На дно

Мать часто говорила, что человека определяет не его происхождение, а тот выбор, который он делает по жизни. А бабушка просто цедила сквозь зубы: «Болтонский выблядок». Маленький Рамси не очень помнил свою бабушку, но зато точно помнил, что его всегда удивляли её слова, потому что он был Сноу. А Русе Болтона казнили на электрическом стуле. Уже будучи подростком, поставленным на галочку в местной полиции, он, наконец, узнал, что всё же происхождение зачастую определяет человека куда сильнее, особенно когда твоего обидчика отпускают на волю, а тебя запирают под замок. Лишь из-за того, что ты сын Дредфордского живодёра. Они тогда с мамой очень серьёзно повздорили, и он впервые увидел, как мама плачет. Ты так похож на него. Рамси воткнул циркуль однокласснику в руку, потому что он посмел назвать его мать жалкой подстилкой, но ни маме, ни тем более тупым полицейским, он и слова не сказал про это, и посему до конца обучения за ним закрепился ярлык конченого психа и отморозка. Впрочем, его самого это мало волновало. У него была мама, собственная комната, и даже потрёпанный жизнью плеер, а в шестнадцать лет он завёл свою первую собаку по кличке Кира. Так что грех жаловаться, а друзья всё равно рано или поздно кидают тебя, так что одиночество не так уж и плохо. *** С Теоном Грейджоем Рамси познакомился на третьем десятке, его мать всегда говорила, мол, порченая кровь всегда течёт к такой же порченой. С возрастом мама всё больше походила на бабушку, и всё меньше узнавала самого Рамси, часто путая его с Русе. Теон Грейджой продавал себя за выпивку в дешёвом баре, куда его затащил коллега по работе. Рамси выкупил Теона за пару коктейлей. Мать, увидев обдолбанного Грейджоя в обществе своего сына, лишь поджала тонкие губы. Так Рамси стал счастливым обладателем уже трёх собак, нового плеера, который вытащил из кармана Теона, и, собственно, самого Теона. Они с мамой никогда не отмечали Рождество, но в этот день он ясно ощутил, что в этом году оно наступило явно раньше. Теон заблевал его новый ковёр, и внаглую развалился на диване, не оставив Рамси другого выбора, как уснуть на поеденном молью кресле. Но отчего-то всё равно Рамси был счастлив. Мама предположила, это всё оттого, что в детстве ему надо было ставить пиявок, дабы откачать порченую кровь. *** Утро добрым не может быть по определению, это мать внушила ему ещё с самого раннего детства. Смотря сейчас на несчастного и явно дезориентированного Теона, он в полной мере ощутил всю правдивость её слов. Впрочем, на настроении самого Рамси это никакой роли не сыграло, он с воодушевлением показывал своему новому знакомому свои скромные владения, и с особой гордостью «псарню». Так мама называла маленькую пристройку, где Рамси держал собак. Девочкам Теон сразу понравился, Кира и Дженни, радостно залаяв, кинулись лизать его руки, и попытались дотянуться до лица, а вот Миранда к новому знакомому отнеслась с настороженностью. Но Рамси её не винил, ведь он её выкупил у живодёра-мясника за бутылку хереса. Теон же, если и проникся девочками, то внешне это ничем не выдал. Вместо этого он буркнул сухо: «И пожрать дашь?». На что Рамси, обрадованный тем, что у них пошёл почти живой диалог, радостно закивал, и повёл Теона на кухню. Готовить Рамси умел и любил, всё же он работал поваром в местном маленьком ресторанчике, принадлежавшем Бриенне Тарт. После школы мать его и так пыталась пристроить, и этак, но бабушка сразу сказала: «Твой выблядок пошёл лишь рожей в папаню, а лучше б мозгами». Что это значит, он так и не понял, в пятнадцать лет он тайком залез в интернет на уроке информатики, и прочитал весьма дельную статью о Русе, так что после прочитанного Рамси сомневался, что отец был такой уж умный, как говорила бабушка. Но высказываться по этому поводу не стал. Рука у любящей бабушки была тяжёлой. От весьма грустных воспоминаний его отвлёк Теон, попросивший добавки, и