Пожар.

      — Угадай, кто вернулся, — дверь ударяется о стену. Вообще, она не должна так делать, и, возможно, чуть позже Дирк увидит счёт на круглую сумму возмещения убытков отелю.       — Дейв Страйдер! — он поднимает вверх прямые ладони, не изменяя выражения лица. Фальшивая радость.       Младший игнорирует это.       — А кто не ходит на афтепати? — Дейв скидывает солнечные очки, и его огромные зрачки пожирают комнату. Всю. Целиком.       — Боже, под чем ты? Серьёзно? Опять? — по сути, Дирка это не устраивает, но он не может контролировать сразу всё, что происходит вокруг.       «Дирк-Страйдер-охуенный-ди-джей» поставляется в комплектации с двумя несъемными руками. И обе эти руки заняты вертушками.       Как результат — некому схватить малого за шкирку и оттащить от всякой дряни подальше.       — Блять, ты вот сейчас будешь меня пилить, да?       Нет, сейчас нельзя, Дирк это отлично понимает. Дейву станет страшно, мерзко, неприятно — любое описание херового исхода может подойти в этой ситуации.       Но до шума крови в опухшем мозгу ему нужно хотя бы узнать, что именно принял младший, дабы понять, когда его трип кончится.       Когда он станет угрюмым, депрессивным и зажатым.       Когда он будет пить воду литрами и проклинать этот вечер.       — Так под чем ты? — тон голоса Дирка меняется, и Дейв выдыхает, закрывая дверь.       — В своё оправдание скажу: я сначала вообще не знал, что закинул, — старший Страйдер только закатывает глаза, скрытые за очками, — это во-первых. Во-вторых, бля, чувак, ты никогда не пробовал такого охуительного экстази.       — Да что не так с этим миром, мать твою? — если бы хоть раз в жизни Страйдера старшего прокляли, он бы злился на этого человека меньше, чем на Рокси.       Да, все верно. Не на Дейва. На Рокси.       На Рокси Лалонд — своего агента и прямую начальницу. Именно она пьяным голосом заявила: «Нью-Йорк пиздец какой дорогой город, Страйдер! Я не буду платить за два одноместных номера!». И именно она действительно не стала этого делать.       Сейчас Дирк сидел на единственной — да, допустим, очень мягкой и приятной, но, блять, единственной — двуспальной кровати в номере.       Полностью растеряв какое-либо самообладание, он ударяет пустой банкой от энергетика по прикроватной тумбе. Благо, завтра младший забудет, что вечером Бро вёл себя «не круто».       — И что ты собирался делать, когда шёл сюда? Я не могу тебя развлекать часами напролёт, придурок!       Ладно, слишком агрессивно, нужно подойти иначе:       — Я понимаю, что тебе сейчас неловко и неудобно, но почему ты ушёл с вечеринки?       — Потому что там была девчонка, совершенно, блять, сумасшедшая… с цветными резинками на руках, которая ко мне приставала. Я, конечно, тоже её лапал, но в итоге она пиздец выбесила, и я убежал. Типа, подумал: «Лучше приду домой, там Бро меня будет гладить по голове и говорить, что всё хорошо, как заботливая мамочка». Я… надеялся на это.       — Достаточно честно, — Дирк усиленно делает вид, что спокоен, потому что Бро просто обязан быть всегда спокоен, а иначе всё рассыпется, как карточный домик. Младшим не было сказано ничего особенного, но он сильно покраснел после своих слов, а значит — врал. Врал даже в том состоянии, в котором находится сейчас, чтобы не растерять своей крутости.       Дейв Страйдер — страшный человек.       Эти мысли заставляют Дирка рассмеяться. К чёрту всё. Но он веселится ровно до того момента, пока не замечает свежие засосы, проступающие на шее Дейва. Если ложью была не первая часть рассказа, то:       — Какова реальная причина твоего возвращения в отель?       — Я хотел… — за те две минуты, что Дирк потратил на диалог с самим собой, Дейв добрался до кресла и расположился в нём, мягко сказать… развратно. Он закинул одну ногу на подлокотник, а голову положил на угол спинки, открываясь полностью.       Глядя строго в потолок.       Привлекая к себе… внимание.       — Я не скажу, чего я хотел, потому что ты будешь издеваться и ржать, типа: «вау-какой же ты мудак», но если вдруг у тебя есть желание улучшить моё состояние и вся эта хуйня, то можешь взять меня за руку? — Дирк наконец замечает, что Дейву становится не по себе — слишком одиноко. На расстоянии в полтора метра от своего Бро он чувствует себя брошенным.       Брошенный клубок серотонина, норадреналина и дофамина.       Брошенный Дейв Страйдер.       — Я могу, но ничего гейского, — Дирк встает с кровати и садится на пол напротив кресла. Достаточное расстояние, что бы можно было протянуть руку. Да, это вынужденная мера. Просто помощь.       — Ты сволочь, — реакция не заставляет себя долго ждать, но, когда пальцы Бро переплетаются с его собственными, Дейв выпаливает: — хотя у тебя такая мягкая кожа на ладонях.       