Загадай своё единственное желание...

Блум не могла поверить собственным глазам. Несколько мгновение она просто смотрела на так называемого гостя, точнее — на так называемую гостью. Трудно было представить, что всё происходило в реальности и действительности. Стараясь не привлекать лишнего внимания, мысленно ущипнула себя. Вдруг это всё её воображение или на худой конец — проблемы с головой, поэтому и мерещились всякие небылицы… Не помогало от слова совсем. Поэтому ущипнула себя уже во второй раз по настоящему и, к несчастью, всё-таки почувствовала едва ощутимую боль в руке. Она как-то неспокойно сглотнула, чувствуя, как внутри всё сжалось от едкого беспокойства. Значит, не сон, как девушка мигом решила, но, учитывая то, где она очнулась, это мало её обрадовало. Блум ничего не знала, что существует подобные места, да и с такими-то недешёвыми хоромами в самом-то деле. В мыслях не укладывалось, как выглядели другие комнаты, если даже от этой у Блум сложилось впечатление, что она находилась в музее искусств по декору, а не в… Осознание произошедшего потихоньку стали укладываться в рыжей голове. Если всё на самом деле, учитывая картину с символикой её родной планеты и человека на входе в покои, то получается, что это её комната… на Домино?.. Но разве дворец на Домино выглядел так? По крайней мере, её личная комната? — Ты в порядке? Из размышлений вывел, кажется, незнакомый ей голос, заставивший в лучшем случае — дрогнуть. Хоть человек напротив так знаком, так близок, так родим, но при этом казался совершенно чужим, другим, иным. Не было в голосе того трепетного тепла и радости, как проявлялись они всегда при их встречи. А ведь, только услышав старшую сестру, девушка понимала, что весь мрак уходил прочь, и внутри прорастал лучик надежды на лучшее. А теперь происходило в точности наоборот: мрак только сильнее нагнетал, сжимая в силках, и лучик исчезал в кромешной темноте, неспособный ей противостоять. Сперва Блум долго пыталась сообразить, что не так было с Дафной, но различие с той Дафной, которую она впервые увидела, были буквально на лицо. Нимфа Сиреникса всегда сияла добротой, силой, отвагой и честностью. Сколько фея огня себя помнила, Дафна была именно той, которая стояла за ней горой, защищала от опасности, оберегала и отдала свою жизнь, чтобы спасти её, как младшую сестру и как хранительницу Огня Дракона от Древних Ведьм, когда она была ещё совсем крохой. Прежние светлые распущенные локоны собраны в неаккуратный пучок, а ободок короны на ней сверкал зелёными камнями. Такого же оттенка платье из тяжёлого шёлка с непривычно глубоким впереди вырезом, который обшит по краям переливающими зелёно-синими камнями. Привычная лёгкая и свободная стойка сменилась на твёрдую и ровную осанку, что даже голова не была наклонена. Только взгляд смотрел вниз, на Блум, но когда та столкнулась с карими глазами, у неё на спине пришиб пот. Конечно, всё это могло отнести к тому, что здесь Дафна более взрослая и, как видно, строгая, которая явно не позволит никому сидеть без дела. И с этим холодным взглядом, от которого у неё мурашки по коже пробежали… Она бы сравнила этот холод со льдами на Омеги — пустой и ледяной. И то, ей казалось, что там, на планете-тюрьме, намного теплее, чем мрачный блеск в глазах её сестры. Девушке, если честно, стало казаться, что это вовсе не Дафна, а какой-то незнакомый ей человек, а то и подумала, что это прихвостни Трикс или Селины, но нет — всё оказалось совершено не так. Огонь Дракона явно в ней ощущался, и с кровные узы отзывались, протестуя данным сомнениям. — Ты уже встала? От тона сестры девушка подавилась, неважно себя ощущая. — Гх… м-м-м… да… — откашлялась Блум, стараясь придать не только больше уверенности в собственном голосе, но и соблюдать с собой. Разобраться, что с ней происходит точно не получится, если она не сможет сконцентрироваться на важном: как она здесь оказалась, и что это за место? — Хорошо, — едва заметно кивнула Дафна, а затем щёлкнула пальцами. В покои вошли четыре девушки с наклонёнными головами, одетые в строгие тёмно-синие платья. Белый фартук висел впереди и, наверняка, завязан аккуратным бантиком на спине, такого же цвета воротники и нарукавники с кружевами. Строго завязанные локоны, стягивающие волосы на затылки. Дафна дала какой-то знак, и те направились в гардеробную, откуда вышли уже через полминуты. Одна принесла с собой небольшую корону на перламутровой подушке, другая — бижутерии, серёжки, третья — туфли, и всё на тех же подушке, а четвёртая — аккуратно вынесла синее платье. Всё случилось так быстро, что Блум сложилось впечатление, что