в принципе не удивлялся, все же любой бы нервничал накануне своей свадьбы. Просто… Он до сих пор не до конца осознавал, что уже завтра его привычной жизни придет конец. Он не корил за это свою невесту, не сердился на родителей, которые и настояли на его браке с этой особой, не обижался на лучшего друга, который открыто заявлял ему, что все же как-то рановато это все. Но всего каких-то там жалких часов отделали его от Большого Дня, и это неимоверно нервировало. Du Du hast Du hast mich С Раф он был знаком чуть ли не с самого детства. Росли вместе, в одну школу ходили, частенько пересекались летом. Именно Раф и начала упрекать парня за его пристрастие к сигаретам. Наверное, ей назло Сульфус и продолжал курить. Ему нравилось видеть ее рассерженное лицо: сверкающие выразительные голубые глаза, в которых стояли крохотные слезинки, вздернутый нос, плотно сжатые губы и раскрасневшиеся щеки. Он в шутку называл ее милым хомячком, а потом наигранно удивлялся, за что ж она его бьет. Хомячки же милые!.. А дальше закончилась школа, оба они поступили в университеты, но довольно часто виделись в обыкновенной жизни. И не удивительно, их семьи уже довольно давно были знакомы и находились в теплых дружеских отношениях. И все бы продолжалось как обычно, если бы однажды родители не предъявили им серьезное требование: «Женитесь!» У каждого нашлись свои причины принять условия, и вот уже они стали парой. Довольно милой парой, говорили многие. И девушка, казалось, действительно верила в это. Признаться, и сам темноволосый порой думал, что любит. В целом Раф была хороша во всем: она и готовила вкусно, и на лицо пригожа, и поддержать могла в трудную минуту, да и в постели довольно неплоха. Ну чем, скажете, не идеальная жена. И все же Сульфус чувствовал, что не подходят они друг другу. Просто друзьями — всегда пожалуйста, но вот чтоб жениться — все же не правильно. Но отказаться он просто не мог. Вот именно это и было причиной это настоящего мини-депресняка. Сможет ли он на завтрашней церемонии сказать «Да»? Du hast mich gefragt und ich hab nichts gesagt. Вид ночного города восхитителен. Сотни, тысячи сверкающих огней и цветных ламп. Из окна его кабинета открывалась фантастическая панорама на город. Но в последнее время парень начинал замечать всю фальшивость этих миражей, всю ложь иллюзий жизни. Настоящая жизнь была не здесь, прикованная к земле железными балками и бетонными сваями, а там, высоко в темно-синем небе, среди крохотных звезд и большой круглобокой луны. Или же это алкоголь делает это столь сентиментальным. Виски жжет горло, мутит рассудок. Не на столько, чтобы падать без чувств или выполнять какие-нибудь непонятные действия, но раскрывает что-то потаенное, что-то древнее и простое, что заложено было еще при рождении. Даже сейчас, будучи наедине с собой, он не мог твердо решить, на деле ли любит Раф или же лишь по прихоти матушки с отцом. Сульфус, испустив полный усталости стон, откинулся на спинку кресла, от чего та жалобно скрипнула и прогнулась под тяжестью тела. Ослабил узел на галстуке и прикрыл глаза, положив руку на лоб. Медленно зарылся цепкими пальцами в иссиня-черные волосы. — Мучаешься? — Брюнет коротко вздрогнул и машинально обернулся на тихий смешок, что раздался из другого угла кабинета. Парню стало немного стыдно за свою оплошность и за свой довольно красноречивый жест. Все же он считал, что в помещении он находится один. — Давно ты здесь? — несколько равнодушно протянул юноша, но вполне реально можно было различить в его тоне толику страха и далекой печали. — Только пришел, — понимающе улыбнулся Гас, проходя вглубь комнаты, к столу, за которым и сидел друг. Присел на корточки и, открыв мини-бар, извлек из него еще один граненый стакан. — Ну так как твое ничего? Сульфус показательно закатил глаза. Ему, в общем-то, не было особенно интересно, что Гас забыл ночью в офисе, да еще и при параде. Но, наверное, продолжать изливать душу бутылке было бы несколько проблематично. Новоприбывший плеснул себе виски и поднес бокал к губам, не переставая улыбаться. И что же ты выберешь для себя? Willst du bis der Tod euch scheidet True ihr sein fur alle Tage… Ja! Nein! — Что мне делать? — Банальнейший вопрос, но ничто лучше он придумать не смог. Сульфус был уверен, друг поймет его. Гас обреченно помотал головой и сдавленно хихикнул. Брюнет сделал вывод, что тот уже успел где-то выпить. Иначе бы к чему все это? — Ты знаешь, — ответил Гас. Темноволосый нервно сглотнул. Конечно, еще бы не знать. Но как бы он после этого смог бы смотреть в глаза родным и невесте, которые будут ждать его у алтаря и в конечном итоге не дождутся? К тому же не в том он возрасте, чтобы повиноваться первому порыву сердца, наплевав на порядки и принципы. — Ты же знаешь, это безрассудно. — Тогда поступай как знаешь, — отмахнулся полный юноша. — Но, будь я на твоем месте, поступил бы именно так. Начинай жить своим умом, а не родительским. Будь мужиком, черт тебя дери! Сульфус погрузился в глубокие раздумья. Гас уже давно предлагал ему бросить эту затею и смотаться куда подальше. Куда-нибудь на Карибы или куда-либо еще, где будет золотой пляж, лазурное море, множество красивых девушек и никаких проблем. Брюнет никоим образом не одобрял идею, называя ее простым бегством от проблем, но за сегодняшний вечер она не раз приходила ему на ум. К чему бы? — Решайся, — обронил Гас, подходя к двери. — Но если уж решишь уйти, оставь мне весточку, чтоб я тебя найти смог. Я, знаешь ли, тоже не прочь поплавить мозги на солнышке. Оставшись один, парень еще какое-то время сидел неподвижно, хмуро уставившись в пол. Большой День не давал покоя, и ему казалось, что к утру он вымотается на столько, что на церемонии упадет без сил на глазах у всех приглашенных. И почему-то именно сейчас ему вспомнилась знакомая со школьных времен «Rammstein»… *** — Но что все это значит? Молодая девушка в белом подвенечном платье перечитывала полученное послание. Руки ее мелко дрожали, а щеки вмиг побледнели, что было заметно даже сквозь слой румян. Шумно выдохнув, она моргнула, и на чистые небесно-голубые глаза навернулись слезы. — Что за?! Раф, стой! — крикнула вслед убегающей невесте смуглая девушка с копной мягких каштановых волос, но та уже вылетела в коридор, хлопнув дверью. Горестно вздохнув, шатенка подняла с пола злосчастный лист бумаги и прочитала короткую записку: «Я понимаю, что поступаю как последняя свинья, но вся эта идея со свадьбой была абсурдной изначально. Прости, но все отменяется. Меня не ждите, вернусь, возможно, через пару месяцев.

Удачи, Сульфус»

А сам Сульфус был сейчас далеко… на столько далеко, что ни опечаленная невеста, ни пораженные и рассерженные родители, ни падкий на советы Гас не смогли бы отыскать его. Конечно, через некоторое время брюнет даст другу знать свое место расположения, зато сейчас он с легким сердцем мог почувствовать себя действительно свободным. А проблемы… Потом будет сложно, но это же потом, верно? «Самолет заходит на посадку. Просим пассажиров пристегнуть ремни безопасности», - вещал голос из громкоговорителя. Сульфус счастливо улыбнулся. Прощай, свадьба! Прощай, проблемы! Прощай, Раф!