So much silence

– Смотрю, сгущенки с каждым разом всё меньше и меньше, – сказал Джонни, рассмотрев весь холодильник и в особенности жестяную банку со сладким содержимым. – Просто надо дома чаще бывать. После этих слов Джонни с прищуром посмотрел на девушку и улыбнулся её наезду. Слова Элис казались ему простой дружеской шуткой, но он вряд ли догадывался какая боль за ними стояла. То, что она ему говорила, являлось лишь верхушкой того необъятного айсберга её чувств, которые испепеляли девушку изнутри каждый день. Она бы так много могла ему сказать, но ещё больше она молчит. Элис не чувствовала никогда, что имеет право на это, сказать о происходящем. И ей до безумия страшно, если он вдруг догадается. Приехав погостить в дом друзей в Лондон она знала, что неминуемо будет жить с ним под одной крышей эти 4 дня. Джонни и не мог подумать, насколько сильно его подруга ждала этого, пожить под одной крышей, провести время вместе. Ведь они стали так близки, ей показалось, за 2 последних месяца, что она при первой возможности взяла билеты на самолёт и прилетела. По официальным заявлениям, она была там по делам. Но лишь ее сердце знало, ради кого оно мчит в другой конец страны. Элис устала сидеть и ждать сообщений на вечно темном экране телефона и решила идти к своему счастью. Бесконечные надежды вселились в её сердце, и она следовала их зову. Она была там только ради него. Чтобы прилететь с утра и вместо встречи в аэропорту получить лишь встречу в доме через пару часов после прилёта, лишь по причине того, что ночевал он в другом месте, о котором все умолчали. Это казалось для нее чем-то загадочным. Большую часть дня они провели дома вдвоем, и Элис ждала какого-то чуда, какого-то душевного разговора, который постоянно был между ними в сообщениях и звонках. Но он был так далеко, хоть их и отделял друг от друга метр. И эти фразы от других девушек за ужином, что они хотели бы иметь молодого человека на 12 лет старше, казались Элис каким-то странным намеком. Но как же невыносимо было слышать об этом, когда все её мысли и так были заняты раздумьями о их с Джонни разницей в возрасте и мечтами об отношениях. Как сложно было сидеть, слушать это, улыбаться, а на самом деле не знать, что происходит в этот момент с мыслями её друга. Да и друзьями они были относительными. Элис лишь хотела так думать, но знала, что шансы хотя бы на дружбу у них минимальны, даже несмотря на такое доверие, любовь и понимание, которое сопровождало их разговоры. Но тем же вечером после ужина он снова ушел, почти на сутки. В тот день у Элис внутри словно обрушились все мосты к мечтам, которые она так тщательно строила и выверяла на реальность. Она знала, она чувствовала куда, а точнее к кому он уходил. Она не знала её имени или возраста, или как она выглядит, но она точно знала, что никогда не сможет быть хотя бы наравне с ней. Элис не была ей соперницей, как ни крути, но она заранее проигрывала эти бои в собственной голове. Спросить о том, где Джонни ночует вторую ночь подряд с момента ее приезда, казалось слишком для их вида отношений, и она могла только насиловать свой мозг догадками. И когда после его прихода девушка ушла ночевать к подруге, она смеялась от его сообщений, что он вместе с остальными ночует дома. Это казалось шуткой судьбы, что стоило ей покинуть дом – как он сразу ночует там, словно до этого он не хотел пересекаться с ней во сне под одной крышей. – Просто надо дома чаще бывать. Она высказала в этом всю свою обиду и боль за эти дни и их отношения. А он лишь с прищуром улыбался и мог только строить догадки о том, что эта девушка в себе скрывает.