они знали, где что лежит, а вот ей — придётся ещё разобраться. Выставив перед собой подушки, девушки чуть преклонились. Губы Дафны дрогнули в улыбки, которая в ту же секунду исчезла, как таковой и не было вовсе. Она кивнула головой, разглядев приведённые вещи, якобы удовлетворительно отнеслась к такому выбору. Дав ещё один знак, нимфа указала на Блум, застывшей несколько потрясённо. Слуги, как таковыми оказались эти четыре девушки, выполняли, словно команды, перед её сестрой. Они будто знали, что та им скажет или укажет, чтобы они это в ту же секунду выполнили, но при этом Дафна совсем ничего не говорила. Поэтому сложилось такое впечатление, что служанки могли читать мысли. Если бы это не было на самом деле так печально, то было бы очень даже смешно. На Домино не существовало такого порядка, где даже ей, кажется, без разрешения, вздохнуть запрещалось. Да и насколько девушка помнила, обычно служанки особо ей не помогали одеваться, она сама старалась со всем справляться. Порой, да, у неё неважно и некрасиво получалось. И тогда на помощь всегда приходила Дафна, но помогала сама, без слуг, без команд, которые дают хозяйства своим собакам, как, например, принести им тапки. Девушка не была сторонницей подобного поведения «господ над слугами». Это вызывало у неё раздражение, а также ненависть к подобным людям, как таковыми их трудно назвать. Когда она вдруг оказалась принцессой и кое-как вжилась в таковую роль, не замечала подобной строгости среди своей семьи. Конечно, строгость нужна для общего порядка во дворце, но, похоже, что Дафна… эта Дафна не воспринимала слуг, как за людей. И от этого становилось очень гадко и мерзко. — Теперь поднимайся, — произнесла Дафна, смотря прямо на укутанную в одеяло сестру, спокойным, даже местами безразличным, тоном. Блум ещё раз сглотнула. Таково безразличие было, по её мнению, куда лучше, чем тот холод, который способен, наверное, всю комнату заморозить. Что и камин не помог бы справиться с холодом. Но всё же поднялась с постели. Поначалу глаза сестры широко раскрылись от удивления, а потом вспыхнули привычным уже на самом деле холодом, и обвила руками образ феи. — Это… что? Блум глупо моргнула и наклонилась вниз. Губы чуть приоткрыть от изумления. Девушка так была потрясена после того, как открыла глаза в этом чужом и незнакомом ей мире, что и не заметила, что она всё это время была одета в синюю вязаную кофту без рукавов, надетую поверх розовой блузки в клеточку с рукавами-фонариками. Розовая юбка в клетку и светло-голубого цвета гольфы. Только на шее тёмно-синего галстука не было обнаружено — куда он делся, она понятия не имела; серёжек в форме сердечек тоже не оказалось, а огненно-рыжие волосы хаотично торчали в разные стороны, создавая более неряшливый ей вид. А так ничего у неё не изменилось с тех пор, как Стелла наколдовала для подруг наряды. Вдруг её осенило. Точно! Как она вообще могла забыть о верных подругах? Они должны быть здесь! Минутная радость отразилась на неё вмиг просиявшем лице. — Что ты улыбаешься? — Дафна указала на помятую ото сна одежду или на сам наряд младшей сестры, и в глазах появилось некое осуждение наравне с недобрым огнём. — В чём дело? Ты подобное, — она брезгливо коснулась ткани юбки двумя пальчиками, отчего фея огня интенсивно напряглась. — Никогда не носила, — нимфа вновь оглядела её со ступень до растрёпанных волос. — Это не соответствует внешнему виду принцессы Домино. «Значит, это Домино», — Блум вздохнула от облегчения, хоть таково и не было вовсе. Пускай её совершено не радовала так называемая комната и поведение старшей сестры, которое совершено не вписывалось к Дафне. К этому ангелу, буквально спустившего к ней с небес в те моменты жизни, когда она ещё не знала, кто она. И который всегда оберегал её. Но ей срочно нужны были ответы на важные вопросы. — Дафна… — губами промолвила имя сестры. Та как-то странно хмыкнула, что трудно было понять, издёвка ли это было, или это что-то вроде оскорбления. И оскорбила свой внешний вид именно сама Блум. Такое представили королевского рода не носили. Хотя было бы очень странно и очень глупо сравнивать это место и там, откуда она пришла. Да и знакомые ей принцессы не спешили по-королевски наряжаться в разные многослойные платья и задыхаться от того, что корсеты затянуты так, что и продохнуть невозможно. Смешно было бы представить, как некоторые ученицы Алфеи сидели бы тогда в подобном виде на уроках, а то и бродили на болотах с профессорами. — Дафна… — прошептала Блум. — А где… — Ни слова! — упрекнула её нимфа, подняв указательным палец верх и тем самым призывая