Необратимые

Драко медленно идет в ее сторону, и Гермиона думает, что сейчас он сядет рядом. Но Малфой останавливается в центре комнаты, как будто не решаясь приблизиться, прячет руки в карманы брюк и спрашивает: – Как ты, Грейнджер? Эйфория стакана крови проходит. На смену ей к Гермионе возвращается целая туча эмоций: главенствуют растерянность и страх, бьется в голове вопрос, не сон ли то, что происходит с ней («Господи, пусть сон!»). А если она начинает задумываться, что выпила и почему так себя почувствовала, все ближе и ближе подбирается волна паники. Вопрос Малфоя делает только хуже, потому что кажется абсолютно неподходящим, странным; Грейнджер никогда не думала, что услышит такое неприкрытое беспокойство в голосе бывшего однокурсника, да и лучше бы не слышала никогда. Пока Гермиона пропускает все эти мысли через сознание и снова пытается избавиться от дрожи, Драко терпеливо ждет. – Я… не знаю, – заговаривает Грейнджер наконец. – Плохо. Плохо, – твердит она. Малфой хмурится. – Тебе должно было стать лучше. Она поднимает на него глаза, сильно сжимая пальцами сиденье софы по обе стороны от своих коленей, чтобы не трястись, но это мало помогает. – Малфой, скажи, что это была не кровь. Он молча смотрит на нее несколько секунд, потом неторопливо, подбирая слова, произносит: – Ну, по большей части все-таки кровь… Гермиона сглатывает. – Чья? Малфой взмахивает рукой, спрашивая разрешения присесть. Гермиона уступает место, неловко двигаясь на софе, потому что все еще плохо контролирует тело. Пока Драко подходит, Грейнджер быстро осматривает его. Он кажется ей худее, чем был в Хогвартсе, и как будто немного выше. На нем простые черные брюки, а вот на темной рубашке видны геометрические рисунки и декоративные швы изумрудного цвета, которые подчеркивают сложный фасон, – это сильно напоминает платье Петры. – У тебя голова больше не гудит? Ноги не немеют? Гермиона прислушивается к ощущениям и отрицательно качает головой. – Значит, все-таки чувствуешь себя лучше. – Малфой, чтоб тебя! – не выдерживает Грейнджер. – Я не вижу здесь вообще ничего хорошего. Чья это была кровь? – Это смесь. Я готовлю ее из нескольких компонентов: часть – кровь, собранная у людей-доноров, часть – кровь животных, остальное – это сложное зелье, которое соединяет две первые составляющие в единое целое. Ну, и что-то вроде… витаминов. Ему самому неловко произносить это слово, а Гермиона и вовсе впадает в ступор. – Ни один человек не пострадал ради твоего коктейля, Грейнджер. Она смотрит на Малфоя удивленно и почти зло. У нее в голове не укладывается, как он может сейчас шутить. – И животных разводят специально для общины, – добавляет Драко в попытке избавить их обоих от напряженной тишины. – А вообще, ты же знаешь, наверное… Теперь у тебя будет возможность изучить все подробнее. Изнутри. Его слова заставляют Гермиону вздрогнуть. – На что ты намекаешь? Она спрашивает, но не хочет знать ответ. Обивка софы издает под ее пальцами жалобный треск. Грейнджер собирается начать гневную речь, накричать на Малфоя, приказать, чтобы он вывел ее отсюда, показал камин или место, откуда можно трансгрессировать, чтобы прекратил говорить этим показательно тактичным тоном и одновременно издеваться. Чтобы помог! Но губы не слушаются. – Какое-то время тебе точно придется провести здесь, – отвечает Драко так, что в интонациях улавливается сопереживание. Но Грейнджер ненавидит его сейчас. Ненавидит! Она впивается глазами в каменный пол под своими ногами в тонких капроновых колготках. Ей не хочется думать о том, что ступни совершенно не чувствуют холода. Вообще-то больше всего Гермионе хотелось бы снова отключиться, а проснуться дома, или у Поттеров в гостиной, или в маггловском доме своих родителей, или хотя бы на работе. – Зельевар, значит, здесь ты? – спрашивает она довольно грубым тоном, маскирующим неуверенность. – Сейчас да. В коридоре раздаются шаги, и они одновременно поднимают головы. В комнату входит Дрейвн. Он выглядит сосредоточенным, идет быстро, с прямой осанкой, по пути бросив цепкий взгляд на Драко и Гермиону. – Мисс Грейнджер, я предлагаю поговорить у меня в кабинете. Он протягивает ей руку, и Гермиона хватается за нее, поднимается, заставляя упрямое тело выполнять приказы головы. Она собирается выяснить все и уйти отсюда.

