Другой Щенячий патруль

Тишина. И только стрекот утренних сверчков. Запах… прекрасный запах. Запах сырой травы, соснового леса после дождя, приятный запах собственной шерсти, совсем незаметный ветерок, рассвет, запах чистого неба над головой и мокрого асфальта, запах рассвета и опилок… СТОП! Неужели не вышло?! Рокки с ужасом открыл глаза и выдохнул. Перед ним открывался вид на шикарную лужайку перед штабом, а позади нее был лес. Все было окутано рассветным туманом, так как солнце только вставало. Рокки еще некоторое время лежал, словно не желая верить, что оказался наконец-то дома. Он даже поворочался, желая проверить, может ли он контролировать свое тело, и в процессе переворотов заметил, что его тело жутко ныло, в особенности лапы, и чем больше он шевелился, тем больше боль приливала в его тело: живот кислотно сводило, а в горле пересохло так, словно он не пил два дня. Не болела, разве что, только голова, поэтому ощущение легкости и беззаботности все еще оставалось. Рокки потянулся за стаканом (на этот раз он оказался на месте) и с радостью начал вытягивать воду резкими глотками. Он выпил почти все залпом и с резким ударом поставил стакан на место. Несмотря на то, что он давно проснулся, мысли словно не лезли в голову или, наоборот, лезли все разом и на пороге застряли комом и не могли пропихнутся дальше, в его голову. Рокки взял стакан и плеснул остатки воды себе прямо в мордочку. Холодные капли заструились по его телу, моментально охлаждая боль. Неизвестный жар проходил, и щенком овладевала утренняя мерзлота. Рокки свернулся клубочком на полу будки с надеждой на то, что завтрак нескоро, так как он хотел бы еще поспать. «СОН!» — прозвучало в его мыслях, и он вновь вскочил. Точно! Это же был не просто сон, это был один из тех снов, в которых получаешь супер-силу, и он теперь, как и свои друзья, может вытворять всякие крутые штуки. «Интересно, что же досталось мне и как мне это применять, и… НАДО СРОЧНО ВСЕМ РАССКАЗАТЬ!» — подумал он и уже едва не выскочил из своей будки, но прямо на пороге резко затормозил передними лапами. Вместе с легким утренним ветром в голову приходили воспоминания о последних днях в патруле. Рокки вспомнил быстро, и в этот момент ему показалось, что на него обрушилась огромная каменная стена и придавила его к земле. Исчезло все: и приятная мерзлота, и счастье пробуждения, и безумная радость получения супер-силы, исчезло даже то сокровенное чувство свободы… Словно небо резко заволокло свинцовыми тучами, хотя солнце все так же сияло. Рокки зашел в будку и снова свернулся калачиком, но на этот раз он отвернулся от входа и уперся носом в темный угол будки, накрываясь одеялом. Подоспела и головная боль, она начинала нудеть и давить на череп. «Свобода ли это?» — подумал Рокки. Он вспоминал сон. Да, там он был в клетке, но там у него были друзья. Пускай и не такие, но он не боялся, что Роуф загрызет его ночью, а Розалинда отравит. А Эйфа? Она рассказывала такие душевные истории и часто давала Рокки непонятные и сложные советы, но именно это и делало ее той душевной старушкой. А Киря? Она была ярким лучом солнца в этом сыром месте! Она бодрила Рокки своими разговорами в самые темные ночи, а в конце она даже вытащила его из клетки! Правда потом их поймали, но Рокки… Рокки задумался. А что было дальше? Он помнит, что что-то было, такое яркое, светлое, счастливое, очень-очень приятное! Но что же это? Он не мог вспомнить. Словно эти воспоминания удалились из его памяти. Словно он упирался в какой-то барьер, который мешал ему вспомнить. И он знал, знал, что он может вспомнить и он знал, что он вспомнил что-то во сне, но как? Как он вспомнил все? А прошел ли он сон, вообще? Нет, он не мог не получить супер-силу. Еще давно Прога говорила о том, что во сне два пути: получить супер-силу или умереть. Рокки жив, в этом он уверен