И даже после этого я уверен — ты станешь моим спасением.
Запахи имеют ту особенность навевать воспоминания о прошлом с его звуками и ароматами, несравненными с теми, что тебя окружают в настоящем. Ночной холодный воздух, что бьёт тебе в лицо, проникая под кожу и насыщая тело кислородом изнутри. Приятный запах сосны, перемешивается с кислотным ароматом горючего и выхлопных газов. Запах весеннего цветения сакуры в середине ноября. Это запах свободы. Юнги сильнее сжимает руки в замке на узкой талии и прижимается мягкой щекой к холодной кожаной куртке. Блаженно прикрывает глаза, пока ветер играет с мятными волосами, раскидывая их и путая. Черный, с серебряными вставками Harley Devidson от Porsche несётся по мосту над рекой Хан 210 км/час. Гладкая поверхность байка блестит под фонарями, освещающими дорогу, отзеркаливаясь и ослепляя даже луну. Машин нет, здесь тихо и спокойно, потому что весь шум сосредоточен в центре. Там люди возвращаются домой, нервные пробки с замершими машинами на несколько километров. Весёлая молодёжь, вываливается из многочисленных пабов и караоке, продолжая громкие разговоры на улице. Но им нет дела. Юнги спокойно, потому что прижимается к любимому мужчине, от которого пахнет той самой сосной и машинным маслом, а Хосок счастлив чувствовать на себе невидимую опору, что костлявыми руками сжимает его талию. И весь мир для них самих, и весь Сеул, пока они несутся на бешеной скорости в сторону гор, по идеально выстеленному асфальту. — Зачем я вообще тебя послушал и припёрся сюда? — шипит Юнги, пробираясь сквозь толпу куда-то вперед, просто следует за Тэхеном, пытаясь перекричать шум. — Ой, да перестань. Уличные гонки — лучше, чем постоянно сидеть дома. — Меня все устраивает, — фыркает Мин, когда Ким неожиданно хватает его за руку и выдергивает из кучи. — Ты ведь хотел познакомится с моим парнем, — блондин тыкает в сторону стартовой линии, где выстроились в ряд шесть мотоциклов. Орущая толпа медленно рассасывается, усаживаясь на трибуны заброшенного стадиона, а Ким тянет его дальше, в сторону одиноко стоящего парня в кожаной куртке. — Познакомься, это Чонгук, — блондин быстро целует его в губы, пока тот приобнимает его за талию. — Очень приятно, — парень, что выглядел слишком сурово сначала, теперь был больше похож на кролика, мило улыбнувшись. Он рассматривает Юнги с ног до головы, зрительно оценивая. — Мне тоже, Мин Юнги, — старший протягивает руку, и черноволосый крепко хватает его ладонь. — Ты сегодня не едешь? –бросает Тэ, мягко целуя своего парня в шею. Он жмется сильнее, вдыхая приятный запах острого одеколона, а Мин осматривается по сторонам, не желая смущать этих двоих. — Я следующим заездом, сейчас будет брат ехать, — Чон кивает в сторону выстроившейся линии, и оба переводят свой взгляд туда, замечая страшего Чона. Его было легко заметить, он выделялся на фоне других участников своей аурой. Жар, исходящий от него и полыхающий вокруг. Тогда у Юнги внутри что-то обрывается. Парень стоит, обпершись о свой байк, прикуривает, закрывая ладонью огонёк зажигалки. Его черные волосы спадают на глаза, кончики, будто мокрые, свисают тонкими нитками. Он бросает зажигалку в карман кожанки, выпуская серые клубни дыма. Кожаные, тяжёлые ботинки давят на щебенку, поднимая пыль. — Кстати, самое время познакомить тебя с ним, а то он у нас неуловимый, — Чон кивает в сторону, притягивая Тэхена к себе за талию, и ведёт в сторону мотоциклистов. Чонгук сжимает чужую задницу через чёрную ткань джинсов, подходя ближе. Юнги вздыхает, опустив голову, и следует за ними. Он почему-то не хочет встречаться взглядом с незнакомцем, не хочет видеть лицо, не хочет чувствовать его совсем, потому что изнутри окутывает неизведанный и непонятный страх. — Хоби, хочу познакомить тебя кое с кем, — небрежно бросает Чонгук, когда черноволосый поднимает вверх свои темные глаза, отводя сигарету в сторону. — Это Ким Тэхен. — О, тот самый, о котором я слышу 24/7? — усмехается он, протягивая сильную ладонь. — Приятно познакомиться, Чон Хосок. — Взаимно, — Ким мило улыбается, собираясь сказать что-то еще, но он замечает заинтересованный взгляд, направленный назад. — Эй, малец, ты выбрал не слишком подходящее место для выполнения домашнего задания, — хмыкает Хосок. Этот странный парень, с мятными волосами выделялся на фоне серой массы чем-то неопределённым, хотя особенным назвать его было нельзя. Он выглядел слегка нелепо на фоне разьяренных фанатов уличных гонок и был одет слишком по-классически. Черные высокие брюки, черный свитер, что выглядывал из-под такого же смоляного пальто. На шее небольшая подвеска орла, а на левой руке недорогие часы с аккуратным ремешком. Он выглядел слишком…опрятно. — Даааа, с таким юмором ты далеко пойдешь, ха-ха-ха –Мин наигранно засмеялся, смотря прямо в глубину чужих глаз. — Скажи еще что-нибудь, я таких дурачков раньше не видел. Удивительно, откуда ты такой нарисовался? — А тебе палец в рот