Веселые будни Шайни.

- Боми, умоляю, только один раз. - Ни. За. Что. - Я обещаю, я никому не расскажу. - Конечно. Только миллион фоток в телефоне сохранишь. - Только одну, обещаю. В закрытом альбоме. - В том же где сохранено видео, где Тумины Туминятся? - Нет, для тебя отдельный сделаю и дам тебе номер капитана, о котором рассказывал. Он мне говорил, что больше любит, когда его сладкие мальчики сверху берут. - Ммм…доставай свои стринги. - А костюмчик оденешь? - Ты охренел старикан?! - Но, тот капитан сказал, что он для тебя сам себя подготовит и даже согласен на плётки и наручники. Жаль, придётся его обломать. - *здесь должен быть трёхэтажный мат* но только для одной фотографии! - Даже пальцем тебя не трону. - И отвернись!       Джинки мило промурлыкал что-то вроде, «слушаюсь, госпожа», отвернулся от Кибома (тот для верности заперся в гардеробной) и завалился на его кровать, попутно забирая в объятья парочку мягких кудряшек, которых хозяин нежно называет Комде и Гарсон. Когда Кибом начал жить отдельно, из общежития Шайни исчезли не только эти тёплые комочки, но и целая сокровищница всяких бесполезных, но очень уютных мелочей, вроде розового миксера или миллиона мягких игрушек, подаренных когда-то фанатами. Раньше они раздражали и во время ссор превращались в удобные снаряды абсолютно обоснованных аргументов, но теперь, без них, в общежитие стало как-то слишком тускло. Провалившись в свои воспоминания, Джинки засмеялся и зарылся носом в кудрявые ушки Гарсона, вдыхая аромат дорогого парфюма вперемешку с запахом собачьего корма и шампуня от блох: - Ммм…тот самый запах. - Опять мои трусы маньячишь? – попытался подъебнуть друга Бомче. - Зачем, я же стринги себе заберу? – потёрся носом о влажный носик Комдэ. - Дома наманьячусь. - А может, я их себе захочу оставить. - Тогда тебе точно придётся их отработать, да Гарсон? – Гарсон одобрительно тявкнул и потянулся лапкой за собачьим лакомством, которое Джинки нашёл на прикроватной полке. - Видишь, твой сынуля тоже думает, что просто так в этом мире ни чего не даётся. - Хватит с тебя и того, что я повёлся на твои рассказы о капитане. - Так очевидно? - Та история про «незабываемый секс в душе», тоже твои фантазии? - Процентов на 80, но он действительно хотел со мной переспать… - Ну, кто ж не захочет с таким то куском отборного... - Это правда! Он в душе ко мне приставал, только, из него такой же гей, как из моего пресса стиральная доска. - Из твоего чего? - Вот именно, Боми! Он даже не представлял, как мужики это делают, думал, у меня там какая-то ещё дырка должна быть, – подождал, пока за дверью закончится злорадный смех. – Тебе бы только поржать, знаешь, сколько я мечтал о его заднице? - Прости, прости, - отдышался, - ну и, что с ним было, когда он познал истину? - Я решил его не травмировать, у него все-таки жена и дети есть, как-нибудь без этого проживёт. - Он тебе и минета не сделал? - Какой там, даже мне не дал! Просто поцеловались да потёрлись немного, он потом мне до конца тренировочного лагеря томно в спину дышал и заводился от каждого прикосновения как девственник от любой округлой и упругой поверхности. - Да ты мужику самую малину показал. Теперь поймает его какой-нибудь более напористый и смелый гомосержант и окрасит его мир навечно голубым. - Не лей мне уксус в кофе, - вынес пуделей из комнаты, захлопнул дверь и достал телефон. – Ты там скоро переоденешься? Я уже фильтры для фотографии подбираю. - Я тут понять не могу, какой стороной это одевать. - Бантик на макушку, шляпку на попу, там фотография есть. - Это я понял, но тут не написано, как чулки к поясу крепятся. - Ты что не видел, как девушки это делают? - А ты будто видел. - Это костюм моей бывшей. - Оу…- недолгая пауза. - У неё были классные духи. - Да уж. Даже за пять раз не отстирались, - Джинки подошёл к двери в гардеробную, тихо постучал. – Хочешь, помогу тебе надеть чулки? - Ты же обещал меня не трогать, – Боми подошёл к двери, взялся за ручку. - Пальцем не трону, - взялся за ручку двери со своей стороны. - Сядь на кровать и закрой глаза.       Эти странные отношения длиной в десятилетие: никаких секретов, никаких запретов, все обиды и ревность давно забыты, остались только теплота и забота. Когда-то давно они были готовы клясться друг другу вечной любви и убить друг друга даже за пьяную интрижку на одну ночь, но не теперь. Они стали старше, больше не кричат о любви, а уважают друг друга и принимают такими, какие они есть, со всеми фетишами и извращениями.       