точно. По крайней мере потому, что после смерти душа обретает покой, а то, что происходило с ним сейчас, на покой даже близко не походило. Рокки укутался в одеяло еще сильнее, так как шерсть уже даже встала дыбом. Щенок все вспоминал сон. Там было что-то, что-то произошло… Эйфа сказала ему о чем-то, и потом он вспомнил… Да уж, вспомнить о том, как вспомнить, — проблематично. «Сны во снах, они… Самые полезные» — звучал в голове знакомый старый голос. Рокки сконцентрировался, словно он продвигался все глубже и глубже в свои воспоминания, и ему ни в коем случае нельзя было расслабляться даже на секунду, иначе он потеряет мысль. Первый сон был про… пещеру. Да, там было много подушек и одеял, и там так приятно пахло, и сильно хотелось спать… А потом туда пришла Киря, и они вместе вышли из этой пещеры через светлый проход. Эйфа сказала, что он обязательно попадет в это место, но не сказала, когда и как, и вообще на этом ограничилась в объяснении. Второй сон был длиннее и был более мрачный… Сначала некая собака пела ему колыбельную, ему и многим другим щенкам. Это была не его мама, хотя он и не помнил свою мать, так как был совсем мал, но Райдер сказал, что та жила в приюте долгое время, и он был единственным щенком, родившимся у нее в тот день. Его сразу же посадили в соседнюю клетку, а потом… Но Рокки не отвлекался на свои реальные воспоминания, нужно было вспомнить сон. Он не помнил точные слова в колыбельной, но там было что-то про какое-то далекое место, где нет миров, где тепло и хорошо… Может быть, это та самая пещера? А потом пришли какие-то люди, и мама-собака велела Рокки спрятаться. Первый мужчина хотел убить собаку, но она начала телепортироваться, тогда ее за шею схватил второй мужчина и первый рассек ее мечом. А потом проснулся один из щенков и стал кричать, и тогда они убили и всех остальных щенков, кроме Рокки, который спрятался за мусорными баками. Эти щенки, к слову, были очень похожи на Рокки: серые с белыми пятнами в разных местах, по всему телу, повисшие уши. Но внимание Рокки было зациклено на мужчинах, точнее, на том, который держал меч. В том сне (во сне) он не видел его лица из-за темноты, но почему-то отчетливо его помнил. И каждый раз, когда он вспоминал лицо, он видел этого мужчину замахивающимся этим же мечом прямо над головой Рокки и со злобой смотрящим вниз, на него. Казалось, что это было какое-то воспоминание, но он не мог понять, откуда оно. Словно воспоминание из детства, которое уже удалилось почти целиком, и осталась лишь одна единственная картинка, запечатлившаяся очень глубоко в памяти и периодически всплывающая в разные моменты перед глазами. Только это было не воспоминание из детства, оно не старое, оно новое, совсем новое, кажется, оно сейчас всплывает на поверхность и… — ЩЕНКИ, ЗАВТРАКАТЬ! — пронзительный крик заставил Рокки вздрогнуть. Он так закрылся в своем сне, что и вовсе забыл, что уже оказался дома. Но был ли это дом? Свобода ли это? Во сне друзья предали его, он не помнит, почему, но он бы никогда не сделал им ничего плохого. Что, если и в реальности они поступили бы так же? На самом деле, Рокки бы это не удивило, поэтому он принял решение никому не рассказывать о своем сне. «Если они не будут знать об этом, то я не только смогу избежать тренировок с Прогой, но и у них будет мало способов давления на меня, а так же у меня всегда будет козырь в рукаве на всякий случай» — решил щенок и потом задумался: а козырь ли это? Он не имеет никакого понятия о своей силе. С Зумой, Маршаллом и Эверест было легко: они управляют той стихией, с которой связана их работа в патруле. А что у него? Ремонт? Регенерация? А что если это что-то такое же бесполезное, как и у Гончика? Тут послышался шорох около будки, Рокки вновь вздрогнул и резко обернулся. — Иди есть, Рокки! — равнодушно сказал Крепыш. — Я сейчас приду, неужели