Филия

11:13 утра, сильно ударяющий в нос запах крепкого напитка, шумные звуки от кофемашины. И слишком громкая тишина вокруг, которая давит на голову своим напряжением. Чонгуку не легче. Одиноко. Какое родное слово для него, без которого, кажется, жизнь не будет восприниматься нормально. Но дело в том, что это выбор самого Чонгука – таким быть. Просто нужно не забывать, что человек, отвечающий за ежедневный выбор – только ты и никто больше. О том, как правильно распоряжаться и проживать свою жизнь – с этим история такая же. Мы сами в ответе за то, чем наполнять свою душу. Мы сами выбираем людей, за которых будет болеть наше сердце, выбираем людей, чью боль мы готовы разделить на двоих. Но Чонгук пока не готов. Не готов разделить свою боль. Ни с кем. Где та грань между пропастью и настоящей жизнью? Что нужно сделать, чтобы перестать жить воспоминаниями о прошлом? Как перестать зацикливаться и прокручивать в голове одну и ту же сцену, что неизменно мелькает перед глазами и мучительно сжирает изнутри? Сколько должно пройти времени, чтобы перестать страдать? Чему необходимо произойти, чтобы Чонгук отпустил всё это? Чонгук решил некоторое время поработать дома и заняться проектами вне офиса, потому что так будет спокойнее для него. Никакого постороннего шума, тревожащих коллег, доставучего Сокджина и невероятно давящего, в последнее время, офиса. После последней встречи с Тэхёном, освободиться от тревожного состояния кажется невыполнимой задачей и нерешаемой дилеммой. После последней встречи с Тэхёном, Чонгуку хочется просто исчезнуть и перестать чувствовать это. После последней встречи с Тэхёном, Чонгук закрывается в себе настолько, что ему никак. Решил взять небольшую паузу почти во всём: он не отвечает на звонки Сокджина, игнорирует уйму накопившихся писем на почте, не отвечает партнёрам по поводу новых проектов и, кажется, совсем забросил работу, потому что это последнее о чём Чонгук хочет переживать. Очень хочет забыть о том вечере, стереть из памяти, как ненужную плёнку. Одним словом, изолировал себя от всего и от всех. Вопрос только в том, поможет ли полное уединение привести мысли в порядок и понять свои чувства. Так тоже не легче. "Просто давай забудем об этом, хорошо?" "Договорились". Чонгуку плохо. Он снова не улыбается, смотрит в одну точку, взгляд не отрывая. Снова ловит себя на мысли, что встать с постели сегодня сложнее, чем вчера. Что вставать сегодня с постели – вообще нет смысла. И нет. Это не из-за слабости в теле, не из-за простуды или лёгкого недомогания – просто снова в подкорках сознания зависло одно и то же воспоминание. Оно царапает душу изнутри, оставляя после себя глубокие свежие раны, которые, как Чонгуку казалось, уже успели затянуться и покрыться корочкой. Тут, конечно, он снова проиграл. Потому что на месте старых, уже заживших, появились новые и они так сильно пульсируют от боли, как никогда в жизни. Они так сильно беспокоят, как никогда не беспокоили. От этих чувств не сбежать. От них нельзя укрыться. Повторная попытка проснуться и открыть глаза снова заканчивается провалом. Уже в десятый раз подряд звенит будильник, и уже в десятый раз подряд Чонгук его выключает и нервничает, что вообще его поставил. В нём столько раздражения и непонятной злости, что он еле себя сдерживает, чтобы не разбить этот будильник к чертям. Проснуться не может, Чонгука безжалостно клонит в сон. Накопившаяся физическая усталость, перемешенная с моральной, дают такой результат – многочасовая отключка от мира. И Чонгук знает, что осознанно уходит в сон. Чтобы сбежать от реальности. Он всегда так делал. Это помогало до поры до времени, но не сейчас. Попытка встать с постели после одиннадцатого звонка будильника – успешно провалена. Лежать и пялиться в потолок – как отдельный род деятельности для Чонгука. Потому что он снова завис, прокручивая одну и ту же мысль "зачем я только проснулся" и цепляется крепко пальцами за одеяло, чтобы согреться. Одеяло впитало аромат чонгуковых духов, как и вся спальня в целом. В комнате совсем не холодно, но разве это мешает Чонгуку замёрзнуть, словно если он встанет, спустит ноги с кровати и соприкоснется с холодным паркетом, то просто рассыпется – не выживет.

