≫-------->•×•<--------≪
Через секунду Ник шагнул в домик-беседку и виновато улыбнулся: — В правом кармане на груди мой кошелëк, достань пожалуйста, — попросил меня Никита. Я изогнула бровь и весело ответила: — Не-а! Ник изогнул бровь в ответ: — Никаких «не-а», дай мне мой кошелëк, будь добра. Я непонимающе уставилась Нику в глаза, а затем засмеялась: — Не поняла, а чего это ты не каблучишься? — Ты вроде очень хотела, чтобы я перестал быть каблуком. — Парень зашëл в домик и сел напротив меня, придерживая зонт открытым снаружи, что ещë больше уменьшало попадание дождя внутрь. — Так что отдай мне мои деньги! Я прыснула со смеху: — Твои деньги — это мои деньги! Он удивлëнно рассмеялся: — Чего? Я резко смутилась: — Э… Ну… Типа… — и начала мямлить что-то невнятное. Заметив улыбку Ника, я смутилась ещë больше, замолчала и достала кожаный бумажник: — Я сдаюсь. Забирай свои деньги. — Спасибо, очень мило с твоей стороны, отвесил бы поклон, но места нету, так что я скоро приду, — и Никита ушëл. Я осталась с домиком и дождëм наедине. Ну, и ветром. Тяжëлые капли громко стучали по крыше, ветер пытался задувать их внутрь, но моя ветровка, безжалостно закрепленная над входом (не понимаю, как он умудрился это сделать), частично спасала меня от участи намокнуть. Хотя, я и так была мокрая практически насквозь. Футболка, джинсы, кроссовки, волосы… Хоть отжимай. Да я бы с удовольствием отжала, если бы находилась где-нибудь у себя дома. Но была я далеко не там. Несмотря на моё желание выжать одежду, тёплая большая ветровка Ника невероятно меня согревала. Я укуталась в неё словно в плед, накинув на голову капюшон и прижав колени к груди, и вдыхала приятный нежно-пряный запах, который мне очень понравился и как-то непонятно успокаивал. Я буквально зарылась носом в ткань, поддаваясь странному желанию чувствовать этот аромат. Так я ждала Ника, быстро согреваясь и пребывая в странном состоянии. Справа что-то зашуршало. Сначала я услышала, как что-то поставили на землю, причём дважды, а затем я чуть отодвинула капюшон и увидела, как Ник снимает мою ветровку с должности щита от ветра и дождя и кладёт на скамейку напротив меня. Он снова зажимал ручку зонта между плечом и головой. Достал какую-то упаковку и вскрыл, показывая этому плачущему миру жёлтый дождевик. Никита обходит домик, и закрепляет дождевик со стороны. Вновь обходит и залезает внутрь с чем-то в руках. Ник протягивает мне руку с бумажным стаканчиком и пластиковой крышкой. Я с непониманием на него смотрю. — Бери-бери, — сказал парень, с настойчивостью глядя мне в глаза. Я молча принимаю стаканчик и, пристраивая его на коленях, продолжаю наблюдать за Ником. Он достаёт с улицы второй стаканчик и ставит на пол у другого входа, чтобы нечаянно не задеть ногой, видимо. Затем он протягивает мне ручку от зонтика: — Подержи, пожалуйста. Я беру ручку и держу зонт так, чтобы спицы и ткань находились снаружи, плотным клетчатым щитом спасая нас от ветра. Ник взял мою отложенную ветровку, высунул на улицу и начал выжимать, сильно скручивая. Из белой ветровки буквально полилась вода. Меня резко осенило: — Там же мои наушники… — прошептала я. Он даже не посмотрел на меня, продолжая своё занятие: — Раньше о них надо было думать. Он спокойно закончил мучение куртки и положил её рядом с собой на скамейку, отодвигая подальше. Забрал у меня зонт, и уложил его у себя на коленях, не лишая должности щита, и забрал с пола стаканчик. — Не знаю, пьёшь ли такое, это горячий шоколад, — пояснил Ник. — Я не просила… — это было всё, что я смогла выдавить из себя. — Я знаю. — Он чуть улыбнулся. — Но так у тебя больше шансов согреться. — Он отвёл взгляд: — Тем более, так тебе будет гораздо комфортнее рассказывать. Я прикусила губу и пробормотала