Пекарь по имени - Робин.

Спустя неделю, после смерти моего отца, который являлся лучшем пекарем в городе, я получил его пекарню, в самом центре Имгера, города в западной части материка Инверус. В завещании помимо огромной пекарни мне принадлежала его квартира в верхнем квартале города, где жили вельможи да и вообщем выдающиеся личности, лавка для продажи вкусных изделий, которые казались божественны обычному обывателю столь заурядного городка, и записка от отца, в которой говорилось — «Сынок, мои дни почти сочтены, я чувствую как смерть подходит ко мне все ближе и ближе, я уже ощущаю ее холодное дыхание в моей груди, мне так тяжело об этом говорить… Я с рождения учил тебя быть как я, чтобы ты продолжил наше семейное дело, которым занимались многие поколения в нашей семье, твой дед, прадед и другие предки, а их жены всегда помогали им в этом, так же как помогает мне твоя мама. Заботься о ней, ты ведь понимаешь, что она уже старуха и скоро присоединится ко мне, как бы грубо это не звучало… Знаешь, сынок, у меня есть одна мечта, она была со мной на протяжении всей моей жизни: так как я первоклассный пекарь, я всегда стремился к чему-то большему, чем просто готовить булочки да блины. Это может прозвучать безумно и очень глупо, но послушай, я хочу, чтобы ты сделал такой сорт выпечки которая так скажем, сможет двигаться, испытывать эмоции, и в целом быть живой. Надеюсь ты меня понимаешь, я с детсва грезил о своей мечте, и надеюсь хоть и после моей смерти, задумка старого, безумного пекаря воплотится в жизнь… Прощай, сынок, я тебя очень люблю, надеюсь ты сможешь стать человеком.» — я ели сдерживал слезы читая его последние слова. Я поклялся себе, что выполню его мечту, любой ценой. Я верил, что это возможно, но пока не решился говорить об этом с мамой. Сегодня я переезжаю в квартиру отца, а маму оставляю одной, возможно это неправильно, но у меня очень много дел к моему покойному отцу, я надеюсь найти в его квартире хоть какие-то записи о его несбыточной мечте. Вот я уже поднимаюсь по старым, и давно прогнившим от времени ступеням. Меня встречают винтажные рамы, как и любил мой отец, затуманенные одиночеством окна и огромная деревянная дверь. Дверная ручка была не такая большая нежели сам дверной проем, а на ней было выграверенно — «Добро пожаловать, в мир волшебства», я не сразу понял эту надпись, — «Что бы могло это значить? «Мир волшебства», очень странно…». Я не знаю почему, но я не захотел просто открывать дверь, я решил постучать в надежде встретить на пороге моего отца, — «Хах, какой я наивный…», подумал я про себя. Но вдруг я услышал скрежет замочной скважины, я не на шутку испугался. Дверь мне открыл какой старый и дряхлый старик, его лицо было в морщинах, он выглядел так будто ему 200 лет, у него были голубые, отцветшие от старости глаза, морщины расположенные по всему лицу делали его невероятно старым и оталкивающим. Волосы были седые как снег, пряди белых волос свисали до плечей и были заплетены в косички. Но я не подал виду и не показал ни каких эмоций, моя физианомия осталась не изменной, даже после того как он сказал мне «Привет!», своим мягким, непренужденным и странно знакомым голосом, после чего он протянул мне руку для рукопожатия, я был дружелюбным человеком так, что я не отказался от крепкого, мужского рукопожатия, после него я молча вошел, а затем я его спросил недоуменным голосом — «Кто вы?», он с ухмылкой произнес — «Не удивлен, что ты меня не помнишь…», его голос был таким знакомым и теплым, я не стал перебивать, я просто внимал его слова пропуская их через сердце,»…Я Карвентус, лучший друг твоего отца, а ты его сын, если я не забыл, Робин. Он разве тебя не предупредил насчет меня? Если нет, то опять же, я не удивлен, он наверное хочет проверить твою смекалку и насколько готов ты к этому делу.», «К какому делу?» — с интересом спросил я. «А вот это ты узнаешь уже сам.», сказал он это еще более заинтересовав меня. Он ушел в другую комнату, под сопровождением моего взгляда, и уединился на кресле слушая пластинку вставленную в патифон. Мне стало очень любопытно на уме, от его слов, и я решил проверить спальню отца. Когда я поднимался по винтовой лестнице, подомной скрипели старые и прогнившие ступеньки, в лицо билась старая паутина, а толстый слой пыли не давал притронуться к перилам. Сразу было видно, что в этом доме не хватало хорошего-доброкачественного ремонта, или нежной и одновременно твёрдой женской руки. «Мама бы навела здесь порядок», — ловко приметил я поднимаясь на последнюю ступеньку старой лестницы. «Давно, в дестве, я уже был здесь, мой отец брал меня сюда и показывал свои рецепты, выпечку и ингредиенты. До сих пор помню этот чудесный аромат хлеба с карицей, его хрустящая корочка, и нежная мякоть походящая на облака, манили меня. Хотя этот хлеб был не из дешевых, мой папа знал, что я от него без ума и всегда оставлял мне хотя бы кусочек. Эх… Были же времена… Такс… Ооо, да это же она самая, комната моего отца!» Я запыхаясь вскрикнул и побежал к дверному проему, радостно валясь с ног. Мне было интересно поскорее узнать, что за секреты и тайны хранятся в его пекарном-логове. А я еще невыносимо желал вновь ощутить сладкий и немного приторный вкус моего детства… Увидя его комнату меня снова погрузило в приятные, детские воспоминания. Я так хотел вновь увидеть отца в его любимом бордовым кресле, держащего в руках газету, а в зубах трубку, запрыгнуть ему на коленки и послушать интересные местные новости или рассказы былого пекаря. От кресла осталась только форма, цвет пропал, как и кожа обшивающая карказ, по углам повисли пауки на своих паутинках, а где-то в углу стоял его огромный сундук, не могу не заметить, что он был почти как новый. В нем отец хранил свои ценности и личный дневник, он любил записывать туда интересные события или новые рецепты, а также имена, поскольку он постоянно их забывал.