***
Как выяснилось позже, Питер в буквальном смысле, вырвал Старка из рук смерти. Эти навороченные пушки стреляли не обычными снарядами, как можно было подумать, а смесью какого-то газа и электричества. Как только эта пуля прикасалась к чему-либо, она выпускала из себя эту гремучую смесь, которая, похоже, была рассчитана именно на Железного Человека — мощнейший заряд тока выводил из строя все системы, а газ, которому теперь не составляло труда проникнуть внутрь костюма, с отключенной фильтрацией воздуха, вырубал самого Тони. Спасло только то, что Паркер успел снять с него маску, вследствие чего вещество просто испарилось, т.к. было рассчитано на замкнутое пространство, до того, как Старк успел вдохнуть смертельную дозу. По итогу, Тони имел лишь несерьёзное химическое отравление, так что ему даже не пришлось ночевать в медицинском отделении. Но удручало то, что вся эта операция оказалась напрасной — их элементарно надули. Очевидно, эта шайка хотела лишь заполучить костюм Железного Человека, причём в целости и сохранности, для того и была придумана вся эта схема с фальшивым оборудованием, слабой охраной и навороченным оружием. Им ещё предстояло найти тех, кто реально за этим стоит, но это уже было не так важно для Питера. Куда значимее были те факты, что ему удалось спасти Тони Старка, и что тот его поцеловал. Поцеловал, мать твою! Как это интерпретировать, Питер решительно не знал. Они ещё ни разу не говорили об этом — не было времени. Сначала был осмотр Тони и выведение химии из его организма, а когда его отпустили, было уже слишком поздно, и оба порядком устали. Так что когда Старк вышел из палаты, он просто устало улыбнулся Питеру, слабо, как бы ободряюще похлопал того по плечу и отправился в свою комнату. Паркеру ничего не оставалось, как последовать его примеру. Как ни странно, он не терзал себя вопросами перед сном, потому как стоило его голове коснуться подушки, он сразу провалился в сон. Сейчас же, когда было уже позднее утро и Питер уже успел позавтракать, снова назрел вопрос: «Зачем Тони это сделал?». У Паркера было несколько вариантов. Первый гласил, что Тони не отдавал отчёт своим действием, так как надышался газом. Но, если подумать, тот не выглядел как человек, который раскаивается в своём поступке. Второй вариант ушёл не далеко от первого — Старк вообще не помнит, что они целовались. На это у Питера контраргументов не было. Третий, совсем уж глупый, но тоже имеющий право на существование, был самым, на взгляд Паркера, унизительным и наихудшим из всех возможных — Тони сделал это только для того, чтобы успокоить его. Хотя, довольно странный метод успокоения. И, наконец, последний, и самый оптимистичный — он просто захотел этого. Захотел и сделал. Но в него верилось меньше всего. Варианты вариантами, а как начинать разговор было совершенно неясно. Спросить лоб в лоб: «Привет, как ты? Слушай, помнишь, когда ты вчера чуть не умер, ты поцеловал меня, что это значит?» Нет, явно не канает. Устав от этих размышлений, не дающих ничего, кроме нарастающей паники, Питер решил пустить всё на самотёк. Узнав от Пятницы, что Тони сейчас на кухне, он взял из шкафа первые попавшиеся вещи, переоделся, но был настолько задумчив, что даже не посмотрел на себя в зеркало, ни говоря уж ничего о том, что на голове творился полный кавардак, решительно вздохнул и направился прямиком туда.***
