Стоял холодный и ясный день. Джейн рассеянно наблюдала за тем, как студенты с гулким шумом заполняют трибуны на поле для квиддича. Это был первый матч сезона: Гриффиндор против Слизерина. Джейн пришла слишком рано, и на преподавательской трибуне она была пока одна. Одетая в зимнюю мантию, укутанная шарфом и с вязаной шапкой на голове, она тем не менее дрожала. Октябрьские дожди сменились ноябрьским морозом. Вот уже несколько дней территория замка и сам замок были окутаны белоснежным покрывалом.
Джейн судорожно выдохнула, и изо рта вырвался пар. Она заметно похудела, лицо ее осунулось, под глазами залегли тени. Целую неделю она пролежала в Больничном крыле, и вот только сегодня, под предлогом предстоящего матча по квиддичу, Джейн удалось уговорить мадам Помфри отпустить ее. Для этого Джейн пришлось приложить немало усилий: хоть она и выздоровела, ее изможденный и несчастный вид продолжал вызывать беспокойство у мадам Помфри.
Но Джейн прекрасно знала, что с ней происходит. Ее съедала изнутри глубокая, мучительная тоска. Недельное бездействие и постоянное пребывание в своих мыслях только усугубили эту тоску…
Все началось с того, что ее иллюзии в отношениях с Северусом стали понемногу рассеиваться. Первые дни, после того, как она отдалась ему, они встречались каждый день, и она чувствовала себя невероятно счастливой. Потом он, ссылаясь на чрезвычайную занятость, вдруг начал увеличивать промежутки между их встречами, не появлялся в Большом зале… В те немногие вечера, что Джейн приходила к нему, он выглядел угрюмым, задумчивым и отстраненным. Тогда же Джейн вдруг начала замечать, что, когда она с ним разговаривала, искренне делясь какими-то переживаниями, на его лице мелькало что-то, похожее на отвращение, которое он тут же спешил скрыть. Это наводило ее на невесёлые мысли: он как будто терпел ее присутствие.
Однако целовал он ее также страстно, как и прежде, словно находя в этих поцелуях какое-то успокоение. Ночи, что они проводили вместе, все также были наполнены взаимной нежностью, ласками… И после этих ночей он смотрел на нее так, что она непременно начинала чувствовать себя счастливой, желанной и любимой. Все сомнения мгновенно улетучивались. Но проходил день, и она снова начинала предаваться тоске, думать о том, по-настоящему ли он ее любит или просто использует…
Это был какой-то бесконечный замкнутый круг, наполненный минутами счастья, мучительным страданием и угнетающими сомнениями. Джейн жила, как в тумане, концентрируясь только на своих внутренних переживаниях. Она проводила уроки, не находя в них ничего интересного, общалась с коллегами и студентами, не вникая ни в какие разговоры и отделываясь общими фразами. Она совсем забыла, что была на испытательном сроке и что еще недавно так боялась увольнения. Амбридж, на ее счастье, пока была сосредоточена на чем-то другом и никаких повторных проверок не проводила.
Состояние Джейн вызывало тревогу и беспокойство у окружающих. Гермиона, разговаривая с ней, не один раз замечала, что Джейн пропускает некоторые ее слова мимо ушей, спрашивает по нескольку раз об одном и том же. МакГонагалл пару раз интересовалась, все ли у Джейн в порядке и не заболела ли она.
Джейн, уверяя МакГонагалл, что она совершенно здорова, каждый раз про себя думала:
«Заболела, сильно заболела! И, кажется, надолго. Кажется, что навсегда…»
Более того, Дамблдор во время субботних отчетов так пристально вглядывался в Джейн, что даже становилось неловко. Ей казалось, что он о чем-то догадывается…
Впрочем, все это было и неудивительно…
Стоило Северусу пересечься с Джейн в Большом зале или в учительской, она вся расцветала, лицо оживлялось, глаза ее начинали сиять, а губы трогала едва сдерживаемая радостная улыбка. Северус несколько раз выговаривал ей за это. Он, в отличие от нее, всегда был на людях спокойным и холодным, нисколько не отличаясь от того себя, каким Джейн знала его прежде.
