Необратимые

Гермиона привычным жестом поправляет значок на мантии и входит в зал, отведенный для встреч с прессой. Дневной свет из больших окон равномерно растекается по белоснежным столам и покрытому бежевым ковром полу. Ксенофилиус Лавгуд тут же встает, чтобы поприветствовать ее рукопожатием и доброй улыбкой, а остальные редакторы и журналисты ограничиваются тем, что вежливо кивают. Рита Скитер сидит чуть в стороне, разложив на стуле подол ядовито-красного платья и хитро прищурившись, потому что рассчитывает, как всегда, на скандалы, которых замглавы Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними Гермиона Грейнджер вечно недодаёт. – Сегодня я бы хотела прокомментировать несколько спорных конфликтных ситуаций, возникших между волшебниками и кентаврами на прошедшей неделе. А затем постараюсь ответить на все интересующие вас вопросы – связанные с этими происшествиями и не связанные. Итак… Гермиона, начиная с того, что пытается подобрать сразу несколько книжных синонимов к слову «идиоты» для людей, решивших затащить кентавра в «парк магических существ», проводит встречу в стандартном динамичном формате. Отвечая на вопросы, она почти не допускает пауз и говорит уверенным тоном, идти против которого до поры до времени не решается даже Скитер. Но когда наступает ее очередь, Рита театрально вздыхает и говорит: – Все это, конечно, замечательно, но не стоит ли нам всем искать укрытие на тот случай, если совсем выйдут из-под контроля вампиры? Остальные тут же обращают на коллегу удивленные взгляды. Гермиона вежливо улыбается ей и мысленно считает до трех. – Простите, мисс Скитер, не могли бы вы задать вопрос четче? Что конкретно вас беспокоит? – О, может быть, то, что на западе Лондона укусили двух волшебников с временным интервалом в сутки? Прытко пишущее перо чуть дергается, демонстрируя свою боевую готовность. Кто-то из журналистов откашливается, а Гермиона избавляется от улыбки и серьезно отвечает: – Мисс Скитер, если бы такое произошло, мы бы об этом знали. – Видимо, подобная логическая цепочка не всегда срабатывает. – Что вы об этом слышали? – Только беспокойные сплетни. Но вы ведь не настолько глупы, мисс Грейнджер, чтобы игнорировать сплетни? До конца встречи Гермиона сохраняет внешнее спокойствие; вытягивает из Скитер всю информацию и бросает быстрые взгляды на остальных присутствующих, с облегчением замечая, что никто из них не заинтересован рассказом Риты, пару раз уже проигравшей в суде из-за публикации непроверенных сведений. Но на самом деле Грейнджер обеспокоена такого рода слухами. Она решает встретиться с лидером мирной вампирской общины завтра же, а после того как прощается с журналистами и покидает зал, отправляется к Стенли Броуку, начальнику отдела, чтобы обсудить ситуацию. Вампир-вожак Дрейвн Элмерс соглашается на встречу, выражает в ответном письме все свое неравнодушие по поводу «компрометирующих слухов» об их общине, обещает проявить участие и просит лишь поменять назначенное время – с трех часов дня на четыре. Гермиона тут же пишет ему, что это не проблема. На следующий день она ожидает Элмерса в ресторане «Стокгольм», который давно стал удобным нейтральным местом для встреч, но даже спустя час двадцать вампир не приходит. Грейнджер еще раз смотрит на маленькие наручные часы, раздраженно вздыхает и, оставив чаевые, выходит на улицу. Там ее встречают теплые лучи весеннего солнца, но Гермиона слишком напряжена, чтобы этим насладиться. – Он не пришел, Стенли. Мужчина за сорок в расслабленно расстегнутой мантии оборачивается к буквально влетевшей в кабинет подчиненной. – Что ж, с нашими магическими существами такое бывает. Ты же в курсе. Те же кентавры, вампиры – они всегда относятся к людям как… к людишкам. Видимо, возникли планы поважнее. Гермиона кивает ему, но вместо того чтобы ответить, оборачивается в коридор, где замечает младшего сотрудника отдела. – Макс, я хочу, чтобы завтра дело по двум запросившим свободу эльфам лежало у меня на столе, – проработанное настолько качественно, чтобы я удивилась. – Мисс Грейнджер, я когда-нибудь делал свою работу плохо? – Просто предупреждаю. Никаких осечек. Макс, который уже четвертый год работает в подчинении у Грейнджер, дает вежливое обещание, но как только уходит из поля зрения, позволяет себе закатить глаза и громко бросить стопку пергаментов на рабочий стол. – Гермиона, хочешь, я сам напишу Элмерсу? – возвращает ее к разговору Стенли. – Потребую ответа на правах главы отдела. – Буду тебе благодарна. Сегодня я уже ничего не могу сделать, да и рабочий день закончился. Могу идти? – Ну конечно, – отзывается Броук с улыбкой и достает чернильницу, чтобы тут же выполнить обещание. – До завтра.