к молчанию, и фея, повелеваясь какой-то воли, замолчала. — Странно… Очень странно… Впервые за это время знакомства с новой Дафной, которая рассматривала её внешний вид, Блум была абсолютно согласна, что действительно странно, очень странно, причём всё, на перечисление которого у неё ушло бы достаточно времени, а такого, судя по всему, не было. — Дафна… — За работу, — нимфа просто кинула взгляд на дверь, проигнорировав нападок сестры, и хлопнула в ладоши. В комнату зашли ещё две девушки, которые выглядели точно так же, как четыре другие. Только отличались тем, что на них были уже синие платья. Видимо, это более «старшие» служанки, в отличие от других, что можно было понять по небольшой брошке в виде огня. — Дори, Мира, — назвав их по имени, сказала Дафна. — Приведите в порядок мою сестру. У нас мало времени. — Слушаюсь, принцесса, — к удивлению Блум, произнесла она из них. Ей вообще казалось, что слуги здесь и вздохнуть без приказа не могли, ни то что говорить. А тут даже заговорила, но кто, не успела толком рассмотреть, так как обе оказались рядом и стали её в буквальном смысле раздевать. Что и заставило её щёки немного порозоветь от смущения. Юбка, кофта, блузка, гольфы. Всё, даже голубое нижнее бельё теперь разноцветной лужицей валялось на полу. Да уж, если Стелла узнала, как относятся к её нарядом… Эта блондинка никого бы не оставила в живых. «Точно… Стелла… Я должна спросить о девочках…» Но девушке даже рта не дали раскрыть, как одна из служанок принесла графин с тёплой водой и что-то напоминавшее тазик. Её заставили наклониться, как маленькую девочку умыли и вытерли мягким белым полотенцем. Одна из служанок накинула на её плечи халат, в котором Блум буквально укуталась, уже не зная, то ли спастись от смущения, то ли просто спрятаться или раствориться, а затем её усадили за комод. Стали делать причёску и макияж, но наблюдать за процессом ей не позволили, так как развернули спиной к самому зеркалу. Служанки делали всё в очень быстрой скорости, что Блум даже не поняла, когда одна из них закончила макияж и положила все приспособления вроде пудры, подводки для глаз и тени в ящик комода, а другая — на своей волне собрала её волос, после чего они обе отошли чуть в стороны. Сиюсекундная нетерпеливость одолела, и Блум медленно стала разворачиваться, чтобы увидеть себя в зеркале. И на этот раз ничего не получилось, так как, заметив удовлетворительный кивок наследной принцессы Домино, служанки схватили вторую принцессу за руки и подняли со стула. Фея ощущала себя не больше, чем тряпичной куклой, с которой сейчас попросту играли и обращались, как хотели. Но изумление, кажется, одолело её сильнее, потому и слова не смогла произнести. Дафна дала лёгкий кивок другим служанкам. Одна из них подошла вместе с платьем и передала в руки «старшей». Через пару мгновений Блум проклинала всё на свете, когда за спиной у неё зашнуровывали тесемки так называемого корсета, стягивая их так, что, казалось, у девушки просто рёбра сейчас сломаются. Однако процесс прошёл так быстро, что давало подтверждение тому, что служанки знали своё дело. На очереди оказались в тон платью только с маленькими стразами туфли-балетки, которые поставили всего в шаге от девушки и, аккуратно придерживая, помогли вставить босые ступни в обувь. Девушка покачнулась, оказавшись на каблуках. Казалось, с непривычки, хоть она недавно носила туфли, но самом деле — от стольких мыслей в голове. После старшая сестра рассмотрела на подушках украшения и указала на небольшой кулон в виде сердца с изумрудным камнем и с похожим орнаментом серёжки, вложенные коробочку. Служанки застегнули серёжки на мочке ушей, но, потянувшись к кулону, вдруг ни с того ни сего отшатнулись назад. Дафна просто повела указательным пальчиком, отчего те, скорее всего, и отошли назад. Как Блум поняла, чувствуя не очень довольной в таких обстоятельствах. Если вспомнить, с ней ещё никто так не возился, как сейчас. Да и Дафна… Поэтому ощущение не комфортности брало вверх, что хотелось всех выгнать и остаться одной. Но вместо этого она просто стиснула зубы и смотрела перед собой. Почувствовав прохладу в ключице, девушка вздрогнула и тем самым отхлынула от мыслей. Заметила перед собой старшую сестру, которая сама же застегнула на шее тот самый кулон, который спускался вниз на тонкой серебристой цепочки. Тот самый кулон, который не позволила тронуть прислуге. Губы сестры приподнялись в улыбке, а глаза заблестели. — Превосходно. Красиво. Просто, — в трёх словах выразила свой блеск в глазах и некую радость нимфа Сиреникса, по-детски сложив ладони вместе и отойдя на