****

Лежать и пялиться в потолок, думая о нём – самое лучшее занятие, которое мог найти Тэхён на сегодняшний день. На всю жизнь. Он не вспоминает поцелуй, не прокручивает в голове чонгуковы прикосновения, которые как будто отпечатались на его коже абсолютно невидимо. Тэхён думает о его бесконечно добрых глазах, в которых хочется поселиться, укрыться от невзгод, утонуть и утопиться. Так сильно хочется сейчас приехать к нему, крепко обнять, зарыться лицом в любимую шею и прошептать банальное "Мне жаль, прошу не прогоняй". Тэхёну кажется, что без Чонгука он уже рассыпается, хотя для него, он скорее всего – никто. Просто парень с кофейни. Никто. Но для Тэхёна, Чонгук – целый мир. К нему хочется бежать всегда, сбивая дыхание в лёгких на нет, нарушая все правила, которые люди для чего-то придумали. Нарушать правила, которые мешают быть собой и просто наслаждаться своей жизнью. Хочется бежать и быть уверенным, что не зря. Что в конце пути тебя встретят с тёплой улыбкой. Что не прогонят. Скучает и внутри винит себя за всё. Тэхён звонил Чонгуку двадцать пять чёртовых раз, но тот так и не ответил ни на один звонок и ни на одно сообщение с просьбами перезвонить, как только появится возможность. Но ничего не произошло ни через минуту, ни через пять, ни через двенадцать часов, которые Тэхён не мог найти себе места. Игнорирование всегда сложнее пережить, если знаешь, что причиной являешься именно ты. Одно из жестоких наказаний. И Тэхён просто наматывает круги по комнате в надежде, что Чонгук вот-вот позвонит или напишет – лежать и ничего не предпринимать больше нет моральных сил. Но дело в том, что Тэхён даже не представляет, как сейчас себя чувствует его самый любимый человек на этой планете.

****

За панорамными окнами ярко горят огни ночного города, гипнотизируя своей красотой. Всё-таки купить квартиру с окнами от потолка до пола – было одним из лучших решений. Чонгук открывает тяжёлые шторы, которые обычно всегда закрыты беспросветно, садится напротив окна и не спеша наполняет свой бокал красным вином до краёв, который сразу же в один момент становится пустым. После первого бокала Чонгук не замечает, как бутылка опустошается со стремительной скоростью. Его это не волнует. Прямо сейчас чувствует невероятную боль, сбежать от которой не помогает даже алкоголь. Крепко обнимает себя за плечи и до крови кусает губы, чтобы отпустило. Стало легче. Чонгук боится, что сейчас снова накроет, а спасти помочь некому. Приглушённый звук от звонка телефона доносится отчётливо и Чонгук его слышит, только вот подходить к нему намеренно не хочет. Он вообще не понимает чего сейчас больше всего хочет: кричать от невыносимости ситуации или послать всех, кто разрывает его телефон к чертям. Прошло около десяти минут, как Чонгук его включил и все пропущенные уведомления, накопившиеся за день, снова не дают покоя. «Поговорим?» «Прошу, Чонгук, не игнорируй меня». «Я волнуюсь». «Позвони мне или ответь на звонок сам». «Я виноват, прошу прости меня». «Мне жаль, ты даже представить себе не можешь как». Подобных сообщений Тэхён написал очень и очень много. Любой нормальный человек начнёт волноваться за того, кто сердцу дорог уже после первого пропущенного звонка. И Тэхён себе просто место не находил все эти три дня, которые Чонгук не выходил на связь. До сих пор не может. Внутри него поселилось дурацкое чувство тревоги, которую он сам же подпитывает, вскакивая почти от каждого полученного уведомления. Волноваться за кого-то – это так просто. Звонить, писать, разрывать телефон от бесконечных и нескончаемых уведомлений о том, что «Перезвони, я волнуюсь» и создавать мнимость того, что переживаешь – глупо. На что готов пойти Тэхён, чтобы даже через все игнорирования со стороны просто приехать и убедиться в том, что с человеком всё в