Победа

      Лайт не помнил, как всё это началось. Не помнил в какой момент его личность разделилась надвое.       Быть может, когда он прикоснулся к тетради или в первый раз вписал в неё имя преступника? Растут ли эти тёмные корни из его детства или он изменился уже после?       Лайт не помнил.       Сначала он этого вовсе не чувствовал. Просто делал всё возможное ради своей благородной цели и собственной защиты. Искренне считал, что сможет сделать этот грязный мир лучше, искоренив преступность целиком, как феномен.       Лайт и не заметил, как стал тонуть. Погружаться всё глубже в омут из крови пролитой невинными людьми. Его тянуло на дно с закрытыми глазами, ощущением триумфа и привкусом победы на губах. Он был неуязвим, чувствовал, что его идеи вот-вот воплотятся в жизнь, пока не открыл глаза, очутившись на дне.       Окружённый тысячей тел и окаменевший под взглядами остекленелых глаз, он дрожал, чувствуя, как ужас разъедает его изнутри. Лайт задыхался. Он пытался успокоиться, пытался оправдать себя, но не смог так бесчестно обмануть собственный разум. Трупы рядом и кровь всюду, куда можно направить взгляд не давали и шанса сбежать от гнетущей правды.       Лайт пытался всплыть на поверхность, но разлагающиеся мертвецы хватали его за ноги, впивались бледными пальцами в кожу, не давая выбраться. «Ты потонешь вместе с нами, Кира!» — шептали они своими холодными губами, затягивая его назад на дно, оплетая тело тощими руками, словно верёвками. Он кричал, дёргался, не желая сдаваться, но продолжал погружаться всё глубже. Тело деревенело, конечности невыносимо сводило, а мысли лихорадочно метались в горящем паникой сознании. И что это? Конец? Неужели так и умрёт новоиспечённый Бог Нового Мира?       «Нет. Боги не умирают.»       И вот тогда-то Лайт заметил его. Убийцу, того кто превратил благородную идею и чистые помыслы в безумие, кровь и смерть.       Кира смотрел на него сверху вниз и смеялся. Дико, истерически, почти задыхаясь. Глаза блестели рубиновыми искрами, а в руках до боли была сжата злополучная Тетрадь Смерти.       «Это он монстр! Он убил всех вас!» — яростно шипел Лайт, стараясь вырваться из цепких рук собственных жертв.       Но это ты создал монстра.       В один момент его резко вытянули из кровавого омута, швырнули в камеру и заставили смотреть на всё, что происходит с Ягами Лайтом. Юноша словно зритель смотрел кино о собственной жизни и ничего не мог поделать, потому что сюжет, увы, писал не он. Теперь не он.        Сейчас это делает Кира.       Лайт не единожды пытался восстать, снова получить контроль над собой, но был слишком слаб и проигрывал. Снова и снова.       Кира был сильнее и из раза в раз наотмашь давал Лайту звонкую пощёчину, заставляя того упасть и смиренно смотреть на то, как извращаются его идеи о благородном и светлом будущем, как Бог Нового Мира превращается в психопата.       Когда L прижал Киру к стенке, сдавливая своими подозрениями и верными догадками, приближающими разоблачение великого убийцы, Лайт впервые за время своего плена рассмеялся. Немного злобно, но благодарно. Детектив был единственным его шансом на спасение, ибо один лишь Рюдзаки ловил каждое слово и движение мускулов на лице Киры, делая определённые выводы, собирая головоломку шаг за шагом. Всё самое позитивное и негативное, что Лайт помнил так или иначе было связано с L. Сначала он мечтал убить его, как и Кира. Неказистый, саркастичный, вечно невозмутимый интроверт будто читал все его мысли, ковыряясь у него в голове излюбленной вилкой для торта, чем сильно выводил из себя. Но потом Лайт стал играть по тем же правилам и возникла странная, больная привязанность. Эта игра в выворачивание наружу внутренностей друг друга вызывала безумное удовольствие. Мысль одного только лишь со взгляда, безукоризненно дополнялась вторым, они общались как братья близнецы, хотя не доверяли друг другу ни на йоту. Вскоре Лайт стал метаться, не ощущая в себе и капли былой ненависти. Стал бороться против себя самого, чтобы всё исправить. Он больше не хотел смерти L, но не знал как остановить это вращающееся колесо.       И однажды Кира просто исчез, забрав все воспоминания и подарив такую долгожданную свободу. Лайт снова вдохнул полной грудью, впервые за это столь долгое время. Ему стало легче без этого бремени, что он нёс на своих плечах, тяготящих воспоминаний и второй своей половины.       