Нити

      Люди созданы из воспоминаний, которые сплетены между собой маленькими узелками.       Пожилой человек медленно затягивает узел, отводя руку с иглой в сторону. Ещё чуть-чуть и он закончит. Совсем немного осталось. Плечи подрагивают, а рука замирает в воздухе так и недотянув узел до конца.       — Нет. Нет, нет, нет! — он резко подрывается с места и бежит к маленькой тумбе, что стояла возле старенькой кровати. С противным скрипом, открыв верхний ящичек старик достал маленькие ножнички и вернулся к рабочему столу. Он аккуратно поддевает узелок исправляя ошибку. — Не там, она не там. Нет. Совершенно не в том месте, — он учащённо начинает дышать, руки дрожат, а нога в неразборчивом ритме стучит по полу. — Как я мог забыть это? Как?! Она не простит... нет, нет, нет.       Мужчина откладывает маленькую вязаную куколку с недошитым лицом и медленно встаёт с мягкого кресла. Его руки все ещё подрагивают, глаза уставились безумным взглядом в пустоту,       а в комнате тихо.       Эта тишина давит. Сдавливает легкие, не позволяя воздуху попасть в них. Он уже не в состоянии это выносить. Слишком стар для этого груза, спина не выдерживает, а ноги подкашиваются.       Он медленно сжимает веки до белых мушек перед глазами и также медленно их разжимает. Такой небольшой ритуал помогает немного прийти в себя. Руки тянуться к лицу, чтобы в который уже раз уткнуться в них лицом и в который уже раз сдержать подступающие слезы, но он устал.       Одинокая капля стекает по морщинистой щеке, оставляя после себя лишь мокрую дорожку и глубокий порез на сердце, который оставит очередной шрам. Он обещал ей держаться. Обещал! И опять нарушил своё слово. Опять солгал! Так нагло, улыбаясь и сжимая её худую, маленькую ладошку в приободряющем жесте.       Старик подходит к своей кровати и усаживается на её краешек, вперив взгляд в колени. Нет, он не должен вспоминать что произошло пару десятков лет назад. Не должен. Но мысли не слушаются его, а картинки всплывают перед глазами, вызывая боль глубоко в сердце.       Рука сама тянется к небольшой рамке с фотографией. Стекло обжигает своим холодом кончики пальцев, будто отгоняя их хозяина, напоминая, что ему не стоит, что станет только хуже, но старик уже не думает. Он смотрит на маленькую девочку, которая держит в руках чёрного замурзанного кота и искренне улыбается       сухие, искусанные губы, она пытается улыбнуться, но никак не получается       так, что и у старика непроизвольно натягивается слабая улыбка. Её глаза светятся от счастья       уставший взгляд и впалые щеки       а сама она источает энергию, которая могла бы заразить самого ленивого человека и побудить его к действию       она слишком устала.       Мужчина уже не в силах остановить свои слезы. Они медленно стекают по подбородку, а там капают на фотографию, что спрятана за тонким стеклом. Он ничего не смог сделать. Он — ничтожество.       Взгляд сам возвращается к нити, продетой в иглу и маленькой вязаной куколке с недошитым лицом. Старик откладывает фотографию и подходит к столу, беря игрушку в руки.       — Все будет хорошо, — он продевает иглу под тканью, делая небольшой стежок. — Мы покатаемся вечером на велосипедах, — руки больше не дрожат, — и поедим сладкой ваты в парке аттракционов, — слезы не текут и щеки неприятно стягивает. — О и, как же я мог забыть, — мужчина улыбается, — посмотрим на звезды, через твой новый телескоп. Говорят, завтра будет безоблачная ночь.       Вот только завтра будет дождь.