порядке, учитывая прошлые опыты с паническими атаками, которые Тэхён забыть не в силах. Сидеть и наблюдать, как с каким-то волшебным успокоением переливаются огни ночного города - лучшая для Чонгука терапия на данный момент. Снег пушистыми хлопьями опускается на промёрзшую землю медленно, завораживая своим спокойствием, даря то внутреннее умиротворение, в котором так сильно сейчас нуждается Чонгук. Он заторможено моргает – вино не дало себя долго ждать. Чувствует, как сильно расслабилось тело, голова стала тяжёлой и встать с пола попросту не хватает сил и концентрации, но это ничего страшного, потому что он наконец-то по-настоящему захотел спать, не боясь о предстоящих кошмарах, которые этой тёмной, но спокойной ночью Чонгуку точно не приснятся. Пустая бутылка и бокал с недопитым вином так и остаются на холодном полу, на котором так уютно и удобно устроился тот как будто бы ещё семнадцатилетний ребёнок, очень крепко обнимающий себя за плечи, иногда морщится и хмурит брови. Чонгук лежит, свернувшись в комочек и впервые за несколько дней видит сны, где не страшно. Больше нет.

****

Седьмой. Сегодня седьмой день с того самого момента, как они виделись с Чонгуком в последний раз. И Тэхён всё ещё чертовски на себя зол за то, что струсил и не поехал к нему в тот вечер, когда ему казалось, что он просто не выживет без Чонгука. Но, видимо, выжить всё-таки получилось, только вот внутри душу всё что-то терзает, покоя не даёт. А может Тэхёну просто кажется, что он волнуется? – Как там наш совместный проект с компанией «Мун»? – вдруг резко вырывает из пучины мыслей Хосок, который ненароком напоминает, что Тэхён находится на работе. – Мне нужны материалы, но мне никто и ничего ещё не предоставил для того, чтобы я начал работать. – Значит Чонгук ещё так и не появился на работе, – Хосок чешет голову в искреннем непонимании, – странно, что он так резко решил взять отпуск. Или… – Так стоп, – Тэхён переводит удивлённый взгляд на друга и пытается принять нормально только что услышанную информацию, – Чонгук директор «Мун»? – Да. – Хосок бросает удивлённый взгляд на ничего не понимающего Тэхёна, мол, да что с тобой сегодня такое. – Тебя это удивило? – И всё равно он пытается быть как можно тактичным и задавать правильные вопросы, потому что серьёзно недоумевает почему друга так удивила эта информация. Ведь в ней нет ничего сверхъестественного. Ведь нет? Я даже знаю, почему Чонгук отсутствует в офисе, и работа не двигается, думает Тэхён. Я виноват, думает Тэхён. А ещё он невероятно скучает по нему и хочет спросить всё ли с ним в порядке, хотя заведомо знает ответ. Время переваливает уже за восемь вечера и Тэхёну хочется быстрее сбежать. Хосок уже давно перестал коситься на него с непониманием во взгляде после сегодняшнего разговора. Давно привык к такому. Друзья ведь. Сохранив последнюю работу и закрыв ноутбук, Тэхён почти бегом, чуть ли не снося всё с рабочего стола, хватает джинсовку со спинки стула и срывается на бег, громко захлопнув за собой дверь. На что Хосок, собственно, даже глазом не повёл. Давно привык к такому. Друзья ведь. Тэхён несётся со всех ног к своей недалеко припаркованной машине, чтобы успеть. Только вот успеть что? Успеть быстрее доехать до Чонгука, потому что, если он не сделает этого сейчас – позже смелости и решительности попросту не появится, не хватит. Садясь за руль и пристёгиваясь, жалеет, что не сделал этого раньше. Он снова отправил ему миллион сообщений, на которые как всегда не получил ни одного ответа. Чонгук их читает, но отвечать не хочет. А зачем? Смысл есть? Определённо. Тэхён едет, нарушая все правила дорожного движения и не понимает, что так сильно им сейчас движет. Мимо пролетают улицы и светофоры, на которых Тэхён даже не тормозит, не переживая за уже обеспеченные