И вот к концу октября, когда в стенах замка стал явственно ощутим железный холод, что царил на улице, Джейн простудилась и действительно заболела. Проведя ночь в прохладной спальне Северуса и вернувшись рано утром в свои нетопленные комнаты, Джейн почувствовала, что ей нехорошо. Ее морозило, начинало болеть горло.
Перед уроками Джейн пошла в Больничное крыло и попросила у мадам Помфри Бодроперцовое зелье. Хоть это зелье и имело побочный эффект — три часа из ушей валил пар, но помогало оно мгновенно. Джейн стало лучше, однако ненадолго. Мало того, что через три часа у нее продолжал валить из ушей пар, так еще и лицо начало гореть, боль в горле вернулась и усилилась, появился насморк, а голова шла кругом…
Джейн с невероятным трудом закончила свой урок у третьего курса и вместо обеда пошла снова в Больничное крыло. Мадам Помфри внимательно осмотрела ее, потрогала лоб.
— На лицо — аллергическая реакция, — заключила мадам Помфри.
— Но у меня никогда не было никакой аллергии. Это зелье всегда мне помогало, — растерянно произнесла Джейн.
— Значит, это взаимодействие с другим зельем. Джейн, вы пили что-нибудь?
Мадам Помфри пытливо смотрела на Джейн в ожидании ответа. Та задумалась. Она вспомнила сладковатое зелье, которым Северус настойчиво ее поил после каждой их совместной ночи, начиная с самой первой. Неужели дело в нем? Она толком не знала, что это за зелье, поэтому в ответ на вопрос мадам Помфри она просто помотала головой.
— Знаете, Джейн, — задумчиво произнесла мадам Помфри, — обычно такой эффект дает сочетание этого зелья с тем, которое содержит корень ибиса. И самое распространенное — это Контрацептивное зелье. Такие случаи мне уже встречались.
И тут Джейн все сразу стало понятно.
— Вы пили его? — поинтересовалась мадам Помфри.
— Я… видимо, да, — промямлила Джейн, почему-то очень пораженная этим открытием.
Мадам Помфри понимающе цокнула языком.
— Простите, Джейн. Мне нужно было спросить это до того, как я дала вам зелье. Теперь я настоятельно рекомендую вам на пару дней лечь в Больничное крыло. Вам необходим постельный режим. Ваше выздоровление теперь затянется.
— Я не могу… Как же занятия?
— А вы в состоянии их проводить? Не переживайте, вас подменят. Я даже настаиваю, Джейн, чтобы вы остались здесь. Я сообщу Минерве, что вы больны. И не волнуйтесь, мы остановимся с вами на первом варианте — у вас аллергическая реакция на Бодроперцовое зелье.
— Спасибо, — Джейн благодарно посмотрела на мадам Помфри. — Хорошо, я лягу. Только… Я могу сейчас уйти на двадцать минут? У меня есть одно дело… Но я вернусь.
Как только Джейн вышла из Больничного крыла, она бросилась в подземелья. Северуса в кабинете не оказалось, и она пошла в его класс. Студенты-шестикурсники уже толпились у дверей. Джейн знала, что ее приход сюда средь бела дня Северусу не понравится, но разве она не могла не поговорить с ним?
— Что ты здесь делаешь? — предсказуемо зашипел он, увидев ее.
— Северус, я заболела.
Он пробежал глазами по ее неестественно красным щекам и остановил взгляд на легком белом дыме, что валил из ее ушей.
— И ты выпила Бодроперцевое зелье, — сразу же догадался он.
— Да. И я узнала, что ты поишь меня Контрацептивным зельем.
— И что с этого? Кто-то из нас должен был подумать о последствиях.
— Ты скрыл от меня это.
— Тебе ничего не мешало догадаться.
