Веселые будни Шайни.

      За секунду в, и без того, тускло освящённой свечами и закрытой от кислорода комнате стало слишком темно и душно. Впервые почти кожей почувствовав, насколько его хозяин на взводе и про себя отметив, что это был отличный способ его разозлить, заяц обратился к публике, взглядом показывая на дверь, за которой им сейчас лучше оказаться. Котейка, довольно растянувшаяся в руках новоиспечённого хозяина, даже не думала шевелиться и начала играть с зайцем в гляделки, давая понять, что удаляться не собирается, но хозяин потянул её за ошейник на себя и пошло лизнул в ухо: - Давай поиграем наедине, Минхо? – котёнок нехотя оторвал взгляд от игривых глаз Джинки и встретил на себе тяжёлый взгляд Темина. Этот взгляд он помнил ещё с тех пор, когда они пытались встречаться, так что, теперь у него есть только два варианта: или Минхо сейчас сделает то, о чём его попросили; или на ближайшую неделю он может забыть, как это приятно сидеть без самотыка в заднице. Минхо поджал хвост и позволил Кибому утянуть себя из комнаты.       Проводив гостей взглядом, Джинки пробрался пальцами под пижаму Темина и повторил вопрос, только на этот раз низко и томно, чтоб его голос стекал горячей карамелью по нежной коже: - Каким будет моё наказание, хозяин? - Тебе было весело? – отклонил голову в сторону, позволив чужому дыханию согреть свою шею: - Очень, - опустил одну ладонь под резинку пижамных штанов. - Зайка хочет меня разозлить? – даже не дёрнулся, ощущая смыкание широкой ладони на своём члене. - А у меня получается? – не заметив желанной реакции, (если не считать уже стоящего как кол члена) заяц вытащил лапку из пижамных штанов, за талию притянул партнёра вплотную к себе, провёл кончиком носа за его ухом и продолжил дразнить уже шёпотом: - Может, мне стоит их обратно позвать, вместе то точно веселее будет? - Неси верёвки, - холодный и спокойный голос хозяина заставил зайчонка распушить от восторга хвост и прилететь к нему через секунду, держа в дрожащих от ожидания желанного наказания руках, аккуратно сложенные, мягкие верёвки. Хозяин не оценил его энтузиазма и, так и не повернувшись к нему, добавил: - Привяжи себя за руки к кольцам над кроватью, лицом ко мне.       Выбрав из связки две, Джинки положил лишние верёвки на прикроватную тумбочку и сел на кровать. Перекинув поочерёдно верёвки узлами-петлями через запястья, он забрался на коленях на кровать и привязал верёвки к кольцам, прикреплённым к стене над изголовьем, оставляя их достаточно длинными, чтобы можно было удобно сесть, прислоняясь к мягкой стенке кровати, и идеально короткими, чтоб не было возможности прикоснуться к своему телу, или к партнёру. Тэмин дождался, пока звуки перемещения тела по кровати не прекратятся и произнёс: - Закрой глаза, - Джинки выполнил приказ, Темин открыл одну из выбранных зайчонком коробок, извлёк оттуда маленький кусочек ткани, подошёл к нему и аккуратно завязал глаза.       Не имея возможности видеть, Джинки кожей чувствовал звуки окружающие его. Хозяин делает два шага в сторону края кровати, лёгкий шелест ткани, мягко скользящей по чужой коже, ветерок: «Надеюсь, хозяин не кинул свою пижаму прямо на свечи, как в прошлый раз». Джинки тихо смеётся про себя, вспоминая, но сразу же забывает об этом, когда холодные пальцы обжигают его кожу, стягивая с него остатки одежды. Коленки рефлекторно поджались, позволяя быстрее снять бельё, и сразу разъехались в стороны, предлагая чужим рукам, приступить к более детальному исследованию: «Джинки-хён, я тут хозяин или ты? Хотя…». Растянувшись в плотоядной улыбке, Темин, наконец, придумал своё наказание, он провёл кончиками пальцев, от паха к коленкам хёна разводя их ещё немного, (хотя, казалось бы, куда ещё) и царапнул зубками одну из коленок, Джинки промурчал: - Хозяин, я думал, вы на меня разозлил…ай! – сильный укус: - Хочешь, чтобы я и кляп тебе тоже надел? - Я думал, хозяин любит мой голос, - в ответ тишина.       