благодарность, чуть ли не сказав: «Подавись своим шоколадом». Взяла себя в руки и начала: — Всё началось со средней школы. Я только-только оказалась в пятом классе. Родители выбирали мне род деятельности в свободное от учёбы время. И их выбор стоял между театральным, художественным и каратэ. Как ты уже знаешь, я выбрала последнее. — Я замолчала, попробовав напиток. Горячий шоколад слегка обжигал язык, отдавая приятным вкусом. Стало теплее. Я чуть расслабилась и продолжила: — На занятиях я познакомилась с одним мальчиком. Как выяснилось чуть позже, мы учились в параллельных классах. И сначала мы дружили. Мы были практически лучшими друзьями, и он мне даже нравился. Наши родители к тому же знакомы. И так вышло, что мы стали двумя лучшими среди группы. На поединках нас ставили друг против друга, и в первое время никто не мог одержать победу, пока однажды, на втором году обучения, я не одолела мальчишку. После того дня, он больше со мной не общался. И в нём затаилась глубокая обида. — Мой взгляд блуждал по беседке, Никите, зонту, не мог задержаться на чём-то одном. — Я не понимала, почему он не мог просто признать поражение, я хотела, практически нуждалась в его дружбе, но поддаваться ради общения было нечестно. Из поединка в поединок я побеждала его, и с каждым днём он смотрел на меня всё злее. — Я посмотрела на Ника, который с серьёзным лицом пил горячий шоколад, не спуская с меня глаз. — И вот однажды, два года назад, я не выдержала. И поддалась. Я думала, что теперь всë будет хорошо, мы помиримся и вновь станем дружить, но… Но он сразу понял, что я поддалась. — Я глубоко и опечаленно вздохнула, вновь отхлебнула напиток, немного помолчала и продолжила: — Он ещë больше был зол на меня. И эта злость придала ему невероятную силу. Через два занятия он победил меня по-настоящему. Тогда мы дрались очень яростно. И очень были злы. Оба. Я была зла оттого, что мальчишка поставил победу выше друга, а он — потому что ненавидел проигрывать. Мы поменялись местами. Он был сильнее. Он из раза в раз побеждал меня с особой жестокостью. И с каждым разом я всë больше его ненавидела. Наша дружба превратилась в вражду. С тех пор он стал вызывать меня на битвы в школе. Мы стали драться на переменах. Изо дня в день. А потом… А потом настал девятый класс, и парень обзавëлся компанией. На этих словах Ник затаил дыхание, боясь сбить меня даже звуком. Он замер, с каждым моим словом мрачнея. — К слову, Ник, расскажу немного о своей школе. Она отличается от других. Если в обычных учителя будут ругать тебя за внешний вид, или за курение в туалете, и из-за этого вызовут в школу родителей, то у нас они не добьются ничего. Тут попросту не слушают учителей. В каждом классе больше половины потенциальных придурков, начиная с шестиклассников. Не прячась по углам, школота кидает снюс и другие препараты, плюётся на пол, пьëт. А драки никто и не думает разнимать, наоборот. Начиная перепалку, без разницы словесную или на кулаках, учащиеся встают вокруг и делают ставки, поддерживая одного или другого. Несколько лет назад с этим боролись, исключали учеников, делали выговоры. Но потом подростки взбунтовались, начали доводить учителей до нервных срывов на уроках, все до единого. И тогда всю школу собрали в актовом зале и стали решать проблему по-своему. Учителя и ученики достигли согласия и подписали так сказать указ нашей шараги. И ученикам позволялось бесчинствовать, пока учителя не видели, а за то, что попались грозила лишь объяснительная. Зато на уроках все обязаны быть тише воды ниже травы. И что ты думаешь? Все были согласны. На тот момент я была в начальной школе, и смена порядка не особо меня коснулась. Младшие классы всегда были как бы в другом мире. — Я сделала большой глоток горячего