несколько шагов назад. Блум тут же обернулась, шурша длинными юбками, и замерзла от потрясения. Конечно, она согласна, что ей все нравится, но с «просто» могла сильно поспорить. В каком месте её разодетый, явный для выхода в свет образ такой уж простой и обычный? Если он явно предназначался для светский вечеров или для королевского бала? Волосы сложены так, представляя из собой рыжую «корону», заколоты блестящими невидимками. Платье подчёркивало стройную фигуру. Возвышенный корсет поддерживал грудь, делая её более пышной и упругой, что кулон буквально лежал на них. Макияж был естественным, но при этом сильнее всего выражались её голубые глаза. Как бы странно это не звучало, но Блум впервые, только нарядившись так, почувствовала себя настоящей принцессой, которая только и должна носить подобные платья, но не спасать мир от зла, как дела это всё это время с… Тут ей будто бы по голове чем-то ударили. Она пошатнулась, но устояла на месте — сестра её придержала. В глазах вспыхнули некий испуг и едва заметное раздражение. Раздражение на саму себя из-за того, что она забыла о подругах. И испуг, что понятие не имела, где они. Живы ли они вообще, или их ждала другая участь? Девушка обернулась к сестре, с которой, к слову, они успели остаться вдвоём. Похоже, личные переживания затмили разум, что она даже не услышала, как служанки убрали всё по местам и скрылись за дверью. «Давай!..» — пригрозили она сама себе для уверенности и глубоко вздохнула. Она посмотрела прямо в глаза нимфы и задала, наконец, волнующий для себя вопрос: — Дафна, где девочки? Наследная принцесса непонимающе моргнула. — Какие девочки? Если ты о прислуге, то они выполнили свою работу. Она кивком головы указала на дверь, смотря при этом как-то странно, подозрительно, что ли. — Да нет же!.. — вспылила рыжеволосая, сжимая руки в кулаки. Девушка на мгновение прикрывала глаза. Чувствовала она, что ничего так не добьётся, если сейчас же не успокоится и не потушит внутренний огонь, который, кажется, разбушевался не на шутку, и готовый тут всё сжечь. Только вот не от гнева, а от ужаса и страха. Блум вздохнула полной грудью и открыла глаза. — Ну, подруги, Дафна, — старалась поспокойней объяснить всё фея. — Винкс… Ты забыла? — У тебя разве были подруги? — ответный вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба, и где-то даже послышался звук разбитого стекла. — Я что-то не припомню, — нимфа заметно нахмурилась, явно ничего не понимая. — Что это такое Винкс?.. Так ты это назвала? Блум только губы приоткрыла, смотря, кажется, через сестру, очертания которой и без того стали расплываться. Та не знала, кто такие Винкс. Что ещё хуже — здесь нет её подруг. По щеке пробежалась мокрая дорожка от слезы. А на лице сестры появились такие эмоции, как удивление и испуг. Если бы Блум не знала, что это не та Дафна, то могла с лёгкостью сказать, что это та самая заботливая и любимая старшая сестра, которая всегда поддерживала её в трудные моменты жизни. — В чём дело? — голос был строг. Девушка едва содержала саркастическую усмешку. Кого она обманывает? Эта Дафна в полмиле не стояла с её сестрой. Но куда обидней становилось то, что она попала в совершено другой мир, противоположный её. Раз. Тут нет её верных подруг и любящих родителей и сестры, за которыми она готова стоять неразрушимой горой, а те в ответ были её лучиками надежды. Теми, от которых она питала силу и мощь, чтобы и защищать, и спасать всё Волшебное Измерение. Это, пожалуй, два. Девушка рухнула на чудом стоящий сзади стул, который, разве что, оказался там волшебным образом, потому что его там не было. Сама фея потерянно смотрела перед собой, глаза заволокла пелена слёз, и последние одна за другой скатывались по её щекам. — Блум… — Дафна, если бы она придала значение, присела напротив, и положила на сжимающие руки в кулаки свои тёплые ладони. — Эти Винкс могли тебе просто присниться. Пошли, — нимфа потянула её за собой. — Нас отец будет ждать. «Сон?.. Нет… Сон — всё, что сейчас происходит!..» — выпалила Блум самой себе, чтобы не решить, что её подруг и вовсе не существует. Возможно, их не существовало в этом кошмаре. Но фея знала точно, что они есть. Но!.. Она поняла одно, что её подруги далеко, снаружи этого, казалось, реального сна. По велению сестры, которая потащила её за собой к двери, Блум, спотыкаясь, медленно потопала следом. Напоследок, прежде чем уйти, Дафна глянула на приоткрытое окно и взмахом руки закрыла его полностью, наверняка воспользовавшись стихией воздуха. Послышался щелчок. А затем она открыла дверь, пропуская вперёд фею, а потом и сама вышла из покоев.