— Почти каждый раз ты убиваешь во мне новую жизнь.
— Только не говори мне, что ты хочешь ребенка.
— Почему бы и нет?
— Ты с ума сошла, Джейн? Это невозможно.
— Но я бы очень хотела от тебя ребенка.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Северус был немного ошеломлен. Не было еще и месяца, что они вместе, а она уже высказывает такие желания.
— Закрыли тему, — жестко произнес он. — Ты была в Больничном крыле, верно?
— Да.
— И мадам Помфри в курсе, что с тобой?
— Да. Она предложила мне пару дней полежать в Больничном крыле.
— Почему ты не пошла ко мне? Или хотя бы не сказала утром, что тебе плохо?
— Ты ведь не лекарь.
— Все равно что лекарь! Я бы мог дать тебе другое зелье, ты бы выздоровела. А теперь ты снова только и делаешь, что растрезвониваешь направо и налево о нас.
— Я ничего не говорила ей о тебе.
— Ей не составит труда догадаться!
Прозвенел колокол. Джейн готова была расплакаться.
— Иди, — холодно произнес Северус. — У меня урок.
Джейн, вытирая слезы, шла по подземелью к вестибюлю. Ее возмущало и пугало такое отношение к ней Северуса. Он так заботился о том, чтобы о них никто не знал, будто бы в этом всем было что-то постыдное и нехорошее. А что он сказал насчет ребенка? Неужели он даже не рассматривает такой возможности в будущем? И вообще… Есть ли у них это будущее?
— Джейн, почему вы не на уроке?
Джейн остановилась, как вкопанная, едва не врезавшись в вестибюле в МакГонагалл.
— Я… я заболела, — пролепетала Джейн, смахивая очередную слезу. — Мадам Помфри посоветовала мне лечь в Больничное крыло на пару дней.
— И давно мадам Помфри принимает пациентов в подземельях? — сурово поинтересовалась МакГонагалл.
Джейн растерянно всхлипнула и вдруг разрыдалась. МакГонагалл сразу смягчилась и, не задавая больше лишних вопросов, сама отвела Джейн в Больничное крыло.
Вместо пары дней Джейн пробыла в Больничном крыле целую неделю. Два дня она лежала в лихорадке, но потом быстро пошла на поправку. Мадам Помфри поила ее различными целебными настойками, с материнской заботой ухаживала за ней и следила за ее самочувствием.
В первый же день болезни Джейн в Больничное крыло заявилась Амбридж. Она деловито выспросила у мадам Помфри, действительно ли состояние Джейн требует лежания в постели. Через пару дней Амбридж пришла опять. Так как Джейн была уже в состоянии разговаривать, Амбридж уселась на стул рядом с ней и принялась заваливать ее вопросами, наподобие: «О чем вы думали, мисс Эйлер, когда пили зелье, на которое у вас аллергия?» или «Вы знаете, мисс Эйлер, что заменять вас некому? Вы, надеюсь, уже думаете, как будете наверстывать со студентами пропущенные занятия? Имейте в виду, я прослежу. И вообще у меня такое чувство, что вы забыли об испытательном сроке». Джейн спасла мадам Помфри, вежливо попросив Амбридж не беспокоить и не нервировать понапрасну ее пациента. Уходя, Амбридж как бы между прочим заметила, что в Хогвартсе не только преподаватели нуждаются в проверке на компетенцию.
Помимо Амбридж, у Джейн были и более приятные посетители. Каждый день приходила МакГонагалл, интересовалась ее здоровьем. Как-то вечером заглянули Синистра и Стебль, проболтав с выздоравливающей Джейн и мадам Помфри до самой ночи. Несколько раз в Больничное крыло заявлялись Гермиона и Джинни. Были и Фред с Джорджем.
— Что, Фред, перемирие? — болезненно улыбнулась Джейн, когда Фред с торжественным видом водрузил ей на тумбочку коробку с пирожными.
— Не понимаю, о чем вы, профессор Эйлер, — невинно произнес Фред.