это ещё больше обрадовало. Мать целыми днями пропадала на работе, о которой не любила распространяться, готовить на себя самого всякие излишества, тоже не выходило, и поэтому до сегодняшнего дня все его таланты были направлены целиком и полностью на девочек. Но теперь всё иначе, теперь у него был Теон, который ел, как в последний раз. И являл собой живое подтверждение фразы «не в коня корм», потому что молодой человек был уж очень худ. Умяв третью по счёту тарелку, Теон откинулся в кресле и блаженно улыбнулся, затем вспомнив, где находится, смутился и резко подобрался. Рамси решил, что будет уместным предложение продления гостеприимства, на что Теон лишь оскалился и сказал, что не любит злоупотреблять. И ушёл. Оставив на столе пару монет со словами, что это компенсирует. Что конкретно пара центов должна была компенсировать Рамси, тот так и не понял. Но отчего-то совсем не расстроился, он почувствовал, что эта встреча была судьбоносной, и их пути ещё не раз пересекутся. Радостно заскулившие девочки, видимо, считали так же. *** На работу он вышел в весьма приподнятом настроении, поздоровался с Джоном, заставив того подавиться бутербродом, и даже дружески похлопал Сэма по плечу. В книге, которую ему на день рождения подарила Игритт, этот жест считался проявлением дружеской симпатии и располагал к себе. Весь день для него пролетел со скоростью света, потому что Рамси всё время мыслями возвращался к Теону. К его прекрасной улыбке, дрожащим тонким пальцам рук, к глазам, цвет которых, к сожалению, так разглядеть и не удалось, потому что из-за веществ, зрачок буквально затопил радужку ... Но ... ... Но Рамси был уверен, цвет глаз Теона был прекрасен. Внезапно вся радость иссякла, словно воздух из лопнувшего шарика. Он ведь даже не поинтересовался у Теона, где тот живёт, и когда они вновь смогут встретиться. А что, если они и вовсе не встретятся уже никогда?! Задумавшись об этом, он сжёг котлету и заслужил подзатыльник от Бриенны и смешок от Джона. Тормунд, с которым, собственно, они и ходили в тот бар, присвистнул: «Какая женщина». Их посудомойщик уже второй год добивался расположения госпожи Торт, но, по словам их официантки Игритт, всё было тщетно, потому что та уже имела порочащую её связь с Джейми Ланистером. Чем связь с вышеупомянутым мужчиной порочила Бриенну, Рамси так и не понял, на его вопрос Игритт лишь закатила глаза, выдав: «ничего-то ты не знаешь, Сноу». И Рамси был полностью с ней согласен. *** В конце смены они остались втроем. Сэм поспешил к своей супруге, Тормунд, по обыкновению, вызвался провожать Бриенну, вот так и вышло, что он остался с вечно мрачным Джоном и, в противовес своему парню, вечно весёлой Игритт. И пока Джон, пыхтя от напряжения, перетаскивал стулья, ровнял столики, Игритт решила взять его в оборот. Она так и сказала, что её женская интуиция подсказывает, что ему требуется её совет и помощь. И, как его коллега и ... Игритт после неловкой паузы добавила «друг», она обязана эту помощь оказать. После того случая с циркулем, Рамси обязали посещать психолога, мистер Бейлиш тоже так же простодушно и всепонимающе улыбался, и просил рассказать о том, что Рамси тревожит. И Рамси честно рассказывал, а потом мама сказала, что больше ему не следует ходить к мистеру Бейлишу, Рамси, правда, так и не понял, почему, возможно из-за того, что после их сеансов мистер Бейлиш стал хуже спать, а может просто, потому что помощь, по мнению мамы, ему не требовалась. Но Игритт была словно локомотив, несущийся по рельсам, и её было не остановить. И Рамси рассказал ей про Теона. Подошедший к моменту, где Рамси снял Теона за два коктейля, Джон густо покраснел. – Значит, мы идём искать твоего мужчину лёгкого поведения? Игритт прыснула в подставленную ко рту ладошку. Джон покраснел ещё сильнее, а Рамси внезапно разозлился. Мама ещё с детства ему внушила, что неважно, кем трудится человек, главное, что