***

— Что? Нимфа Сиреникса отшатнулась от услышанных слов, как от удара, едва ли не теряя равновесие. Все присутствующие кинулись к ней, но она подняла дрожащую руку, останавливая. Другая ладонь интенсивно ухватилась за спинку стула, сжимая её так, что невольно послышался хруст. Такого просто не могло произойти… Нет, такое в общую картину не складывалось. Ее младшая сестрёнка… в голове совсем не укладывалось… Исчезла?.. Пропала?.. Испарилась?.. Как такое могло произойти? Что могло с ней такого случиться? В груди сдавило от переживая, тревоги и ужаса, прорисовывая в мыслях всё новые и новые фантазии того, что могло произойти с Блум, и боль распространилась по грудной клетке. Воображение ушло в плоть до того, что её сестру насильно убивали, а то и вообще — она уже мертва. — Помогите ей… — издалека донёсся чей-то глухой голос, словно нимфа сама находилась в вакууме. Её усадили на тот же стул, который удерживала в мёртвой хватке, и дали стакан воды, пока она смотрела перед собой. Старалась осознать трагедию произошедшего. Старалась вести мысль в другую сторону. Думала о том, что с Блум всё хорошо, и она жива, а просто не может вернуться назад. Однако всё скатывалось к одному. И чем больше нимфа гноила переживаниями себя, тем больше подливала масло в огонь в выдержку ещё и нервных, как на иголках, Винкс. Лица фей вновь стали неестественно бледного оттенка. Кто-то кое-как сдерживал слёзы, кто-то ими уже заливался, а кто-то сдерживался из последних сил, чтобы не сорваться с места и не отправиться на ни минутные поиски. — Как… — промолвила хриплым голосом Дафна. — Как… это… случилось? Фарагонда рассказала, стараясь подобрать более правильные слова о том, что произошло со второй принцессой Домино, и не вызвать больше паники в своём кабинете. Всё было дело в возможной мести, — как предугадала Гриффин, — ведьм Трикс, которая и поставила под угрозу жизнь её сестры. Потому та и исчезла, когда Врата Миров неизвестным образом активировались сами собой. Сам же артефакт тоже пропал. Однако все были настроены на то, что камень где-то в их мире. И потому — нужно было его найти в срочное время. Так они бы попытались активировать его ещё раз, чтобы кто-то, а, судя по рвению учениц Алфеи, Винкс отправились в другой мир и забрали огненную фею назад, домой, на родину. Дафна пыталась настроиться на разговор, на нужный лад, но чтобы она не делала — получалось не очень от слова совсем. Хоть и она прекрасно понимала, что у неё просили помощи разобраться во всём. Она нужно сейчас всем. В особенности, своей младшей сестре. — Из… извините… Девушка выбежала из кабинета директрисы и направилась к выходу во двор школы. Она остановилась, как только в лицо ударил прохладный ветер, и застыла, глядя прямо в небо. Такое же мрачное и холодное, как сейчас было где-то внутри неё. Там же, внутри, бушевала стихия, сносящее всё вокруг. Она сжимала руки в кулаки. Пыталась совладать с собой. Грозя себя тем, что от неё сейчас требуется многое. Что, интересно, скажут родители, когда узнает? Нимфа уже мысленно видела, как они поступят с ведьмами за подобное. Она и сама хотела показать, что бывает с теми, кто трогает её семью. Девушка набрала в лёгкие воздух и выдохнула. Повторила одно и то же раза три, прежде чем уверенно решить, что будет из кожи вон лезть, но поможет. Она вытерла поступившие слёзы, которые всё никак не переставали стекать по её щекам, и направилась за приделы школы фей. Ей нужно провериться, чтобы с новыми силами взяться за преждевременную работу. — Дафна. Девушка повернулась на голос и невольно замерзла на месте. Это оказался Торен. Могло это быть так, что растерялась и испугалась его приходу намного больше, чем исчезновению сестры? Или это всё из-за тех же нерв и беспокойств? Может, просто не ожидала его здесь увидеть… Тем более совсем не в радостный для неё миг. — Торен… — выдохнула она его имя, растерянно поправляя выбившую белокурую прядь дрожащей рукой. — Здравствуй. Подобное поведение явно не скрылось судя по немного означенному выражению парня, невольно осмотревшем личико нимфы. Обычное оно улыбчивое и сияющее, а теперь, словно на него опустилась маска. Паладин сделал несколько шагов, подходя ближе. — Что-то стряслось? — с тревогой спросил он, немного хмурясь, поэтому между глаз собрались две складочки. Она не сдержалась. Казалось, что силы приблизились к отметки ноль, поэтому и выдержка полетела ко всем чертям. Сделав неуклюжий шаг, что даже ногу подвернула, девушка уткнулась ему в грудь, заливаясь новым потоком горьких слёз. Какая она нимфа, если даже не смогла свою сестру от ведьм защитить? Спасла её будучи та младенцем, но не смогла защитить, когда выросла. Что теперь делать, она не знала. Она ничего не знала. И не хотела знать. Потому что становилось только хуже. Парень озадачены смотрел на нимфу, невольно застыв, и придерживал её с тех пор, как она едва не упала. Он сглотнул. — Дафна, да в чём дело? Та либо проигнорировала, либо ей было не до этого, но, кажется, прижалась к нему только сильнее. И, наверное, искала у него поддержки. Но как можно поддержать принцессу Домино, если понятие не имел, что заставило её заплакать? — Эй, — он чуть отпрянул, заглядывая в лицо девушки, и аккуратным движением вытер её слёзы. — Постарайся успокоиться и скажи, что стряслось? Слушая его голос, девушка только волшебным образом перестала плакать, не понимая, как у него это получилось, и стиснула до противного скрежа зубы. Поняла, что вновь заплачен. Но она сглотнула и всё же сказала: — Моя сестра исчезла.