Шелест простыни, два шага по паркету, ещё один: «Темина, ты же не оставишь меня тут голым и связанным?». Выдвигается ящик: «Просил он меня, значит, выбрать игрушки, чтобы потом все самому выбирать», шорох вещей, задвигается ящик, два шага назад, кровать у ног Джинки прогибается под чужим весом, все ближе и ближе. Тёплое дыхание согревает нежную кожу у колен, зайка прикусывает губу, представляя очередной болезненный укус, но вместо острых зубов он ощущает горячий язык, спускающийся влажной дорожкой к его паху. Он почти прокусывает себе губу уже от этого, но когда острый носик зарылся в волосы на его блядской дорожке, а холодные пальцы начали слегка массировать и поглаживать сжатое колечко мышц, мурашки пробежали по всему телу и вырвались сладким стоном из его груди. - Вот этот голос я люблю, - ответил хозяин и обхватил губами сочащуюся смазкой головку, заставляя своего зайчонку опять издать этот нежный звук. Через секунду, с пошлым чмокающим звуком, выпустил член изо рта: - Но в следующий раз, будет лучше если ты будешь произносить моё имя в этот момент. Хорошо, зайка? - Мне кричать «Темин» или «хозяин»? - Сегодня можешь кричать «Темин». - Темини хочет, чтобы Боми с Минхо ему завидовали? - А зайка не хочет? - Зайка хочет твои губки на своём члене и все, что ты можешь ещё для него придумать. И я надеюсь, Минхо с Боми переедут в другую галактику хотя бы до утра, потому что кроме тебя я сейчас ни о ком больше думать не хочу. - Вот за это я тебя и люблю, хен.       Только Джинки одновременно может быть со всеми и ни с кем, он никого не просил влюбляться в себя, а сам на что-то большее чем: «Вы все мне дороги и я люблю вас одинаково» просто не способен. Сколько бы раз они не пытались разорвать его на части, заставляя выбрать кого-то одного всегда все заканчивалось на ноте: «Я просто его обнимал/Ну подумаешь, поцеловались по пьяни, мы же друзья/Да, мы переспали, признаю – я неверная сволочь и пойму, если ты меня бросишь, но я все равно тебя люблю». Темин это понял с самого начала, поэтому никогда от него ничего не требовал, обижался, ревновал, ненавидел, но ничего не требовал и ничего не ждал. Но, однажды, увидев хёна, затягивающим зубами узел из провода от зарядки для ноута на своих запястьях, в нем будто проснулось что-то новое. Сначала младший просто хотел помочь, он думал, что хён так наказывает себя за то, что случилось с Джонгхёном, он и сейчас так думает, поэтому даже если Джинки чувствовал, что терял сознание от отсутствия кислорода, он лишь прикрывал глаза, но не просил разжать пальцы на своей шее. Чтобы быть уверенным, что хён сам себе не навредит, Темину пришлось научиться чувствовать его тело, чтобы понять, как обратить так сильно желанную для него боль в удовольствие. Они никогда не обсуждали эту тему вслух, тогда было ещё больно, а сейчас уже поздно, их слишком сильно затянуло в эту игру.       Немного подразнив игривым язычком уздечку, Темин слизнул очередную каплю смазки, взял с края кровати шнурок, который достал из ящика и (под недовольное фырчание зайки), с небольшим натяжением обвязал его вокруг ещё не полностью (по примерной прикидке Темина) вставшего члена. Снова тишина, кровать проминается в сторону края, открывается очередная коробка и, почти беззвучно, 60-килограмовое приведение пробирается по кровати, приближаясь к своей жертве. Джинки почувствовал, как хозяин остановился, сев справа от него, и затаив дыхание ждал, что будет дальше, с тёплым ветерком рядом с телом пронёсся небольшой предмет, оставив за собой шлейф с ароматом спирта, к губам прикоснулись мягкие пальцы, слегка раздвигая их. Зайка послушно открыл рот и высунул язык, позволяя положить на него неизвестный предмет, им оказался плоский хвостик от кожаной плётки.       