И вот теперь, всё понимающий и смирившийся со своей судьбой Кибом, смотрит на своего крепко зажмурившего глаза друга и думает, как он мог любить этого старого извращенца? «Разложил тут, понимаешь ли, своё хозяйство на всеобщее обозрение, хоть бы моим халатом прикрылся, раз уж напялил! Пади ещё половину дорогущего шампуня с гелем для душа на себя вылил. Одного не пойму, чё он там намывал так долго, что аж вся квартира папайя с грушей провоняла?! Хоть бы меня позвал»: - Вот скажи мне честно, дедуля, - аккуратно, чтоб не помять костюм забрался с ногами на кровать и пристроил свою мордочку на плече друга, - я тебя без этой фигни больше не возбуждаю что ли? - Не волнуйся, ты меня не возбуждаешь не в этой фигне ни без неё. - Тогда зачем это все? - Просто в армии как-то представлял себе это и… - И…что? - Стало любопытно, - открыл глаза, повернулся в сторону лица Боми, на месте которого оказался кроваво бордовый бантик, слегка приоткрытых губ, бледные веснушки и бесконечно глубокие карие глаза, ярко очерченные чёрной подводкой. С трудом вспомнив как дышать он произнес: – Ты на кой так рожу размалевал? - Да пошёл ты на хер, - шутливо оттолкнул его, поднялся с кровати. - Старался тут для него, даже помаду своей бывшей из под завалов отрыл, – встал напротив него и демонстративно поставил ему ногу на коленку. – Натягивай на меня эту хрень, фоткай и вали обратно в свою армию, чтоб я твоего хозяйства на своей кровати больше не видел. - Вот это мой Боми, - запахнул халат и поднял взгляд на друга, хорошенько рассматривая его в новом образе.       Маленький белый цилиндр, переплетённый чёрной лентой, немного склонился в сторону, черным бархатом от середины плеча спускались перчатки, подчёркивая изящные тонкие запястья и длинные пальцы. Бледная кожа Боми отлично контрастировала с кроваво-бордовыми губами и черным чокером на шее. Перетянутый чёрным кружевом белый корсет туго стягивал талию, а пышная белая юбка с чёрной оборкой только слегка прикрывала длинные стройные ноги. Идеально, только висящие из-под юбки черные подвязки и сползшие до щиколоток сеточки-чулки портили картину. Джинки недовольно цокнул и подцепил кончиками пальцев чулок на ноге, что упиралась носком в его коленку, но, в ответ на попытку поправить предмет одежды, он получил грозный толчок носком в грудь: - Ты сказал, что пальцем не тронешь. - Как прикажете, госпожа.       Обхватил ладонью стопу капризной ножки, поднёс к своим губам, согрел дыханием ледяные пальцы, нащупал языком край чулочка, зажал его в зубах и медленно потянул вверх, до колена, отпустил, позволив Боми перевести дыхание. Подхватил чулок снова и потянул его по внутренней стороне бедра, щекоча кончиком носа нежную кожу. Боми разомлел и потерял равновесие, но Джинки вовремя привстал и успел переместить ладонь у стопы под колено, а свободной рукой обхватить его за талию. Влажно поцеловав его ножку у самой кромки юбки, он выпустил из зубов чулок: - Второй так же надеть? - Может ты просто снимешь с меня эти тряпки и трахнешь? - Это обязательно, но, - сел, привычным движением закрепил подтяжки на чулке и опустил ногу на пол, - пока мы с тобой не порвали к чертям этот костюм, я хочу тебя в нем увидеть. - Тогда заканчивай с этим быстрее. - Да, моя госпожа, - в одно движение натянул второй чулок и повторил заученное движение с подтяжками, Боми удивлённо посмотрел на него: - Ты что стилистом в стриптиз клубе подрабатывал? - Мою девушку больше заводило, когда я сам её одевал и, это костюм для мюзикла, шоу кабаре, - встал и повернул его лицом к зеркалу, которое было частью стены на против кровати. – Ну, как тебе? – Боми повернулся спиной, разглядывая пышный бант на попе: - Как то слишком пошло, - покрутился пару раз, играясь с юбкой.