***

— Прошу, — открыл внутрь двери чопорный дворецкий, одетый в чёрный сюртук, в столовую. Накрахмаленная белая скатерть лежала сверху на длинном, наверняка человек на полсотни, но накрытым на три персоны, столе, на котором стояли две небольшие, но разные по диаметру столовые тарелки, а на них — глубокая — суповая. Рядом — тарелка с хлебом с золотистой корочкой, явно испечённым вот-вот, судя по запаху. Бокала, фужеры, расставленные в одну линию. Разновидные приборы, как ложки и ножи, вогнутые, лежали с правой стороны от тарелки, вилки — с левой. Салфетки, сложенные в причудливые фигуры. Ваза с фруктами стояла посередине накрытых мест. И блюда на любой вкус. Большие, чуть ни с пола до потолка, окна, завешенными занавесками, что отдёрнуты в стороны, пропуская внутрь дневной свет. Очутившись в столовой, где можно едва ли на лошадях скакать, глаза Блум лишь на миг широко раскрылись. Но явное удивление сменилось на всю ту же томительную тоску и безразличие на всё вокруг и на всех. Ей помогли сесть за стол, отодвинув назад стул. В глубокую тарелку налили что-то жидкое, напоминающее наваристый бульон. Если бы желудок не дал о себе знать, фея бы, наверное, так и продолжила смотреть в одну точку, нервно кусая дрожащие губы. Девушка сжала руки в кулаки и стала сама себе твердить: «Соберись… Давай! Возьми себя в руки. Ты же фея, Блум, в конце-то концов? А фея что делает — смотрит вперёд, несмотря на трудности.» Может быть, вновь давший о себе знать голодный желудок, требующий еду, а может — и сами слова заставили принцессу вздрогнуть, посмотреть в тарелку с бульоном и невольно растеряться от количества приборов перед собой. Утраченное время по спасению мира и личные проблемы не позволили изучить девушке самое элементарное из застолья, а точнее — запомнить чему её научили и что показали. Рука потянулась за ближайшей ложкой, как… — Блум… — вдруг прошептала Дафна. Взволнованная девушка посмотрела на сидящую напротив нимфу, которая украдкой глядела в ответ и указала на ложку, что находилась дальше всего от тарелки. Как она могла забыть самое простое? Позор! Однако сестра в этом случае поддержала, что было очень хорошим знаком в данных обстоятельствах. Фея быстро положила ложку, клацнув об другие, и взяла ту, что необходимо для первого блюда застолья. Начерпав бульон, она поднесла к губами и, не дуя, проглотила. Язык обожгло от горячего; лицо приобрело розоватый оттенок, а на висках собралась испарина, которую поспешила вытереть лежащей на ногах салфеткой, которую ей туда постелила одна из служанок. В следующий раз девушка уже стала дуть бульон на ложке, прежде чем отправить его в рот. Сколько они так кушали и удовлетворяли потребности желудка, Блум и не знала, но ни матери, ни отца, которые всегда приходили в столовую раньше принцесс, до сих пор не было. Что очень странно. Да и мест накрыто на троих, а не на четверых почему-то. Хотя с кем тут она спорить будет, если уже сестра не такая, как в её родном мире, то каковы здесь родители? Как бы непрестольно это не звучало, но Блум стало страшно от предстоящей встречи, поэтому так и не донесла очередную ложку к устам и со звоном опустила её в тарелку. Во рту застрял ком от волнения, что она взяла наполненный фужер, так и не разобрав, что в нём, выпила всё содержимое до дна. Только когда насытившись, почувствовала приятный сладкий ягодный вкус, и обрадовалась, что рука не потянулась к спиртному. Хотя от того бы она сейчас не отказалась. По крайней мере, смогла бы так разогнать кровь по организму, и с другой стороны — алкоголь помог бы ей унять некую боль, что тут всё не так как в её мире и страха от того, что она совершенно не знала, что делать. — Блум… Девушка едва ли не подскочила от голоса и стала оглядываться, пока не сообразила, что окликнула её старшая сестра, недоумённо и одновременно с этим несколько… взволнованно. — Всё в порядке? — Ам… да, — кивнула фея и уткнулась в тарелку, машинально потянувшись за ложкой. Рука резко остановилась прямо на полпути. Аппетит уже пропал. Есть совершено перехотелось. — Ваше Высочество, — девушка чуть не подавилась от раздавшегося голоса за спиной. — Желаете второе блюдо? Это оказался тот самый дворецкий, который всё это время стоял, кажется, в тени и был тише воды, ниже травы. — Нет-нет, — мотнула головой она. — Не желаю, спасибо. Если дворецкий удивился, то не особо придал в виду. Однако девушка заметила, как его брови подскочили вверх на непринуждённом каменном, ничего не выражающем, лице. Видимо слова благодарности ввели его в некий тупик, или же подобное слуги