Расследование продолжалось, цепи скреплялись на запястьях, строились психологические связи, а поиски нового убийцы шли полным ходом. Разоблачив несчастного Хигути, L и Лайт взглянули друг на друга так, словно встретились впервые. В глазах детектива отчётливо читалось облегчение, будто бы тот сбросил со своей шеи огромного веса камень. Спустя столько времени, они совместными усилиями, наконец, поймали убийцу и всё вот-вот должно было закончится.       Но.       Кира вновь появился неожиданно, с воспоминаниями, приносящими дикую боль. Ягами вертел головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от этой невыносимой тяжести и осознания того, что всё началось с начала.       Он вновь лежал на полу, медленно сходя с ума. Кира обвёл всех вокруг пальца, опять оказался хитрее, умнее и сильнее. Лайт невероятно истощен и сломан. Он был так близок к избавлению от подозрений и свободе собственной совести, но Кира разрушил это. Уничтожил всё, что Лайт строил и восстанавливал с таким трудом, всё, к чему он стремился. Дерево надежды накренилось. Однако он всё ещё был жив.       Дерево упало одновременно с телом Рюдзаки, безвольно рухнувшем на пол, с тяжёлым взглядом печальных глаз, что закрылись и больше не откроются никогда. Лайт кричал. Долго кричал, чувствуя, как слёзы жгут его глаза, а Кира смеялся в своей излюбленное манере. Истерично и дико.       И вновь его с силой ударили по лицу. Лайт упал, перестав шевелится. Его пробирали боль и отвращение к себе, своей беспомощности. Горло сжимали горечь и злость, а слёзы продолжали вытекать из глаз. Он не сможет взять верх, не сможет победить в этой битве. Больше нет. Лайт умирает, а Кира остаётся крепок.       Остаётся силён.       Шли годы. Лайт больше не пытался открыто бороться. Кира вершил своё больное правосудие, но терял хватку. Неуязвимость и чувство безграничной власти его раззадорило и расслабило, он отвык от конкуренции после смерти своего главного противника и это стало его роковой ошибкой. Проколом, которого Лайт ждал столько времени. Напрасно Кира не считал его грозной опасностью, думая, что он давно уже сдался и сгинул. Потому что юноша решил иначе.       Он собирал себя по осколкам, словно разбитую вазу, склеивая части своей личности злостью и жаждой свободы. Кое-как набравшись сил он стал действовать осторожно, как внутренний голос, нашёптывая самому себе лишние мысли, путая и переплетая нити в напряжённом разуме. Кира метался перед принятием решения, совершал мелкие оплошности, которые собрав в единую картину можно было использовать против него. Лайт действительно верил, что теперь всё сложится по-другому. В этот раз он станет бороться до конца.       Смерть отца словно удар ножом в грудь, оставила глубокую кровоточащую рану, что грозилась снова сломить его, неся боль и саморазрушение. Но разве может сломаться то, что уже сломано? Нет. Поэтому Лайт не упал, а остался стоять. Сильнее и жёстче, чем когда-либо.       То, что мертво умереть не может.       В конце концов Кира перестал держать своё безумие под контролем, невнимательность и тщеславие настолько захватили его, что он и не заметил, как у него под носом заменили тетрадь. Лайт ликовал, видя как его мучитель зажимается в угол под взглядом членов группы расследования и СПК. Лайт улыбался, когда смеялся Кира, поскольку знал, что тот празднует свой триумф в последний раз.       В панике маньяк и убийца метался по сторонам, а Ягами Лайт смеялся. Так грустно и отчаянно от осознания, что был слаб так долго, что не смог убрать Киру с дороги раньше. От того что потерял всё, прежде чем успел вмешаться.       Выстрел.       Кира падает, задыхаясь, истерически крича.       Выстрел.       Кира пытается бежать прочь от судьбы, не хочет мириться с поражением.       Падение.       Кира повержен.       Ощущение победы подарило долгожданный глоток свежего воздуха, а знакомая бледная рука невесомо легла на его плечо. — Пора, Лайт-кун.       Лайт улыбался, в последний раз глядя на заходящее солнце, в то время как один именитый Бог Смерти записывал в тетрадь его имя.       Ягами Лайт свободен.       Ягами Лайт победил.