не клади, — совсем не зло ухмыляется Чон. Он просто не знает на какую эмоцию сейчас переключится, так как совсем не ожидал такого резкого ответа. А чужой страх медленно отступает, делая несмелые шаги назад, когда байкер снова растягивается в улыбке. — Единственное, на что у тебя хватает ума, так это сделать из сигареты пепел, — Юнги вертит в пальцах подвеску, не прерывая зрительного контакта. Что же там внутри? Черствый человек, с суровыми законами дорог? Или что-то простое и мягкое, совсем неожиданное? — Вау, впечатлят, кто это? — Чон кивает в сторону незнакомого парня, стреляя глазами в брата, а Гук без слов прекрасно понимает, что это значит. — Это мой друг, — начинает Тэхен, но его прерывают. — Мое имя Мин Юнги, — мятноволосый приподнимает подбородок, смотря на него сверху вниз, а Хосок выравнивается, протягивая руку, что так и остаётся незамеченной. — Хорошо, Юнги, — Хосок незаметно улыбается, поправив кожанку, и снова поднимает глаза на бледное пухлое лицо. — Какие планы на вечер пятницы? — А что? Хочешь пригласить на ужин? –Мин откидывает волосы назад, закатывая глаза, когда Чон снова улыбается. — Сейчас что-то будет, — Чонгук шепчет на ухо Киму, целуя того в мочку уха, пока тот мелко дрожит, мягко улыбаясь. — Хотелось бы, — подмигивает Хосок, проводя языком по верхнему ряду зубов. — Хорошо, давай, — просто бросает Юнги, на что парочка, стоящая рядом удивлённо на него смотрит, а Чон старший выжидающе замирает. Язвит. Защитная реакция автоматически включена, это было сразу понятно. — Только я сейчас немного занят, позвонишь через год. — О нет, сладкий, я так долго ждать не могу, — шипит Хосок, но парень поворачивается к нему спиной, обращаясь к Чонгуку. — Мне Тэхен показывал видео с твоего заезда, было эффектно, — Гук благодарно кивает, гладя по плечу своего парня, и смотрит куда-то за спину, где стоит злой Хосок. Его еще никто так явно не игнорировал и то, что этот мелкий легко разделался с ним, совсем не устраивало. — И я очень рад, что вы встречаетесь, потому что я замечаю, каким счастливым выглядит этот дурачок в последнее время… — Знаешь почему меня называют «Неуловимым»? — томный шёпот над ухом заставляет покрыться мурашками изнутри, а горячее дыхание сильнее обжигает мочку уха. Юнги оборачивается, оказываясь перед его лицом слишком близко, но он все так же уверен в своей внутренней дамбе, что ни за что не прорвется. — Потому что меня никто никогда не обгонял. — Может приубавишь количество понтов? — стиснув зубы, шипит Мин, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Он просто не может остановиться, испытывает, изучает. Пытается понять на какой стороне, хорошей или плохой. — Хочешь пари? — Хосок выравнивается. Он уже понял, разгадал первую загадку, что подкинул ему парень, так что сейчас был уверен в своей победе на все сто. — Я бы не советовал…- вмешивается Чонгук, но Ким прикладывает палец к его губам, заинтересованно посмеиваясь. — Конечно, придурок, — шипит Мин, на что блондин закатывает глаза. — Если буду первым в сегодняшнем заезде, то пойдешь со мной на свидание, — посмеивается Хосок, вытягивая ладонь вперед. Юнги замирает, уставившись на протянутую руку. Он уже знал, что Хосок по-любому победит, и если он сейчас согласится, то сам сделает шаг в неизвестность. Сможет узнать его лучше? Понять мысли? Сблизиться? А что будет дальше? Снова боль и пучина отчаяния? Он никогда не может знать наверняка, но и легко пораниться тоже желания нет. Мин закусывает нижнюю губу и грубо хватает чужую руку, сжимая. На что Чон лишь слегка приулыбается. — Гук, разбей, — мужчина стреляет в брата глазами, и тот, сжимая в зубах сигарету, разбивает крепкий замок. — Ну все, сладкий, жди меня здесь. — Пока, неудачник, — ядовито бросает Юнги. Тэхен хватает его за руку, оттягивая в сторону, и они отходят вместе с Чонгуком, замирая в вип-зоне. Юнги смотрит на центр стадиона, где несколько человек хаотично передвигаются возле сложеных балок. Все затихает на несколько минут, и Мин оборачивается на трибуны, где люди замерли в предвкушении, а потом, развернувшись назад, и сам оказывается парализован на несколько секунд. Балки загораются, ярким пламенем колыхают, поджигая ночное небо, и в этот момент все байкеры заводят своих стальных коней. По всему периметру разносится дикий рык, а в воздух поднимается вонь выхлопных газов. Мин как завороженный наблюдает, как Хосок дёргает газ, заставляя мотоцикл рычать словно древнего зверя. Как он резко убирает ногой подставку, зарываясь носком ботинок в щебенку. Молодая кореянка, в коротком платье и сетчатых колготках, стуча зубами от холода, но, все еще улыбаясь публике, выходит на средину расчерченного пути. — Сейчас самое интересное, смотрите, — Гук, приобнимая Тэхена, тыкает в сторону кольца. Юнги внимательнее смотрит, ожидая непонятно чего. Девушка поднимает руку с платком в кулаке, что красным выделяется на фоне тёмного неба и отблёскивает от пламени. Все с замиранием сердца наблюдают за происходящим. Три Два Один Красный платок мягко дёргается в воздухе вниз, оставляя после себя лишь яркий блик. Мотоциклы взрываются бешеным рёвом и газуют вперед, когда в пламя подливают бензин и все вспыхивает намного ярче.***
