Засмотреться
Засмотреться в глаза любимого человека так легко и быстро. В его глазах — прожигающая пустота. Там, где должны были потеряться искры, желание жить и бороться, не считая пугающей темноты, пусто. Они до боли знакомые и приятные на вид, но в этих глазах побывало так много слез, много моментов, много воспоминаний, много прожитой жизни. Все эти мгновения так легко запомнить, как сфотографировать на старую плёнку, лишь нужно моргнуть глазами. Раствор. Один щелчок. Готово. В этих глазах хотелось бы утонуть, как в незнакомой речке или в тихом море, когда на улице ночь и светит луна, но по большей части свет излучается от его улыбки. Улыбки парня, что сидел напротив и постоянно гладил свои волнистые волосы, что так красиво развивались на ветру. Сидеть на берегу этого моря, пинать ноги в чисто-зеркальный песок - вот тебе и счастье. Но счастье не в том, что ты лежишь и смотришь на звезды, слушая ритм музыки океана. Нет. Ты счастлив лишь из-за того, что находится рядом твоя дикая слабость, та слабость из-за которой часто бьется сердце и учащается пульс. Прошлое место пребывания задорного мальчишества, кажется даже, мечт, которые норовились стать целями на ближайшее будущее, всё плескались в гуще ярких надежд. Где-то далеко в подсознании. В его глазах отпечаток моря и фантомной грусти, а у Минхо чувство, будто разбили любимую кружку. Четыре. Что-то царапает горло и он начинает жалеть обо всем в мире. Но в тоже время, о чём жалеть, когда рядом с тобой сидит такой счастливый Джисон. Правда не думаю, что в голове у него всё было по полкам, в глазах можно прочитать, что именно в этот момент, он бегает и собирает весь разбросанный хлам у себя в голове, в спешке и в грусти. В голове Минхо, который уставившись смотрит на Джисона, творилось совсем иное. В их омуте грёз всё так тихо, лишь слышны звуки прекрасного плескания воды, а в голове творится самый громкий период жизни. Подпустить его к себе, позволить поселиться вечному лету, норовящему застелить пеленой тихого-тихого счастья, внутри и чувствовал себя безвольным, потухшим, безнадёжным, когда не получалось. Эти мысли не покидают двоих. Когда Джисон думает о Минхо в его мыслях формируются некрасивые, странные узлы; сами мысли сбиваются, наступая друг на друга и он ничего не понимает. Правда, кажется, он уяснил одно — он наконец-то живет,ведь рядом сидит человек, который всегда был рядом. До одури Ли пахнет таким вкусным, и знакомым шампунем для Джисона, что перехватывает дух. Ему страшно от того, что никогда не думал, как смысл жизни может быть в запахе шампуня, который так настырно продирается сквозь пелену других обоняний, а парень всегда его узнает. К чёрту! Джисон хватает руку Минхо, потому что больше не может сдерживать свои желания, изредка поглядывая на его красивые руки и пальцы, которые так манят. Но до сих пор эти два болвана не могут начать говорить, они просто сидят молча, хотя в головах такой мусор. Минхо аккуратно отвернул голову и ехидно улыбнулся на жест младшего. Им так это нравится. Как изредка переплетающиеся пальцы могут отдавать холодом или током, что оно вообще такое, вдоль позвоночника вверх и вниз. Как недостаточно заваренный чай, а от того ужасный, может быть вкуснее, если знать, что это от того, что пакетик на двоих. Но становится страшнее от того, насколько быстро кто-то врывается в жизнь, селится глубоко в нем и делает все другим. Минхо и Джисон терялись в друг-друге. В их пустых (или не совсем) глазах. В том, как они смотрели (или он все так же придумал?). Джисон терялся в том, как Минхо иногда (ровно четыре раза за все время, он считал) позволял себя обнимать. В том, как он мог подолгу молчать. Терялся в касаниях, голосе, нелепых двух поцелуях, тишине на двоих, бесчисленных закатах. Но больше всего его ломало то, что он не способен помочь. Минхо хотел выходить из транса, но его как будто забрало море. Будто его ввели под гипноз. Это возможно?..Больно.
Больно убийственно, до жути, что хочется вырваться с собственного тела, хочется кричать так, чтобы весь мир, вся вселенная знала, насколько он его любит. Гравитация кажется непосильно тяжёлой и он лишь слабо падает на бок — его глаза закрываются и все становится темным-тёмным, размывается, эмоции переплетаются одна с другой и... Сбитое дыхание, пульс, сердце, что пытается отделиться от тела и накрывающая истерика не дают и минуты на раздумья или сомнения. Прижимается всем телом — ему жизненно важно чувствовать его, ощущать как можно сильнее, знать, что он здесь. Он не спрашивает разрешения, ему уже всё равно. А Джисон не сопротивляется — ему не за чем. Ведь Минхо не даст ему уйти. Не даст кошмару быть явью. Он лишь пытается казаться безучастным, хоть на каждом новом вопросе голос становится все более и более хриплым, и делиться тем, что иногда плохо спит.Я не хочу.
