Часть 1
15 августа 2019 г. в 02:10
На столе перед Тоукой лежала толстая, местами потрепаная книга.
Ни для кого не было секретом, что Тоука просто терпеть не могла подобную "заунывную" литературу. И все же сейчас, в половине второго ночи, она неловко провела пальцем по корешку книги, обогнула им по краю обложки и с тихим шелестом открыла книгу.
Сен Такацуки.
"Яйцо черной козы".
Чувствуя, как на лицо волнами накатывает румянец, а пальцы слегка покалывает от смущения, она принялась читать.
Сначала ей было скучно. Переворачивая страницы, она тихо зевала, но не могла позволить себе остановиться. В конце концов, причина на то была.
И Тоука была уверена, что виновник этой причины в этот же самый момент не спит, а как и она, читает эту чёртову Такацуки.
Постепенно она увлеклась.
Очнулась, лишь когда услышала голос Хинами, доносящийся из соседней комнаты:
- Сестрёнка, тебе не попадался мой словарь?
Вся проблема состояла в том, что Тоуке пришлось взять его, ведь, как ни стыдно ей было признавать, в японском она была не очень-то сильна и некоторые слова она все же не понимала.
- Я без понятия, куда ты его засунула. - отзывается девушка, даже не пытаясь хоть сколько-нибудь прикрыть ложь.
Хинами подходит к ней со спины и, наклонившись, вполголоса произносит:
- Я слышала, как ночью сестрёнка заходила в мою комнату и брала книги. Дважды.
Тоука мгновенно залилась краской, а Хинами бесхитростно добавила:
- А ещё ты, кажется, на работу опаздываешь.
Грязно ругнувшись и пробормотав что-то вроде "чёртова Такацуки" , Тоука поднялась с пола и вихрем кинулась одеваться. Через несколько минут она, уже завязывая шнурки у двери, вдруг вспомнила об одной мелочи.
- Хина!
- Да, сестрёнка?
- Ты... это, ммм... положи в книгу закладку, хорошо? И дверь закрой. - за неимением времени она не стала дожидаться ответа и выскользнула из квартиры.
Хинами неспеша задвинула щеколду и, между делом оглянувшись на себя в зеркале, прошла в комнату. Она всегда пребывала в прекрасном настроении, но сейчас было ещё что-то, заставляющее уголки губ приподниматься выше. На столе лежала раскрытая книга, и девочка с удивлением заметила, что за ночь Тоука успела пройти даже больше половины повествования.
- Братик наверняка обрадуется.
...
- Вот дерьмо, сильно я опоздала?
Канеки поднял на неё взгляд и мягко улыбнулся, при этом круговыми движениями разливая кипяток по чашкам.
- Не очень. Тебя не было полтора часа.
Заметив растерянность в её глазах, он поспешил внести ясность:
- Шеф ещё не приходил. Он на весь день отправился по-делам с Ёмо-сан.
Казалось, это её слегка успокоило. Канеки некоторое время задумчиво вглядывается в её лицо, а после ставит чашки на поднос и сам относит их первым посетителям. Тоука все ещё стоит в дверях, и, по его мнению, сейчас она больше всего похожа на маленькую потерянную девочку. Она нерешительно - что так не в её манере - оглядывается в поисках других сотрудников, но вскоре подходит к нему и изрекает очевидное:
- Кажется, сегодня мы одни.
И улыбка Канеки выглядит искренне, но слегка виновато.
- Эммм, ну... у Комы-сан выходной, а Ирими-сан простудилась, и будет отсутствовать ещё несколько дней.
- Ну а четырехглазый ?
- А, Нисио-семпай... Я не уверен, но похоже, он, узнав об отсутствии шефа, сегодня идти на работу совершенно не собирается.
Тоука недовольно цокнула.
- Слушай, пока меня не было... Никто на тебя не жаловался? А то знаю я, какой хреновый кофе ты обычно варишь. - усмехнулась она и их общее напряжение будто слегка снизилось. - Ну шеф даёт, оставлять "Антейку" на нас двоих! Надеюсь, сегодня будет не очень много народу.