шоколада, и подождала, пока Ник переварит информацию. — Теперь в моей школе практически безнаказанно происходит анархия, а более сильные обижают более слабых. Однако, есть и те, кто особо выделяется, за что получает всеобщую ненависть. — Что же это за школа такая? — не выдержал Ник. Его взгляд был полон злости и непонимания. — Триста пятая. Это ещë не всë. Как раз два года назад к нам в школу перевелась какая-то компания. Там человека три. Всего. Но они сумели частично восстановить у нас порядок. Ну, по крайней мере разобрались со снюсом и пьянками. Теперь мы только ненавидим друг друга и дерëмся. В общем, это не особо важно. — Я снова отхлебнула напиток. — Вернëмся к каратисту. Когда он нашёл себе компанию среди одноклассников, те стали подначивать его издеваться надо мной внезапно. И с тех пор моя школьная жизнь превратилась в сущий ад. Они могут не трогать меня неделями, и потом вдруг закидать палками или прочим мусором на перемене или даже на улице. На этих словах Ник поперхнулся и с округлёнными глазами уставился на меня. — Да, Ник. В тот день, когда мы встретились с тобой здесь, я столкнулась с их компашкой. Они решили позабавиться… — Я опустила взгляд: — В общем-то и всё.≫-------->•×•<--------≪
Я сидел в самом что ни на есть мрачном настроении и в моей голове с невероятно быстрым вихрем крутились вопросы: «А пожаловаться его родителям? А поговорить с ним по-человечески? Может, попросту его игнорировать? Почему она не говорила мне раньше? Чего она боялась? Как его зовут? И как долго она собиралась это терпеть? Что за ужасная школа? Почему нельзя просто перевестись?! Почему не подать на него заявление в полицию, на неë нападала целая компания исключительно из забавы!» Я стиснул зубы, практически гневно разглядывая Астру, уперев локти в колени и скрестив между собой пальцы рук. Ножку от зонта закрепил ногами так, чтобы он не упал. Затем опустил взгляд, пристыдившись своего настроения. «В любом случае, я еë не понимаю. Да я ничего не понимаю!» — после этих мыслей из меня посыпались вопросы. — А ты не пробовала его игнорировать? — холодно спросил я, разглядывая свою обувь. — Чревато последствиями, — послышался такой же холодный ответ. Я поднял непонимающий взгляд. — Его ещë больше раззадорит мой игнор, — пояснила девчонка. — Пробовала? — мрачно, однако с непонятной надеждой спросил я. Моё настроение быстро принимало различные формы. — Да, — роллерша отвела взгляд. — А сказать родителям? — я продолжил допрос. — Чтобы потом по школе разнëсся слух о том, что я стукачка? — она нахмурилась. Я вспыхнул: — А поменять школу?! — Это не избавит меня от стычек на улице. — она изогнула бровь, откладывая пустой стаканчик и складывая руки на груди. — А подать заявление в полицию?! — не успокаивался я, резко выпрямившись и разведя руки в стороны, чуть ли не задев щит. — А теперь давай вспомним про его дружков, которые сто процентов вступятся, и либо в суде свалят на меня, либо потом по-тихому поговорят в своëм стиле так, что я из комы месяца два не смогу вылезти. Я поджал губы, разозлëнно, расстроенно, и с безысходностью в голосе спросил: — Неужели нет выхода? — Есть. Терпеть. Мы замолчали. Я опустил плечи и шумно выдохнул. «Зачем я только начал этот разговор? Она ведь сто процентов уже размышляла на эту тему и искала выходы…» — Извини, — пробормотал я, — зря я это всё начал… — Раз начал, надо довести до конца, — тихо произнесла девчонка. — Хочу узнать его имя. И ещё кое-что. — Я чуть сжал губы, неловко отведя взгляд от Астры. — Его зовут Ян Бекман. — Она тоже отвела взгляд. — Как? Бекман? — Я удивлённо посмотрел в глаза роллерше. — Да, он шведского происхождения. — Неплохо… — это было единственным словом, которым я в эту секунду смог ответить. Помолчав