явно слышали по отношению к себе. — Желаете что-то другое? — спросил он, убирая глубокую тарелку. — Можно, пожалуйста, стакан воды. Блум, признаться честно, чувствовала себя не очень комфортно от косившихся на неё сестру и служанок. Последние стояли также как и раньше дворецкий, однако до слуха доносились перешёптывания, но разобраться в том, о чём они говорили, не смогла. Что-то ей подсказывало, что та Блум, которая живёт в этом мире, тут явно не блещет добротой, как бы это так не прискорбно не звучало. А что с ней? Она, получается, просто заняла чужое для себя место. Только… Внезапно двери отворились, и в столовую зашёл король Домино. Всё те же доспехи, всё та же походка, всё тот же взгляд — несколько суровый, но так и говорящий о том, что что-то стряслось. Особенно по его манере хмуриться и проявлять недовольство, когда его дочери попадали в очередные передряги или просто ослушивались. Как было это с ней. Блум немного задержала взгляд на отце, пока слуги сделали поклон, а Дафна молча кивнула его приходу и принялась обедать дальше. Вроде всё такой же, но интуиция так и покоя не давала. Она всё твердила, что её отец не «такой же», а совершенно иной, как и сестра. Небольшой лучик некой надежды потух, когда подобное осознание взяло верх. На этот раз она сдержала слёзы. Стиснула зубы едва ли не до скрежа, наблюдая, как правитель Домино кивнул дочерям и сел на место во главе стола. Её взгляд невольно переменился на отца. Только сейчас она заметила, как за ним, чуть правее, стояла, чуть наклонив голову в подчинении вниз, какая-то девушка. Это заставило Блум невольно нахмуриться, но буквально просканировать ту. В отличие от тех же слуг та бы да одета в строгий светло-коричневый костюм, состоящий из жакета, прямой юбки чуть ниже колен и чёрных туфель; синие волосы заплетены в высокий конский хвост. Видимо, она занимала во дворце довольно не низкую ступень, как решила фея. Судя по тому, что она пришла сюда вместе с её отцом, да и ещё стояла практически рядом с ним. Да и держала та куда свободнее её самой, не говоря уже о слугах. Блум вновь направила взор на девушку, стараясь, учитывая её наклонённую голову, рассмотреть лицо. Девушке что-то очень старательно вбилось в голову, что она её знала. Точнее, знала её своём мире. Было в ней что-то знакомое, но понять, что именно, долго об этом думала. И как только та подняла взгляд, Блум замерла на месте, открыв изумлённо рот. Это была… — Муза… — тихо прошептал она и вскочила со стула, пролив на стол стакан с водой. — М… м… — дальше доносились из её уст лишь мычания, разобраться в котором могла лишь только она, так и не произнося имя подруги громче. — Ваше высочество, — ответила та с реверансом, склонив вниз голову и глядя на неё, а потом немного повернулась по направлению нимфы, повторила свои действия. Блум не могла поверить в то, что сейчас видела… и услышала. Муза… Её подруга ответила ей так сухо и так почтительно к её персоне, отчего внутри всё сжалось. Не было в её голосе той радостной музыки, как сочинённые ею песни, которые она вместе с другими Винкс часто слушала. Отсутствовал счастливый лик. Только непроницательность и безразличие по отношению к ней, как к своей подруге. Только субординация к ней, как к лицу королевской династии, и ничего большего… Это ещё больше показывало то, что здесь нет их верной и преданной дружбы. Здесь нет ничего, что могло напомнить ей именно о доме. Только обложка, а внутри — безмерная пустота. Какие сюрпризы ей этот мир ещё преподнесёт? Ей и так уже не по себе. Что хотелось, то ли разобраться, что здесь, в конце концов, происходит, то ли — вначале прореветь, чтобы потом, — а она знала, что не раз так ещё разочаруется, — не было так сильно больно на душе, а после — уже и с новыми силами возьмётся за дело. — А кстати, Блум, — от скрипучего по её нервам голоса Дафны, девушка вздрогнула, чувствуя что-то неладное. — У меня есть для тебя небольшой сюрприз. Введите! — кому-то крикнула та и щёлкнула пальцами. Двери вновь открылись с другой стороны, и фея заметила, как двое стражников привели с собой, точнее — приволокли, сжав руки у того за спиной, человека. Блум плюхнулась на стул, с которого ранее, как ошпаренная, подскочила, широко раскрыла глаза. Руки непроизвольно сжались в кулаки, наблюдая, как человека кинули буквально к её ногам, и не давали ему даже голову, усеянную тёмными волосами, поднять, не говоря уже о том, чтобы подняться. Один из стражников приоткрыл воротник, как даже слуги машинально ахнули, твердя о предательстве на своей поре, пока король Домино явно намеренно