Те редкие указания, которые Канеки после пытается дать Тоуке, выходят очень робко и смущённо - понимает ведь, что лучше не нарываться. Но Тоука и сама ведёт себя намного спокойнее, чем обычно - практически не кричит, а иногда даже неловко улыбается в ответ.
Спустя пару часов за окном начинает тихо накрапывать, однако с каждой минутой поток усиливается и вскоре дождь уже льёт с неистовой силой.
В кафе пусто и тихо, молодые люди стоят за барной стойкой в безмолвном ожидании посетителей. Время идёт, но никто так и не заходит, более того, на улице из-за непогоды исчезли даже последние несчастные прохожие. Тоука вздыхает и достаёт мобильник.
- Алло, Хина? Как ты? Ммм, ясно... Проверь, дверь точно закрыта? Хорошо... Да, он рядом.
- Канеки, - она протягивает ему телефон, и он случайно задевает кончиками пальцев её ладонь, из-за чего тут же ощущает лёгкое покалывание в груди. Сама Тоука смущённо переводит взгляд на банки с кофейными зернами и безуспешно пытается сделать свой голос твёрже. - на, возьми, Хинами хочет поговорить с тобой.
Во время разговора Канеки мило улыбается и изредка застенчиво поднимает глаза на Тоуку. Он почти не говорит, только слушает взволнованный девчачий голос на том конце - и лишь временами выдаёт одинаково радостное, но очень тихое "неужели?.."
Сама же Тоука как ни старается, не может разгадать тему их разговора - да и кто их вообще поймёт, таких странных, они же только о книгах и треплятся двадцать четыре на семь. Возможно, начав читать Такацуки, Тоука просто пыталась понять их...его. Понять мысли этого странного "человека", ведь в своих собственных она уже давно запуталась, раз начала чувствовать нечто подобное. Как же всё глупо...
Разговор закончился, Канеки передал телефон обратно. Повисла настолько громкая тишина, что звуки дождя казались адски шумными, грозящими разодрать слух и разум в мельчайших клочья.
Тоука еле заметно вздохнула и, подойдя к стене у главного входа, щёлкнула выключателем. Свет потух, впрочем, пасмурно - серого монотонного освещения с улицы вполне хватало.
- Посетителей точно уже не будет... По крайней мере, пока не закончится ливень. Что ж... - она аккуратно заправила за ухо выпавшую прядь сине-фиолефовых волос. - Может, по чашечке кофе, как считаешь?
- Эм, Тоука-тян, я не уверен, что это хо...
- Шеф не будет против, если мы выпьем две чашки, уж поверь. Он всегда позволяет работникам пить кофе просто так.
- Да, пожалуй... Хорошо.
Канеки взял с полки зерна и нетвёрдой рукой стал засыпать их в кофемолку. Получается у него все ещё очень неуклюже. Покончив с зернами, его изящные руки с тонкими длинными пальцами, которые по непонятной причине мелко и заметно дрожали, тянутся к двум кипельно-белым чашкам. Тоука расфокусированно следит за всеми его движениями, за его красивыми руками... Так, и о чем это она, твою мать?
Кстати, он сам во всем виноват. " И если ты умрёшь, Тоука-тян, мне тоже будет очень больно". Он сказал это, как всегда, так мягко и тихо. А она будто впервые его увидела. Будто он уже не так сильно бесит. Вот она, чёртова причина...
Тоука безмолвно направляется в его сторону и слегка касается его плеча, как бы говоря " отойди, дальше я сама." Она забирает из его трясущихся рук чашки, мягко касаясь кончиков его пальцев своими. Даже не поднимая глаз из-под полуопущенных пушистых ресниц, она знает, что парень с глазной повязкой слегка покраснел.
Он внимательно смотрит, пытается запомнить каждую деталь. Тоука этого не знает, но в последнее время она стала очень дорога ему, пускай даже частенько избивает его до потери сознания, заставляя учиться высвобождать кагуне и уворачиваться от ударов. Это уже стало чем-то на грани мазохизма, ведь в глубине души ему нравилась эта боль. Однако с каждым последующим разом она била все легче и безболезненнее...
Любопытно, почему?
