***
Пристань Лотоса встретила его привычной суматохой. Несмотря на то, что было уже десять вечера, торговые улицы были полны народу, а в дали можно было разглядеть лодочки, в которых сидят пары влюблённых. Такая уютная атмосфера успокоила Лань Хуаня. Тот вздохнул полной грудью и вошёл в резиденцию. Никто не удивился, когда увидели Главу ордена Лань. Он был частым гостем и, как некоторые слуги и адепты могли утверждать, был хорошим другом Саньду Шеньшоу. Почему они так решили? Да просто по тому, как смягчается нрав Цзян Вань Иня, как его стервозность и нервозность уходит, было понятно. Да и не так сильно их волновали их отношения - пока их Глава не кидается чашками и не кричит на всё что движется, угрожая отхлестать Цзы Дянем, слуги будут закрывать на это глаза, даже если они окажутся обрезанными рукавами. Стук отвлёк Цзян Чена от такого нужного сейчас кувшина вина. - Кто? - его голос сквозился недовольством. Дверь открылась, а на пороге появился Цзе У Цзюнь с виноватой улыбкой на губах. Осмотрев стол, он замечает ещё пять-шесть таких же сосудов, которые были уже законченные и ещё столько же не начатых. У кого-то определённо был тяжёлый день. - Цзян Чен, я тоже рад тебя видеть. Он не поднимает на него глаз, только протягивает руку указывая на место перед собой. Когда Лань Хуань садится, тот зыркает на него из под чёлки каким-то непонятным взглядом, снова наливает себе чарку и выпивает залпом. - Может расскажешь зачем пришёл так неожиданно? Обычно ты предупреждаешь заранее о своём визите. - Ну... Я... Был в Цинхэ, но там случился... Ммм... казус и я срочно уехал. - Они просто опять решили потраха... то есть заняться непотребствами, да? Да, это было не редкостью. Об этом знали только приближённые и как в этом списке оказался Цзян Чен, даже для него самого загадка, но что-то подсказывает: ему рассказали о странных отношениях той троицы только из-за того, что эти два полоумных ревнуют Хуай Сана к нему. Да, их отношения были очень тёплыми, ещё с ученических времён, и за эти годы у младшего Не выработалась привычка при виде Вань Иня бросаться на него с объятьями и криком "Цзян-сюн". У мужчины до сих пор мурашки по коже бегают, когда он вспоминает, каким грозным был взгляд Чифен-Цзюня, а по глазам Цзинь Гуан Яо было понятно, что в своих мыслях он уже не раз применил к нему все пытки мира. Вздрогнув и встряхнув головой, он выпил ещё. - Ладно. Да, признаю, ты меня раскусил. Цзян Чен фыркнул. Было бы ещё что кусать. Первый нефрит совсем не умеет врать, особенно если дело касалось этих бесстыдников. - Дай угадаю, а в Цинхэ ты поехал, чтобы отдохнуть от тех двух кроликов, которые обитают у тебя в Облачных Глубинах? -... да. В этот раз Цзян Вань Инь смеётся в голос. Си Ченю нравится его смех, вечно бы слушал. Так за разговорами кончаются ещё три сосуда, а Цзян Чен, который с самого начала был уже хорошенький, захмелел ещё сильнее. Его взгляд покрыла дымка, а щёки покрыл заметный румянец. Отставив кувшин в сторону, он на четвереньках подполз к мужчине на против. Лань Хуань напрягся. Такой Вань Инь манил, соблазнял и уносил разум в далёкие просторы неприличной фантазии. - Что... ты делаешь, Вань Инь? - Я? Ничего. Хотя он и ответил "ничего", его руки уже тянулись к поясу. Собственное ханьфу Главы ордена Цзян растрепалось, ворот распахнулся, открывая прекрасный вид на ключицы и сильную грудь. Сглотнув и громко выругавшись, Си Чень отвёл взгляд. Только потом до него дошло, что это было плохой идеей. Чужое дыхание обожгло его ухо, а горячий шёпот заставил содрогнуться всем