Тони, ровно как и Питер, провёл ночь в спокойном восстанавливающем сне, так что под утро он уже почти не чувствовал отголосков вчерашнего отравления, только немного покалывало в висках, а теперь настала и его очередь задаться вопросами. Что. Ему. Теперь. Чёрт. Побери. Делать?! «Браво Старк, просто браво. Ты, фактически, признался подростку(!) в своих чувствах. Что теперь, затащишь в постель того, кто в сыновья тебе годится?», противный внутренний голос неимоверно бесил тем, что говорил чистую правду. Да и к тому же, далеко не факт, что его получится затащить в постель, даже если захочется. То, что он вчера не оттолкнул его, ещё ни о чём не говорит. Да мальчик был в шоке, в полном ужасе, вот и не успел ничего сделать. Хотя было в его взгляде что-то, когда Тони прервался, что говорило о том, что он хотел продолжения, и очень хотел. Но Тони просто не мог пойти на поводу у своих желаний и нарушить все мыслимые и немыслимые принципы, даже при том, что их наличием он никогда не отличался. Спустя почти час душевных скитаний, Старк решил для себя что вечером найдёт Питера и постарается сначала просто поговорить с ним, но что говорить он так и не надумал. Решив выпить вторую чашку кофе, чтобы окончательно взбодриться, он пошёл на кухню. «Хорошо хоть нет никого, подумаю в одиночестве», — подумал он, ставя кофеварку на плиту, но его планы нарушил до боли знакомый голос. — Доброе утро, Мистер Старк. Я вижу, Вам уже лучше? — Тони обернулся, да так и завис, едва ли не с открытым ртом, увидев Питера. Тот был одет в максимально обтягивающие джинсы, которые настолько сильно облегали тело, что невольно возник вопрос: «а ему не больно?». Футболка была под стать джинсам — визуально если не на три, то точно на размер меньше, чем полагается. Не говоря о том, даже о том, как выгодно смотрелось его поджарое тело в ней, внимание привлекало другое — соски настолько сильно выпирали, что это было, по меньшей мере, просто неприлично. Его одежда облегала даже сильнее, чем форма Человека-паука. И весь этот сплошной секс дополняла причёска, точнее её полное отсутствие. Не было привычной укладки, и волосы лежали на голове как попало. Но, почему-то, это казалось Тони настолько эротично, эстетично и уместно, что ему стоило огромнейших усилий заставить себя прекратить облизывать Питера взглядом и ответить на его вопрос, который он чудом не забыл. — До, кхм, доброе. Да, спасибо доктору. И тебе, разумеется, — на этих словах Старк совершенно искренне и тепло улыбнулся, смотря Питеру прямо в глаза, от чего тот мгновенно покраснел и зарделся, — нет, я серьёзно, ты большой молодец, если бы не ты, я бы, наверное, был в рабстве. Ну, или мёртв, как минимум, — он как-то вымученно попытался выдать подобие смешка, но понял, что эта шутка была неуместной, и лишь ещё больше накалила обстановку — прости, не смешно. А как ты вообще понял, что это ловушка? — Просто присмотрелся к крыше, заметил небольшую площадь, где был другой материал, ну и, — от волнения он, сам того не осознавая, закусил нижнюю губу и попытался собраться с мыслями, — слушайте, вообще-то я хотел поговорить о том, что ещё произошло вчера и извиниться. — Извиниться? За что? — « Блять, он хоть сам понимает, насколько пиздецки соблазнительно сейчас выглядит? Ещё и губу закусил…» — Ну, за то, что сорвался вчера, ещё и поцелуй… Вы же это только чтобы утешить, да? — он выжидающе уставился своими прекрасными темно-карими глазами прямо на Тони, рукой теребя воротник своей футболки. Вся краска уже отлила с его лица, сейчас он был едва ли не мертвецки бледным. Старку сейчас сложно было думать, не то, что анализировать какие эмоции сейчас испытывает Питер. Страх — однозначно. Надежду — возможно, но на что? Пока в голове у Тони шел этот активный мыслительный процесс, Паркер машинально запустил руку в волосы, очевидно? его напрягало затянувшееся молчание, и попытался соорудить подобие причёски. Это было последней каплей. Старк мог держаться, когда Питер случайно его касался, мог держаться, когда тот, в процессе планирования операции, например, или просто задумавшись, закусывал губы, когда видел его в обтягивающей форме, или, что ещё хуже, без неё, но когда тот стоял и спрашивал об их вчерашнем поцелуе, такой невероятно сексуальный и с рукой в волосах, у Тони просто сорвало крышу. Он мигом преодолел расстояние между ними, резко одёрнув руку Питера от его головы и сжав своей, второй