А между тем, вот уже больше месяца, как он демонстративно отворачивался при встрече с ней, все еще дуясь на нее из-за попытки помешать развитию их бизнеса. Джордж тоже с ней не общался, но судя по тому, как он светился теперь от того, что они с Фредом пришли навестить Джейн, этого общения ему не хватало. Вероятно, это он и уговорил Фреда прийти в Больничное крыло…
Мадам Помфри не переставала восклицать:
— Как же вас все любят, Джейн! Все так переживают за вас, а вы как будто бы собрались умирать. Веселее, Джейн! Улыбайтесь! Вы не представляете, как важен для выздоровления хороший настрой.
Джейн почему-то сразу хотелось плакать от подобных ободряющих фраз. Да, ей было приятно внимание всех тех, кто ее навещал. Но это внимание не было ей так необходимо, как внимание того, кого она ждала днями и ночами, того, кто так и не появился за все время ее болезни…
Джейн тосковала и грезила о встрече с Северусом. Ей так хотелось его увидеть! Хотелось знать, что она ему не безразлична. Но каждый день разочарование захватывало Джейн все больше и больше. Да, секретность… Но разве он не мог придумать какой-нибудь предлог, чтобы просто прийти и увидеть ее?
И вот сегодня утром Джейн наконец-то вышла из Больничного крыла. Сидя на последнем ряду преподавательской трибуны, она нервно кусала бледные губы в ожидании прихода Северуса. Почти все преподаватели уже пришли. Студенты шумели на своих трибунах; с трибуны Слизерина доносилось какое-то пение, но Джейн даже не обратила на него внимание.
На поле под приветственные крики уже вышли две соревнующиеся команды, когда на преподавательскую трибуну поднялся Северус. Пробежав глазами занятые ряды, он увидел Джейн, в одиночестве занимающую место на последнем ряду. Он поднялся и сел рядом с ней. Джейн на миг опешила: она была уверена, что он, даже если и увидит ее, сделает вид, что не заметил, и уж тем более — не сядет рядом.
— Как ты? — тихо спросил он, быстрым взглядом окинув ее похудевшее лицо.
Как странно! Но уже от одного этого немногословного вопроса внутри Джейн все оттаяло — ему не все равно!
— Выздоровела, — прохладно ответила Джейн, с трудом держа ту твердость, на которую она настроилась до его прихода.
— Очень рад, — сказал Северус.
— Рад? — нахмурилась Джейн, смотря, как по свистку игроки в красных и зеленых мантиях взмыли в воздух.
— Джейн… Прости. Я был резок с тобой при нашем последнем разговоре…
— Дело не в этом. Я тяжело болела, а ты даже ни разу не пришел…
— Я не мог.
— Почему?
— Мадам Помфри знает, что за зелье ты пила, Джейн. Если бы я появился в Больничном крыле, пусть даже по какому-нибудь делу, она бы все сразу поняла.
Джейн ничего не ответила. Северус, видя, что она еще обижается, коснулся ее холодной руки, переплел свои пальцы с ее и опустил так, чтобы никто, кто обернулся бы на них, ничего не заметил. Джейн почувствовала, как все внутри нее наполняется любовью и нежностью, как испаряются обиды, которые она надумала за целую неделю без него… Все они — были ничто по сравнению с тем, как она по нему скучала…
— Придешь вечером? — тихо спросил Северус.
Джейн быстро глянула на него и кивнула. Он расценил это согласие как прощение.
— Ты был у Сириуса? — спросила Джейн.
Это был вопрос, который ужасно волновал ее еще до того, как она легла в Больничное крыло. Северус несколько раз со странной настойчивостью упоминал, что Дамблдор посылает его на Площадь Гриммо по какому-то чрезвычайно важному делу. Джейн боялась встречи Северуса с Сириусом, памятуя еще их летний конфликт, и в то же время с нетерпением ждала новостей о том, как дела у Сириуса.