сложно подождать?! — агрессивно шикнул Рокки, сам удивившись своей реакции. Наверное, это из-за того, что Крепыш сильно напугал его. Сам Крепыш лишь кивнул и удалился, по нему было видно, что он привык ко всему этому дерьму. Крепыш почти всегда оставался равнодушным, возомжно, это из-за того, что у него еще нет супер-силы. Да уж, все щенки с ней становятся какими-то агрессивными или просто эмоциональными. Неужто это значит, что и Рокки тоже превратится в такого, как они? Хотя сейчас щенок не видел в этом даже ничего плохого! Если к тебе относятся, как к чму, значит, и ты должен относится к ним так же. Или есть шанс изменить это все? Нет, нету. Рокки понимал, что это процесс неостановимый. С щенками что-то происходит, и с ним теперь тоже, что-то копается в их головах, и, чтобы окончательно не сойти с ума, Рокки решил держаться за сон. Чем больше он будет думать о сне и чем меньше времени контактировать с этим жалким сообществом, тем ниже шанс «сойти с ума». Но сейчас нельзя вызывать никаких подозрений, поэтому Рокки скинул с себя одеяло и вышел из будки. Время уже близилось к полудню, щенок сам не заметил, как пролежал столько времени в своей будке, думая. Наверное, все уже поели. Но это было, к счастью или к сожалению, не так. Щенки еще завтракали. Когда Рокки появился за поворотом, голову поднял один лишь Зума. — Ой, кто идет! А мы думали, ты сдох! — сказал он и расхохотался, кто-то поддержал его легкой усмешкой. — Очень смешно, — недовольно фыркнул Рокки, даже не глядя на коричневого щенка и направляясь к своей миске. Да уж, попробовал бы он так ответить пару месяцев назад, все друзья бы тут же налетели на него: «Рокки, что случилось?», «Ты обиделся?», «Неужели вы поругались с Зумой», «Не злись, пожалуйста, Рокки!», «Все хорошо, Рокки?». А сейчас? Всем плевать, для них такая реакция стала нормой, они продолжали жрать из своих мисок, даже не поднимая морд. Рокки уселся около своей миски и тоже начал есть, он не хотел оставаться последним. Хотя рядом с ним была еще одна полная миска, миска Ири. Рокки выдохнул с облегчением, он не последний. А потом вздрогнул. Ужас пробежался по его позвоночнику, от головы к хвосту и обратно. Ири была в его сне! А что, если она была там не просто так, а у них был парный сон, как у Эверест и Маршалла? Тогда она тоже получила супер-силу и… о нет… Она всем расскажет! «Я должен найти Ири раньше, чем кто-либо из патруля!» — подумла он. Щенок уже было хотел спросить у других, где Ири и почему она не пришла, и поднял голову, но все же решил, что не хочет общаться и как-либо контактировать с ними. Он уже было хотел опустить голову к миске, но его взгляд пересекся с надменным взглядом Проги. Черная собака словно разглядывала в нем что-то, словно хотела что-то узнать. Рокки, испугавшись, что она обо всем догадается, просто улыбнулся ей и резко отвернулся, продолжив трапезу. Но ему еще долго казалось, что его сверлит этот взгляд зеленых глаз, но он не решался повернуть голову. Однако Рокки удалось кое-что заметить, что очень привлекло его внимание. Ошейник Проги. Он был очень красивым: из черной кожи, на нем были не очень длинные шипы, которых не было только спереди. Спереди свисала нитка, на ней был маленький зеленый кружочек, а ниже — здоровый зеленый кристалл. По бокам от кристалла висели еще два таких же, но поменьше, от них вели цепи к соседним шипам. Эта конструкция была не шее Проги с того момента, как она попала в патруль, возможно, не такая пафосная, но зеленый кристалл Рокки помнил. Но суть была не в красоте ошейника Проги, а в последнем сне во сне щенка, который он не успел вспомнить в будке, зато вспомнил сейчас. Теплота, белый свет, приятный голос, а главное — никаких чувств, никакой тревоги, никаких мыслей, навязчиво лезущих в голову, никакой боли в теле, никакого тела вовсе! Спокойствие… и этот