История нашей жизни - это лишь незаконченный роман о любви

На следующий день все отправились в последний город, откуда Веня и Шарлотта улетели в Лондон, где у них были экзамены. Расставаться они, конечно, не хотели, но пришлось, так как другого выхода не было. Но благодаря хотя бы одному дню с сыном Тина была счастливой и полной сил, что отразилось на том, что на репетиции, пока не было Дана, она пыталась снова потанцевать, но вовремя остановилась, боясь, что сам концерт в таком случае не осилит. Потом приехал из аэропорта Балан (он провожал Веню и Лотту), который забрал её со сцены, отнёсся в гримерку и сажая на стул перед гримёрный столиком. Сам он достал из рюкзака и поставил перед женщиной тёплый контейнер и открыл, вручая ей вилку. —Я купил поесть. Чтобы съела всё! Иначе буду тебя сам кормить! —Хорошо, хорошо! Но я буду есть только вместе с тобой! Артистка, которая, увидев еду, тут же почувствовала голод, рассмеялась и проследила за тем, чтобы молдаванин сел рядом, открывая такой же контейнер и беря вилку. —Приятного аппетита, Тина. —Спасибо. Тебе тоже. Они ели сначала в тишине, но потом Кароль не выдержала и спросила. —Веня и Лотта улетели? —Да. Я подождал, пока самолёт взлетит, и только потом вернулся. Всё хорошо, не волнуйся. Он взял её за руку, сжимая, а затем придвинулся ближе, обнимая. Певица улыбнулась, кладя голову ему на плечо. —Почему не ешь? —Не хочу больше... Усмехнувшись, Балан аккуратно подхватил женщину, которая от таких действий опешила и засмеялась, сажая на колени и прижимая к себе. —Тогда поступим так... И он, взяв вилку, начал её кормить, как ребёнка. Тина сначала сопротивлялась, но вскоре смирилась, принимая еду и умудряясь переодически пихать её мужчине. Когда ужин был съеден, певец поднялся на ноги, осторожно посадив артистку обратно на стул. И, поцеловав её в губы, вышел из помещения. ~~~~ Ровно в 6:55 Тина была полностью готова и стояла на сцене, теребя руки. Рядом с ней стоял и успокаивал её Дан, крепко обнимая женщину и подбадривая словами, которые не особо помогали. К ним подошёл Орлов, обнимая певицу и тут же отпуская под немного ревнивым взглядом молдаванина. —Всё получится. Не переживай. —Я знаю. У меня плохое предчувствие. Что-то случится. После этих слов на экране за закрытым ещё занавесом заиграл видео отрывок, что значило, что через несколько минут начнётся концерт. Мужчины ещё раз по очереди обняли артистку и ушли за кулисы. Начался концерт. И всё было хорошо, если бы на второй части Кароль не решила, что сидеть ей надоело, и встала, начиная снова танцевать корпусом и махать руками. Причём делала она это так активно, что Дан за кулисами порывался пойти и забрать её, но его сдерживал пиар-менеджер. Он тоже сильно волновался, но решил не мешать концерту, который продолжался без происшествий. И вот, когда началась последняя песня из программы, Кароль, видимо находящая под кайфом от того, что ничего «не болит», и не обращающая внимания на появившуюся слабую боль в спине в результате её танцев, решила рискнуть. Она, до этого находясь в сидящем положении, резко встала, начиная двигаться слишком активно и резко для её нынешнего состояния. Мужчины за кулисами замерли, в то время как певица продолжила песню, вскоре понимая, что больше не может ни стоять, ни петь: спину саднило, а ноги совсем не держали, в голове собирался какой-то противный белый туман, а в горле пересохло. Она осознала ситуацию быстро, поворачивая голову и смотря помутившимся взглядом на Дана и мотая головой, судорожно вцепившись в стойку с микрофоном. Тот всё понял, выбегая на сцену и оказываясь рядом с женщиной как раз в тот момент, когда она начинает падать, оказываясь в его объятиях. Тина обнимает его за шею, утыкается в плечо и плачет от боли и испуга, забыв, что вокруг много людей. В этот момент для неё главное, что он здесь, рядом