* * *

Гермиона решает, что и так слишком долго просидела в одиноком безделье, и поэтому отправляется на ужин к Поттерам. Джинни встречает ее радостным приветствием и сообщает, что как раз хотела позвать ее, чтобы вместе испробовать новый рецепт пасты: пока дети у Молли, можно экспериментировать. Грейнджер с удовольствием втягивает носом кухонные ароматы и наливает себе стакан яблочного сока. Минут через десять домой возвращается Гарри. Он точно так же вдыхает запахи, кладет на стол почту из ящика и по очереди целует в щеки Джинни и Гермиону. Размякнув от домашнего тепла, они перебрасываются общими шутками, короткими рассказами о прошедшем дне и новостями от Рона, играющего на Чемпионате Англии, так что рабочее напряжение и с Гарри, и с Гермионы постепенно спадает. – А как у тебя дела с... как его? С Джейкобом, кажется? Грейнджер невольно кривит лицо, но замечая направленные на неё взгляды друзей, тут же напускает на себя беззаботный вид и пожимает плечами. – По-моему, мы расстались. – Как это: «по-моему, мы расстались»? – переспрашивает Джинни. Гарри молчит, все так же внимательно смотрит на Гермиону, но на его лице нет ни намека на удивление. Вопрос Джинни связан именно с формулировкой. Сам факт здесь ни для кого не сюрприз. – Ну, три дня назад он уехал в Эстонию. На два года. Важная работа, никто не заменит, да он и не позволил бы... – скучающим тоном рассказывает Гермиона. – Предложил поехать с ним. Но у меня тут своя работа, да и вообще... Наступает пауза, и Гарри решает воспользоваться ею, чтобы прямо обозначить слона в комнате: – ...и вообще, не так уж ты и хотела проводить с ним всю жизнь до самой смерти. Гермиона не отвечает, лишь загадочно приподнимает брови и прячется за стаканом сока, который осушает до дна. – Хм, а я сначала думала: «Ну вот, два трудоголика уж точно уживутся вместе», – комментирует Джинни, взмахивая палочкой, чтобы из навесного шкафчика медленно вылетели три тарелки. Гермиона снова пожимает плечами. – Что ж, видимо, это так не работает. – Ты, значит, теперь одна скучаешь. Что делаешь завтра? Пока Джинни и Гермиона обмениваются планами на ближайшие дни и обсуждают подарок Гермионы на юбилей ее отца – огромный телевизор, чтобы купить который, пришлось серьезно подумать о маггловских деньгах, – Гарри перебирает письма и газеты. Он останавливается на «Ежедневном пророке», чтобы просмотреть новости. Сегодня у него совершенно не было на это времени: пришлось весь рабочий день выяснять, кто из команды, отправленной на последнее задание с заместителем Поттера, виноват в провале операции. В первую очередь «заместитель» перестал так называться, и должность стала вакантной. Во время всех этих разборок Гарри вдруг осознал, сколько агрессии сидит в нем самом. И что-то ему подсказывает, что в обычных обстоятельствах пора прекращать быть с отрядом таким душкой. Когда он вообще успел расслабиться? Нет, это вредно, как минимум для эмоционального здоровья. Глубоко вздохнув, Гарри переворачивает страницу, и тут же, на колдографии в четверть полосы, видит потускневшее и несколько помятое лицо старого знакомого. Волшебник ленивым движением головы отворачивается от вспышек. – Хм, Люциуса Малфоя выпустили из Азкабана. Гермиона и Джинни, занявшиеся сервировкой стола, замирают. – Уже? – машинально спрашивает Гермиона. – Угу. Семь лет прошло. Гарри снова переворачивает страницу, и они сбрасывают с себя оцепенение. – А что там с Драко Малфоем? – задумчиво интересуется Гермиона. – Года два о нем вообще ничего не слышно. – Наверняка уехал куда-нибудь подальше, – говорит Гарри, не отрываясь от «Пророка». – Что ему здесь делать? – А Нарцисса? – Она продолжает жить в Малфой-мэноре, это точно. Пару раз были заявки: кто-то пытался пробить магический щит на поместье. Могу поспорить, положили глаз на те артефакты, которые семья отвоевала на суде. – И что, Малфой просто оставил мать одну? Гарри переводит взгляд на Гермиону. – Не знаю. – Это странно. – О, да бросьте! – встревает Джинни. – Как будто вы разбираетесь в их семейных отношениях. Гермиона хочет сказать что-то еще, но Джинни снова перебивает: – Гарри, убирай все со стола, у нас ужин. И желательно во время него не упоминать Пожирателей. Всем спасибо.

