Я не могу вспомнить твоё лицо

Я не могу вспомнить твоё лицо

Ядовито-красное облако. Чёрные очертания стен обрамляют взор. Глухой бит бьёт по барабанным перепонкам, отдаваясь в голове неприятным сотрясением сознания. Люди в неоновой тьме нелепо двигаются под синтетические звуки, но их не волнует, что движения в такт вряд ли получатся этой ночью. Их мозг поражён не менее синтетическим ядом.       Люди бегут от удручающей реальности, уставшие от удушающей рутины дневной жизни. Здесь они ищут непредсказуемость, хотя завсегдатаи не прочь поделиться тем, что ночная жизнь тоже имеет тенденцию превращаться в рутину, от которой начинает тошнить, потому что тут же создаётся впечатление, что от неё нельзя убежать никогда. Те, кто кричит, что раньше было лучше, тогда получали новые эмоции от новизны. Теперь она приелась, но найти альтернативу кажется невозможным.       Сопротивление безрассудно: голова двигается в ритме, который протекает током по всему телу, приводя его полностью в движение. Адаптация. Словно таракан, человек выживает в бетонных джунглях, которые построил сам же. Внутри высотного древа находятся остервенелые молодые люди, не имеющие лиц, лишь мрачные очертания. Опьяненное сознание выхватывает из безликой толпы его. Он контрастирует на фоне мельтешащего мрака. Его волосы дорого окрашены, а тонкая кожа отражает свет софитов. Сейчас они темно-голубые, скрываются за дымчатой пеленой и обрушиваются на него диковинным водопадом. Подсознание подкидывает умиротворяющие картинки природы, но реальность имеет другие планы на сегодня: он приближается к тебе, оценивая взглядом, прищуривая глаза и улыбаясь словно демон. Его рука со лживой нежностью берёт за запястье и тянет вон из толпы.       Лицемерие. Научившись выживать при дневном свете, человек неосознанно применяет свои новые навыки везде. Даже ночью. Там, где люди вольны становиться собой, не боясь быть осуждёнными. Но во власти дня сделать их новыми людьми, готовыми противостоять препятствиям во что бы то ни стало. Учит их применять нечестные методы ради своих корыстных целей. Затем день сменяется ночью. Добравшись до места, где можно расслабиться, шлейфом тянутся те самые сомнительные навыки, которые неосознанно применяются вновь ради личной выгоды. Замкнутый круг. День правит миром.       Тёмный коридор с ярко-красными стенами, режущими глаза. Непонятные люди непонятным образом обжимаются, целуются, трогают друг друга, а заглушённая толстыми стенами клуба андеграундная музыка слышится так, будто сосед-подросток сверху поставил любимый отстойный плейлист на полную громкость поздно вечером в пятницу, когда злобные после скандала родители уехали на дачу. Снова картинки природы. Контрастирующий зелёный, успокаивающий цвет, мешается с грязными, красными стенами. Шатает, тянут, кто-то смотрит и улыбается, провожая взглядом.       Они смотрят. Всегда смотрели. Всегда оценивали глазами, которые даровала им природа. Они есть, поэтому имеют право ими смотреть. Но имеют ли право оценивать? Под чужими взорами становится некомфортно, будто эти глаза, которые ты больше никогда не увидишь, знают про тебя всё. Подобные мысли заставляют тебя делать музыку потише в общественном транспорте или прятать свои стихи и рисунки подальше. Подальше от чужих глаз. Потому что необходима хотя бы мнимая защита от общества, которое делает вид, что видит тебя насквозь и знает все потаённые секреты, которые хранятся глубоко в чужом сердце. Делает вид.       Перед глазами тёмно-серая плитка и грязный унитаз. Демон нежно разворачивает и хватается за талию, резко притягивая, меняясь местами. Спиной к нему, лицом к красной двери. Сжимает пальцы на боках и тянется к ремню, ловко справляясь с ним. Он знает, чего хочет. Он пришёл сюда за этим. Все мысли только о том, что сейчас произойдёт то, что должно произойти. Никто не против, кроме бешеной толпы, скопившейся за дверью, бьющей что есть мочи по ней. Он резко входит, не церемонясь. Здесь не та обстановка, чтобы играться. Здесь каждый не в том состоянии, чтобы нежничать. Зная это, знающие люди готовятся заранее. Демон ухмыляется, потому что чувствует подготовленность. Двигается медленно, наслаждаясь самим собой настолько долго, насколько это позволяет ситуация. В глазах темнеет, они закрываются. В считанные секунды движения становятся резкими, быстрыми, рваными. Удовольствие только для него. Глаза открываются, перед ними всё та же красная дверь, которую еле держат петли. Кто-то с другой стороны сильно бьёт по ней. Удар отдаётся в прижатой к грязной поверхности щеке, ногти неосознанно скребутся, зубы сильно сжаты. По ту сторону пытаются ворваться, по другую — вдалбливают в вертикальную поверхность. Неприятно, неудобно, мерзко. Хочется расставить ноги шире, но не снятые до конца джинсы мешают. Времени нет. Почти на исходе. В глазах плывёт, короткие и быстрые движения сигналят о том, что скоро всё прекратится. Темно.       Борьба. Всегда проигрываешь. Всегда находится тот, кто выше. Жизнь — это иерархия, в которой побеждают сильнейшие. Естественный отбор жесток. Пищевая цепочка несправедлива. Вновь проигрываешь даже этой ночью, где должен был расслабиться, вкушать новизну и быть собой. Но это и есть ты.       Дверь закрывается. Остатки здравомыслия быстро защёлкивают её, оставляя наедине с самим собой. Ноги не держат, возбуждения нет, очертания мелкого пространства всё так же плывут, вызывая тошноту. Во рту неприятная слизь вперемешку с сушняком и дешёвым алкоголем. Снова оказался под кем-то. Входишь в новое место как лидер, хочешь выйти в качестве победителя. Но жизнь не линейна и преподносит людей, под которых приходится лечь. Хочется? Пленяющий демон-блондин покорил отравленный разум, использовал красивое тело и ушёл. Интересно, какой он вне этих стен? Лидер? Или под кем-то?       Утро.       Боль.       Я не могу вспомнить твоё лицо.