с ней. Зал же, до этого кричавший и аплодирующий от появления певца, в испуге и шоке замирает. Балан окидывает зрителей немного пустым и гневным взглядом и аккуратно подхватывает плачущую артистку на руки, унося за кулисы, где уже ждёт Орлов с телефоном в руках. Он сразу же подбегает. —Врач уже в гримерке. Молдаванин кивает и несёт женщину в гримерку, аккуратно кладя на живот на диван и садясь рядом. Затем здоровается с врачом, и убедившись, что всхлипывающая Кароль уснула от инъекции, шепча что-то невнятное, как и его имя, а Павел в комнате, встал, отпуская руку певицы и коротко целуя в лоб. —Я пойду сделаю объявление зрителям. И вернусь. Менеджер лишь кивнул, не сводя взгляда со своего босса. Дан же вздыхает и идёт к сцене, слыша громкий гул: зрители что-то громко обсуждают. Ещё раз вздохнув и собравшись с духом, он вышел к людям, вставая посредине и беря в руки микрофон. Часть его заметили и либо замолчали, начиная активно тыкать соседей, либо пытались что-то кричать и спрашивать. Дан вздохнул и слабого кашлянул, отчего все полностью замолчали через несколько минут. —Всем привет! Ребята, думаю, что все в курсе того, что Тина несколько дней назад попала в аварию. В результате у неё травма позвоночника, и ей пока что нельзя ходить и резко двигаться. Из-за сегодняшней активности ей стало плохо: видимо ещё не до конца всё зажило. Что с ней сейчас я пока не знаю и сообщить не могу, к сожалению. Но концерт продолжать она точно не будет. Извиняюсь за такое окончание вместо неё. Всем хорошего вечера! Спасибо за внимание!» И мужчина, не обращая внимания на кучу вопросов, прилетающих с разных сторон, ушёл в гримерку к Кароль, около которой стоял Павел. —Как она? —С счастью, ничего серьёзного. Врач ещё там, но выходила и успокоила, сказав, что по сути... Его перебила открывшаяся дверь и выглянувшая оттуда врач. Она посмотрела на обоих. —Можете заходить. Мужчины кивнули, заходя в помещение. Артистка лежала на диване, укутанная в плед, и спала, что было понятно по её размеренному дыханию. Увидев эту картину, Дан выдохнул, переводя внимание на женщину, которая повторила сказанное ранее Орлову. —С ней всё хорошо. Она спит. По сути, ничего серьёзного не было, просто сработала психосоматика, из-за чего слабая боль ей показалась сильной. Ну и начались головокружения, помутнение в глазах, появилась слабость. Я вколола ей снотворное и слабое обезболивающее. Желательно её не будить и, чем скорее, тем лучше, отвести с лечащему врачу, чтобы убедиться, что всё хорошо». —Хорошо. Спасибо большое. Пока Орлов выпроваживал врача, певец подошёл к Тине, сильнее закутывая её и целуя в лоб. Затем вместе с вернувшимся менеджером, они собрали все находящиеся в гримерке немногочисленные вещи и отнесли в машину. Точнее относил Павел, а молдаванин остался с Кароль, которая спокойно спала, уже совсем не двигаясь: даже грудная клетка почти не поднималась, но она дышала, что немного пугало. Но зная, что всё нормально и так может быть, артист, приняв из рук вернувшегося менеджера огромный вязанный и очень тёплый плед, который был как одеяло, аккуратно закутал в него певицу: так, чтобы её не одевать (то есть с головой). Потом взял её на руки и вынес из помещения. Он не одевался так, чтобы его не узнали, так как это было бы бесполезно: все знали, что он был тут. По дороге к машине их пытались поймать фанаты, чтобы попросить автограф или что-то ещё. Многие снимали. Но никого не пускали охранники, шедшие по обе стороны и образуя давольно узкий коридор. Положив Тину в машину, Балан обошёл её и сел так, чтобы голова певицы лежала у него на коленях. Он осторожно гладил её по голове, перетирая золотые локоны, а затем доставая ещё один плед и закутывая в него женщину, чтобы та точно не замёрзла. Им предстояла небольшая остановка в отеле за их вещами, а затем долгая дорога в Киев.