Юнги сильнее жмется к тёплому телу, чей жар ощущается даже сквозь куртку. Чон паркуется у своего дома, привычно замерев на какое-то время, даёт Мину пару минут подышать полной грудью, а затем мягко касается крепкого замка рук и, поглаживая кожу, расщепляет их. — Выпьем сегодня вина? — в темноту шепчет Юнги. — Конечно, выбирай сам какое хочешь, — Хосок поднимается, мягко коснувшись губами гладкой щеки, и помогает любимому слезть с мотоцикла. — Подождешь на террасе? Сегодня такая ночь спокойная, — Юнги обвивает чужую шею, целуя острый кадык. Поднимается к подбородку и легко касается уголка губ. — Хорошо, — Чон улыбается, прижимая к себе хрупкое тело, и тянет в сторону входа.***
Конечно он победил. По-другому и быть не могло, оба прекрасно это понимали. Просто нужен был предлог, чтобы остаться наедине, чтобы якобы не по собственной воле. Хосок резко тормозит, отчего пыль окутывает его, пряча на какое-то время от чужих глаз. Лишь в тысячи этих кристалликов, Мин замечает маленький огонёк. Кончик сигареты медленно тлеет, а мужчина подходит ближе. Сейчас он выглядит серьёзным, будто размышляет над чем-то важным и тяжёлым. — Молодец, братец, — Чонгук даёт ему пять, широко улыбаясь, и получает такую же улыбку в ответ. — Ну так, не теряю статус, — Чон отмахивается рукой, будто отправляет те самые тяжёлые мысли куда-то далеко, переключаясь с эмоции на эмоцию. — Ну как, малыш, понравилось шоу? Юнги молчит, уставившись куда-то в сторону. Теперь сделать шаг назад он уже не может, слишком поздно. К Хосоку ринется толпа бешенных фанатов, что быстро окружают его. — Юнги-я, — тянет Тэхен, вцепившись в руку своего парня и сплетая их пальцы. –Я к Чонгуку сейчас поеду… — Чего? — Мин вздергивает бровь, фыркая. Ким хлопает глазами, мысленно извиняясь — Ты меня сейчас бросаешь в самой жопе мира? Я даже примерно не понимаю, как таксист сможет понять, где я нахожусь. — Хосок-а, — Ким вытягивает вперед руку, даёт знак помолчать, на что зеленоволосый недовольно скрещивает руки на груди.Чон старший, в это время окружённый толпой фанатов, широко улыбается — Можешь подбросить Юнги до дома? — Что? — опешивает Мин, широко раскрывая глаза. — Конечно, — быстро отвечает Чон, не давая ему возможность воспротивится. — Ну вот, я решил твою проблему, — ухмыляется Тэхен, залезая на мотоцикл к Чонгуку и прижимаясь к нему сильнее. Гук лишь быстро кивает брату и срывается с места, а Юнги замирает с открытым ртом, уставившись вслед этой сладкой парочке. Поднятая пыль не дает нормально дышать, и парень прикрывает лицо рукой, вдыхая запах ромашкового мыла, исходящий от кожи. Хосок что-то быстро бросает шумящей толпе и уже собирается уходить, когда какая-то девушка ловит его, притягивая к себе. Мин тяжело вдыхает, останавливаясь возле чужого мотоцикла, и проводит по гладкой коже сиденья пальцем, ведёт вверх по металлу, оглаживая руль. От корпуса еще исходит жар от недавнего напряжения. Парень стирает пыль со спидометра, рассматривая тонкие стрелочки. — Нравится? –слышится совсем близко, неожиданно хрипло и нежно. — Больше, чем ты, — шикает Юнги, наблюдая, как та самая девушка пожирает его глазами, стреляя из стороны в сторону. Парень хмыкает. -Кажется она недовольна тем, что ты берёшь меня, а не ее. — Она и рядом с тобой не стоит, — Чон легко улыбается, думая взять холодную ладонь в свои руки, но вовремя замирает. Его словно что-то сдерживает, не дает до конца сделать то, чего хочется. Может, это невидимые шипы Мина. — А ты быстро вешаешь на людей ярлыки, — язвит тот. — А ты маленький колючий кактус, — Хосок высовывает язык, совсем по-детски, и седлает железного коня, похлопывая по месту сзади себя. — Ты всегда ездишь без шлема? — Юнги оттягивает время, прежде чем снова сделать тот самый шаг, который приведёт к определённым последствиям. — Со шлемом ощущения не те, — посмеивается Хосок. — А что будешь делать, когда полиция тебя поймает? — Мин складывает руки на груди. — Пускай сначала догонит, -смеется Хосок, громко и заливисто, как никто давно не смеялся, и Юнги замирает, уставившись на яркий свет, что искрами сыпался из чужих глаз.