не пододвинулся ближе к столу. От скрежа по паркету ножками стула все звуки стихли, и тишину нарушали только, кажется, оглушающе бешено бьющее сердце рыжеволосой и прерывистое дыхание схваченного парня у её ног. Взгляд невольно нашёл то, чего всё слуги заладил о предательстве. Точнее, как она поняла данную причину. Под воротником разорванной, с покрытыми багряно-алыми пятнами, рубашки, прямо на шее, красовалась что-то похожее на татуировку. Нет, символ, близко напоминающий круг. И всё… — Что… это… — сглотнула Блум, едва разведав адекватность её семьи, но назвав происходящее кощунством. Она смотрела сверху-вниз на парня и не могла понять, что происходит. Что он такого натворил? Что происходит в этом мире? Неужели, дело в этом символе? Шелест юбки, и рядом с ней оказалась Дафна, которая потянула ей кинжал, усыпанный красными изумрудами. Девушка вжалась в спинку стула от страха. — Сделай это, сестра. — Что? — не поняла она, невольно смотря на холодное оружие перед своими озадаченными и испуганными глазами. Да и как можно что-то понять, если, происходящее вокруг, она воспринимать как реальность просто не могла? Точнее — совершенно не хотела думать, что всё происходит на самом деле, и она сейчас просто спит. Но всё было на самом деле, как показал случай со щипанием. Это реальность… Только другая, совсем не похожая на неё. — Убей его, — прошептала ей на ухо Дафна. — З… за… чем?.. — кое-как промолвила она, хоть язык от оцепенения не хотел слушаться, как и всё онемевшее в один миг тело. Всё оказалось хуже, чем она думала. Пол беды оказалось бы то, что это её собираются убить прямо сейчас, но… Этого человека, которого, не пойми за что, считали предателем? Да и предлагают это сделать ей? Нет уж, увольте — она на такое не подписывалась! Она покачала головой, прося Великого Дракона, чтобы всё прекратилось, и она, наконец, проснулась, вынырнув из цепких лап подобного кошмара. — По… почему?.. — Блум неосознанно подскочила со стула, отходя назад. — Я… я… — Это тёмный маг, — раздался голос Оритела, которые, как ни в чём не было, словно каждый раз в столовой во время трапезы решается чья-то судьба на жизнь или на смерть, употреблял напиток из фужера. — Он вторгся на наши земли. Нужно убить его. Девушке так и хотелось спросить, что в этом такого, но, как назло, даже губ не смогла разомкнуть. Она в шоке о того, что и отец, и сестра так спокойно относились к тому, что медленно стало разворачиваться на её невинных глазах. Да и ещё и ей предлагали в подобном поучаствовать! Нет, она конечно знала, что, как выразился король Домино, вторжение без приглашения с вражеской стороны кто бы то ни было, подлежит задержанию, но не смерти. Это же не средние века, где убивали кого угодно направо-налево! Да и это не Земля, а совсем другая Вселенная… — Я… я не смогу… это сделать!.. — единственное, что выдала она. — У тебя нет настроения? — вдруг спросила Дафна. — При чём здесь моё настроение? — воскликнула хранительница Огня Дракона, глянув на нимфу сверкающими от гнева глазами, в которых скрывались отчаяние и разочарование. — Не трогай её тогда, — ни с того ни с сего резко выдал король Домино и дал какой-то жест пальцами. Зря Блум хотела узнать, что будет дальше, так как вперёд вышла Муза и остановилась всего в паре шагов от схваченного парня. Эта «фея музыки» смотрела на того сверху-вниз. Её губы исказились в какой-то зловещей полуулыбки, не предвещающие ничего хорошего. Хранительница Огня Дракона боялась худшего, но не думала, что один взгляд «подруги» заставит её замереть от страха и ужаса. Она тяжело дышала. Но ждала, неизвестно чего, и не могла сдвинуться с места, продолжая наблюдать. Муза вдруг кивком головы заставила стражников отойти, но наставить колья на парня, который поднял на ту взгляд. Блум не знала, как он смотрел на неё, но могла поспорить с тем, что, в отличие от неё, у него не было страха перед смертью. Ведь он же знал, что из-за своего приход сюда, он, скорее всего, обречёт на худшее. Фея не видела его лица, потому что он сидел на полу затылком к ней. И тут случилось то, чего она увидеть была не готова… Муза едва слышно, одними губами, сказала кое-то заклинание, как вдруг парень громко закричал. Он ворочился из стороны в стороны прямо на полу, плечи интенсивно прижимались к ушам, будто бы пытались их прикрыть. Голос постепенно стал стихать до хрипоты, пока и вовсе не затих, а после бездыханное тело упало к ногам рыжеволосой. Его лицо застало в страдание, а из ушей просачивались струйки крови. А Блум… просто смотрела на это, не веря собственным глазам…