***
Вернувшись домой, я обнаружил там бабушку. Она явно была настроена учить меня уму-разуму. В качестве утешения мне полагался сытный ужин из печеночного паштета домашнего приготовления (фамильный рецепт, между прочим) и выпечки в виде ватрушек с грибами. На первое имелся салат из свежих помидор и огурцов с растительным маслом. Я сел за стол и приготовился выслушать ее со стоическим терпением. Бабушка начала подъезжать ко мне издалека: - Артём, эта твоя новая знакомая… она тут надолго? - С чего ты взяла, бабусь? – откликнулся я, откусывая ватрушку с грибами. - … что она находиться у меня… - В доме всегда заметно наличие женщины. Нет, я не намекаю на то, что эта твоя девушка привела твой дом в порядок… Конечно, это было бы слишком… Но, по крайней мере, ты убрал носки, которые были разбросаны у тебя по комнате, твоя домашняя одежда висит у тебя в комнате на стуле, а не была, запихана в шкаф. Что означает, что ты переодевался, уходя на улицу и, приходя в дом, надевал домашние штаны, а не ходил по дому в трусах. Полочка в ванной, где лежит мыло помыта. На компьютерном столе не валяются эти твои японские комиксы нецензурного содержания. И так по мелочам… Учитывая, что Элеонору ты знаешь с детства и никогда не испытывал с ней стеснительности, это наводит на определенные мысли. Я выпал в астрал и вынужден был приложить определенные усилия воли, чтобы вернуть челюсть на место и продолжать пережевывать овощи. - Бабусь, ты у меня следователем никогда не работала? Впрочем, это был не вопрос, а так, - подковырка. Я давно знал ее биографию. Она всю жизнь работала в бюрократическом аппарате городского коммунального хозяйства. Если, конечно, она не законспирированный Джеймс Бонд… - Так как её зовут? – словно не заметила моего вопроса бабушка. - Её… - я задумался. Учитывая, что Элеонора, с высокой вероятностью, на меня нажаловалась, а Эйстрел представилась Элеоноре, как Эйстрел, но Элеонора вряд ли запомнила это имя, надо что-то придумать близкое по звучанию и… - Айсулу. Она из Турции, - я продолжал делать изумленные глаза и работать челюстями. – Потом, она лишь приходила ко мне в гости. Она учиться в нашем университете. Ты же знаешь, что я пишу курсовую по проблемам ассимиляции эмигрантов. А Айсулу почти эмигрантка. Вот я и пригласил ее, чтобы расспросить о проблемах, с которыми она сталкивается у нас… - А Элеонора тебе наговорила невесть чего, потому что всё всегда преувеличивает и ещё придумывает от себя что-нибудь вроде мотивов, которых у меня никогда не было, - добавил я, надеясь на чистосердечное признание бабушки в их с Элеонорой женском заговоре. - Действительно, Элеонора мне жаловалась. Она говорила, что твоя новая знакомая вела себя агрессивно. - А Элеонора разве не агрессивная? Она первая кинулась отстаивать свою территорию, будто хищник! - По крайней мере, твоя новая знакомая оказалась не меньшим хищником, - парировала бабушка. – Элеонора обратилась в бегство! - Она обратилась в бегство, потому что не нашла у меня сочувствия. Она хотела посильнее хлопнуть дверью, чтобы мне стало стыдно, - заявил я. – Я же не собираюсь извлекать из ее ухода какой-либо урок. Пусть урок извлечёт она. Передай ей, что она точно не станет моей женой, если будет доставать меня своей ревностью! Пауза затянулась. За это время я прикончил свою порцию салата. - Кстати, что она наговорила? – я решил увести разговор в удобное для меня русло. Так я мог бы ткнуть во враньё Элеоноры, пока меня самого не начали припирать к стенке… - Элеонора рассказала, что пришла к тебе вечером и застала у тебя девушку, играющую на компьютере, ...и тебя, готовящего ужин. - Таак! Не знаю, что Элеоноре не понравилось в том, что я готовлю ужин на своей кухне, но всё так и было. Мы с Айсулу собирались поужинать, прежде чем она пойдёт домой. - Когда вы сели ужинать, у вас была бутылка вина. Твоя новая подружка напилась, начала оскорблять Элеонору, разделась до гола, угрожала Элеоноре бутылкой. И в конце этой отвратительной сцены, ты сам набросился на эту голую девочку и едва ли не изнасиловал ее на глазах у Элеоноры. Я передала самую суть, так сказать, не углубляясь в детали… - Говорят, самое интересное в деталях… - сказал я, изображая потрясение столь бурной фантазией своей подруге детства. – Но, пусть будет так. По факту мы имеем… Я глубоко вздохнул и стал спокоен как удав. «Я провожу исследование для моей курсовой работы…» - я взял, еще одну ватрушку с грибами и положил ее перед собой на стол. «…На примере моей знакомой первокурсницы, зашедшей ко мне в гости» - я обозначил ее чайной фарфоровой чашкой. «…С которой у меня ничего не было» - я продемонстрировал, что