телом. - Разве в вашем ордене не запрещено сквернословить, Цзе У Цзюнь? За это вас надо наказать, Глава Ордена. - горячий язык обвёл его ушную раковину, а зубы сомкнулись на мочке. Заметив руки, которые тянутся к его талии, он недовольно цокнул и активировал Цзы Дянь. Фиолетовая молния змеёй обвилась вокруг мужчины в белом, но не причинила вреда. Нежно поцеловав шею, Цзян Чен больно укусил его в тоже место,после чего зализал укус. Завтра останется след, но об этом они подумают позже. Не сильно, но ощутимо надавив на грудь, Саньду Шеншоу заставил его облокотиться на стену позади. Сев на колени Лань Си Ченя, он выпрямился и стянул еле державшуюся ленту с волос. Чёрные, как смоль пряди рассыпались по плечам, придавая мужчине одновременно невинный, но до того развратный вид, что у первого нефрита перехватило дыхание. Проложив дорожку поцелуев от ключиц до пояса штанов, он медленно стянул их. Охнув, когда почувствовал чужое дыхание около своей плоти, Лань Хуань опустил взгляд вниз. Лучше бы он этого не делал. От вида этих желанных губ, что в данный момент ласкали его напряжённый ствол, ласково целуя и принимая глубоко в горячую глотку, его дыхание сбилось, а голова закружилась. Облизав головку, Цзян Чен прошёлся языком по всей длине и поднял глаза на мужчину. Встретившись с ним взглядами, он хитро сверкнул глазами и, не разрывая зрительного контакта заглотил почти на всю длину. Издав грудной стон, Цзе У Цзюнь откинул голову назад, ударившись головой о стену, чтобы прийти в себя. Вань Инь тем временем смочил пальцы в слюне и предъекуляре и начал в спешке растягивать себя. Алкоголь и желание ощутить горячую плоть внутри вскружили голову и заставляли действовать резче и быстрее. Си Чень чувствовал, что уже на пределе, и именно в тот момент, когда он был готов кончить, основание пережали пальцами, не давая закончить. Опять сев на его колени, придерживая одной рукой плоть, Цзян Чен резко опустился на неё. Громко вскрикнув, он туго сжал член в себе. Лань Хуань застонал и дёрнул бёдрами, желая пройти глубже, но, ощутив заметный укус в плечо, застыл. Вань Инь двигался рвано и быстро, то выпуская его полностью, оставляя внутри только головку, то опускаясь с громким шлепком до конца. Прижавшись к первому нефриту, он стонал и выл ему прямо в ухо, от чего тот возбуждался только сильнее, а пик наслаждения приближался всё стремительнее. Цзян Чен, будто поняв это по его лицу, снизил скорость, не давая ему кончить. Низко зарычав, его терпение лопнуло. От одной его мысли Цзы Дянь растворился и снова принял вид кольца, а удивлённый Саньду Шеншоу был повален на спину. - Глава Ордена Цзян, надеюсь вы хорошо повеселились, но теперь моя очередь. - он пылко шепчет это ему в ухо, прикусывая и посасывая мочку уха, одновременно особенно глубоко толкаясь. - А-ах... Что вы, Глава.. Ах!.. Ордена Лань... мы с вами... ммм.. о-ох... так давно знакомы... А-ах!.. если бы я знал, что вы настолько... ууу... г-горяч, то... мхм... не ж-ждал т-так до-олго.. Ах! Цзян Чен выгибается к нему на встречу, выстанывает его имя, притягивает за ворот так и не снятого халата и останавливается в миллиметре от его губ. Си Чень рычит и впивается в его губы страстным поцелуем. Он обводит верхнюю языком, кусая нижнюю до крови, посасывает его язык, проникая своим глубоко внутрь. Нефрит будто насилует его рот, не давая вздохнуть. Цзян Чен задыхается от избытка чувств и эмоций. - У вас ещё остались силы говорить, Саньду Шеншоу? Надо это исправить. Не выходя из него, он переворачивает грозного владыку Пристани Лотоса на