штрафы. Потому что увидеть Чонгука – самое ценное, что есть в его жизни. Ещё дороже – знать, что тот, кого ты невероятно любишь, в безопасности и в полном порядке. Он мчится через все машины, забывая о сохранении собственной жизни, потому что Чонгук для него важнее. Всегда будет важнее. Большой жилой комплекс, заметить и проехать который невозможно, уже слишком близко, чтобы разворачивать машину и уезжать. Слишком поздно убегать от своей трусости. Слишком поздно уходить от того, кому тянет магнитном. Эту тягу не объяснить никакими словами, догадками, теориями. Просто Тэхён без Чонгука рассыпается, словно он глоток жизни. Кислород, без которого не выжить. И Тэхёну от этого не легче. Улицы уже давно опустели, ночь очень медленно окутывает город, безликие прохожие растворяются в темноте абсолютно бесследно. А тэхёново сердце стучит так быстро, предвкушая встречу с Чонгуком, в душе искренне надеясь, что тот его не прогонит. Паркуется быстро и неправильно, но ему плевать. Тэхён врывается в дверь чонгукова дома, потому что сегодня ему чертовски везёт, так как какой-то человек выходит из здания, что позволяет без проблем зайти внутрь. Объясняться перед охраной будет потом. Ногтями постукивает по стенке лифта, в надежде успокоиться и поверить в то, что Чонгук обязательно откроет дверь. Не прогонит. Двери лифта открываются мучительно долго, за это время Тэхён уже успел тысячи раз понервничать и передумать, а потом успокоиться и набраться смелости. Руки трясутся, а ноги не слушаются и несут его к квартире Чонгука. Чёрная дверь справа, напоминает себе Тэхён, чтобы сориентироваться в тусклом холле и найти именно ту нужную. И почему, собственно, в холле приглушенный свет – последнее о чём сейчас он переживает. Буквально два шага отделяет Тэхёна от человека, который сейчас по ту сторону двери. Просто нажми на кнопку вызова, напоминает себе он. Только вот руки снова дрожат, а сердце стучит, как бешеное, совсем отказываясь слушать тэхёновы мольбы успокоиться. Последний глубокий вдох перед тем, как поднять руку к кнопке и… Пиликанье от открытия двери. От этого звука у Тэхёна замирает сердце, и оно словно ухает куда-то вниз, забирая с собой последние усилия не сбежать отсюда. …выдох. Перед ним стоит Чонгук и крепко держит ручку от двери рукой, сильно её зажимая пальцами, а в глазах его пустота и нежелание видеть никого. Включая Тэхёна. Тэхёну бы радоваться, что всё обернулось именно так, но почему же внутри неспокойно? И укол вины сейчас чувствуется куда острее, чем в предыдущие дни. Не винить себя просто не получается, и Тэхён понять не может почему ощущает всё именно так. Ощущает себя отвратительно. Чонгук бледный и выглядит так, словно не спал несколько дней подряд. Больнее всего видеть в чужих глазах – невероятную усталость, словно Чонгук боролся сам с собой, так и оставшись в проигрыше. Глаза тусклые и пустые, в них невозможно ничего найти. Хотя Тэхён всё же рьяно пытается это сделать. Чонгук смотрит на него, не пряча и не отводя взгляда, мол, смотри какой я на самом деле. А у Тэхёна внутри все рёбра будто сжимаются от боли и от неприкрытой осознанности. Неизвестно сколько они стоят так молча у дверного проёма, тихо смотря друг на друга. Неизвестно, что сейчас чувствует Чонгук. Невозможно предугадать его дальнейшие действия. Тэхёну страшно, Чонгуку – тоже. Тэхён правда пытается что-то сказать, но у него чувства такие, что он даже не в силах поднять руки или сделать шаг навстречу, чтобы заключить в объятия того, кто сейчас в этом нуждается, как в смысле остаться жить. Тэхёну кажется, что у него уходит земля из-под ног, когда Чонгук делает шаг вперёд, чтобы выйти наконец из квартиры. Уходит из-под ног, когда Чонгук перестаёт на него смотреть и проходит мимо, легко задевая своим плечом. Но он быстро собирается