Чон вообще догадывается, как такими действиями тёмный камень на чужой душе, постепенно крошится, сбрасывая осколки вниз. — Может уже сядешь? Юнги колеблется, сжимая кулаки, и перекидывает ногу, седлая тёмного коня. — Держись крепче за меня, — горячие ладони скользят по худым кистям, вытягивая их вперед и цепляя за собственную талию. Юнги отводит взгляд, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а Чон наблюдает за краснеющим парнем. — Тебе вообще известно, что такое личное пространство? — Мин встречается глазами с той самой девкой, что сверлит его взглядом. Он удерживает этот яростный взгляд, и она отводит его первой, быстро сдавшись. — Да, но тебя хочется трогать больше, такой холодный и маленький, — хихикает Хосок. — Ты случайно не пингвин? — Сейчас как врежу, — шикает Юнги, желая поскорее скрыться отсюда и попасть домой. — Давай езжай. — Ладно, как скажешь, — Хосок дёргает газ, и рев мотоцикла разносится по постепенно опустевшему месту. — Прижимайся крепче, принцесса, я вожу как сумасшедший. Юнги выдыхает, осторожно прислоняясь щекой к холодной кожанке, совсем невесомо, будто он и не подавался вовсе. Темно и ничего не видно, кроме бесконечной дороги, уходящей вперед. Мин жмется сильнее, потому что страшно потерять контроль над собой из-за свободы, что скользит между складок одежды и убегает куда-то дальше. Хосок еле заметно улыбается, но парень ловит эту улыбку, что отразилась в боковом зеркале. Юнги слегка поворачивается, смотрит назад, но там никого нет и совсем пусто. Кажется, кроны деревьев превращаются в потусторонних монстров, грозятся завалиться прямо на них и накрыть ветвями. Сзади темно и холодно, а впереди широкие лучи от фар и тёплый мужчина. Под ладонями горит кожа и мятноволосый понимает, что прикоснулся к сердцу.***
Входящие сообщения: Неизвестный номер: Поехали на набережную? Абонент: Кто это? Неизвестный номер: Ты что, до сих пор не подписал мой номер? Неизвестный номер: Не выделывайся и собирайся. Буду у тебя через час. Юнги блокирует телефон, мягко улыбаясь, и допивает остывшую кружку кофе.***
Море холодное, и ветер дует сильно, норовит разорвать крупные пуговицы на пальто, пробраться под черные джинсы и защекотать до смерти. Юнги растирает плечи, чувствуя, как нос медленно краснеет от холода, а тело покрывается мурашками. А вот Хосок. Протягивает ему огромный стакан горячего шоколада и тепло, по-весеннему улыбается. — Зачем притащил такой большой? —ворчит Мин, но принимает холодными руками стакан и быстро отпивает обжигающий напиток. — Боже, не ворчи, — хихикает Чон, прикуривая. — Я же знаю, ты замёрз. Вон, руки какие ледяные. Хосок поднимается, скидывая с себя джинсовку с тёплой подкладкой и легко набрасывает на плечи Юнги, поправляя спереди. — Ну и зачем, — тихо, совсем по-доброму шепчет Мин. Чон в тонком свитере, сжимая сигарету в зубах, выглядит слишком незащищённым. Новый порыв ветра, бегущий с моря, врезается в стройную фигуру, разводя балаган в волосах мужчины. Это был первый раз, когда Юнги почувствовал и растворился в запахе сосны и резких нотках табака Винстон. А затем снова пустые разговоры, так думает мятноволосый, но это не так для Хосока, что впитывает каждое сказанное слово, потому что это действительно важно. — Юнги-я, — горячая рука несмело касается его, бледной, сплетая пальцы. Это было их третье свидание, но до чего-то серьёзного ни разу не доходило. Мин был предельно осторожен и старался избегать любых телесных контактов, но не сейчас. Хосок был аккуратным и внимательным, всегда заботился сначала о комфорте Мина, а затем о себе. Может быть, именно это и пробило стену крепости, что окружала его хрупкое сердце. Образ крутого байкера уже давно был разбит вдребезги, и Юнги был рад тому, потому что оставалось что-то загадочное и нетронутое, то, что он сможет разгадывать всю оставшуюся жизнь. — Юнги, ты такой красивый, — шепчет Чон, заглядывая в чужое лицо. Парень отводит взгляд, улыбаясь. — Почему ты всегда прячешь свою улыбку? Она тебе так идет. — Заткнись, — шикает Мин, но противоречиво сжимает чужую руку крепче. — Юнги, я сейчас тебя поцелую, — выдыхает Хосок, приближаясь к чужому лицу и рассматривая алые губы. Волна с силой ударяется о крупные камни, величественно возвышаясь, и распадается, застревая в щелях между ними, стекает обратно, покрываясь лёгкими пузырьками. Тёплые, мягкие губы несмело сжимаются на нижней Юнги.Чон опускает ладонь на пухлые щеки, не давая и шанса на отступление. Переходит на верхнюю, легонько прикусывает и нежно проводит языком. Мин отмирает, когда наконец успокаивает трепещущих и рвущихся на свободу бабочек, мелко дрожа уже от переполняющей его лавы. Он цепляется за чужую руку, мягко оглаживая большим пальцем грубую кожу и, наконец-то, отвечает. Легко, еле заметно задевает языком нижнюю губу Чона, полностью прижимаясь ртом. Чтобы ни одного миллиметра врозь, одно дыхание на двоих, удушье от нестерпимой сладости момента. Губы Юнги как кофе, горькие, но такие нужные и желаемые, приятным осадком оседают на языке. А Мин думает лишь о том, как много сигаретного дыма он впитал в себя за последнюю минуту, что длилась вечность. Потому что в каждой трещинке, ранке застрял никотин, но эти губы все еще кажутся самыми вкусными.***