— Нет, не был, — глухо ответил Северус, слегка сжав ей при этом руку.
— Почему? Ты же говорил, что Дамблдор…
— Дамблдор передумал.
Джейн озадаченно взглянула на Северуса, тот смотрел в сторону.
— Ну, по крайней мере, мне теперь не придется переживать, что вы подеретесь снова, — слегка улыбнулась Джейн.
Она рассеянно слушала, как Ли Джордан комментирует происходящее на поле, чувствуя невероятное упоение от того, что Северус сидел рядом с ней, держал ее за руку, согревая ее холодные пальцы, излечивая ее страдавшее так долго сердце…
— Отличный бладжер Джорджа Уизли, точно в голову Монтегю, — вещал Ли, сидящий на первом ряду преподавательской трибуны и контролируемый МакГонагалл, — Монтегю выпускает квоффл, мяч у Кэти Белл… гриффиндорка Кэти Белл продвигается с мячом, пас назад Алисии Спиннет…
Только сейчас Джейн обратила внимание на пение, крики и улюлюканье, доносящиеся со стороны зелено-серебряной секции слизеринских болельщиков. Ли Джордан на минуту замолкнул, и Джейн ясно различила слова песни:
Рональд Уизли — наш король,
Рональд Уизли — наш герой,
Перед кольцами дырой
Так всегда и стой!
Квоффл Рон поймать не может,
Победить он нам поможет,
На помойке он родился,
Слизерину пригодился.
Северус вдруг громко фыркнул, снова сжав Джейн руку. На его лице явственно читались злость и гнев.
— Совершенные идиоты! — заключил Северус, с раздражением глядя на трибуну своего факультета, надрывающуюся в повторном куплете.
— Может, их стоит успокоить?
— Зачем? Хотят выглядеть завистливыми глупцами — пожалуйста.
— А как чувствует себя Рон Уизли — все равно?
Северус сделал вид, что не услышал ее вопроса.
— Наверняка сочинял твой брат, — сказал он.
— Что неудивительно, — усмехнулась Джейн; она нашла глазами зеленую фигурку Драко, который кружился неподалеку от гриффиндорских колец и Рона, пропустившего в эту секунду очередной мяч.
Джейн и Северус молча наблюдали за игрой. Рон продолжал пропускать мячи, а слизеринцы орали все громче и громче. На Северуса начали оглядываться другие преподаватели, видимо, ожидая от него каких-то действий. Ему пришлось отпустить руку Джейн и отодвинуться от нее. Джейн, в свою очередь, чувствовала некоторую неловкость от укоризненных взглядов, направленных на Северуса.
— Попробуй что-нибудь сделать, Северус, ты ведь их декан, — умоляюще произнесла Джейн.
Северус бросил на нее недовольный взгляд, но потом вдруг смягчился и сказал:
— Ладно, я попробую.
Он поднялся на ноги и направился вниз с трибуны.
Джейн снова отыскала глазами Драко, который теперь летал вокруг поля, высматривая золотой снитч. Не прошло и пары минут, как он вдруг резко спикировал вниз и понесся, ускоряясь, к подножию колец Слизерина. С другой стороны поля в эту же сторону рванула фигурка в красной мантии — Гарри. По трибунам прокатились взволнованные крики. У Джейн перехватило дыхание. Кто поймает снитч? Болела, она, безусловно, за Гарри и Гриффиндор.
Гарри поравнялся с Драко, и теперь они летели бок о бок. Гарри начал чуть-чуть обгонять Драко, секунда, и он схватил снитч, победно взмыв вверх и подняв над собой руку, в которой был зажат сверкающий золотой мячик.
Джейн, довольно улыбаясь, смотрела на взорвавшуюся ликующими криками и аплодисментами трибуну Гриффиндора. Не отставали студенты и других факультетов, кроме слизеринцев, которые наконец-то перестали петь свою отвратительную песню и с траурными лицами поглядывали на победителей.