- А мужские стринги ты тоже с какого-то актёра снял? - Нет, я бывшую попросил новые купить, пообещал ей прессак Минхо скинуть. - Ты со всеми бывшими так легко общаешься? - Нет к некоторым я ещё в гости заваливаюсь и в их халате по дому расхаживаю, - сел на кровать, достал телефон, сделал пару фотографий крутящегося у зеркала Боми, все, естественно, смазалось, он недовольно поморщился. – Хорош вертеться! - А как бы вы хотели, что бы я встал, госпожа? Вот так? - повернулся к нему лицом, нагнулся вперёд, свёл локти вместе, создавая видимость груди и смял губки в трубочку. От этого зрелища все мышцы на лице Джинки окаменели. Боми скуксился. – Не нравится? - Нет, это отвратительно. - Ну тогда я раздеваюсь, - собирался пойти в гардеробную, но Джинки догнал его, развернул за плечи к себе, Боми отвернул лицо – Не трогай меня, извращенец! – извращенец повернул его лицо за подбородок к себе, смял губы между пальцами, заставляя их открыться и грубо проник языком в ротик Боми, стирая зубами помаду с его губ. Очень грубый и очень влажный поцелуй закончился за пару секунд, но Кибому хватило и этого, чтобы обмякнуть в руках его любимого извращенца. Немного придя в себя, он почувствовал горячее дыхание у своего уха. - Ты чего, старикан? - А ты как думаешь? – старикан отодвинулся от него, опуская взгляд вниз. Боми проследил за его взглядом и немного смутился, увидев свою руку на чужом члене. – Подожди немного, - пересилив себя, Джинки высвободил свой уже подрагивающий от возбуждения член из тёплого бархатного плена. – Можешь встать лицом к зеркалу? – Боми, все ещё ощущая в руке тепло чужой плоти, как под гипнозом развернулся к зеркалу, заметив, что помада размазалась, наклонился ближе и начал её поправлять. Джинки достал телефон. – Вот так супер, можешь ещё в спине прогнуться немного?       Боми, не особо задумываясь и, не отвлекаясь от процесса, слегка прогнулся в спине и согнул одну ногу опираясь на нее свободной рукой. Джинки замер. Он всегда знал, что Боми может быть безумно сексуальным, когда смотрится в зеркало, но сейчас, изящно изогнув спинку, сминая свои губы черными перчатками, в которых секунду назад был его член, в этих чулках, туго натянутых подтяжками и пышной юбке, что только слегка скрывает уже натянутую возбуждением резинку стринг: «Ты хочешь меня с ума свести, Боми?».       Джинки оставил телефон на кровати, подошёл к Кибому с правой стороны, завёл руку под кружева юбки и приблизился губами к его уху: - Прости, я знаю, что ты так не любишь, – не сдержался и смял губами мочку уха, отпустил, перешёл на шёпот: – но я очень хочу взять тебя так, - завёл ладонь глубже под юбку, смял ягодицу, - Если ноги затекут, я тебе их разомну потом, можно? – оттянул пальцем резинку стринг. Боми прогнулся и упёрся лбом в зеркало. - Делай что хочешь, только быстрее! - Джинки со звонким шлепком выпустил кусочек ткани, заставив Боми смачно отматериться, позволил ему подойти ближе к зеркалу, чтобы он смог опереться на локти, немного замешкался: - Смазка или язык? - А ты как думаешь? - Ну, ты попросил побыстрее. - Я просил быстрее начать, а не закончить, – совсем расслабился и шире расставил ноги. - Давай не филонь там! - Как скажете, госпожа, – чмокнул в щеку, положил ему под ноги прикроватный коврик: – Чтоб вам было удобнее падать. - Не льсти се…Ааах, - влажные губы коснулись выпирающей косточки у основания шеи, цилиндр полетел в сторону кровати. – Ты зачем там це…Ммм, - острые зубки царапнули кожу между лопаток, ловкие пальцы привычным движением развязали ленту. – Ты же порвать все собирался? - Нет, теперь я его точно не порву, - полминуты, и корсет вместе с лентой упал на пол. - Теперь мне холод…Вау,- горячий язык отправился изучать позвоночную впадинку, заставляя Боми прогибаться под ласками. Джинки придерживал его, щекоча короткими ногтями бусинки сосков, - Ну хватит уже…ммм, я скоро кончу. - Кибом сам, наощупь нашёл заклёпки от юбки и отправил её парашютиком в полёт. – Давай быстрее с этим закончим, - потянулся к поясу для чулок, но Джинки обхватил его запястье: - Чулки оставь! – опустился на колени, пальцем оттягивая в сторону резинку стринг. – А теперь держись крепче и, если можешь, заткнись.       