Рваные раны

— Блять. Я дернулся всем телом и схватил Доминика за плечо, отталкивая от себя, но тот неожиданно уперся. Он замер в странной полуопущенной позе передо мной и трясся всем телом, то ли сопротивляясь моей силе, то ли от переизбытка эмоций. — Ты ебанулся? Встань. Он и головы не поднял, лишь продолжил сопротивляться. Как же надоело его упрямство… С этого момента я больше не собирался церемониться и, схватив подростка за ворот рубашки, рванул вверх, ставя на ноги. Он издал какой-то звук, напоминающий резкий выдох, схватил меня за руки, пытаясь оторвать от себя. И все это, не поднимая головы. Чего теперь-то в глаза не смотришь?.. Я встряхнул его. Не потому что был зол, а потому что хотел показать власть, прекратить его сопротивление. Хотя кого я обманываю, злость тоже присутствовала. И не мало. Что ж, это сработало — его руки покорно повисли по обе стороны тела, но, для надежности, я хорошенько встряхнул его еще раз и притянул к себе. — В глаза мне смотри, — он не шелохнулся, — в глаза смотри, кому сказал! — Да отвали ты от меня! — наконец не выдержал он и вновь начал сопротивляться, вцепившись в мои руки и хаотично размахивая ногами, пытаясь задеть меня. Но глаза ему при этом поднять пришлось, и на меня уставились две темные пропасти, полные ненависти. Я почувствовал, как в висках стучит кровь. — Это ты МНЕ сказал отвалить? Еще скажешь, что не ты начал этот цирк?! Как ни странно, это подействовало и извивания прекратились, руки он, впрочем, не опустил. В его глазах метались какие-то безумные искры, он тяжело дышал. Сжал зубы и уставился на меня, как бешеная собака. — Успокоился? Теперь объяснишь, что это было? — Я хотел тебе понравиться… — тихо сказал он, отводя взгляд. — Слов о том, что я не гей, тебе не хватило? — Но ты ведь… — Что я? Его взгляд… он смотрел на меня такими пустыми, грустными глазами. В них читалась абсолютная безнадежность. Что бы он ни сказал, я этого не услышу, не пойму. Он уже знал, чем эта стычка кончится. Мы оба знали. И итог было не изменить, поэтому Доминик молчал. Молчал и смотрел на меня этими бешеными глазами, наверное, надеясь, что я сам все пойму и исправлю ситуацию. Но я не собирался этого делать — предрешенный исход меня устраивал и чтобы подчеркнуть безвыходность его ситуации, я переспросил снова: — Ну, так что я? Его руки ослабли, и я тоже разжал свои. Отошел от него на шаг и даже успел встать вполоборота, намекая на конец разговора, но пока не оставляя его одного. Достал из кармана куртки пачку сигарет и зажал одну между зубов, наблюдая за пареньком краем глаза. Щелкая зажигалкой, я был уверен, что он набросится на меня. В нем боролось много чувств — тоска, гнев, бессилие… любовь? Я усмехнулся про себя. Да что этот мальчишка, в свои пятнадцать, может про нее знать? Возомнил себя не таким как все, наверняка, просто следуя моде. Фиг я поверю, что он взаправду влюбленный в меня гей. Да и даже не в этом дело. Ну и поверил бы я, что с того? Сам-то я не такой. Более того, этот придурок, за последние несколько месяцев, успел нехило достать меня. Слишком навязчивый. Слишком раздражающий. Слишком нежеланный. Я затянулся. — Хватит херней страдать. — Это не херня! — даже отсюда я видел, как он дрожит. Видел, как блестят его глаза. Ну же, пацан, соберись, что за детсад… — Я влюбился в тебя чуть ли не с первых минут нашего знакомства! Боже… — Я знал, что тебя не привлекают парни. Я знал, что никогда не получу взаимности, но… но я просто хотел проводить с тобой время. Мне хотелось смотреть на тебя и… и касаться тебя. И да, для тебя это мерзко, но это мои чувства! — Тогда засунь их куда подальше и проваливай. — Что?.. Он замер, не веря своим ушам. Я стоял там, рядом с ним, выпуская клубы дыма и буквально слыша каждый стук его сердца. Доминик отчаянно пытался не падать духом, но губы предательски дрожали. — Вали. Горечь его слез, и горечь моего дыма смешались воедино.