и берёт себя в руки. Ускоряет шаг, чтобы догнать и хватается за чужую руку, слегка не рассчитав силу, с которой крепко сжимает запястье. Он разворачивает к себе лицом Чонгука и молчит. Снова. Чонгук руку не вырывает и молчит в ответ. Только смотрит так, словно Тэхён последний человек. В этом взгляде столько холода, столько невероятной пустоты и печали, что Тэхёну хочется кричать о том, как ему жаль. Но это не поможет. – Отпусти, – еле слышно. Почему, чёрт возьми, так плохо? Каждый чонгуков жест режет Тэхёна изнутри, не позволяя сопротивляться и устоять перед резко накатившим бессилием. И Тэхён разжимает свои пальцы на чужой руке, но внутри что-то горько шепчет этого не делать. – Поговори со мной, – почти умоляет. Чонгук внутри еле держится, а тут ещё и эта ситуация откуда-то взялась и заставляет его нервничать ещё сильнее. Он правда крепко держится, чтобы не сорваться и не оттолкнуть очень грубо, держится, чтобы не ударить, хотя сил на это совсем нет. Держится, чтобы вернуться в квартиру и закрыть за собой дверь перед Тэхёном. – Сейчас не лучшее время для твоих разговоров. – Голос у Чонгука немного хриплый, но Тэхён смог услышать каждое слово абсолютно так, как ему это хотели донести. – Я не уйду, – кто сказал, что Тэхён так просто сдаться? Чонгук поднимает глаза, но потом снова опускает взгляд на их руки. Ему так сильно хочется сейчас прогнать Тэхёна, но что-то не даёт этого сделать. Когда он здесь, рядом, почему-то немного спокойнее, хотя виной всего тому, что сейчас с ним происходит – именно Тэхён. Чонгук когда-нибудь не выдержит этой противоречивости. – Пожалуйста, дай пройти. – У Чонгука ощущения такие, что если Тэхён не отойдет и не даст прохода, то просто рухнет перед ним же, потому что у него попросту нет лишних физических сил даже на то, чтобы нормально стоять на ногах. Чонгук просто хочет, чтобы его оставили в покое. Желательно, очень надолго. Желательно прямо здесь и сейчас. – Плохо выглядишь. – Спасибо, что констатируешь факт. Я учту. – Чонгук ведь не язвит, потому что сейчас ему вообще не до шуток. Ему вообще ни до кого. Тэхён так и не убрал свою руку и всё ещё крепко цепляется за чужую. Словно, если он её отпустит, то потеряет Чонгука навсегда. – Позволь помочь, я же всё вижу. Вижу, как тебе плохо. Чонгук прикрывает веки и тяжело вздыхает, потому что да, потому что плохо. Потому что сейчас он чувствует изнеможение, бессилие и дурацкую беспомощность. Потому что ему хочется прямо в холле, около двери своего родного дома, лечь на пол, свернуться калачиком, закрыть веки и уснуть. Желательно – навсегда. Он стискивает зубы очень крепко, внутри злясь на себя, на Тэхёна и вообще на всю эту идиотскую ситуацию. Сжимает крепко кулаки и, кажется, тратит на это свои последние силы. Его сейчас раздражает абсолютно всё. Потому что когда кто-то видит твою беспомощность – этим легко можно воспользоваться в собственных целях и ради своей выгоды. А Тэхён уже пять лет назад видел его таким – слабым. И не воспользовался этой самой выгодой, не высмеял, не пустил слухи. Потому что любит. Чонгук еле стоит, свободной рукой опираясь о стену, Тэхён это видит и ему это не нравится. Ещё он видит, как часто вздымается его грудь от тяжёлого дыхания и выступившую влагу на лбу. Руку всё ещё не отпускает, а Чонгук и не пытается её вырвать. – Впустишь? – Тэхён понимает, что сейчас самым лучшим решением будет вернуться в квартиру и просто позаботиться о другом человеке, который в этом нуждается, но настырно всем своим видом показывает, что справляется. Хотя на деле видно, что нет. Чонгука всё это бесит, он уже давно в душе сам себе признался, что нуждается в поддержке, но не в такой, как Тэхён. Он его раздражает и сам раздражается от того, как заботливо тот на него смотрит. В чужих глазах читает "Я буду