Неожиданно раздался пронзительный свисток мадам Трюк, по трибунам прокатились возмущенные крики. Джейн кинула тревожный взгляд на поле: Гарри лежал на земле, недалеко от преподавательской трибуны, а его метла валялась в нескольких футах от него. Приземлившая рядом Анджелина помогла ему подняться. Джейн облегченно выдохнула, увидев, что с Гарри все в порядке.
Мадам Трюк выговаривала что-то Крэббу. Вокруг Гарри потихоньку собралась его команда, недалеко от них что-то делал Драко, но Джейн уже не смотрела в эту сторону. Она искала глазами Северуса...
И снова пронзительный свист, вопли трибун заставили Джейн перевести взгляд на поле. Она подскочила с места, увидев, что Гарри и Джордж, повалив на землю Драко, бьют его кулаками в лицо и в живот.
Джейн бросилась вниз. Когда она спустилась на поле, Гарри и Джордж уже шли в сторону выхода с поля, понуро опустив головы. Драко сидел на земле, вытирая рукавом кровь, что обильно лилась у него из носа. Когда Джейн приблизилась к собравшейся вокруг него толпе, она услышала голос Фреда, прорычавшего кому-то:
— Он оскорбил нашу семью. И мать Гарри.
Джейн увидела Северуса — Фред отвечал ему.
— И вы решили на этом основании устроить магловский мордобой? — вкрадчиво поинтересовался Северус; выглядел он еще более раздраженным, чем когда уходил с преподавательской трибуны успокаивать студентов своего факультета.
— Не вам об этом спрашивать! — грубо и с явным подтекстом ответил Фред. — Будь моя воля, я бы выбил Малфою все зубы!
Северус пробежал задумчивым взглядом по его красному от злости лицу, никак не отреагировал на грубость и приблизился к Драко, которого мадам Трюк уже подняла на ноги.
— Я отведу мистера Малфоя в Больничное крыло.
Судя по суровому выражению лица Северуса, Драко предстоял не самый радостный разговор по дороге в Больничное крыло.
***
— Фред! Джордж! — Джейн нагнала близнецов на лестнице после ужина.
Она завела их в ближайший коридор. У обоих были мрачные, хмурые лица. У Джорджа к тому же вспухла разбитая губа.
— Ну, как вы? — спросила Джейн; она уже знала от МакГонагалл, что вышел новый Декрет, и Амбридж запретила и им, и Гарри участвовать в соревнованиях по квиддичу.
— А сама как думаешь? — угрюмо поинтересовался Фред.
— «Отныне генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении наказаний, санкций, а также лишении привилегий…», — продекламировал Джордж приторным голоском Амбридж. — Тьфу! Эта жаба запретила нам играть. Навсегда!
— А тебе, Фред, совершенно ни за что, — покачала головой Джейн.
— Да пошла она, — поморщился тот.
— Малфою, говорят, даже ничего не было, — сказал Джордж. — Как всегда этот гад вывернулся. Жаль, мы с Гарри не успели отделать его получше! Что-то он слишком бодренький…
— Если он мне подвернется где-нибудь в ближайшее время, я за себя не отвечаю, — Фред сжал руки в кулаки, как будто был уверен, что Драко вот-вот вывернет из-за угла. — И Снейп еще привязался ко мне на поле. Благо потом заткнулся, понял мой намек…
— А вы знаете? — вырвалось у Джейн.
— Что они с Сириусом подрались летом? Да, — мрачно кивнул Фред. — Сириус проговорился… Еще перед нашим отъездом.
— Сириус сам на него напал, — многозначительно заметила Джейн.
— Из-за тебя, — кивнул Фред, и Джейн покраснела.
— В общем, все меньше остается причин, по которым мы до сих пор здесь, — заключил Джордж, дабы перевести тему.
— Скоро наше терпение лопнет, — хмыкнул Фред.
— Тебя там Амбридж еще не увольняет, Джейн? — поинтересовался Джордж.