рукой притянул его за талию и поцеловал. Снова. Только на сей раз, это было не так целомудренно, как до этого. Сейчас Тони настойчиво вторгался языком в рот Питера, вылизывая его изнутри, а когда он почувствовал, что ему начали отвечать, у него чуть ноги от радости не подкосились. Все мысли Старка о неправильности происходящего помахали ему ручкой и сказали «пока-пока!». Ну как можно думать о каких-то там принципах, когда они стоят так близко и целуются? Когда Питер так ахуенно стонет ему в рот, прикусывая губы Тони, а левой рукой шарит по телу, кажется, что ничего важнее уже быть не может. Никто не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем они смогли оторваться друг от друга. Может быть секунда, а может целая вечность, но воздуха стало не хватать катастрофически. — Может, мы уйдём с кухни, чтобы хотя бы на этот раз нам никто не помешал? — Тони пытался говорить спокойным голосом, но из-за напрочь сбившегося дыхания, получилось, по крайней мере, как показалось Питеру, максимально пошло и возбуждающе, хотя больше возбудиться было уже некуда — чертовы джинсы, надо было смотреть, что он надевает, чертовски сильно сдавливали стоящий член, создавая неприятные ощущения. — Ээ, да М-мистер Старк, конечно, давайте пойдёмте в эм, мою спальню, она вроде и близко, и быть там никого не должно, — сам не понимая, зачем он несёт эту чепуху, Питер покраснел ещё больше, хотя, казалось, что больше уже просто некуда. Целоваться то они целовались, но как теперь общаться, он не представлял совершенно. А то, что сейчас они пойдут заниматься сексом (по крайней мере, он надеялся) в его спальне, на его кровати, где он так часто дрочил на Тони (в момент, когда он это понял, у него покраснели даже кончики ушей), уверенности в диалоге явно не прибавляло. А когда Старк неожиданно громко рассмеялся из-за его фразы, Паркеру показалось, что он прямо тут и помрёт. От стыда. — Господи, Питер, не делай так больше, если не хочешь, чтобы я умер от смеха. Какой к чёрту «Мистер Старк»? Ты меня ещё Железным Человеком назови. Никаких Мистер, только Тони, и это приказ! — Понял, Мис, ой, то есть, окей, Тони, — когда Питер договорил эту фразу, он еще раз сорвал с губ Тони такой желанный поцелуй, и за руку потащил его из кухни, захватив с собой шоколад, лежащей на столе. Стоило им войти в комнату, как Паркер прижал Тони к стене, отбросив, уже не пойми зачем, взятую плитку куда-то в сторону стола, стаскивая с него одежду и целуя обнажившуюся кожу. Первой под раздачу пошла шея — стоило Питеру расстегнуть, с большим трудом, надо заметить, верхние пуговицы рубашки Тони дрожащими пальцами, как он сразу впился в неё поцелуями-укусами. Так, пока рубашка не оказалась полностью снята (зачёркнуто) разорвана, на шее Старка красовались несколько огромных алых засосов, и бесчисленное количество укусов поменьше. Паркер сделал шаг назад, чтобы рассмотреть свои творения, удовлетворённо хмыкнул и плавно переместил их с Тони в сторону кровати, параллельно терзая припухшие, но столь желанные, губы очередным поцелуем. Когда Старк оказался распластан на кровати, уже с полностью голым торсом, а Питер навис над ним, его действия вдруг перешли из «необузданно-страстных» в «нежные и неторопливые». Словно он понял, что теперь Тони уже никуда от него не денется, а значит, можно полноценно наслаждаться каждой секундой и никуда не спешить. Паркеру наконец удалось оторваться от губ, после чего он медленно вернулся к шее, впрочем, не задерживаясь на ней слишком долго, и спустился ниже, к груди. Он взял сосок в рот и начал покусывать его, сразу же зализывая томную боль, а рукой начал играться с другим. Послышались первые то-ли всхлипы, то-ли стоны, но ещё слишком тихие, заглушаемые самим Тони. Впрочем, это было лишь началом. Наигравшись с сосками и доведя их до каменного состояния, Питер провел влажную дорожку от груди до кубиков идеального