фарфоровая чашка пустая и белая изнутри. «Я готовлю ужин» - я положил перед ватрушкой вилку и нож. «Девушка в соседней комнате» - я отодвинул чашку в сторону. «Входит Элеонора» - я протянул руку и взял пузатую перечницу, поставив ее также перед собой на стол. «Я достаю бутылку вина. Того самого фруктового, которая давно уже стояла у меня в серванте» - я беру маленькую бутылочку оливкового масла с кореньями и ставлю ее между пирожком, кружкой и перечницей. «И зову всех ужинать» - я пододвигаю к себе тарелку с печеночным паштетом, кладу на ее край нож и вилку, и расставляю остальные предметы вокруг. «Наполняю бокалы. И Элеоноре тоже» - я по очереди задел бутылочкой с маслом ватрушку, перечницу и кружку. «А потом…» - я взял в одну руку перечницу в другую кружку, не зная, что с ними делать… - Бабушка, ты будешь смеяться, но Элеонора тоже разделась. Чтобы показать, что грудь у нее больше! Будто ты не знаешь Элеонору! «Далее Элеонора берет салат…» - я подцепил кончиком ножа со стороны перечницы немного паштета и запустил его в кружку. «Потом…» - я взял масло, в ту же левую руку, которая действовала от имени перечницы-Элеоноры, и обильно побрызгал им паштет на блюде, а также набрызгал и на стол. И, наконец, взяв саму перечницу, я посыпал красным перцем ватрушку с грибами, кружку, паштет и все вокруг. Убрав перечницу, на место, я, как ни в чем ни бывало, принялся за бабушкин паштет. - И как отреагировала твоя новая знакомая на это? – спросила бабушка, когда я съел уже половину своей порции. - Ничего. Пошла к себе домой. Обещала еще помочь мне с курсовой, - не моргнув глазом ответил я. - И откуда, ты говорил, эта твоя Айсулу? Из Турции? Признаться, у меня были другие представления о мусульманках. Упс! - Бабушка, но Турция - давно светская страна! Туда ездят отдыхать наши туристы. Международный культурный обмен – великое дело!***
Было девять часов с четвертью, когда Эйстрел позвонила и сказала, что ждет меня в парке на пешеходном мосту, который я показал ей на карте. В июне солнце садиться поздно и потому, хотя погода была пасмурной, я мог хорошо разглядеть пейзаж вокруг. Это было то самое место, которое власти объявили заказником, когда деньги на реставрацию парка куда-то девались. К мосту вела единственная асфальтированная дорожка, с десяток тропинок разбегались от нее, зачастую они вели к вытоптанным полянкам диких пикников. Асфальт, по которому я шагал, во многих местах потрескался и вспучился над корнями деревьев. Вот и мост, окруженный порослью ольхи. Сам мост, представлял собой деревянный настил, идущий по дамбе, нижнего из трех прудов, украшавших парк с дореволюционных времен. Из арки, представлявшей собой, что-то вроде искусственного грота в середине дамбы, вытекала речка, быстрая тут из-за давления воды. Но уже чуть ниже она разливалась в ширину, и начинала тихонько дремать на топкой и мягкой, как влажная губка почве. С другой стороны дамбы был пруд, спокойный и гладкий. Большая часть дамбы возвышалась над болотом. Снизу к ней тянулась осока, слева и справа торчали кусты. Мост был пуст. Я прошел по гулким доскам до перил над журчащим потоком. Подводная трава колыхалась в струях течения, а подальше, листья кувшинок лежали тут и там на воде, а стебли не давали им уплыть со своего места. Казалось, эта часть парка совершенно обезлюдела. Поэтому я едва не подпрыгнул, когда развернувшись, чтобы идти назад, наткнулся на Эйстрел, которая каким-то чудом оказалась буквально в шаге от меня. Эйстрел, наверняка заметила, что напугала меня. Она с улыбкой покачала головой, но ее тон был недовольным: - Ты всегда, выслеживая врага, ходишь как глухарь на току? - Я не выслеживаю врага. Солнце еще не село, - попробовал оправдаться я. - Ты вышел выслеживать врага. Значит, с первого шага должен все слышать, и все замечать. Иначе сиди дома! - Хорошо. Я учту на будущее, - проворчал я. - Теперь идем сюда, - Эйстрел потянула меня к краю дамбы, где ступив на сук ольхи, спустилась в болото. Ловко поднырнув под остальные ветки деревца, она проследовала в заросли – кусты и почти такой же высокий камыш сомкнулись у нее над головой. Я постарался в точности повторить ее движения. След в след мы пришли к небольшой площадке грязной голой земли, вокруг которой росли две ивы и один маленький тополь. С четвертой стороны был спуск к воде. Толстая, гнилая доска позволяла зайти по ней в реку и выглянуть из-за стены рогоза. С дамбы этого места не было видно. Наверное, когда-то давно его облюбовал какой-то рыбак, принес сюда и установил чурку, чтобы сидеть на ней и наблюдать за удочкой. - Здесь мы будем ждать, - сказала Эйстрел. Я кивнул и уселся на