— Нет, но думаю, что очень скоро меня ждет повторная проверка, — вздохнула она.
Когда девушка прощалась с близнецами, на душе у нее был неприятный осадок. И связан он был в первую очередь с тем, что и Малфой, и Снейп, которых так недолюбливали близнецы, имели непосредственное отношение к ней. Она с ужасом представила, что сказали бы Фред и Джордж, особенно Джордж, узнай они, что Драко ее сводный брат, а Снейп — любовник.
«Нет, Северус прав, — подумала Джейн, — о нас лучше никому не знать».
***
Северус выглядел не счастливее близнецов, когда в десять часов Джейн пришла к нему в комнаты. Не успела она сказать и слова, как он уже притянул ее к себе и заключил в объятия. Он прерывисто дышал, касаясь губами ее макушки, вдыхая запах ее волос, проводя руками по ее плечам и спине…
— Северус… — радостно выдохнула Джейн, крепче прижимаясь к нему и с восторгом ощущая тепло такого родного ей мужского тела. — Эта неделя была для меня мукой…
Он запустил руку в волосы на ее затылке, заставил запрокинуть голову и впился долгим поцелуем в губы. По ее телу пробежала приятная дрожь, и сердце сладко заныло… Как же она скучала! Как невыносимо мучительно было то время, что она его не видела, не целовала, не касалась…
— Я люблю тебя… — прошептала она, посмотрев на Северуса тоскливым взглядом.
Но встретившись с ним глазами, она чуть не отпрянула от испуга. Никогда еще у него не было такого живого и вместе с тем разбитого взгляда. Только сейчас она заметила, насколько усталым и эмоционально изможденным он выглядел. Казалось, что за неделю, которую они не виделись, он похудел не меньше нее. Он смотрел на нее с глубокой нежностью и болезненной тоской.
— Что с тобой, Северус? — встревоженно спросила она, чуть отстраняясь и с беспокойством оглядывая его бледное лицо.
— Ничего, — попытался улыбнуться он.
— Я же все вижу… Что случилось?
Северус глубоко вздохнул, ненадолго задумался, потом взял Джейн за руку и провел в комнату. Он усадил ее на диван и устало опустился рядом.
— Ты выглядишь так, словно тоже болел целую неделю, — сказала Джейн, не отрывая от него глаз.
— Все равно что, — болезненно усмехнулся он, откидываясь на мягкую спинку дивана и прикрывая глаза. — Сегодняшний день доконал меня окончательно.
— Это как в тот раз? Да? — допытывалась Джейн.
— Нет… Совсем другое. Это легилименция… Вспомни себя. Мне просто нужно немного отойти… Необходимое зелье я уже выпил.
— Легилименция? Ты был у Волан… Сам-Знаешь-Кого?
— Вернулся полчаса назад.
— Зачем он применял к тебе легилименцию?
— Проверка… — снова усмехнулся Северус. — Давно было уже пора. Он все тянул…
— И что, Северус… — Джейн с силой сжала ему руку. — Что?
— Жив, как видишь.
— Он не узнал что-нибудь?
Северус снисходительно оглядел взволнованное лицо Джейн.
— Ничего не узнал. Но мне пришлось бросить все силы на окклюменцию. Это ужасно вымотало меня… День и без того был не из легких…
— То есть ничего страшного?
— Ничего страшного, Джейн. Не переживай так.
Джейн облегченно выдохнула и слегка улыбнулась. Но его взгляд и его осунувшееся лицо все равно не давали покоя. Она видела, что он был не в состоянии закрыть от нее свое истерзанное пытками Темного Лорда сознание, что любые оттенки чувств отражались в его глазах и в выражении лица… На нее он смотрел с каким-то странным сострадательным умилением, которое она никогда еще за ним не замечала.
— Ты точно выздоровела? — спросил Северус. — Выглядишь очень плохо.
— Думаю, что ненамного хуже, чем ты, — покачала головой Джейн. — Ты сказал, что нелегкий день… Из-за Драко?