у него внутри, а у Теона прекрасный внутренний мир. Рамси был уверен. Но всё же поскольку эти двое решили ему помочь, первый порыв приложить Джона об стол головой он подавил. Мама всегда говорила, что излишнее насилие – это неправильно. На выпускном он сломал нос своему преподавателю, и до сих пор был в сомнениях: считался ли тот случай за излишнее насилие? *** Как и предположила Игритт, Теон всё ещё отирался в том же самом баре. Выглядел он всё так же прескверно, но одежда была уже другой. Он что-то втирал жирному борову, тот заливисто смеялся, и бессовестно лапал Грейджоя за тощее бедро. Поняв, что если он и дальше будет удручённо сидеть в компании яблочного сока (Рамси нельзя было пить, и несколько врачей это подтвердили), Грейджоя склеит тот отморозок. И, подгоняемый неслабым тычком в бок от Игритт, и смущённым лепетом Джона «может не стоит», он вновь двинулся в сторону Теона. Конечно же, Теон его не вспомнил, а может, вспомнил, но решил изобразить полное неузнавание. Мама говорила, что девушки часто говорят «нет», а подразумевают «да». Грузный мужчина, уже почти купивший эту ночь с Теоном, пытался возмутиться, но, видимо, увидел в Рамси что-то такое, из-за чего решил не связываться с ним. Игритт с Джоном к тому моменту уже ушли, и поэтому выходило, что с Теоном они остались вдвоём. Теон взирал на него мутно-зелёными глазами, как Рамси и предполагал, цвет глаз у него был очень красив. Затем просто вздохнул, и, цапнув его за локоть, потащил к выходу. Дорогу до дома Рамси запомнил смутно, потому что был невероятно окрылён тем, что вновь уходит вместе с Теоном. Когда они добрались до дома, было уже довольно поздно. Рамси уже хотел расстелить диван и достать плед для себя, всё же спать на кресле было довольно неудобно и очень холодно. Но у Теона были на всё свои планы. Достаточно сильно толкнув Рамси, и заставив распластаться в кресле, он резко грохнулся на костлявые колени. Рамси, словно заворожённый, наблюдал за движениями Теона, тот же уже заученными движениями принялся за застёжку на брюках Рамси, а на все возражения зыркнул так, что Рамси послушно замолк. Так в жизни Рамси случился первый секс. После он, боясь шелохнуться, остался бесформенной кучкой лежать на кресле, а Теон отрубился на так и незастеленном диване. *** Утро отозвалось ноющей болью во всём теле, но Рамси не жаловался. Он с благоговейным трепетом взирал на похрапывающего Теона. Мама говорила, что после секса всегда стоит тащить девушке кофе в постель. Потому что это очень романтично, а Рамси хотел соответствовать канонам этой самой романтичности. Когда он вернулся в комнату с подносом, на котором умещалась чашка с кофе и несколько булочек с корицей, Теон уже проснулся. Рамси немного смутился, вспомнив не к месту о вчерашней ночи и об умелом рте Грейджоя, но всё же, поборов робость, выдал лучшую дежурную улыбку, заставившую Теона шарахнуться в сторону спинки дивана. Прошёл дальше в комнату, оставив поднос на спинке дивана. Теон благодарно улыбнулся и перетащил угощения к себе на колени. Прикончив третью булочку и отхлебнув кофе, Теон на секунду подвис, словно что-то обдумывая, а после без предисловия выдал: – Мне негде жить. Теон взирал на него с надеждой, а Рамси просто был рад, что всё так хорошо выходит. – Ты можешь пожить у меня. Те несколько минут в ожидании ответа, показались Рамси вечностью. Ему казалось, что вот-вот всё рассыпится, словно замок из песка, и Теон растворится в сизой дымке, но нет, Теон всё ещё был перед ним, с недопитым кофе и беззащитно выпирающими ключицами. – Значит, я останусь ненадолго. Мама всегда говорила, что рано или поздно он встретит того самого человека, и вот этого человека нельзя отпускать ни за какие деньги в мире. И Рамси был уверен: Теон Грейджой – это как раз тот человек. – Оставайся навсегда. Теон улыбнулся, вот только почему по его щекам потекли слёзы, Рамси так и не понял.