голос. «Твои друзья те, кто был с тобой всегда. Спаси их, и ты обретешь настоящую силу, нужно просто сделать прыжок…» — звучал он эхом в его голове, — «Ты должен передать ее… тому, у кого зелёный амулет… " Рокки широко открыл глаза. Прога! У нее помимо ошейника из патруля есть этот ошейник с кристаллами — это и есть амулет. Хотя не факт, может быть, это и вовсе не о ней. А даже если и о ней, то как ей передать эту фразу, избегая неприятных вопросов, причем передать так, чтобы она запомнила ее навсегда? Рокки думал, а тем временем корм в миске заканчивался, и, видимо, не только у него. — Ну, народ, хотите тренировку? — ухмыльнулась Прога, смотря на своих друзей. Но никто не ответил: Эверест сделала вид, что ничего не слышала, и ушла; Гончик реально не слышал ее, так как был занят своими мыслями; Маршалл разрывался между Эверест, которую он любил безмерно, и Прогой, которую он уважал и боялся; один лишь Зума шагнул вперед и кивнул. Прога хмыкнула, словно не заметив его. — Что ж, видимо, придется спросить у каждого лично. Наблюдая за тем, как остальные уходят с поляны, Рокки решил поспешно удалиться, дабы на него взгляд не пал. А еще ему нужно срочно найти Ири, поэтому, только он исчез со взгляда других щенков, стремглав бросился к ее будке, которая отныне находилась недалеко от штаба. Он резко затормозил перед фиолетовой конструкцией, едва не врезаясь в нее. Ири в будке не было. «Может быть, она не прошла сон? Вот блин, помнил бы я конец сна, я бы смог сказать, а сейчас…» — Рокки недовольно фыркнул, но все же с надеждой принюхался. Пускай его нюх не мог сравниться с нюхом Гончика или даже Зумы, но он почуял легкий аромат знакомой шерсти. Запах вел Рокки в лес, и он смело последовал за ним. Щенок шел вперед, достаточно быстро, а главное — тихо, стараясь ловить все незнакомые звуки, даже шорох травы и шелест листьев над головой. Рокки постоянно оборачивался, ему казалось, что кто-то крадется за ним, но глазами он ничего не находил, кроме столетних дубов, лип, тополей, кленов, ежевичных кустов и других высоких растений. Лес в этом месте был почти нехоженный, одна лишь тропка, по которой шел щенок, вела его к старому каменистому пляжу. Он уже стал спускаться вниз с холма прямо к месту, где море лизало берег и горячие серые камни, но тут замер. На берегу сидел человек. Он не рыбачил, не читал что-то, он просто сидел на корточках на одном из валунов и смотрел вдаль. Рокки спрятался в кусты, в этих местах редко кто бывает, да и проход тут единственный — через базу патруля. Откуда тут взялся взрослый человек? Солнце светило ярко и совсем с другой стороны, поэтому Рокки никак не мог рязглядеть ни лица, ни одежды. Вскоре человек поднял одну из своих рук, которые висели на коленях, и поднес ко рту. Через секунду из его рта пошел легкий дымок. «Он… или она еще и курит!» — фыркнул Рокки. От запаха сигарет его воротило, но благо его здесь заглушал запах моря, соли и свежих камней. С моря подул ветер, Рокки зажмурил глаза. Ветер хоть и был сильный, но он был приятный, мягкий, он напоминал ему о чем-то, о чем-то таком приятном и счастливом… Вместе с ветром в нос к щенку залетел запах Ири, который он недавно потерял, и Рокки напрягся. Запах был сильный и свежий, значит, Ири где-то рядом. Он стал крутить носом в попытках понять, с какой стороны идет запах, но не мог понять, так как ветер дул очень сильно и прямо ему в мордочку. Рокки шагнул вперед. «Раз ветер оттуда, то и запах оттуда!» — решил он. Но вдруг остановился, что-то внутри подсказывало ему тихо-тихо: — Следуй за ветром… Рокки замер, ветер задул сильнее. Он развернулся только на носках и пошел в глубь леса. Но шел он уже не по тропинке, и отходил от нее все дальше и дальше, все глужбе и глубже в лес, туда, куда вел его ветер. Птицы пели громко, но плавно, стрекотали в кустах кузнечики. Ежевичные кусты