Боми постарался принять как можно более устойчивую позу и замял в зубах ткань перчатки, но это не помогло, горячий влажный язык медленно обвёл тугое колечко мышц, и мучительно долго, миллиметр за миллиметром, начал проталкиваться внутрь, коленки подкосились (но он ещё не упал), ткань стринг болезненно, но так приятно стягивала до предела напряжённый орган. Кибом начал двигаться в такт движениям языка: «Знал бы ты, Джинки, каким ты бываешь классным, сам бы себя трахнуть захотел». Джинки добавил к языку пальцы, нежно массируя внутренние стеночки, когда он по привычке сразу нащупал заветную точку, Боми простонал в кулак и почти упал, но Джинки полностью заменил язык пальцами и подхватил его свободной рукой за талию, помогая снова встать ровно. Не сбавляя ритм, он изводил его умелыми движениями, когда три пальца уже свободно входили, а Кибом уже почти повис на его руке и, забив на все приличия, начал стонать во весь голос, чисто для справки, Джинки решил уточнить: - Ты готов? - Я щас сам тебя трахну! - Ты у меня после Темина в очереди. - Вот мог сейчас об это не…Ааах – на всю длину, одним движением, даже резинку когда то натянуть успел.       Резкими, но плавными движениями, Джинки доводил Кибома до точки не возврата, сжимая пальцами его бедра, слизывая соль с шеи и плеч, кончиками пальцев скручивая соски. Кибом уже и забыл, когда они в последний раз так отрывались только вдвоём. Первые пару минут он старался смотреть перед собой в отражение, наслаждаясь голодным взглядом Джинки, который казалось, собирается поужинать им после того как хорошенько разогреет. Но к сожалению, картинку быстро заволокло паром от их горячего дыхания и Боми оставалось только с пошлыми стонами кричать имя Джинки. Еще ближе, еще сильнее, Боми буквально тает в руках Джинки, кожа плавится от его поцелуев, а его пальцы, хуже оголенных проводов, обжигают кожу. Он изо всех сил пытается устоять на дрожащих ногах, но бархатные перчатки предательски скользят по зеркалу, не давая возможности закрепиться в одном положении.       Устав постоянно поднимать Кибома, Джинки вышел из него, развернул к себе лицом и поднял на руки, упирая его спиной в зеркало. Теперь Боми может дотянуться до желанных губ, и сминать и щекотать бархатом нежную кожу на его спине и плечах. Халат, стянутый с плеч, еле держится на поясе, подтяжки больно врезались в кожу, а по зеркалу, кажется пойдут трещины. Но плевать на все, Джинки душу дьяволу продаст, лишь бы только как можно дольше чувствовать как его кожа покрывается мурашками, от прикосновения теплого бархата, а этот привкус вкус крови во рту после укусов Боми, хуже любого наркотика. Чувствуя, что партнёр уже на пределе, с каждым движением, Джинки проникал еще глубже, одновременно замедляя ритм. Жадно затягивая и кусая пухлые губы Боми умолял Джинки ускориться и закончить быстрее, но он специально мучил его заставляя капризно мурлыкать. Джинки прервал поцелуй и нежно потерся кончиком носа о нос Боми: - Как насчет продолжить в кроватке? -Ты разве не собирался сегодня к Темину? - Я уже написал ему, что он может меня не ждать и звать Минхо, - капризно скуксился (но это не сработало), - но, если ты настаиваешь, - увидел одобрительную (читай, уже слишком уставшую) улыбку на лице Боми, Джинки притянул его ближе, помогая удобно устроить голову на своем плече, не сильно оттянул зубами чокер на его шее, перенёс вес обмякшей тушки на одну руку, второй одним движением порвал до конца стринги, освобождая измученный тугим пленом орган, обхватил его пальцами и парой резких движений, довёл их обоих до оргазма.       Немного отдышавшись, Джинки уложил довольного и уже почти посапывающего в его руках Боми на кровать, стер влажными салфетками с него и с себя сперму, завернул его в одеяло, выбросил стринги и презерватив, аккуратно сложил костюм в коробку (то, что оставалось на Кибоме он решил не снимать) и поставил её на полку в гардеробной.       У этих ребят слишком разные темпераменты, когда Кибом уже лежит на финише, Джинки только начинает разгоняться, и поэтому, когда они встречались, секс был для них больной темой. Как бы они не пытались привыкнуть друг к другу, одному из них всегда приходилось сдерживаться, а второму перенапрягаться, а на таком поезде далеко не уедешь. Как следствие, начинались взаимные измены и ссоры, болезненные расставания, короткие перемирия (как правило, на пару ночей) и снова по кругу. А потом остальные члены группы устроили общее собрание и взяли с них обещание, больше никогда не считать секс по дружбе поводом для ссоры и жить стало намного проще. И вот сейчас, Джинки размял ноги своему уставшему (пусть и половину процесса он вообще ничего не делал) другу, принял душ, переоделся, на прощанье поцеловал, уже посапывающего Боми в макушку и отправился лечить свой хронический недотрах к Туминам.