— И из-за Драко тоже, — кивнул Северус.
— А правда, что ему ничего не было? — поинтересовалась Джейн.
— Я с ним поговорил… И без всяких снисхождений, — вздохнул Северус. — В итоге, кажется, я окончательно потерял его доверие.
— Он ведь и лично тебя задел, — заметила Джейн.
— Да, именно, — невозмутимо кивнул Северус. — И ему еще повезло, что я не знаю, в каком точно контексте он упоминал Лили.
— Ты любил ее…
Глаза Северуса мгновенно потемнели. И так изменилось его лицо в эту минуту, что Джейн снова испугалась. Внутренняя боль, отразившаяся в выражении его лица, до ужаса напоминала помешательство, сумасшествие…
— Да, любил… — проговорил он, уже смотря не на Джейн, а куда-то прямо, в одну точку. — Любил… И долго думал, что люблю... Только недавно я понял, что эта любовь превратилась в безумие… Что это и не любовь вовсе, а болезнь! Чувство вины, необходимость ее искупления, долг… А самое главное — месть!
— Я не понимаю… — испуганно пролепетала Джейн.
— Ты не понимаешь… А между тем именно благодаря тебе я прозрел. Я понял, что все, к чему я стремился — все напрасно, все зря! Она предпочла мне другого тогда — не осталась бы со мной и сейчас… Это были лишь жалкие надежды… Иллюзии! Теперь у меня есть шанс… Пойти своим путем, насладиться тем, что обычно называют словом «счастье»… Пусть все не вовремя… Пусть сложно… Пусть огромный риск… Но это то, что не даст потерять себя, не потонуть во мгле…
— Северус… — прошептала Джейн, чуть не плача от отчаяния. — Я не понимаю, о чем ты говоришь!
Северус перевел на нее взгляд. Его лицо, как будто бы прояснилось, но глаза блестели как у безумца. Он схватил ее за руки, крепко сжал.
— Лили… — прошептал он, смотря в ее испуганные глаза. — Ее имя — пароль от моей комнаты… Вечное напоминание о долге. О том, что я должен отомстить! Ты как никто должна это понять … Я умолял его пощадить ее, Джейн… Но он убил ее! И плевать я хотел, что она сама отдала жизнь за сына… Он виноват в ее смерти… Я виноват… Поэтому я несвободен. Я скован цепями по рукам и ногам и много лет несу это бремя…
— Ты пугаешь меня, Северус…
Джейн была в смятении, и ей казалось, что у Северуса нервное расстройство, бред… Она очень плохо понимала, о чем он говорил, что именно имел в виду…
— Я боюсь погубить тебя, Джейн! — сказал Северус, встряхнув ее руки. — Навлечь беду… Со мной у тебя нет будущего… Возможно, лучшим для тебя было принять предложение Блэка…
— Что? Нет! Не правда, — запротестовала Джейн. — Я не люблю его. Я люблю тебя! Я могу быть счастлива только с тобой…
— А ты счастлива? — не поверил Северус. — Разве ты счастлива, Джейн?
— Да…
— За этот месяц ты сильно изменилась. Особенно внешне… Ты угасаешь.
— Это все после болезни…
— Думаю, что причиной не только болезнь.
— Если я буду чуть-чуть чаще тебя видеть, все наладится… Я просто… Не могу без тебя… Ты уже меня погубил, Северус! К чему все это? Мне все равно, есть ли у нас будущее. Главное — есть настоящее! Давай насладимся им…
Северус глубоко вздохнул, обнял Джейн и привлек к себе на грудь. Она тихо плакала, уткнувшись лицом в черную ткань его мантии.
— Ты знаешь пароль… — прошептал он ей на ухо. — Можешь приходить хоть каждый день… Только будь осторожна…
Она крепче прижалась к нему, и он ласково поцеловал ее в висок.
Это был конец ее сомнениям и страданиям, она чувствовала это. Теперь он всецело принадлежал ей, а она — принадлежала ему.