— Юнги-я, — телефонный звонок посреди ночи трелью бьёт по сонной голове, и Мин морщится, слушая такой же сонный голос. Тэхен звучит каким-то обеспокоеным, и парень резко садится на кровати, жмуря глаза от того, что голова закружилась. — Я сейчас в больнице, Хосок з… Больше он не слушает, бросая телефон куда-то в сторону, подрывается, подбегая к шкафу и натаскивая на себя на ходу первую попавшуюся одежду. Юнги бежит по светлому коридору, слезы застилают глаза, засыхая на пухлых щеках.Он чуть не спотыкается, пробегая мимо лифта. Притормаживает у нужной палаты и забегает внутрь. — Боже, Юнги, прости, — Тэхен чувствует себя более чем виноватым, замечая в каком состоянии его друг. Это была его вина, что старший так распереживался. Мин тяжело выдыхает. Хосок, в грязной чёрной футболке, сидит на кровати с перемотанной головой и пластырями по всему лицу. Он поднимается, не понимая, что происходит. Юнги подлетает к шокированрому черноволосому и заряжает ему звонкую пощёчину. Слезы начинают течь еще быстрее, а внутри все взрывается и стекает по стенкам желудка. Еще немного и его сердце не выдержало бы. Мин злится, стискивая зубы, и колотит кулаками крепкую грудь.Чон замирает, уставившись на Тэхена, что быстро отводит взгляд. Он осторожно хватается за руку Чонгука, вытаскивая из палаты. — Юнги, тише, — Хосок прижимает парня к себе, чувствуя, как его одежда быстро намокает от солёных слез. Нежно касается мягких волос губами, зарываясь в макушку. — Ты чертов идиот, ты… идиот, — выкрикивает Мин, не зная какие слова подобрать. Он вмиг почувствовал себя опустошеным и бестелесным. — Ничего серьёзного, сладкий, я в порядке, — успокаивающе нашептывает Чон, присаживаясь и утягивая его к себе на колени. — Ты что, испугался? — Конечно, я подумал, что снова потеряю … — захлебываясь слезами и громко шмыгая, Юнги прячет лицо в изгибе чужой шеи. — Я так испугался. — То есть? — Хосок напрягается, сжимая челюсть. — Что это значит? И что значат те извинения Тэхена только что? — Ничего, он тоже перенервничал, — выдыхает Юнги, но его голос дрожит и обламывается, тогда мужчина все понимает. — Расскажешь? — Чон заглядывает в бледное лицо, теряясь в ярких глазах. Он надеется, что тот не будет упрямится, и корит себя за то, что чего-то не знает, пусть это и глупо. — Нет, — шикает тот, утирая слезы рукавом домашнего свитера. — Тебе же больно, поделись со мной, — Хосок успокаивающе гладит его по плечам, постепенно пробегаясь пальцами по спине. — Тебе тоже, — Юнги быстро, словно прикасаясь к острой игле, тыкает в забинтованный лоб. — Если не расскажешь, станет еще больнее, — выдыхает Чон, понимая, что упустил в жизни Мина что-то важное и опустошающее. — Помнишь мою татуировку на плече? — Юнги закусывает губу, мельком заглядывая в чужие глаза. — Скажешь значение? — понимающе отзывается Чон. — Да, — выдыхает старший, не желая набирать больше воздуха. Хосок замирает, рассматривая совершенное и родное лицо, мягко водит кончиком пальцев по щеке. — Это были его любимые цветы… Я никогда не думал, что смогу кого-то полюбить…более того, я не собирался этого делать. Но я многого не знал, как и того, что сказки не всегда заканчиваются Хэппи-эндом. — Юнги замирает словно статуя, лишь иногда вдыхая скупой больничный воздух. — У меня был тот, кого я всецело любил. Мы были вместе больше пяти лет, с университета. Но, кажется, жизнь меня совсем не любит и ее забавляет подкладывать мне свинью, — Мин горько улыбается, и Чон перехватывает его руку, сплетая их пальцы. — Он был больше, чем человек, с которым я встречаюсь, он был родственной душой, он был недостающей частичной пазла моего сердца. — Юнги затихает, словно подбирает нужные слова, а может собирает по частям болючие воспоминания, что он годами зарывал в себе. — Его сбила машина насмерть, когда он возвращался домой. Это была наша годовщина, я ждал его, но мне лишь позвонили из больницы. Попросили забрать тело. У него, как и у меня, никого не осталось из родных. Юнги закусывает губу, пытаясь сдержать слезы. Он ненавидел быть слабым, раскрывать перед кем-то сломанные двери в душу. —Я даже….даже, — задыхается Мин. Хосок сжимает его ладонь в руке сильнее, крепче держит над пропастью. — Я даже не понял, что его больше нет рядом, что его нет ря-рядом… я не понимал до конца. Все ждал, когда он вернётся, готовил ужин на двоих и не мог спать в пустой кровати. Хосок не выдерживает, крепко прижимая хрупкое тело к себе. Мятноволосый вцепляется в чужую талию, острыми пальцами в кожу. — Тише, сладкий, все в порядке, Юнги, я здесь, — Хосок мягко нашептывает успокаивающие слова на ухо, касается губами волос. — Юнги, я здесь, Юнги, я рядом с тобой, я не уйду. — Хоби, — новой волной взрывается Юнги, наполняя чужие ключицы солёным озером и часто-часто дыша в чужую шею. Чон молчит, лишь мягко берет в руки чужое лицо, заглядывая в покрасневшие глаза, что теперь казались ярче. Они были похожи на кристаллы, а мужчина чувствовал себя их первооткрывателем. — Хоби, я испугался, что ты тоже ушёл, — тонкие соленые струйки скапывают с подбородка, губы вспухли и покраснели, вместе с глазами. — Я думал, что потерял и тебя, я бы не пережил. Чон прикасается к щекам губами, ведёт мягко