* * *

– Стенли, у моего отца сегодня день рождения. Броук поднимает на Гермиону удивленный взгляд. – Я, конечно, понимаю, но что могу сделать? Вампир написал, что сожалеет о своем неприбытии и очень-очень просит встретиться с ним сегодня в шесть. Грейнджер уже второй раз за этот разговор безнадежно взмахивает рукой. Она прибежала сюда сразу, как только получила служебную записку с неприятной новостью. – В шесть заканчивается мой рабочий день. Я ведь не обязана, Стенли! Мы с семьей и так почти не видимся! – Что ж, у тебя будет стимул обсудить все вопросы с Дрейвном Элмерсом как можно быстрее, чтобы успеть на день рождения. А уж небольшое опоздание родители тебе простят. Говоря это, Броук даже не отрывается от пергаментов, которые перебирает и подписывает. Хотя обычно его решения взвешены и мудры, сейчас Гермиона злится на него и изо всех сил сдерживает негодование. – Ты предлагаешь пойти мне? – говорит Стенли, когда пауза затягивается, а Грейнджер все еще стоит у его стола. – Это твоя работа. Сжав зубы, Гермиона переводит взгляд на окно, глубоко вздыхает, а затем молча покидает кабинет начальника. На своем рабочем столе она отыскивает служебную записку, где отмечен адрес какого-то поместья: в этот раз Элмерсу, видите ли, неудобно встречаться в «Стокгольме». Грейнджер решает, что сейчас у нее нет времени разбираться, насколько это вообще безопасно, но планирует обязательно высказать свое недовольство Броуку завтра. – Проклятые соплохвосты, еще и каминная сеть вместо трансгрессии! – возмущается она себе под нос. Без пятнадцати шесть Гермиона берет горсть летучего пороха, вступает в камин и исчезает с нулевого этажа Министерства магии. В поместье темно и пусто. Грейнджер выбирается из камина, чуть склонившись, и хмурится, пока осматривает помещение. Здесь чувствуется запах плесени; на столике у старинного, потемневшего зеркала скопился даже издалека заметный слой пыли. Гермиона делает два неторопливых шага по комнате и думает только о том, как бы Элмерсу не хватило совести еще и опоздать. Она собирается присесть, но, к собственному удивлению, не находит в этой комнате ни одного стула – только столы, тумбы и секретер. Она решает она про себя, что стулья нужны в любом случае, и переходит в другую комнату, где видит большое мягкое кресло, — это единственное, на чем можно сидеть. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что все еще одна, Гермиона достает из кармана мантии волшебную палочку, чтобы трансфигурировать что-нибудь из предметов мебели в стулья. Она поднимает руку, почти проделывает это с тумбой, но вдруг краем глаза замечает какое-то движение и резко оборачивается. Ее обдает потоком теплого застоявшегося воздуха. Кто-то хватает Гермиону за плечи, но крик застревает у нее в горле, рука с палочкой замирает на полпути, потому что резкая, неожиданная боль вспыхивает в шее, а потом быстро разбегается волной по всему телу. Последнее, что помнит Гермиона, – как странно дернув руками и ногами, она зависает в воздухе и окончательно теряется в пространстве и времени…