больно кололи лапы, ветки деревьев хрустели под ним, а над головой не расходился сплошной потолок листьев, но Рокки все шел и шел сквозь лес. Его взгляд был ограничен, и ему приходилось продирать лапами себе проход сквозь кусты, но тут перед ним образовалась полянка. Она появилась так резко, что Рокки не успел остановится и выкатился прямо на нее. Над полянкой все так же был сплошной покров из пушистых лиственных веток, только на земле не было кустов, их заменяла легонькая подстилка из мягкого мха, разнообразных цветов и невысокой травки. Прямо посередине рос большой дуб. Пускай и другие дубы в этом лесу были огромного размера, но этот был в разы больше и старше их. Казалось, что внутри такого дуба могли поселится все щенки разом и каждому бы досталась просторная комната. На этой полянке птицы не пели, словно они не смели нарушать покой такой красоты, а тут прямо на это умиротворение вывалился серый громкий щенок, разорвав тишину шелестом и хрустом. Но Рокки замер, пораженный такой безумной красотой, он даже забыл про запах Ири и про ветер, который аккуратно затих. Даже он не смел нарушать покой этой полянки… или просто указывал Рокки на то, что его путь окончен. Только пару назойливых шмелей жужжали над цветочным разнообразием. Наверное, они долго летели по этому лесу, прежде чем найти это изобилие. Щенок аккуратно подходил все ближе и ближе к цветам и дубу, с восхищенной улыбкой оглядывая все вокруг. Лесные деревья сгибались вокруг, словно охраняя эту полянку от всех, защищая ее от чужих глаз и непогоды, они склоняли свои верхушки, закрывая все вокруг. Рокки не заметил ни единой тропинки, ведущей сюда, значит, он первый здесь. Щенок радостно вдохнул воздух природы. Как же великолепно пахли цветы, свежий лес, сырая трава, ежевичные кусты вокруг, кора старого дуба, далекое море, Ири и… Рокки дернулся. — ИРИ?! — вскрикнул он, сам не понимая: он позвал ее или испугался, что она здесь. Но сверху послышалось шуршание листвы. Рокки вскинул голову. Наверху никого не было. Серый щенок попятился назад к лесу, подальше от дуба, напрягаясь всем телом. Он крутил головой в разные стороны, желая найти неизвестное существо. А крона дуба все шуршала, шуршала, но он не видел там совершенно никого. Он шел все дальше и дальше, и вот уже должен был скрыться в кустах, как тут кто-то резко вцепился лапами ему в спину. Рокки вскрикнул, резко развернулся и отпрыгнул назад, со свей дури врезавшись спиной в дуб. В глазах потемнело. Раздался смех. — Ха-ха-ха! Рокки, прости, не знала, что ты так испугаешься! Рокки выдохнул с облегчением, это был голос Ири. Когда наконец в глазах начала проявляться картинка, он поднял голову и стал вглядываться в темноту кустов. Там и правда стояла Ири, она улыбалась, пускай и выглядела немного взволнованной, она смотрела на Рокки своими голубыми глазами и хлопала ими. — Ири, ты чего пугаешь так… — тихо протянул он, едва отойдя от удара. — Блин, я правда не знала, что ты так испугаешься… Мне показалось, что ты заметил меня, но… я все же осталась до конца незаметной! Ири вновь рассмеялась, Рокки тоже попытался выдавить из себя что-то похожее на смех, но это было трудно, так как тело все еще болело, что от удара, что ото сна. «СОН!» — вспомнил Рокки. — Ири, слушай… тебе же снился сон? — Конечно! Ты же видел меня там! Вот я и пробую свою супер-силу! Рокки выпучил глаза. — СУПЕР-СИЛУ? Уже?! — Ну да, а что? — И что за супер-сила? — наклонил голову Рокки. — Я могу… управлять растениями, — гордо заявила Ири. — Правда? Покажи! В глазах Рокки зажглись еще детские нотки радости. Ири, приметив их, ухмыльнулась и махнула лапой. Ежевичные кусты содрогнулись и стали тянуться вперед, они закрыли Ири своими большими, лиственными лапами, а потом вновь резко пришли в норму, но Ири там уже не было. Рокки недовольно фыркнул: «Сейчас опять испугает…» Но