Темин всегда знал, что Джинки та ещё, шл*не обременённая принципами мадмуазель*ха, но сейчас, то, как он облизывает этот кусочек кожи, медленно обводит края кончиком языка, затягивает внутрь, пошло и громко смакует, выпуская, будто слизывал сладость с леденца. Темину так хочется сейчас снять с его глаз повязку, только чтоб расплавиться под манящим взглядом своего зайчонка. Слизнув слюнку, стёкшую с подбородка хена, младший не удержался и затянул его в поцелуй. Долго, нежно, сладко, Темин втянул кончик его языка, играя с ним также как Джинки с плёткой, зайка не отвечал, позволяя младшему самому играть с его языком, кусать губы, но, стоило ему остановиться, ушастый расплылся в хитрой улыбке: - Первое предупреждение, хозяин. – Темин промолчал.       Да, это условие они придумали через месяц после начала этих игр. Как только они поняли, что им эта игра приносит несравнимое ни с чем удовольствие, они поняли и то, что в этой игре самое главное настрой, и как только начинается что-то вроде: «Давай перевяжем, у меня так спина затекает / Я проголодался, разогрей чего-нибудь и привяжи мне ногу сюда, а то в такой позе есть неудобно / Тебе тут не больно? Хочешь, я немного ослаблю узел?» весь настрой пропадает. Но даже больше его сбивают нежность и ласки, поэтому, они договорились, наказывать друг друга, за любое отклонение от «стандартов». Первое предупреждение – просто для галочки, второе – смена ролей, третье – смена позиций в сексе. С того момента, как появились эти правила, Темин ни разу не доходил до второго предупреждения, но всегда получал первое, трудно было сдержаться и не понежничать со своим зайкой, хотя бы в начале.       Джинки знает, что Темин специально сделал это, чтобы ослабить его бдительность, и сейчас, уже высохший кончик плётки медленно обводит его губы, ожидая, пока его снова втянут внутрь, чтобы снова увлажнить. На этот раз зайка не стал играть с ним так пошло, чтоб не провоцировать хозяина нарушить правило ещё раз, (второй раз подряд он на такое не попадётся) один раз мазнув по плётке языком, он выпустил её, пуская в путешествие по своему телу. Оставив влажную дорожку на шее и ключицах, кончик плётки остановился у ореола одного из сосков, медленно обводя его. Кожа в этой зоне покрылась мурашками, Джинки втянул губу и задержал дыхание в ожидании: «Сейчас, сейчас он перестанет наворачивать там круги, слегка приподнимет плётку над моей кожей и от стенок отобьётся звук шлепка, а потом острая боль, лёгкое жжение и черт, я буду кричать твоё имя так громко, чтобы на соседней планете было слышно, но, прошу, давай быстрее.». Кончик проводит ещё один маленький кружок: «Сейчас…», подцепляет краешком бусинку соска, сминая её внутрь: «Темин, я скоро себе губу до крови прокушу, ты там коллиграфией что ли заняться решил?!», приподнимается, заставляя зайку максимально напрячься и выгнуться на встречу, и…начинает делать то же самое со вторым соском. Джинки от злости готов сорваться на мат, но от очередного нежного прикосновения, не может сдержаться и стонет, почти плача дрожит всем телом, прижимает коленки к груди и отворачивается в сторону, в попытке спрятаться от грёбаной плётки. Темин искренне удивляется его реакции (делая в отдельном ящичке своего мозга важную заметку) и откладывает плётку: - Ну и, как вам моё наказание, хозяин? - Что там ещё из игрушек осталось? – немного отдышавшись, проскулил