пресса. Он практически вылизал каждый кубик, пока расстёгивал штаны и спускал нижнее бельё. Увидев член Тони, идеальный, по его скромному мнению, он как-то хищно улыбнулся, и, смотря обладателю сего великолепия прямо в глаза, обхватил головку губами. — Ч-чёёрт Питер, ты что прямо, о господи, даа, — в ответ на действия Паркера, Старк смог только простонать эту фразу и запустить руку в его волосы, так, как давно мечтал сделать. Он не пытался направить или насадить на член до упора, не пытался что-то контролировать или задавать ритм, он просто перебирал его волосы между пальцами, и от этого обоим было так непередаваемо хорошо, что темнело перед глазами, и подгибались пальцы на ногах. Как оказалось, на практике техника минета не была столь же трудной и не понятной, как в теории. Не то чтобы Питер читал об этом.… Так что довольно скоро он сам начал двигаться быстрее, и насаживаться сильнее, глубже, но при этом как-то непередаваемо нежно, будто с обожанием, так что ещё неизвестно, кто больше кайфовал в данный момент. — Питееер, пожалуйста, прекрати, ещё немного и я, прямо на тебя, я, — последние слова были сбиты стонами самого же Тони, потому как Паркер насадился до упора и, помимо всего прочего, добавил сглатывающие движения. Когда Старку казалось, что ещё секунда, и он кончит, Питер полностью выпустил член изо рта, зажал у основания, и, облизнувшись, сказал: — Давай, Тони, сделай это прямо на меня, пожалуйста, я хочу узнать, какой ты на вкус, — Старк уже хотел было что-то ответить, но Паркер вновь принялся посасывать головку, даже не пытаясь заглотить больше, а рукой надрачивать член и налитые яйца. Тони хватило буквально нескольких секунд перед тем, как его дугой выгнуло на простынях, и он, всё так же с рукой в волосах Питера, смотря в его глаза, в которых утонул уже, похоже, навсегда, кончил с протяжным стоном. Паркеру так нравилось (теперь), когда Старк терял над собой контроль, нравились те звуки, которые он во время этого издаёт, что он унесся в оргазм следом за ним. Он кончил, даже не прикоснувшись к члену, лишь от звуков стонов Тони Старка. Во время обоюдного оргазма кто-то из них (поди да разбери теперь — кто) дёрнулся, и головка выскользнула изо рта Питера, забрызгав спермой половину лица. От зрелища, которое он увидел, Тони, чуть было, не кончил во второй раз. Питер, явно понимая расклад дел и то, как он сейчас выглядит, высунул язык, на котором были белые капли, облизнул губы, с которых свисали ниточки спермы, не собрав их, а ещё больше размазав, сыто и довольно улыбнулся и потянулся к Старку за поцелуем. Тони же, смотря на всё то, что вытворяет скромный и обычно застенчивый Питер, с трудом верил своим глазам. А от осознания того, что он сейчас слизывают свою собственную сперму с лица Паркера, не становилось противно или неприятно, а наоборот, сносило крышу, которой итак уже не было. Тони потянулся было к штанам Питера, но узнав, что там уже влажно, удивлённо посмотрел на Питера. — Ты кончил просто от того, что сосал мне? Господи, какой же я дурак, что не поцеловал тебя раньше… Года так на два. Когда Старк начал говорить, Паркер почему-то подумал, что тот сейчас будет смеяться над ним, но, поняв смысл сказанного, лишь облегченно выдохнул, улыбнулся и снова потянулся к его губам. Этот поцелуй отличался от всех остальных, и, наверное, понравился Питеру больше всего. Он не был осторожным или пугливым, не был огненно-страстным, не был грязным и пошлым, он был очень нежным, но при том глубоким и был важным. Словно этим поцелуем каждый из них говорил то, что не сказал словами. Хотелось провести так целую вечность — целоваться с Тони Старком, лёжа на нём и не думая больше ни о чём.***