вместо этого Ири громко крикнула «Эй!» сверху. Она восседала на ветвях дуба. Рокки улыбнулся. Большая ветка, на которой сидели Три, склонилась к земле, и собачка спрыгнула на землю, расплываясь в широкой улыбке. — Ну? — Так это ты следила за мной… — фыркнул Рокки, склоняя голову. — Я уже было решила вернуться в будку, но тут я заметила, что ты что-то старательно вынюхиваешь около нее. Мне стало интересно, и я пошла за тобой. Прости еще раз, я не со зла. Рокки лишь кивнул. Повисла тишина. Хотел бы он тоже себе такую способность. Тогда можно легко скрыться ото всех и наблюдать со стороны… То, о чем он мечтал. И никто тебя не увидит, а ты будешь видеть их всех… — А у тебя что? — завиляла хвостом пятнистая собака. — Не знаю, — равнодушно пожал плечами Рокки, все так же смотря в землю. Он и не пробовал, он даже и не думал об этом, хотя, по сути, это должны быть первые мысли, пришедшие ему в голову после сна. Но после сна он только о сне и думал. Рокки встрепенулся. — Ири, а… послушай, ты не помнишь, что было в конце сна? Просто я почему-то забыл… Ири почесала затылок, задумываясь. Потом она лишь пожала плечами. — Та я тоже не помню чего-то. Вроде все собаки из приюта выбрались и мы сбежали, такое что-то… — сказала она без особого фанатизма, а потом снова затараторила с привычной радостью: — Ну, так будем супер-силу искать? Рокки недовольно фыркнул. Да срать ему хотелось на эту супер-силу с высокой башни, если только это не невидимость, сейчас он потерял все шансы вспомнить сон, а Ири даже не прикладывает усилий помочь ему. Конечно, ведь для нее он ничего не значит, а для Рокки он намного важнее реальности! Но вместо этого Рокки лишь выдавил из себя улыбку и промолвил: — Давай, — а потом замельтишил, — Только, Ири, прошу, не рассказывай, что у нас сон на двоих был, прошу. — Это еще почему? — без агрессии, но с непониманием спросила она. — Я не хочу, чтобы они знали. Ну, не время еще! «Не хватало только перед ней тут объясняться с чего это я так решил. Словно ей я доверяю больше, чем им. Ири просто повезло оказаться со мной в одном сне, не более, пускай она и не была там предателем» — мысленно продолжил свою речь Рокки. Ири, благо, не стала перпятствовать, она пожала плечами, буркнула что-то себе под нос и пошла ближе к дубу. — Ну так, будешь пробовать? — Да нет, — равнодушно ответил Рокки. Не хотелось ему, чтобы какая-то Ири знала о его способности. Ири, словно заметив нежелание Рокки говорить, легонько улыбнулась. — Пойдем тогда? — Ты иди, я приду позже. Ири вновь не стала расспрашивать щенка, она запрыгнула на дуб и моментально исчезла в его ветвях, оставляя Рокки наедине с собой. Хотя щенок не решался признать, что она ушла, еще долгое время и все оглядывался назад, словно высматривая Ири в ветвях, он все равно чувствовал себя свободнее. *** Боль содрогала все тело. «Неужели это все, на что я способен?!» — думал щенок, вновь открывая глаза и замечая перед собой недовольно надменную морду Проги. Собачка хмыкнула. — Снова? Неудивительно, — заявила она и направилась дальше, а потом резко остановилась, — Сделай тотальную темноту. На это-то ты способен? Она ухмыльнулась. Гончик еще раз проговорил про себя, что делает он это все не по приказу Проги, а ради себя… и ради нее. Он невольно приоткрыл один глаз, но так и не увидел Скай где-то. Кремовая собачка, должно быть, играла с другими, еще не получившими супер-силу. Гончик фыркнул, он едва забыл, что Прога сказала ему сделать. Он поднял лапы к верху и направил их к солнцу. Косточки на пальцах сжались, когти больно уперлись в подушечки лап, он сжимал кулаки со всех своих сил, словно желая удержать солнце в собственных лапах. Гончик набрал полную грудь воздуха, а затем медленно стал опускать лапы вперед. И пускай для остальных это выглядело странно, ему казалось, что он тянет огромный вес, может, даже