рядом, позабочусь о тебе, ты только не прогоняй". А ведь очень хочется, но с другой стороны всё внутри горит от того, что без Тэхёна сейчас никак и станет намного хуже, если он уйдет. Намного. И когда это противоречивость стала смыслом его жизни? Перестав перемалывать все за и против, Чонгук отходит в сторону, убирает свою руку с чужой, поворачивается к Тэхёну спиной, чтобы набрать код на двери. А после отходит от неё немного и приглашает жестом войти внутрь, не думая, что это плохая идея. Тэхён стоит, ничего не предпринимая и колеблется, долго думая над тем, чтобы зайти или оставить человека в покое. Сам ведь добавился этого, изначально приехав сюда. Теперь для трусости нет места. После того, как Тэхён переступает порог чонгукова дома, идя следом за ним, в квартире очень плавно включается приглушённый свет по всему периметру коридора. Чонгук идёт очень медленно, вяло передвигая ноги, и безумно мечтает дойти до дивана и рухнуть на него как можно скорее. Тэхён садится рядом на корточки около мягкой мебели, тихо наблюдая, как Чонгук сбрасывает с ног тапочки и пытается устроиться поудобнее на диване. Так же тихо он перемалывает в голове вопросы, как их задать и что сказать. Чонгуку плохо и это факт. И Чонгуку плохо настолько, что ему, кажется, плевать сейчас на то, что случилось между ними в тот вечер. – Я хочу спать, – беспокоиться о том, что совершенно чужой человек находится сейчас в твоей квартире – самое неважное и бесполезное занятие, – а ты можешь делать, что хочешь. – Чонгуку не то, чтобы всё равно, просто он устал и действительно хочет выспаться хоть немного. На услышанное Тэхён молчит, как всегда долго подбирая правильные слова, которые сейчас вообще не нужны. Сейчас нужно просто побыть рядом и дать понять, что всё будет хорошо? Так и не решившись дать ответ, он подпирает руками подборок, наблюдая, как Чонгук засыпает. Доставать и задавать миллион вопросов о его самочувствии и ещё о чем-то – не нужно. – Я буду рядом. – Шепчет Тэхён, а Чонгук в этом даже не сомневается. Наблюдать за человеком, которого так сильно любишь и оберегать его сон – одно из невероятнейших чувств. Тэхён сдерживает и отдергивает себя, когда рука невольно тянется, чтобы поправить упавшую на глаза прядь. Ему невыносимо сильно хочется прикоснуться к любимому лицу, провести кончиками пальцев по чужим губам, которые изрядно обветрились, по ровному носу, разгладить нахмуренные брови, поцеловать залёгшие круги под глазами. Чертовски хочется обнять и почувствовать тепло и подарить своё. И просто не рассыпаться от того, что прямо сейчас Чонгук кажется таким хрупким, маленьким и беззащитным. Ребёнком, которого хочется оберегать и всегда быть рядом. Только вот проблема в том, что Тэхён себя, кажется, немного ненавидит. Считает, что причиной такого состояния и всему бедой – стал он сам. Он просто в этом уверен, хотя Чонгук никого ни в чём не обвинял. Никогда. Только если самого себя. Неизвестно сколько сейчас времени, сколько Тэхён сидит так возле Чонгука и охраняет его сон. Потому что самое главное, что сейчас может быть для него – размеренное дыхание, слегка подрагивающие ресницы, полуоткрытые губы, мягкие волосы, к которым так сильно хочется прикоснуться. Тэхёну бы сейчас любоваться, но вместо этого, он просто прислушивается к чужому дыханию, чтобы попробовать начать дышать с ним в унисон. Тэхён накрывает Чонгука тёплым пледом, который успел немного сползти, и больше не в силах себя сдерживать: прикасается к чонгуковым волосам, аккуратно убирая упавшую прядь. Проводит кончиками пальцев, очерчивая мягкую кожу на щеках и умоляет своё сердце перестать разрываться от любви, в которой не нуждаются. А в его голове лишь одни и те же слова "ты прекрасен" и "как же сильно я люблю тебя", поставленные на повтор. Как теперь с этим жить?