Неожиданный комплимент вызывает странные чувства.       Это страшно.       Это — тревожный звоночек.       В Страйдере старшем не было и миллиграмма МДМА, но держать Дейва за руку ему тоже нравилось. Сама ситуация нравилась. Всё, как бы, в порядке.       — Даже трогать ту девку было не так прикольно, — откровенничает младший, — но ничего гейского, как и договаривались, это я просто размышляю вслух.       Он переводит взгляд на лицо своего Бро и сквозь туман перед глазами почти не различает очертаний. Это к лучшему.       В свою очередь Дирк пытается бороться с воспоминаниями о тех трипах, которых была ебаная тысяча в его славной молодости.       О тех вещах, что хотел делать и делал.       О тех вещах, что никогда так и не произошли.       — Это твоё первое экстази, Дейв? — задумчиво произносит старший Страйдер.       — Второе. Честно сказать, первое мне не понравилось. Было не очень мощно, и мы с Эгбертом тупо смотрели какую-то его хуйню. Он мне бесконечно впаривал про «этот прекрасный фильм», а я меньше пиздел: я больше был увлечен тем, какие предметы на ощупь.       — И какие же они были?       — Охуенные. Все до одного. Я вот думал: как же круто было бы потрогать кота или, типа, собаку.       Дирк внимательно слушает.       Дирк сохраняет самообладание и холодность.       Дирк сидит, уже упираясь плечом в кресло.       Одна рука младшего зарылась ему в волосы, а та, которую он совсем недавно сжимал — гладила по предплечью, выводя какие-то узоры.       — А я… — старший Страйдер прерывается на полуслове. Безусловно, предупредить стоит, хотя… — я как-то раз попробовал что-то мешанное, и весь вечер меня преследовало желание целоваться со всеми на своём пути. Я тогда даже с Рокси что-то мутил, не поверишь. Она была ещё не такой стервой, правда уже пила… довольно сильно. Я против, чтобы ты занимался такой хуйнёй, но ты все равно будешь, так что хотя бы не нарвись на подобное.       Дейв резко замирает. Время останавливается. Это отчасти пугает Дирка, точнее даже вгоняет в блядскую панику, пока уставший мозг перебирает все возможные и слишком очевидные варианты ответа на банальное: «В чём дело?».       — Ты хочешь, да? Сейчас? — он смотрит Дейву прямо в глаза, задавая этот вопрос. Картина из романа для школьниц. Потрясающе.       — И это даже не предел! Если я озвучу все свои желания, ты точно охуеешь, Бро.       — Тебе нужно было поиметь ту девчонку на тусовке, Дейв, — своевременный и дельный совет от Дирка Страйдера.       «Дейв». Не «малой», как обычно. Что-то не так.       — Мне кажется, что девочки нравятся мне меньше… — Дейв безразлично разводит руками в воздухе.       — Ну, в этом нет ничего особенного, — просто молодчина, отлично справляешься.       — …чем ты.       Да, это — время охуеть.       Дирк, дерзай! Вперёд, парень! Ты влюбил в себя своего младшего бро.       Аплодисменты лучшему опекуну планеты!       Блять.       — Но я, типа, особо ни на что не рассчитываю, так что…       Сейчас Дирк рассказал только про один случай, но, к общему сведению, он целовал ничего не осознающую Джейн Крокер в её ебучей кондитерской.       Целовал тянущего холодные руки Джейка Инглиша на парковке возле супермаркета в Хьюстоне.       Целует возбужденного от макушки до кончиков пальцев Дейва Страйдера в маленьком номере на двоих одного из миллиона отелей в Нью-Йорке.       — Ты редкостная мудила, — подытоживает Дейв.       Каждая клеточка его тела сейчас горит. Он смущен. Он не ожидал. Даже больше — потерял всякую надежду на такое развитие сюжета сразу, как только открыл дверь. Тем не менее, это происходит.       Дирк чувствует себя… неиронично. Дейв слишком красивый с такого расстояния. «Нужно продолжать целовать? Да, а иначе ему станет плохо… Но не больше. Даже старайся его особо не трогать, чтобы он не издал ни звука. Но, твою ж мать, очнись, эй, тебе хочется сохранить то, что было раньше? Хочется оставаться охуенным Бро?»       — Бля, ты вслух это говоришь, — прерывает его младший Страйдер, прижимаясь ближе, — и ты выбрал херовое время, чтобы париться. Охуенный Бро — заметано, ничего гейского — тоже окей. Хочешь целовать — целуй, похуй. Насчет звуков, правда, гарантии никакой.       Дирк опешивает от такой смелости и своей тупости, но младший Страйдер ещё не закончил, поэтому не позволяет ответить:       — Понимаешь, когда я захотел прикоснуться к тебе, я прошел от клуба ебучие полтора километра.       Полтора километра пешком под экстази — грёбаный мировой рекорд.       Элементарная пара слов — начало чего-то нового.       Дейв внезапно кладёт руку себе на сердце и, краснея, как нашкодивший мальчишка, почти шепчет:       — Понимаешь, тут — пожар.