живот, заставляя встать на четвереньки. Толчки стали грубее, глубже и сильнее. С каждым движением он задевал ту самую чувствительную точку внутри, от чего мужчина выгибается ему на встречу и громко стонет. - О, Господи!... Боже!... Си Чень!... Одежды, которые всё ещё были на них, полетели в дальний угол. Сейчас, когда перед ним такой открытый, чувственный и сексуальный Вань Инь, Цзе У Цзюню было глубоко наплевать на то, как сложена его одежда, и на все четыре тысячи правил его ордена. Сейчас во всём мире существуют только они вдвоём, погрязшие в своей страсти и желаниях. Оба чувствовали скорый конец, поэтому двигались ещё яростнее, чем до этого. Си Чень кусал и целовал все места, до которых мог дотянуться. Вся шея и спина Цзян Чена была покрыта укусами и краснеющими засосами, а на бёдрах, руках и рёбрах видны синяки. - Си Чень!.. А-а-ах!.. Л-лань.. Лань Хуань!... Я.. Ах!.. Я кон- - Думаю, о том, что ты кончаешь, уже знает вся Пристать Лотоса, мой милый. Цзян Чен покраснел, как рак, а Си Чень, воспользовавшись ситуацией, вошёл настолько глубоко, насколько мог, и с жадным стоном кончил внутрь. Вань Инь, почувствовав в себе горячее семя, излился следом. Они долго пытались отдышаться и прийти в себя. Лань Хуань притянул его к своей груди. Цзян Чен водил пальцем по его груди и о чём-то думал. Он протрезвел ещё в середине этого.. непотребства. Что теперь будет? Они пара? Или это был просто секс без обязательств? О дальнейшем было страшно задумываться. - А-Чен... Цзян Чен резко сел и, накинув на себя чью-то рубаху, притянул колени к себе. Он повернул голову в другую сторону и глухо заговорил. - Я всё понимаю, Цзе У Цзюнь. Это было ошибкой, просто всё слишком резко навалилось, мы оба не сдержались. Или только я... Иногда надо снимать напряжение, я понимаю. Не нужно утруждать себя объяснениями. - Постой, А-Чен... Для тебя это... было ошибкой? Ты правда так считаешь? Сердце Си Ченя сдавило в тиски. Если быть честным, то он обратил на него внимание ещё во время их с Вей Ином обучения в Облачных Глубинах. Милый, такой неловкий, словно ёжик. После отъезда его будущего зятя (Ци Жень перекрестился и вздохнул с облегчением, ещё не осознавая, что его ждёт), ему открылась другая сторона этого забавного юноши. Он усердно трудился и часто пропадал в библиотеке. Всё это привлекло Лань Хуаня, а сейчас... Его отвергли, так? Посмотрев на Вань Иня, он заметил, как тот напряжён, а плечи трясутся. - А-Чен, милый мой, посмотри на меня. Он вздрогнул. Посмотрел из-за плеча, пряча свои глаза за чёлкой. Нефрит обомлел. Сапфировые* глаза были полны слёз. - Я... не считаю это ошибкой, но... несмотря на то, что произошло между нами, мы остаёмся главами орденов. Мы не можем продолжать наши отношения в таком ключе. Я, правда, очень хочу быть с тобой, любоваться тобой, касаться и... любить. Но это невозможно! Сердце забилось сильнее. Вместо слов, он снова прижал его к себе и нежно поцеловал в макушку, не переставая гладить по волосам. Да, это будут не те отношения, которых они жаждали, но они будут вместе. С готовностью и решительностью развязав лобную ленту, он обвязал её вокруг запястья Цзян Чена. - Мы найдём выход. Душа Вань Иня наполнилась теплом. Он ещё не разу не испытывал подобного. Просто быть в объятьях человека, который тебе небезразличен, целовать его и знать, что он только его и ничей больше. Не это ли то, к чему стремиться каждый?***
А на следующий день вся Пристань Лотоса обсуждала, какой же всё-таки голос у их Главы и какое это упущение, что он достался не кому-то из них, а гусуланцу.