он пришёл
В коридоре послышались шаги. Каблуки мужских туфель бились об хорошо сделаный пол всё ближе по направлению к комнате подростка. Строители этого дома с играли с ним плохую шутку. Дело в том, что кабинет отца находится рядом с комнатой Гука и двери у них абсолютно одинаковые. Раньше дядя Чонгука всегда путал эти две двери, чем бесил младшего Чона, мол, ему постоянно не дают сполна насладится личным пространством. И, если он снова перепутает двери, войдёт не в ту комнату и увидает Чонгука, реакция обоих не будет такая, как раньше. Неуклюжее «ой» сменится на сумасшедший взгляд и ухмылку, а раздражённость сменится страхом. Ну что... Пришла пора смене обстановки. Дверь в комнату медленно открылась. Никакого скрипа, ни шороха. Лишь стук молодого сердца разносится по всему телу, затмевая все ощущения, в особенности слух. Страх, негодование - это всё, что переполняет Чонгука сейчас. И лишь одно слово находится в его мыслях.Нет
Сотни повторений одного слова в разных тональностях. Ничего более. Нежелание встречать этого человека настолько сильно, что целюсь сводит. — Какая встреча, здравствуй, Гуки, я думал, ты в школе — изумлённый мужчина прошёл в комнату и запер дверь ключом, который находился в замочной скважине. Сам ключ он кинул на пол, ногой пнув его назад, что тот пролетел под дверью с коридор. Он только что лишил их возможности выйти из этой комнаты? В чем смысл таких действий? *Неужели опять? Неужто снова мои мучения продолжаться? За что?* Голову Чона посетило множество мыслей, в отличие от иссохшего мысленного потока минутой ранее. — Я...себя чувствую не очень, поэтому остался дома. — охрипшим голосом проговорил парень, лёжа в кровати. — Правда? Ну, знаешь, не особа ты и похож на парня, что чувствует себя плохо. Думаю, ты остался дома просто так... так...так почему бы мне не научить нахала манерами?! — Мужчина, к концу своих слов, понемногу начал возбуждаться. Непонятно, из-за чего, вена на его шее вздулась, а глаза забегали. Хотя что там, Чонгук все прекрасно понимал, к чему всё идёт. За всё время провождение с невменяемой стороной дяди, за все года, Чон так и не понял, почему с ним так поступают. По какой причине он стал целью нападок со стороны родственника. Почему родители ничего не делают. Хотя он говорил, но мама с папой всегда думали, что у ребёнка разигралась фантазия и что тот просто пытается привлечь внимание, как и все его сородичи. Чтоб всё провалилось. Воо только правда это была, что свои ссадины он получил не на тренировке, из-за того, что забыл наколенники и все остальные вещи для защиты дома. Правда была в том, что всеми любимый брат и дядя избивает младшего Чона. Но ему просто никто не верил, а шизанутому родаку это было только на руку. Почему, в наше время, родители не хотят верить своим маленьким детям, если они говорят что-то, во что, возможно, не особа вериться и сразу же откидывают в сторону вероятность правдивости слов ребёнка? Но кто же даст слово детю, которого проблемы никого не интересуют, из близких? И сейчас, никто никого не собирается спрашивать. Лишь глухие удары и стоны слышны в доме. Лишь смех и грех, в лице сорока семи летнего мужчины, виден сквозь окна комнаты Чонгука.***
Чонгук лежит на полу еле дыша. В квартире пусто. Мужчина ушёл около двадцати минут назад, а парень все так же лежит, иногда меняя положение тела, но не сильно. В кармане брюк мужчины оказались запасные ключи. Как давно они у него были и как часто он ими пользовался? Проблема всех людей на свете: так много вопросов и так мало ответов. Комната все так же чиста. Ни капли крови, как могло показаться. Дядя никогда не бил Гука до крови, он осторожничал. Понимал, что раны сложно будет оправдать тренировками, поэтому довольствовался чем мог. Чонгук решил всё же встать. С трудом, но у него получилось усесться на кровать. По привычке, он пошёл в душ. Горячая вода, как ни странно, снимала боль и успокаивала парня. Он вошёл в ванную комнату, оперевшись на раковину, попытался дотянуться до крана ванны, чтобы настроить воду. Получилось у него это не с первого раза, но всё же он сумел. Сняв одежду, Гук залез в саму ванну и начал свои «обезболивающие процедуры». Слёзы лились ручьём из глаз парня. Сидя в ванне полной воды, ему захотелось нахер утопиться там. Ему не впервой терпеть такого рода пытки, но всё же когда-то терпению приходит конец, а нервы задают в самый не подходящий момент. Тело всё в синяках, в красных пятнах и кроваво красных линиях, что уже покрылись коркой. Где-то начала корка уже спадать. Рисунки...Чонгук вдруг вспомнил про ещё один способ заглушить боль. В данный момент у него больше ныло сердце, не тело. Чон, ни о чем не думая, в голом виде, пошёл в свою комнату, а именно к шкафу. Достав заветную коробку он не особа заперевшись открыл её и взял перво попавшиеся лезвие. Таким же медленным шагом он направился обратно в ванну. Он ходил, будто еле живой. Хотя конечно, кто будет бегать и скакать после часового избиения? Чудо, что он вообще ходит.... Осев в горячую воду, он начал рассматривать своё тело. Почти вся верхняя часть туловища была изрезана. Чонгук не хотел резать ноги из-за обильного слоя волос. Это было бы некрасиво, неэстетично. А на старых шрамах желания рисовать что-то новое нет, он не хочет портить свои творения. Выплёскивать эмоции больше тупо негде. Плевать он хотел на всю эту красоту и эстетику. Никто не задумывается над своим поступками, когда самоличности плюют в душу Чонгуку. Так почему сам Чонгук должен думать? должен Это его тело. Не чьё-то другое, на кого можно положить болт и жить спокойно. Это его оболочка, что дана ему для жизни. Конечно, сложно придерживаться таких мыслей, когда лезвие проделывает порезы всё глубже и глубже....