и плавно к мокрым векам, рассеивая поцелуи по всему лицу. Теряется в горячих губах, нежно прижимаясь совсем быстро и к заостренным уголкам. — Мне очень жаль, Юнги, — шепчет Хосок, касаясь лба, а затем прижимается к маленькому носу. — Первое, что я подумал, только не ты, все что угодно, но только не ты, — тяжело вздохнул тот, когда мужчина снова крепко прижал его к себе, зарываясь носом в пахучую макушку. — Юнги, послушай, Юнги, — быстро и отрывисто шепчет Хосок, после чего парень вырывается из сладких объятий и внимательно смотрит на острое, гладкое лицо. — Я брошу гонки…я готов бросить гонки, лишь бы быть с тобой. — Нет, Хоби, я так не могу, — выдыхает Юнги. — Это то, чем ты дышишь… — Я дышу тобой, ты для меня важнее всего на свете… — Я не хочу так, просто…— Мин отрицательно машет головой. Он никогда не хотел менять чью-то жизнь настолько. Это было несправедливо, — Просто надевай шлем на гонках и…и не рискуй, ладно, не делай опасных вещей, хорошо? —Хорошо, конечно, — быстро кивает Чон. Он просил. Юнги просил сохранить свою жизнь для него. Оставаться рядом до конца и бороться с несправедливой судьбой. Ночь сегодня слишком загадочная и молчаливая. Туман потерялся в горах, оставаясь там до восхода солнца, а пока шум города, сменяется на звуки цикад. На терассе прохладно, это лишь остужает, контрастируя с горячим телом. Чон опирается о деревянные лакированные перила, набирая свежий горный воздух побольше в лёгкие, чувствуя, как кислород бегает по коже рук, перепрыгивая на оголенный торс. Панорамная дверь на трассу отрывается с лёгким шумом, но мужчина все так же стоит. — Хоби? — голос звучит слишком тихо, как-то неуверенно и чарующе одновременно. Хосок будто в трансе оборачивается и замирает, задерживая дыхание. Юнги шлепает голыми ступнями по деревянному полу, делая несколько шагов вперед, и останавливается. Хосокова хлопковая белая рубашка висит на костлявых плечах, прикрывая худые ноги. В одной руке наполовину полная бутылка красного вина. Мин поднимает руку, скользя пальцами, ногти которых выкрашены в черный цвет, по воротнику и расстегивает первые две пуговички. Оголяет острые ключицы, что выпирали из-под тонкой ткани. — О боже, сладкий, — выдыхает Чон. Он рассматривает мягкое лицо, с дымкой в глазах, красными, припухшими губами, призывно приоткрытыми. — Иди ко мне… Юнги делает еще один глоток красного вина и подходит практически вплотную, передавая бутылку ему в руку. Чон отпивает кислую жидкость, не прерывая зрительного контакта, и оставляет вино в сторону, притягивая к себе парня. Хосок наклоняется, чтобы мазнуть губами по щекам, осторожно прикусить пухлую нижнюю губу и обвести контур языком, не ожидая ответа от Мина. Тот лишь закидывает на него руки, прижимаясь всем телом, чтобы ближе к теплу, ближе к бушующему вулкану. — Я хочу тебя, — через поцелуй, шепчет мужчина, настойчивее двигая языком в чужом рту. Широкие ладони сжимают узкую талию, а затем спускаясь ниже, давят на аккуратные ягодицы. -Ммм…ты без белья. — Не хочу тратить на одежду время, —Мин запускает пальцы в чужие волосы, притягивая снова. Хосок поднимает парня на руки, подходя к периллам, и садит его сверху, на широкую балку. Внизу резкий спуск каменных гор и мелких деревьев, одно неверное движение и жизненный путь закончится, но Мин доверяет, а Чон крепко сжимает его талию, не позволяя своему сокровищу ускользнуть. — Замерзнешь, — выдыхает Хосок в шею, натягивая рубашку ниже на голые ноги. — Так будь ближе, — шепчет Юнги, покусывая мочку уха и мягко целуя ушную раковину. Черноволосый вжимается пахом в чужую промежность, припадая к острым ключицам, обхватывая кожу губами. Кусает адамово яблоко, пока Мин слегка прогибается, откинув голову назад. Он плавно двигает бёдрами, поддаваясь на встречу, что заводит Чона не на шутку. Ткань домашних штанов в районе паха оттягивеется, неприятно натирая. — Ммм, Хоби, — Хосок ведёт языком по линии челюсти, спускаясь на чувствительную шею, а правой рукой обхватывает полувставший член, медленно двигая взад-вперед. Юнги бесстыдно раздвигает ноги шире, перекладывая ладонь на чужой стояк, на что Чон рыкает, резко сдернув парня с перил, относит на кушетку, что стоит недалеко. Мин слегка охает, когда тот опускает его на холодную жёсткую поверхность. И затуманенным взглядом смотрит в его глаза. Они горят огнём, выбрасывая искры и обжигая тело под ним. — Черт, кто вообще придумал пуговицы? — шипит Хосок, отдергивая две части тонкой ткани по сторонам и вырывая пуговицы с корнями. Теперь Юнги такой открытый, лежит на спине, закусив губу от нетерпения и смотрит так, словно Бога увидел, а может Дьявола. В бледности кожи он может посоревноваться разве что с луной, и то, та проиграет. Глаза светятся, как фонари, руки пытаются зацепиться за Чона. Такой Юнги только с ним, такой Юнги только для него. Чон толкает два пальца в приоткрытый рот, ведя мокрую дорожку из поцелуев, пока тот смачивает их слюной, обводя