Джинки. - Ничего, что бы мы с вами ещё не пробовали, хозяин. - Тогда просто трахни меня. - Как вас подготовить, хозяин? - Быстро! – Темин приблизился, чтобы отвязать повязку с его глаз, - Повязку и верёвки оставь, только шнурок убери, – тёплая рука легла на талию, разворачивая партнёра, - без рук. - Слушаюсь и повинуюсь. – Джинки снова прикусил и без того настрадавшуюся губу, ощущая как Темин нагибается над ним, подцепляет кончиком языка бантик на верёвочке, согревая горячим дыханием головку члена и дёргает за завязку. Сопровождаемая протяжным стоном, из члена фонтаном вырывается порция смазки. Джинки опять скручивается в калачик, зарывая себя в сымпровизированную из одеял яму стыда, а Темин просто умиляется: - Хозяин, ну что же вы так быстро, я хотел ещё немного подразнить вас минетом. - Иди за смазкой!       На самом деле Джинки хотел, чтобы его отвязали, хотелось завалить мелкого на спину и вдалбливать его в постель до тех пор, пока силы не кончатся, а сейчас у него их очень много. Но меньше всего, ему сейчас хотелось увидеть эту довольную моську, которая смогла найти его очередную слабость, и теперь будет использовать её каждый раз, когда он не будет этого ждать. Поэтому сейчас, если уж он уже признал поражение, по край ней мере он должен насладиться им в полной мере, так что пусть Темин сделает все сам. Провалившись в свои самобичевания, Джинки не заметил, как тепло за его спиной пропало, и теперь послышался звук выдвижения ящика, копошение, пара шагов в его сторону, «яма стыда» стягивается вниз и падает на пол и с глухим щелчком открылся тюбик смазки. Комнату заполнил приторно фруктовый запах (скорее всего персиков) и влажный звук размазывающейся между пальцев смазки, тюбик падает на одеяло, тёплая ладонь ложится на колено, аккуратно разворачивая партнёра обратно на спину, разводит ноги, мягко оглаживая внутреннюю сторону ближнего к сухой руке бедра. Джинки сжимает в ладонях верёвки, немного подтягиваясь вверх, позволяя Темину удобней разместиться между его ног, влажные от смазки пальцы с нажимом начинают поглаживать рефлекторно сжимающиеся колечко мышц, секунда на то чтобы составляющие впитались в кожу и Джинки прошивает током: - Темина - ах!!! – не способный выгнуться под давлением руки младшего, извиваясь, стонет старший. - Да, хозяин? – уже начав изучать дырочку двумя пальцами, дразнит своего хена Темин. – Что-то не так? - Да бл…аах! Ты же, ммм…обещал что выкинешь, эту разогревающую дрянь! Аааах-ммм, - простата, обжигающее тепло и мягкие губы, накрывающие поцелуем. Джинки кончает снова.       Забыв обо всем на свете, оба растворяются в ощущениях. Не переставая рвано целовать и кусать хену губы, щеки, уши и шею, Темин наскоро смазывает свой член смазкой, сам сразу же почти кончая, от разогревающего эффекта и вида опухших губ Джинки, он, приподнимая его за талию, сразу входит под нужным углом. Стоны, скрип кровати, маты и пошлые звуки секса, вся эта адова смесь, в дополнение к уже накопившемуся напряжению, просто не оставила шанса на долгое продолжение, и уже через пару минут, Джинки кончает в третий раз, сжимаясь внутри и заставляя Темина кончить вслед за ним.       Немного понежившись на груди хена, Темин вспоминает про верёвки, отвязывает Джинки, разминает его покрасневшие запястья, скидывает все игрушки на пол и закутывается вместе с уже посапывающим зайкой под одеяло. Подождав двадцать минут, с того момента как прекратились стоны, Боми и Минхо тихо прокрадываются в комнату, забирают из шкафа Теминчика пару игрушек и под невнятный бубнеж в плечо хена, похожий на что-то вроде: «Сломаете - натурой отработаете» выходят из квартиры, направляясь в сторону квартиры Кибома.