Бессонница

Снова ночь. В окно маленькой хижины врывались слабые порывы тёплого летнего ветра, тревожа лёгкие, как пух, занавески, из-за которых поблёскивал огромный диск луны. Гул сверчков уже не мешал, - это стало чем-то обыденным, неотъемлемым от той мрачной атмосферы, которая нависала с каждым заходом солнца, - хотя раньше он до чёртиков раздражал. Но на то была причина, а сейчас... Лаггер глядел в окно, сквозь занавески, будто чего-то ждал. Под глазами образовались огромные синяки от недосыпа, которые даже в темноте были хорошо различимы на чрезмерно бледной коже, но не хотел смыкать глаз. Хотя, скорее не мог - даже налившиеся свинцом веки не давали погрузиться в когда-то такой сладкий и спокойный сон, который превратился в кошмар. Всё бы ничего, но этот кошмар был реален. - Эй, Яр, давай дойдём до той расщелины? Вдруг найдём чего полезного. - Давай лучше завтра. Я жутко устал, - голубоглазый парень смачно зевнул, уже собираясь войти в дом. - Ну Я-яр, это же недалеко. Ну побудешь на ногах десяток минут, не умрёшь же, - юноша с красной повязкой на голове, которая почти не защищала от длинных угольно-чёрных волос, постоянно норовивших попасть в глаза, задорно посмотрел на своего приятеля и уже тянул того за локоть в нужную сторону. - Ладно уж, неугомонный ты мой. Только завтра ты дашь мне отоспаться, - Ярослав с улыбкой взъерошил непослушные волосы парня, который смущённо улыбнулся. Стоило Лаггеру вспомнить эти последние счастливые минуты, как слёзы сами по себе наворачивались на глаза. Рука непроизвольно сжала пыльную простыню двуспальной кровати, ноги дрогнули и подтянулись к телу. Взор уже не был обращён в окно - веки сомкнулись, выпустив две капельки, упавшие на постель. Лаггер притянул к себе подушку и втянул сладкий запах, такой родной и когда-то успокаивающий, но сейчас вызывающий новые потоки горьких слёз, насквозь пропитавших ткань. В комнате вновь раздались тихие всхлипы. Словно услышав их, гул сверчков притих, а ветер перестал трепать занавески. Луна внезапно спряталась за тучкой, погрузив помещение в кромешную тьму. Андрей сжался в комочек и чуть ли не душил себя подушкой, прижимая к себе последнее, что сохранило хоть что-то от любимого человека. Больше всего на свете ему хотелось оказаться в крепких объятьях, почувствовать тепло родного тела, услышать нежный голос, который неразборчиво будет шептать что-то приятное, успокаивающее, обнять в ответ и никогда-никогда не выпускать... Он отдал бы всё, лишь бы ещё хоть на секунду увидеть эти родные и глубокие голубые глаза, нежную улыбку и лёгкий румянец... Двое парней подошли к расщелине, взявшись за руки, и заглянули вниз. В нескольких десятках метрах плескалась мелкая речушка, зигзагом делившая землю на две половины. - Смотри! - Лаггер указал пальцем куда-то вниз. Ярослав проследил и обнаружил жёлтенькое поблёскивание, а чуть ниже бирюзовое. - Золото и... Алмазы?! - от прежней усталости не осталось и следа. Лаггер с улыбкой наблюдал за реакцией парня, совершенно не замечая глухой топот сзади с едва различимым рычанием. - Зачем... Зачем я заставил его пойти...туда... - он уже не пытался сдерживаться, чуть ли не захлёбываясь в собственных слезах. Лаггер не мог смириться с тем, что именно из-за него погиб самый дорогой, самый любимый человек на всём белом свете. Андрей слишком поздно заметил зелёное существо, уже начавшее увеличиваться в размерах. Не успев во время среагировать, парочку отбросило мощным взрывом чуть ли не в саму расщелину. Земля затрещала, а потом вовсе посыпалась вниз вперемешку с камнями. Ярослав почувствовал, как под ним всё пришло в движение, и из последних сил бросился вперёд, успев зацепиться за край скалы. Но и эта опора начала обваливаться, как в последний момент крепкая рука сжалась на его запястье. - Я держу! - черноволосый одной рукой держал парня, а другой старался понадёжнее зацепиться за землю. Внутри всё похолодело, когда поверхность завибрировала и показала первые трещины. Ярослав с тревогой посмотрел на трещавшую по швам землю и изо всех сил старающегося его удержать Лаггера, приняв судьбоносное решение. Андрей не понимал, почему голубоглазый начал искренне и как-то жалобно улыбаться. Еле заметные слёзы поблёскивали в уголках глаз, как парень одними губами прошептал: - Прощай, любимый. Лаггер расширил глаза от ужаса и только понял, что Мистик расслабился и больше не сжимал его запястье. Рука выскользнула из тонких пальцев, и голубоглазый скрылся в бурлящей речке. Хоть и прошло четыре дня, но эти события только ярче вырисовывались в памяти. Эти добрые голубые глаза не давали ему заснуть, эта искренняя улыбка когда-то бросала в дрожь, но сейчас вызывала лишь слёзы. Лаггер не понял, как уже наступило утро - мягкий свет из окна становился всё ярче и ярче. Парень заставил себя успокоиться и повернулся к свету, почувствовав необычайную лёгкость во всём теле. Внезапно короткая вспышка ослепила его, а после произошло что-то странное. Перед ним леветировал слабо светящийся человек. Сзади виднелись белоснежные крылья - Андрей протёр глаза, надеясь, что это всего лишь видение, но тот не исчез. Внимательно вглядевшись в очертания лица, он узнал Мистика, который с таким же нежным взглядом молча смотрел на него. Казалось, что он сейчас заплачет - дрогнувшие уголки губ только подтверждали догадку. - Яр?.. - осипшим голосом прошептал Лаггер, медленно поднимаясь с кровати. Парень молча кивнул и как-то с грустью посмотрел на него. - Я что... Умер? - Андрей посмотрел назад и увидел самого себя - он также сжимал подушку, но уже не подавал признаков жизни. Просто не дышал. - Мне очень жаль. Из-за меня ты... - но Лаггер не дал ему договорить, притянув к себе и заключив в крепкие объятия. Мистик неуверенно обнял свою вторую половинку и почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Андрей вдохнул сладкий запах, окончательно убеждаясь, что это не глюки. Они простояли так несколько минут. Черноволосый почувствовал странную тяжесть на спине и почему-то был уверен, что это такие же белоснежные крылья. Хотя, он даже не зацикливался на этом - сейчас было важно совершенно другое. Он нехотя ослабил хватку и с особой нежностью прикоснулся губами к невероятно мягкой с лёгким румянцем щеке. - А мне не жаль.