Тони уже пятнадцать минут как был в душе (какого чёрта он делает там так долго?), и пока его не было Питер, голый, лежал на кровати и ел свой любимый тёмный шоколад, который, правда, раскололся из-за его «меткости», но от того был не менее вкусным, и с нетерпением ждал его возвращения. Старк вёл себя как-то странно: сначала не пойми зачем пошёл в душ, прервав их идиллию в виде обнимашек в перемешку с поцелуями, заявив, что «хочет освежиться», а теперь ещё и торчал там неприлично много времени. Питер взял большущий кусок шоколада, да так и застыл с ним в руке, случайно кинув взгляд в сторону ванны. Дело в том, что оттуда как раз выходил Тони. Пиздецки соблазнительный Тони. Он был в белом халате нараспашку, под которым, разумеется, ничего не было, а по его телу и волосам стекали капли воды (он что, не знает о существовании фена?). Старк гордо прошествовал к кровати, по пути полностью оголяясь, скидывая уже не нужный предмет гардероба, уселся Питеру на колени и рывком притянул его к себе. — Что ты делал там тааааак долго? — протянул он почти в самые губы Тони, — я тут чуть было от скуки не умер. — Оо, кто-то уже успел заскучать? Ничего, сейчас займёмся чем-нибудь интересным, — Старк ещё больше прильнул к нему и вернулся к прерванным поцелуям с ещё большим жаром. Паркер поёжился от прохладной воды, которая прилипла к его телу вместе с Тони, однако, это не доставляло дискомфорта, а напротив, распаляло ещё больше. Когда Питер уже потянулся, чтобы обнять Старка, он вспомнил, что шоколад то из его руки никуда не делся, более того, почти весь кусок растаял, превратившись в бесформенную жидкость. — Чёёрт, Тони, из-за тебя я весь липкий! Теперь мне придётся идти в ванну и отмываться, — Паркер проговорил это, ни на миг не отрываясь от столь желанных губ, так что Старку стоило больших усилий понять, о чём он говорил. — Мм, а кто-то у нас сладкоежка, да? Тони посмотрел на перепачканную руку Питера, лукаво улыбнулся и за локоть переместил её прямо к своему лицу. Часть растопленного шоколада вылилась ему на грудь и шею, густыми струйками стекая всё ниже, пачкая только что вымытое тело и вызывая у Старка табун мурашек из-за контраста прохладной воды и тёплой жидкости. Он ещё раз ухмыльнулся, и, смотря абсолютно бесстыдным взглядом на Питера, принялся вылизывать сначала его ладонь, а затем посасывать пальцы, слизывая невероятно вкусное лакомство. Впрочем, Паркер не дал ему спокойно завершить начатое. Он начал двигать пальцами, намеренно размазывая шоколад по губам и рту. Тони, поняв игру, высунул язык, и позволил перепачкать и его, а после облизнул им губы Питера, делясь угощением. То, что они делали, нельзя было даже отдалённо интерпретировать как «поцелуй». Нет, это было что-то, сродни животному, первобытному, самый что ни на есть гротеск. Они буквально вылизывали друг друга, смесь слюны и шоколада ещё больше стекала по уголкам рта к подбородку и дальше, к шее, которая и так была измазана. К старым засосам добавлялись новые, Питер кусал шею. Тут же зализывая укус и собирая лакомство. Было неясно, что сильнее бросается в глаза — коричневый шоколад или алые кровоподтёки на обычно бледной коже Тони. Когда, наконец, с поеданием несчастного куска было покончено, а возбуждение становилось болезненным, заставляя Питера прижиматься к Старку, имитируя хоть какое-то трение, тот сжал его и свой член, благо никакая одежда не мешалась, и начал неспешно дрочить. По ощущениям это было что-то между невероятно и волшебно. Когда Паркер удовлетворял сам себя, это не приносило и четверти того удовольствия, что он испытывал сейчас. Он томно простонал и откинул голову назад, обнажив белоснежную кожу. С удивлением обнаружив полное отсутствие меток, Тони принялся усердно наверстывать упущенное. От того, что Старк вытворял с его шеей, у Питера темнело в глазах и сносило голову. Он даже и не представлял, что можно так кайфовать от этого. Признаться, Паркер не был искушен в подобных вещах, по большому счёту, его первый настоящий поцелуй произошёл несколько часов назад, но годы воздержания явно стоили той награды, которую