чурку. Спустя пять секунд понял, что это выглядит как будто я король и сижу тут на единственном троне, а Эйстрел и сесть-то некуда, разве что на корточки у моих ног. Поэтому я встал и уступил даме место, хлопнув по чурбану: - Не упадет. Эйстрел сломала тонкий прутик и начала чертить в грязи схему. - Смотри. Это река, - она провела две параллельные линии. – На этой стороне лес. На противоположной стороне… - Это парк, - поправил я. – Высаженный людьми и ухоженный лес. На другой стороне пустырь и дальше дома. Эстрел обвела некую вытянутую вдоль реки область. - Это болото, камыши и протоки. Старое русло, - пояснил я рисунок. Эйстрел нарисовала мост. За ним толстую сардельку. - Это пруд. Мост одновременно плотина. Вода протекает под ней в трубах, их недавно почистили. Они поддерживают уровень пруда на той стороне моста, - я указал на рисунок. – А мы здесь ниже, и вокруг болото. Эйстрел нарисовала еще несколько линий. Самая толстая подходила к мосту с обеих сторон. - Это тропинки, - пояснила она. – Змей может пойти по этим дорожкам. Или перейти реку вброд. Теперь, смотри, зачем ты здесь. Я не могу караулить его со всех четырех сторон. Эйстрел испытующе посмотрела на меня. - Если он перейдет реку и пойдет мимо, ты его заметишь сидя на этом месте. Он может даже пойти по мосту. Я кивнул и кратко спросил: - Мои действия? - Ты сиди, пока он не удалиться на расстояние, примерно, как до того болота, - она указала рукой берег метров за двести от нас, где река делала излучину. – Потом звони мне. Не надо ничего говорить. Просто нажми кнопку вызова. - Понятно. Условный сигнал, чтобы не выдавать себя голосом, - сказал я. - Да. - А если он меня заметит? - Учует. Он может, - подтвердила Эйстрел. - Что мне тогда с ним делать? – я поставил вопрос таким образом, чтобы Эйстрел подумала, что я не трус и готов напасть на Змея. - За то время, что я его преследовала, - сказала Эйстрел. – Змей убил много людей, но ни одного из них не стал есть. Полагаю, он людей не ест. Если он решит, что ты не имеешь к нему отношения, то просто пройдет мимо. Мне это показалось малоубедительным. - А зачем, по его мнению, я тогда сижу в кустах? – спросил я. - Делай вид, что ты не просто так сидишь тут, а срешь в кустах, - предложила Эйстрел. – Если ты будешь убедительным, он, скорее всего, тебя не тронет. - Ты предлагаешь мне сидеть со спущенными штанами в кустах, когда наш враг прогуливается мимо! – возмутился я. – Мне! Самому дорогому наемнику в этом городе, твоему проводнику! Где ваша честь, леди Майна Уриэль!? - Здесь. Но мне не нужен самый дорогой в городе мертвый проводник, - язвительно оборвала меня Эйстрел. – Если бы у тебя была удочка, ты изображал бы рыбака. А так изображай человека, которому приспичило по большому. Возникла пауза. - И долго мне так сидеть? - Хм. Хорошо. Если Змей пойдет в мою сторону, я также позвоню тебе, но при этом говорить ничего не буду. Ты будешь знать, что у меня все в порядке, и можешь идти домой. Если мне понадобиться твоя помощь, я еще раз тебе позвоню. - Если тебе понадобиться помощь, ты также можешь написать мне, - сказал я. – Вот здесь на телефоне набираешь, что хочешь написать и отправляешь по тому же номеру. - Я не умею писать, - ответила Эйстрел. – Точнее, не умею писать по-вашему. Изумленный, я попросил ее достать телефон и, присев рядом друг с другом на корточки, мы по клавиатуре стали учить цифры и азбуку. У Эйстрел оказалась прекрасная память. За полчаса она запомнила все цифры, и могла правильно назвать большую часть букв. К этому времени стемнело, и Эйстрел сказала, что пора занять наблюдательную позицию. С этого момента около часа мы сидели молча. Наконец, за полночь, метрах в двухстах - ста пятидесяти от нас появилась фигурка человека. Он брел по воде в лунном свете. До него было слишком далеко, чтобы хоть что-то рассмотреть, кроме тени, но я как завороженный наблюдал за ним. Я не мог понять, что он делает. Его поведение казалось очень странным. Полушепотом Эйстрел объяснила, что он охотится на лягушек. Передо мной был явно спятивший субъект, и, вероятно, Эйстел ничуть не преувеличивала его опасность. Девушка тихо сказала мне, что ей нужно на другой наблюдательный пост по ту сторону реки. Облачком тумана, она растаяла в камышах. Судя по направлению, я догадался, что она хочет пройти по берегу пруда, используя дамбу как прикрытие от Змея. Оставшись один, я стал наблюдать. Даже когда Змея было не видно, я слышал, как он шлепает ногами по воде. Силой воли я заставил себя дышать глубоко и медленно, чувствуя, что мне…- если Змей пойдет в мою сторону, будет совсем не трудно сделать вид, будто я присел посрать -