само солнце. Гончик тянул и тянул, сквозь щели сжатых до боли глаз он видел, что становилось все темнее и темнее, а он все опускал и опускал лапы вниз, пока они не дотронулись до мягкой сырой земли. Тогда он разжал кулаки и наконец выдохнул. Прошло пару секунд, но ему показалось, что прошло несколько часов с того момента, как он вдохнул. Гончик открыл глаза. И закрыл их вновь. Потом опять открыл. Но картина не поменялась. Гончик уже было решил, что его глаза лопнули от давления, но пощупав, он заметил, что глаза на месте. Тогда он понял, что он находится не в патруле. Его куда-то затянуло. Щенок стал оглядываться по сторонам в надежде найти хоть какой-то источник света, но везде была абсолютная темнота. Совершенно ничего больше не было. И он бы продолжил думать, что ему это кажется, если бы не услышал визг где-то рядом. Он моментально бросился туда, откуда шел звук, но запнулся о что-то мягкое и дергающееся. Гончик отпрыгнул со страхом. — Ай! Бл*ть, что за херня?! — сказало существо голосом Зумы. — Да, Гончик, верни уже свет, побыстрее, — фыркнула Прога с другой стороны. Гончик, не теряя ни минуты, вернул солнце в свое стандартное положение. Это, на удивление, далось ему в разы легче. Когда поляну вновь окатил свет, он заметил, что запнулся о Зуму, а крик раздался из леса, а если присмотреться, то он принадлежал Ири, сидящей на земле и отряхивающейся от листвы. — Ири! Ты как? Тебя не было на завтраке, — сказал Зума, наклонив голову. «Словно его это волнует! Он просто хочет, чтобы его считали милым и добрым!» — подумал Гончик и оскалился. — Жива, здорова! Даже более того… — сказала, еле дыша, Ири, перебегая через поле к щенкам, — я сегодня супер-силу получила! Щенки разом выпучили глаза. — Ну, рассказывай, — радостно говорил Зума, потрепав ее по голове, чем еще больше вызвал гнев Гончика. *** Ири некоторое время демонстрировала свои способности. Весь патруль собрался вместе, даже Райдер пришел, пускай он был уже не так рад, как раньше, но он был здесь. Все было стабильно: Райдер стоял поодаль, скрестив руки на груди, он изредко приподнимал уголок губ, когда Ири вытворяла что-то очень интересное или веселое, но больше ничего, словно мысли у него были совершенно не здесь. Гончик сидел рядом со Скай и смотрел больше на нее, чем на Ири, а когда она пересеклась с Зумой взглядами, и коричневый щенок подмигнул ей, то злобно оскалился. Саму же Скай мало интересовали все эти мутки, а на подмигивание Зумы она лишь усмехалась, собачка с серьезностью и интересом наблюдала за Ири. Крепыш смотрел на это все, как зритель со сцены, пожевывая чипсы, и лишь пару раз улыбнулся. Зума явно не сидел на месте, он подмигнул один раз Скай, два раза Эверест, еще Ири, даже Керри он подмигнул, но та не заметила его. Тогда отчаявшийся Зума подмигнул Крепышу, и тот стал единственным, кто подмигнул ему в ответ, что заставило Зуму рассмеяться. Крепыш рассмеялся за ним в ответ. Лабрадору не особо был важен интерес девочек, ему просто хотелось переключить побольше внимания на себя, Маршалл сидел рядом с Эверест, положив голову ей на плечо, наблюдая за Ири и совершенно не замечая то, что кое-кто подмигивает Эверест, правда хаски отвечала Зуме недовольным закатыванием глаз. Да и вообще она в целом смотрела на сие торжество с завистью и недовольством, как и Гончик. Пооталь ото всех сидела Керри. Она никого не любила, да и ее никто не любил, было ли это хорошо? Она не знает. Керри улыбалась и следила глазами за действиями Ири, но если присмотреться, то становилось понятно, что она смотрела сквозь нее, и улыбка у нее была вовсе не радостная и счасливая, а, скорее, хитрая и коварная, а прищур рыжих глаз добавлял еще большую картину. Но кто бы мог подумать зла на Керри? Никто. Она никогда не была особо выделяющимся персонажем, да и сейчас тоже. Больше на поляне не было никого.