* * *

Мягкая мебель в кабинете Дрейвна Элмерса сплошь кожаная. Свет из камина, расположенного довольно далеко от стола, слабый, так что все снова кажется темнее, чем есть на самом деле. Гермиона уже начинает привыкать, что это не мешает ей видеть всё без каких-либо зрительных усилий. – Садитесь, пожалуйста. Грейнджер опускается в мягкое кресло, а Элмерс обходит стол и садится напротив. – У нас так много вопросов, которые надо обсудить, что сложно выбрать самый важный. Если вы позволите, я начну с того, почему мы с вами не смогли встретиться, хотя договаривались. Гермиона испытывает секундное удивление, но заставляет себя сосредоточиться. Сейчас те неудавшиеся встречи представляются ей событиями далекого прошлого: они абсолютно затмились переживаниями, которые свалились на нее после. – Скажу прямо, потому что сейчас таить что-то – значит только осложнять нашу с вами ситуацию. Я не смог попасть в ресторан, потому что за час до назначенного времени на меня было совершено нападение. Он встречает изумленный и встревоженный взгляд Гермионы и продолжает: – Я был под Империусом и чуть не похоронил себя в костре за нашим замком. Причем сам его создал, представляете? Ожог на боку был настолько сильным, что, очевидно, если бы не мои внимательные люди, сегодня я бы с вами не разговаривал. Грейнджер просто слушает Элмерса, и в первые мгновения рассказ кажется ей сказочным. Она решается спросить: – А во второй раз? Если вы восстанавливались, зачем назначили вторую встречу? Элмерс хмурится. – Я не назначал второй встречи. Если бы Гермиона не чувствовала, что ее тело и так приобрело страшно низкую температуру, то точно похолодела бы. Она сглатывает, объясняя: – Мой начальник написал вам письмо и получил в ответ просьбу встретиться в магическом поместье в Сейнт Бис. В шесть вечера. Я не знаю… – Грейнджер бросает взгляд на стрельчатое окно, за которым стоит глубокая ночь. – Я не знаю, когда это было. – Прошло больше суток, – задумчиво отвечает Элмерс и прикасается своей практически белой рукой к бороде, так что Гермиона невольно обращает внимание на этот контраст. – Джереми, наш ищейка, почувствовал вас уже в другом доме. У той женщины. Грейнджер зачем-то кивает, хотя совершенно, совершенно не понимает, что, черт возьми, значит все произошедшее. – Вы видели это письмо? – Нет, – говорит Гермиона тихо. – Адрес передал мне начальник. Но… Нет. Он не мог обмануть. Ему незачем. Теперь, для достоверности, она отрицательно качает головой. Элмерс поднимается с кресла и задумчиво встает у окна. – Я думаю, все это не может быть не связано. Нападение на меня и превращение в вампира вас, человека, играющего самую важную роль в сохранении мирных связей между разумными магическими существами и волшебниками… Да простит меня мистер Броук. Он произносит это туда, в сторону ночи, звезд и луны. Только через несколько секунд Дрейвн спохватывается и оглядывается на гостью. После слов о превращении, таких прямых, недвусмысленных, с ее лица сошла бы вся краска – опять же, если бы сейчас на нем была хоть какая-нибудь краска. – Извините… – говорит Элмерс. – Это уже второй вопрос для обсуждения. Он снова садится, теперь уже ближе к столу, и внимательно вглядывается в Гермиону своими темно-карими глазами. – Я думаю, здесь тоже не стоит ничего скрывать. Вы на последней стадии превращения, Гермиона. И сейчас оно необратимо. Она перестает четко воспринимать его слова. Медленно закрывает глаза и опускается на спинку кресла, постепенно вдавливаясь в нее, как будто прекращает наконец бороться с гигантским валуном осознания, лежащим на плечах. Гермиона собирается глубоко вздохнуть, но тут же, как по сигналу, к ней возвращаются обширные знания, которые в последние несколько часов, видимо, из психологической самозащиты, она отгоняла от себя, – и вспоминается простой факт: вампирам незачем дышать. – Пока вы приходили в себя, я написал мистеру Броуку, что вы останетесь на какое-то время у нас, но не сообщил о происшествии, – доносится до Грейнджер приглушенно, словно через ватные беруши. – Вы превращены не по доброй воле, а поэтому, я полагаю, у нашей общины проблемы. Но я надеюсь, мы с вами решим вопросы мирно. Я бы не хотел… Из всего сказанного Гермиона неожиданно делает свой собственный вывод: она так и не попала на юбилей отца. Из-под закрытых глаз на ее щеку сбегает слеза – прежде, чем Грейнджер вообще понимает, что сейчас заплачет. – Гермиона? – зовет Элмерс. Она открывает глаза и выпрямляется. – Кто превратил меня? – Я не знаю. – А кто напал на вас? – Кто-то, – несмело улыбается Дрейвн. Гермиона снова раздражается из-за того, что в этом доме, видимо, принято не к месту шутить и улыбаться. Это чувство отражается на ее лице, поэтому Элмерс исправляется и предлагает: – Я думаю, вы хотели бы побыть какое-то время одна. Я покажу вам вашу комнату. – Скажите для начала, – останавливает его Гермиона, – нет никакого шанса, что я вернусь в человеческое обличье? Элмерс в раздумьях перебирает уголки лежащих в стопке пергаментов. – Шанс настолько ничтожен, что я бы не хотел вас обнадеживать. Чтобы сказать вам хоть что-то по этому поводу, мне нужно для начала поговорить со своими помощниками. Если позволите. Гермиона мысленно цепляется за эту почти ничего не значащую, но все-таки надежду. – Дрейвн, еще кое-что. Я потеряла палочку. – Я уже отправил кое-кого к той женщине, чтобы спросить, не было ли при вас палочки. Напишите мне адрес поместья. Туда я тоже попрошу заглянуть двух подготовленных ребят. В этот раз Грейнджер не нуждается в помощи и твердо встает на ноги. Она замечает даже, что тело наполнилось непривычной силой и легкостью, так что все обычные движения начинают ощущаться как неполноценные, заторможенные. Они проходят два нешироких серых коридора, а посреди третьего Элмерс останавливается. – Я предлагаю вам устроиться здесь. А за соседней дверью, – он указывает тонкими пальцами налево, – живет Петра. Ей поручено наблюдать за вами. Так что, пожалуйста, обращайтесь к ней, когда решите изучить замок или если понадобится какая-нибудь другая помощь. Дрейвн уже собирается уходить, но Гермиона, прикоснувшись ладонью к ручке двери, оглядывается и окликает вампира: – Я могу попросить кого-нибудь другого показать мне замок? Элмерс кивает и почти без раздумий бросает: – Лаборатория Драко на первом этаже. Справа от арки.