он имел сейчас. — Я готов этим, оо-х, всю жизнь, — в момент, когда зубы Тони особенно сильно сошлись на шее, он с трудом нашел в себе силы продолжить, — как же жалко, что мы упустили стооолько времени зря. — И это ты ещё главного не пробовал, — Старк отстранился от шеи Паркера и прошептал эту фразу в самое ухо, вызывая бесчисленное количество мурашек. Лизнув напоследок свои свежие засосы, Тони немного приподнялся, поправил член Питера и начал плавно опускаться на него. В ответ на вопросительно-тревожный взгляд (Старк мысленно умилился — даже в момент, когда возбуждение бьет по мозгам так, что думать о чём-либо совершенно не возможно, Питер заботится о том, чтобы ему не было больно), он улыбнулся и ответил: — А чем ты думаешь я в ванной столько времени занимался, а? Питеру казалось, что от переизбытка ощущений за один день, у него остановится сердце. Смотреть на то, как ахуительно клёвый Тони подрагивает на его члене, на лицо, искаженное удовольствием, видеть то, что у него самого стоит от происходящего – это было даже ни восхитительно, ни блаженно, ни крышесносно, это было раем. И если бы нужно было отдать душу, чтобы навсегда остаться в этом мгновении, он бы согласился не раздумывая. Питер было дёрнулся, намереваясь перевернуть Тони на спину, но тот надавил ему на грудь, приказывая лечь обратно и, дрожащим от сбитого дыхания и возбуждения, голосом сказал: — Позволь мне сделать всё самому в твой первый раз. Просто лежи и наслаждайся, мой любимый сладкоежка. Паркер хотел было спросить, откуда он знает, что до этого у него не было секса, но концовка фразы выбила все разумные мысли из головы. Осталось только послушаться Старка и кайфовать. Но держать руки при себе ему ведь никто не говорил, так? Он провёл ими по шее Тони, испытывая невероятное эстетическое удовольствие (и давно ли ему так полюбились засосы и укусы?) от такого вида, а вспомнив, что и у него имеется сие богатсво, которое наверняка выглядит едва ли не ярче, стало приятней вдвойне, убрал последние шоколадные разводы с его груди, показательно обсосав себе после этого все пальцы, и, следуя немой мольбе в глазах своего любовника, сжал его член и начал двигаться в один такт с толчками. Разумеется, долго продержаться им было попросту невозможно, едва ли кто-то из них был хоть раз в жизни возбуждён больше, чем сейчас, потому Тони, каким-то неведомым ему образом, поняв, что он близок, опустился до упора, сжался изнутри, и в этот момент Питер, издав полурык, полустон, кончил, и сжав в этот момент член Старка рукой сильно, но не больно, отчего тот унёсся следом. С трудом заставив себя отлепиться от Питера, Тони откатился на другую часть кровати, впрочем, он тут же обнял его и притянул к себе, положив, в уже привычном жесте, его голову себе на грудь. Больше двигаться совершенно не хотелось, всё тело было расслабленно, и думать было ещё труднее, чем во время секса. — Спасибо тебе, паучок. — Мне? За что? За это? То есть, это ничего не значит, да, и вы просто?.. — он вскинул голову, посмотрел глазами, полными обиды, и хотел уже встать, но Старк опять остановил его и продолжил: — Какой же ты глупенький у меня. Нет, Питер, это значит, и очень многое. И нет, я не просто, — он притянул его к себе, их губы, уже, наверное, в сотый раз за сегодня, сплелись в поцелуе, и после несколько минутной паузы, после которой Паркер улегся на его плечо, выводя пальцами какие-то, только ему ведомые, узоры на лице Старка, тот продолжил, — Спасибо за то, что спас мне жизнь. Спасибо за то, что ответил на поцелуй, тогда. Это дало мне надежду на то, что у тебя тоже могут быть какие-то чувства ко мне. Спасибо за то, чёрт тебя дери, что совершенно не смотришь, как ты выглядишь. Если бы не твой сегодняшний гардероб, мы бы так и морочили друг другу мозги Бог знает сколько. Спасибо просто за то, что ты — это ты. Я люблю тебя, Питер, мой маленький сладкоежка.