кончиком языка. Мужчина легко кусает сосок, захватывая в мокрый плен, когда Мин стискивает зубы, приглушенно простонав. Хосок скользит рукой вниз, нетерпеливо проталкивая первый палец в горячее нутро, и ловит губами чужой вскрик, целуя мокро, сплетаясь языками. Юнги крепко вцепляется в чужие плечи, впиваясь ногтями, и слегка приподнимает таз от нетерпения, поддается вперед, но Чон никуда не торопится, стараясь подольше оттянуть этот момент. Двигает неторопливо, иногда задевая длинными пальцами простату и кусает мягкую кожу на выпирающих ребрах, пальцем другой руки нажимая на сосок. Мин хнычет, прося большего и Хосок вводит второй палец, раздвигая влажные стенки изнутри. Он рассыпает легкие поцелуи по линии подбородка и влажно водит языком по шее. — Хоби, пожалуйста, — тонкая кисть тянется к чужому паху, надавливая на возбуждение через ткань домашних штанов. Мин чуть ли не плачет от жары, что прожигает его изнутри и хочется сгореть дотла, вместе с ним. Холодный воздух больше не морозит, а лишь остужает, до невозможности удачно контрастирует с жаром. Чон сползает чуть ниже и, закидывая худые ноги себе на плечи, легко касается языком головки. Юнги вспыхивает, вцепившись в спинку дивана правой рукой, чтобы грубо не схватить мужчину за волосы, хотя сейчас он чувствует себя совсем бессильным, чтобы что-то делать. Чон посасывает головку, заглатывая немного больше, слегка стонет, посылая вибрацию по всему телу. Юнги, будучи слишком чувствительным к оральным ласкам, прогибается в спине, громко выдыхая. Хосок берет по основание, быстрее двигая головой. Подстраивает под темп и пальцы, несколько раз попадая по простате. Юнги силится, чтобы не сдвинуть ноги и все-таки вплетает ладонь в черные волосы, слегка оттягивая. Чон не сбавляет скорость, слушая стоны, и вынимает пальцы полностью, снова резко входя. — Хо-хоби, я сейчас…сейчас….отпусти, — Мин мелко дрожит, изливаясь в чужой рот, мышцы живота сводит приятной судорогой. Хосок выравнивается, смотря на распаренного любовника и глотает семя, стирая то, что попало за пределы рта большим пальцем и слизывает остатки, словно шоколад. Юнги тянет его на себя, медленно потонув в черноте бездонных глазах, цвет которых сливается с цветом неба над их головами, и смыкает губы на чужих, лениво покусывая нижнюю и сжимая тонкую верхнюю. Чувствует языком солоноватый привкус, сплетаясь с чужим языком. — Пожалуйста, хочу тебя внутри, — словно в бреду шепчет Мин, кусая чужую шею и осыпая поцелуями. Чон приподнимается, легко перевернув худое тело на живот, и ставит его в коленно-локтевую. Юнги вытягивается так, что ребра грозятся порвать кожу, и дышит тяжело, ожидая того самого заветного момента. Хосок опускает ладонь на слегка округлые половинки и разводит их в стороны. Его любимой частью на идеальном теле были ямочки на пояснице, что он любовно обцеловал, спускаясь ниже. — Ах, Хосок, — Юнги стискивает зубы, когда чужой язык проводит по сжатому колечку мышц, слегка толкаясь внутрь. Он дерет обивку ногтями и тяжело дышит, боясь захлебнуться. Мужчина интенсивнее двигает языком внутри, распаляя чужие чувства горячим дыханием по коже. — Попроси, — выдыхает Чон, оторвавшись на секунду, а затем снова мокро проводит, оставляя легкие поцелуи. — Хосок, я прошу тебя, прошу…пожалуйста, — чужие руки скользят по узкой талии, крепче сжимая. — Пожалуйста, вставь мне… Чон замирает, отдаляясь, чтобы стащить с себя штаны и бросить куда-то в сторону. — Переворачивайся, — командует Хосок, возвращаясь назад и продавливая диван под собой. — Хочу видеть твое лицо. Юнги падает на спину, закусывая губу. Чон может видеть перед собой бледные острые коленки и он наклоняется, чтобы запечатать на них легкие поцелуи. — Разведи ножки для меня, — возбужденно выдыхает Чон, наблюдая за тем, как Мин покусывает большой палец. Он все ещё чувствовал легкое смущение каждый раз, когда они занимались любовью. Но это было именно то, что мужчина так любил. Юнги оставался таким же, как и три года назад, таким же оставался и он сам. Парень краснеет, как законченный школьник и горячо выдыхает, раздвигая ноги. Хосок припадает к впалому животу, покусывая нежную кожу, пока сам водит по члену, размазывая естественную смазку. Он подставляет головку ко входу, слегка надавливая, и туго проникает внутрь. Мягкие стенки обволакивают и сжимают, так что Чон откидывает голову назад, смачивая пересохшие губы слюной. — Ох, сладкий, такой узкий, — выдыхает Чон, толкаясь глубже, и входит наполовину. Юнги прогибается, когда Хосок наваливается на него, проталкиваясь до конца, и замирает. Влажно целует солоноватую шею и кусает острый кадык. Чон выравнивается, скользя руками по бокам, и нажимает на тазобедренные косточки, плавно двигаясь. Мин вцепляется пальцами в его руки, царапая кожу на запястьях. Плавно двигает тазом в такт, подстраиваясь под нужный ритм. Хосок делает первый резкий толчок, точно попадая по комку нервов, и выбивает из