Береги своего омегу, Чонгук

— Береги своего омегу, Чонгук… Чонгук заходит в спальню и делает едва слышимый шаг к середине комнаты. На кровати, лицом к нему, сидит Тэхен, слабо и еле слышно вдыхая воздух. Он будто фарфоровый, такой нежный и мягкий. Волосы обрамляют лицо, совсем еще детские, наивные глазки блестят какой-то новой эмоцией, а тело, которые едва прикрыто легкой белой тканью рубашки, кажется, светится. — Особенно ценны девственные мальчики. Тебе, извращенцу, видавшему виды на разные задницы и трахавшему их же, доверили не только свое сердце… Чонгук улыбается и кладет руку на белобрысую мягкую макушку, чуть ероша волосы мальчика. Тот ластиться ближе и льнет к его руке, чуть задевая ладонь губами. ...это значит, что малыш готов открыться тебе полностью. Он не боится. Он доверяет. Чонгук наклоняется и целует светлые волосы, которые приятно пахнут какими-то цветами, рукой поглаживая шею. Тэхен прикрывает глаза и улыбается мягко. — Важно… Очень важно любить. Любить в нем всё: голос… — Я… Я немного волнуюсь, — едва слышно говорит Тэхен, видя, как Чонгук опускается рядом с ним на постель. Гук вскидывает брови и целует скулу, затем уголок губ и утягивает своего омегу в медленный поцелуй, заставляя того опуститься на кровать под весом своего тела. Чонгук смотрит в тэхеновы глаза и видит в них искреннее доверие. Он чуть заметно кивает и приподнимает рубашку, едва задевая кожу прохладными пальцами. Он не может насмотреться на это прекрасное тело и впивается губами в область под ребрами. Мальчика подбрасывает на постели и он жалобно скулит, поджимая ноги. ...твое имя, срывающееся с его губ… — Ч-чонгук-и, — тянет он выше обычного, когда губы Чона задевают твердеющий сосок. ...его пальчики; его зубки, впивающиеся в твою шею… Чонгук шипит, когда чуть отросшие ноготки Тэ впиваются ему в плечи, а губы оставляют влажные засосы на шее. Он чертыхается про себя, потому что ему их теперь ничем не закрыть. Гук стягивает с себя последний предмет одежды — боксеры — и выжидающе смотрит на Тэхена. Тот тоже замер, смотря испуганным зверем. ...как он обвивает своими ножками твою талию… Чон двигается сначала медленно, с каждым толчком ускоряя темп. Тэхен, который по началу пытался привыкнуть, закинул ноги на Гука, скрестив их вместе, за его спиной. — Ах! Это же умереть можно, проникая в горячее тело раз за разом. Мальчик уже не может сдержать бархатных стонов, когда понимает, что разрядка близко. Чонгук утыкается в его шею, двигаясь быстрее и проникая глубже. — И сама кульминация. Особенно когда одновременно. И вы долго будете пытаться отдышаться. Чонгук наваливается сверху, тяжело дыша. Их дыхания звучат, как одно целое, так же, как и биение сердец. Гук целует мальчика в лоб, а тот прячет лицо в ладонях. — Твой малыш будет краснеть и, возможно, заплачет... Чонгук непонимающе хмурится, убирая руки Тэ от лица и всматриваясь в темноту. В лунном свете на щечках Тэхена блестят дорожки слез. Он поджимает губы и качает головой, позволяя новым слезам скатиться по щекам. — Маленький, — Чонгук прижимает его к себе, а тот утыкается лбом в его шею, вдыхая успокаивающий аромат своего парня, — я сделал что-то не так, малыш? Тэхен на это лишь всхлипывает, качая головой. Он двигается ближе, желая раствориться в Чонгуке. ...но никогда. Никогда не смей потом попрекать его за доверие, оказанное тебе им. Всякое случается. — Я… Чонгук, я… — Потом, малыш, — шепчет Гук, поглаживая светлый затылок, — я тоже, слышишь? Тэ выдыхает куда-то в шею парня, кивая. — И моменты сегодняшнего счастья должны оставаться счастьем и через год, и через два. — А если мы расстанемся? Старший молчит, смеривая взглядом брата. — Ты просто ублюдок, если после такого, оставишь этого малыша. — Не оставлю. Гук открывает глаза и улыбается. Светлые волосы щекочат нос, из-за чего брюнет морщится. Они вчера так и не сходили в душ. Малыш так вымотался, что даже встать не мог. Да и сейчас, наверное, не сможет. — Хей, — на Гука смотрят глазки-сердечки и он не сдерживается, целуя Тэхена в носик. — А если, всё-таки, вам придется расстаться. Моменты, проведенные с тобой, для него все равно должны быть счастьем. — Доброе утро, хен, — хриплым, ото сна голосом, говорит Тэ. У Гука мурашки и узел внизу живота. — Люблю тебя,- едва слышно говорит старший, зачесывая выбившуюся светлую прядь за ухо. — Я тоже.