— Я не хочу вдаваться в детали насчёт того, что мне хочется сдохнуть, не хочется объяснять, что почти каждую ночь я просыпаюсь в полной панике. Если я тебе это расскажу, мне это никак, чёрт возьми, не поможет,а тебе уж точно. —Проговаривает с чистым голосом Ли Минхо. Хан лишь в ответ держит руку ещё крепче и говорит : — Всё пройдёт. Ты слышишь? Может я не смогу тебе помочь, но я смогу выслушать. Я буду рядом с тобой целую вечность. При виде тебя моё сердце стучит в бешеном ритме, а ноги застывают, будто бы завязаны на три узла, или окунувшись в озеро надежд, я стою и смотрю на тебя. Я вижу когда ты улыбаешься людям - это редко, но когда ты улыбаешься мне - это часто. — Не успев вдохнуть полной грудью,дать вдохнуть свежего воздуха у моря грудной клетке, Минхо перебивает Джисона : — Нет нужды говорить. Будем общаться касаниями и инстинктами. Нам не нужны слова. Мы это уже миновали. Такова наша судьба - родиться красивыми в безобразное время. Мы вдыхаем жизнь перед лицом главнокомандования смерти. Я жив благодаря твоей животной грации. Мои вены вспухают под твоим хищным взглядом, от твоей упругой кожи. Ты разрушительно прекрасен. От одной мысли о тебе костяшки моих пальцев белеют. Мне не нужен бог. У меня есть ты и твои прекрасные губы, твои руки, обвивающие меня, ногти, оставляющие неощутимые раны, твоё жаркое дыхание на моей шее. Вкус твоей слюны. Тьма принадлежит нам. Ночи – наши. Всё, что мы делаем, – тайна. Ничто наше никогда не поймут – скорее будут бояться и постараются держаться подальше. Наши деяния станут легендами, небылью, источником непреходящего вдохновения для храбрых сердец. — Договорив вдыхает воздуха и продолжает свою речь. — Мы с тобой здесь, на песке этого берега. Вне жизни, вне морали. Мы – светлячки, расцвеченные мягким сиянием лунного света. Наши глаза превратились в алмазы, а поступки – пример непосредственного совершенства. Всю свою жизнь я ждал встречи с тобой. Моё сердце колотится о рёбра при мысли о тех зарезанных ночах, когда я шатался по свету, ожидая твоего касания. Время, что я уничтожил, пока ждал, как в пожизненном заключении. Теперь ты здесь, и всё, к чему бы мы ни прикоснулись, взрывается, расцветает или превращается в пепел. История дробит и отрицает себя с каждым нашим общим вздохом. Ты мне нужен, как жизнь нужна жизни. — Договорив речь, Минхо не успел откликнуться , как Джисон говорит : — Я безумно хочу тебя, как стихийное бедствие. Ты всё, что я вижу. Ты всё, кого я хочу знать. Ты всё, что мне нужно в этой грёбаной, недооцененной людьми, жизни.Хоть и ночь..
Хоть и ночь изредка можно было видеть вдали проходящих людей, которые наверное так же любят, так же мечтают, так же живут, так же работают, и так же ненавидят свои проблемы, в которых они могут погрузиться с ног до головы. Эту ненавистную тишину нарушает необычайно-красивый голос Минхо. — Что они подумают, если мы поцелуемся прямо сейчас? — Уверен, они попросят повторить. — Тогда может ... Минхо и не успевает договорить, как Джисон понимает к чему ведёт его любовь минулых дней, и хватает его за линию подбородка, целуя крепко-крепко, ведь ему плевать, если кто-то увидит, кто-то заметит, для него существует только их маленький мир, в котором они прописаны ещё давно, а главное надолго. Они наконец оторвались от поцелуя. Сбитым дыханием, сбиваясь с пути, Джисон говорит : — Я знаю, что жизнь — это дорога с двусторонним движением, а смерть её конец, но каждый раз ощущая твоё присутствие - забываюсь в пространстве. Электронные часы замедляют ход, мое влечение растёт в геометрической прогрессии, а застрять между раем этих безбожных касаний и адом грехов, что мы сотворим, становится возможным за считанные секунды. Но ты похож на весну. У неё такие же сладкие глаза. Весёлый вид,и она...Такая же как и ты, заставляет биться сердце чаще. — Я люблю тебя.Сколько бы лет...
Сколько бы лет не прошло, сколько бы не прошло часов, не прошла бы и вечность, но эти два идиота всегда будут вместе. Даже когда они умрут, они выживут, лишь потому что сильно любят друг друга.Они уплыли, нырнули в омут чьих-то чувств, захлебнулись чужой болью, пропитались их океанами и вышли на берег сухими. Хан Джисон впервые за последние годы захотел прикоснуться по своему желанию. Его грудь будто разорвала чья-то рука, ногтями раздирая стенки, вырвалась на свободу впервые и потянулась с интересом к неопознанному объекту, желая ухватиться и не отпускать. Хан возжелал протянуть руку незнакомцу и вытащить того из его собственной башни, которая зарыта под землёй. Этот незнакомец теперь тот самый, которого он зовёт Минхо, а то есть его любовь, с которой они будут бороться до конца, лишь бы быть рядом.навсегда вместе навсегда врозь навсегда космос навсегда кровь навсегда вечность навсегда зверь навсегда юность навсегда смерть. только вдвоём. только вместе.
— Мы дойдём эту жизнь до конца, как игру, ты понимаешь?
— Мы успеем её перепройти еще много раз, Хан Джисон. Потому что ты рядом.