парня громкий стон, что теряется между лесных деревьев. Мин ездит по жесткой оббивке, не зная как справится с приятными ощущениями внутри, заламывает кисти рук. Чон начинает медленно двигаться внутри, гибко управляя тазом и не меняя положения, чтобы точно попадать по простате. — Ах, Хоби, мать твою, — шипит Юнги, утягивая парня на себя, остервенело кусает чужие губы, иногда сталкиваясь зубами и сплетаясь языками, старается проникнуть глубже. — Юнги, я так тебя люблю, — в перерывах между горячими поцелуями и резкими толчками, беспечно шепчет Чон. Он прижимает худые ноги ближе к себе, надавливая на мягкую кожу грубыми пальцами. — Знаю, — выдыхает Мин, мелко постанывая, когда Хосок переходит на определенный ритм. Мужчина давит пальцами на чужие соски, покрывая живот новой порцией поцелуев. Он хватает бледные ноги, поочередно закинув на свои плечи, и толкается под новым углом, снова попадая по заветной точке. Юнги царапается, специально вжимая ногти в загорелые плечи, слегка раздирает кожу. Чон кусается в ответ, наблюдая, как некоторые участки уже побагровели от его нелегких манипуляций. — Мммм… Хоби, люди заметят, мне будет неловко, — выстанывает Юнги, скользя рукой к собственному члену, надрачивая в выстроенный такт. — Пусть все знают, что ты принадлежишь мне, — жарко выдыхает Чон, закусывая собственную губу от приятных ощущений внизу живота. — Не…п-правда, — сбито выдыхает Мин, когда мужчина обводит его сосок языком, слегка хватаясь зубами. — Не говори всякую ерунду, — Хосок резко наклоняется назад, схватив парня за талию, садит верхом на себя. Юнги прячет свое лицо в изгибе чужой шеи, вдыхая запах сосны, и шумно дышит, когда Чон опускает ладони на округлые ягодицы, разводя их в стороны. Упирается ногами о твердую поверхность, отталкиваясь, входит по основание. Затем набирает темп, невесомо удерживая чужое тело крепче. Юнги тихо стонет на ухо, горячо обжигая шею, и громко выкрикивает, когда бушующие волны накрывают его. Парень откидывается назад, прогибаясь в спине и упирается о каменную грудь ладонями, подмахивая в такт толчкам. Мин громко стонет, улавливая иногда отчаянное рычание, и двигает тазом интенсивнее, сильнее насаживаясь, так как они оба уже на пределе. — Черт, сладкий, я сейчас… — выдыхает Чон, выходя почти полностью и входя до конца. Юнги шепчет что-то непонятное, покусывая разодранные губы, и дергается, мелко подрагивая, когда кончает на чужой живот. Сжимает чужой член внутри, доводя Хосока практически до бессознательного состояния от таких манипуляций, и громко выдыхает, когда Чон изливается внутрь. Мин часто дышит, припадая к горячему телу. Чон прижимает парня к себе, складывая руки за спиной в тугой замок. Он поворачивает голову, целуя влажный висок. — Нужно зайти в дом, иначе ты простудишься, — нашептывает Хосок, слышит, как Юнги буркает. — Давай полежим так еще. Мне вообще плевать. — Да знаю, я, знаю, — посмеивается тот. — Всегда так говоришь, а потом ходишь носом шмыгаешь и обвиняешь во всем меня. — А как иначе, — скрыто улыбается Мин, оставляя легкий поцелуй на чужой шее. — Как так вообще вышло, что я встречаюсь с тобой? Где был мой мозг тогда… — Я думал, что не добьюсь тебя, — вздыхает Чон, вспоминая их первую встречу на пыльном стадионе. — Ты был такой резкий и колючий, но это было интересно. — Интересно? — Юнги приподнимает голову, заглядывая в карамельные глаза. — Да, каждое свидание я словно ходил по краю, боялся, что сделаю или скажу что-то не то и ты уйдешь… — Хосок замолкает, заметив в глазах другого мелкие крупинки слез. — Но я не ушел, — выдыхает Мин, лениво смыкая свои губы на чужих. Он запускает пальцы в пушистые волосы, слегка массируя голову. — Спасибо, Хоби, спасибо, что не сдался. — Я был бы полным идиотом, если бы сделал это, — смеется Хосок, поднимаясь, крепче подтягивает к себе полу-сонного Юнги и несет на руках до спальни. — Только не кури сейчас, ладно? — бурчит Мин, потирая сонные глаза, и крепко держится за чужую руку, утаскивая Чона с собой на кровать. — Давай просто лежать. — Ладно, не буду, — улыбка ярко вспыхивает на чужом лице. Хосок рассматривает рассыпанные по всему телу метки, укрывая парня пушистым одеялом. Чон бросает заинтересованный взгляд на луну, умащиваясь рядом, подтягивая к себе Мина. — Не закрывай дверь, я не замерзну, — шепчет Юнги, закинув на мужчину худую ногу и обвив руками талию, вдыхает носом горячий запах сосны исходящий от слегка влажной кожи. Конечности быстро обмякают и расслабляются, когда тепло проникает в вены. Он слишком вымотался за день, а тягучая нега недавнего удовольствия лишь быстрее разморила. — Ждешь луну в гости? — шепчет Чон, когда слышит сопение где-то возле ключицы. Он осторожно опускает голову, рассматривая спящее лицо, что сейчас выглядит слишком милым, чтобы этого парня можно было назвать суровым динамщиком. Он любовно проводит по открытому лбу, снова оставляя мягкий поцелуй, трепещущий от чувств. — Котенок…