Аромат кофе наполняет лёгкие до краёв, душит до исступления мысли... Тоука, поймав взгляд Канеки, слегка кивнула в сторону одного из столиков, расположенного напротив окна.
- Держи. - чашка на блюде опустилась на деревянную поверхность с тихим звоном.
- Спасибо, Тоука-тян.
Слова сказаны так тихо, глухо, практически шёпотом, будто они боятся спугнуть друг друга. Потому что они на самом деле боятся спугнуть.
Некоторое время они молча пили кофе, каждый был занят своими собственными мыслями, рассматривая печально-размытый Токио за окном. Сейчас каждая новая смерть - и не так уж важно, гуль был убит, или человек - ещё больше погружала Токио в грусть, кровь и отчаяние - этого не могли скрыть даже яркие неоновые вывески, будто немного выцветшие под серым небом и потоком небесных слёз. Все в этом городе казалось серым и безысходным. Потому что дорогие люди внезапно умирали от переработки, оставляя тебя совсем одного в этом жестоком мире... потому что из-за милых на первый взгляд девушек и самоуверенных врачей ты вдруг становишься монстром... Потому что такие, как ты вообще не имеют права на жизнь, они непременно должны быть уничтожены людьми в белых плащах, чтобы человечество могло наконец вздохнуть спокойно...
Этот мир такой неправильный.
Канеки вздохнул и перевёл взгляд на Тоуку, сидящую напротив. В этом мягком неясном освещении её волосы тоже казались слегка
серыми, красиво переливаясь приглушенно-фиолетовым при каждом малейшем движении. Она спокойно пила кофе, держа чашку обеими руками, и упорно старалась делать вид, что её интересует происходящее за окном. Наконец она, не выдержав, устало посмотрела прямо в глаза юноше и недовольно спросила:
- Чего тебе?
- Ничего, прости...
Стушевался. Поднёс к губам горячую чашку и осторожно отпил, почувствовав на языке сладкую горечь.
- Эммм... Хинами-тян сказала, что...
- Что "что"? Харэ мямлить, Канеки, говори уже!
- Ну, вообщем... Она сказала, что ты вчера читала Сен Такацуки... - он робко посмотрел на Тоуку, ожидая очередной порции криков. К его большому удивлению, девушка опустила голову, уткнувшись глазами в чашку. Её волосы теперь закрывали почти всё лицо, но внезапно проступивший румянец было трудно не заметить, отчего Канеки смутился ещё сильней.
- Тоука...
- Ну что ещё?
- Скажи... Тебе она понравилась?
Ну вот скажите на милость, как она вообще умудрилась спалиться перед Хиной? Этот её чёртов идеальный слух! И что ей теперь делать с этим идиотом? Он же наверняка ждёт, когда они смогут обсудить книгу, да по нему и видно - глаз, не прикрытый этой дурацкой повязкой, так и горит от нетерпения. Ему так интересно, что она ответит? Вот глупость-то. Она не Ризе и не Цукияма, чтобы вот так увлечённо обсуждать книги. Она, в отличие от этих двоих, как раз и не пытается играть, уж очень плохо у неё выходит.
- Так тебе понравилась Такацуки?
Блин, вот же прицепился! Хотя, нет... сама виновата.
- Я... Н-не знаю... Наверное, скорее... Ну, скорее да, чем нет...
Ну и что с голосом? Вот же чёрт. А Канеки - сейчас он выглядит настолько счастливым...
- Мне... ммм ...понравилось, как она описывает чувства главного героя.
- Да! Она пишет просто, но в тоже время очень красиво и изящно! Ты ведь за одну ночь практически все прочитала, да? Хах, наверное, даже я бы так не смог.
Он так мило улыбается, какого чёрта?
- А, знаешь, Тоука-тян... Эй, ты чего?
В один миг тонкие пальцы подцепили глазную повязку и она еле слышно упала на стол. Канеки теперь выглядит довольно потерянно.
- Ничего. Бесит.
Тоука снова повернулась к окну и стала пить кофе, полностью игнорируя его присутствие.
Сложно, конечно, но что поделать. Она так привыкла - хочешь улыбнуться - скажи какую-то мерзость, пусть обида и отвращение перельются через край. Хочешь поговорить - ударь посильнее, невыносимая боль пойдёт кругами и мелкой рябью. Хочешь поцеловать, до крови и потери сознания впиваясь в чужие губы - отвернись, не смотри, игнорируй, игнорируй, а если совсем никак - посылай к ебаным чертям, только не вздумай, - слышишь? - даже не думай об этом!
Тоука знала, что когда-нибудь точно сломается. Она уже начала ломаться.
- Вообщем, я хотел сказать, что если... если захочешь, я могу давать тебе иногда книги.
Если так дальше пойдёт, он точно сломается.
Кофе такой горький.
Почему она молчит?
Так непривычно без повязки. Зачем она её сняла? Хотела увидеть второй глаз? Раз так, зачем отвернулась?
Канеки слегка привстал, и дотронувшись кончиками пальцев до её волос, осторожно заправил чёлку, закрывающую правый глаз, за ухо. У неё такие красивые глаза.
- Сдохнуть хочешь?
Это прозвучало не совсем так, как он привык слышать. Не агрессивно, не озлобленно - нет, вовсе нет... Скорее, мягко.
- Прости, Тоука-тян.
Кончики её губ еле заметно дернулись и приподнялись.
Тоука вновь устремила невидящий взгляд на медленно стекающие по окну капли, и, продолжая улыбаться, тихо спросила вникуда:
- Какая твоя любимая книга у этой Сен-как-её-там?
- Тоука... - Канеки не верит, что вопрос задан по-настоящему, взаправду. Послышалось? Кажется, нет... Но он настолько привык прокручивать то и дело в голове их - им же и вымышленные - разговоры, что сейчас голос Тоуки - такой непривычно мягкий, добрый - царапает слух и путает сознание.
- Долбаный Канеки, ты отвечать собираешься?
-... Кафка.
- Что, прости?
- "Дорогой Кафка". Это одна из самых первых работ госпожи Такацуки.
- Ммм, ясно.
- Ты прочитаешь?
- Не-а. Просто так спросила.
Тоука покрутила в руках чашку, рассматривая оставшиеся капли на дне. Ей, по сути, сейчас ничего не стоит сказать Канеки правду. Не всю, разумеется, но хоть самую малую её толику. Но она лишь сильнее напускает на себя этакий скучающе-безразличный вид.
- Что-ж, Канеки... - она встала, и, взяв с собой чашку, направилась в сторону стойки. - Дождь скоро закончится, давай-ка убирать всё отсюда. Посетителей уже не будет, сможем уйти пораньше.
Её фигура расплывалась перед его глазами, она удалялась, и он боялся, что вдруг потеряет её, и та странная, тонкая, полупрозрачная ниточка, внезапно натянувшаяся между ними лопнет, как паутинка, и они больше никогда не смогут посидеть вот так, одни, вдвоём, в полутьме, окутанные горькой кофейной дымкой и запахом дождя, впервые смотрев друг на друга двумя глазами, ничем не спрятанными и слегка потерянными...
- Тоука-тян!.. - он попытался позвать её, страх потерять что-то настолько дорогое, как она, уже схватил его своими черными липкими руками за горло.
Она остановилась, и, полуобернувшись, спросила одним взглядом "Ну чего ещё?". Чёлку она назад не убрала.
- Я... Принесу тебе завтра книги, хорошо? Вернёшь, как сможешь, или, как прочтёшь, Хине отдай, она мне их принесёт, если у тебя не получится...
Тоука улыбнулась.
Канеки успокоился.
Она вдруг подумала, что опять просидит всю ночь за чтением. Причина же очевидна.
Примечания:
Безобразие, сплошные сантименты.
Кстати, в фф присутствует фраза "И если ты умрёшь, Тоука-тян, мне тоже будет очень больно." Если кто помнит этот момент, я буду очень рада, ну а если нет... Что ж, напомню. В одной из последних серий четвёртого сезона гуля Хидэ спрашивает Тоуку, когда именно она влюбилась в Канеки. Немного поразмыслив, она отвечает, что точно не может сказать, но, скорее всего, именно эта фраза, произнесенная Канеки ещё в самом начале его появления в мире гулей, послужила толчком её чувствам.