немного, я добавил: — Это его ты увидела, когда мы шли к крыше? Астра чуть вжала голову в плечи: — До последнего надеялась, что ты не обратил внимания. Я немного улыбнулся: — Я не мог не заметить, ты слишком неожиданно замолчала. — Я поймал взгляд Астры, она натянула виноватую улыбку. — Почему ты раньше мне не рассказывала? Девчонка не отвечала, она тихо покусывала губы, скрестив пальцы и блуждая взглядом по моему лицу. — Я не хотела, чтобы ты знал о моих проблемах, мы были едва знакомы. — Да мы и сейчас друга друга на особо знаем. — Я чуть пожал плечами. — Но ты ведь рассказала. — Я пообещала в прошлый раз, — выявила Астра своё оправдание. Дождь стал потихоньку ослабевать, но это не особо повлияло на температуру в домике-беседке. Сырость и отсутствие куртки делали своё дело, я начал подмерзать. И пытался изо всех сил не показать это Астре. Помимо этого, наша беседа приобрела какие-то странные ноты, которые мне не особо хотелось развивать. Я поспешил переменить тему: — Ты согрелась? — спросил я не сколько из желания убежать от темы разговора, сколько от беспокойства. — Даже очень, — Астра тепло улыбнулась, — спасибо. Я расслабился, облокотив затылок о стенку, и тоже улыбнулся ей: — Не за что, — я обрадовался окончательному завершению неприятной темы, откладывая размышления об услышанном на потом, и посмотрел в потолок. — Вообще тебе не стоило, — начала вдруг Астра, а я в ответ лишь махнул рукой, даже не глядя на неë. В следующую секунду я почувствовал тëплое прикосновение на своей ладони и резко опустил взгляд. Роллерша аккуратно положила обе свои ладони на тыльную сторону моей руки. — Ничего себе ты холодный, — в еë голосе читалось удивление. Я тихо рассмеялся, а затем получил в ответ хмурый взгляд девчонки. Она сложила мои ладони вместе, делая попытку обхватить их своими сверху. Я рассмеялся чуть громче: — У кого-то слишком маленькие ладошки. — И что? Лучше уж мои короткие пальцы, чем ничего. Меня совершенно не смутил такой поворот событий. Так же, как и Астру. Роллерша пыталась согреть мои руки, а я просто смотрел на неë, задаваясь вопросом. «Это как знак благодарности за смену темы? Или почему?» Тем временем девчонка лëгким жестом положила ладони на мои локти, затем плечи и остановилась на щеках. Я лишь улыбнулся: — Ледышка, да? — для меня еë прикосновения были горячими. Девчонка вдруг пересела на мою сторону, вытянув ноги на противоположную скамейку. — Ты чего? — спросил я, настораживаясь неожиданной близости. — Надо дать тебе следующее задание. Не хочу видеть твоë выражение лица, когда ты его услышишь, — заявила она, а я рассмеялся: — Заинтриговала! — Я поразился её мастерством плавно переменить тему и теперь ждал, что же она мне скажет. — Для начала скажу, что это будет твоим предпоследним и самым, на мой взгляд, интересным заданием. Честно, я даже не представляю, как ты с ним справишься, но когда справишься, я буду ржать в любом случае! — Я не увидел, но отчëтливо услышал улыбку в голосе роллерши. Астра однозначно получала невыразимое удовольствие от своих слов. — Перейдëм к заданию. — Девчонка перевела дух, и с важностью в голосе заговорила: — Важной задачей для того, чтобы освободиться от оков клейма «каблук», тебе нужно понимать тот факт, что ты — главнее любой девушки. Твой взгляд, твоя походка, любое твоë действие должно выражать уверенность и полное непринятие неподчинения. Любая девушка рядом должна чëтко осознавать, кто из вас тут альфа. — На последнем слове Астра испустила короткий смешок. — И если она этого не понимает, твоя задача — показать. Она замолчала. Я был немного в ступоре. — Во первых, — медленно начал я, — звучит очень сложно и креативно. Во-вторых, как же мне понять, что я выполнил задание? — Держаться уверенным в себе ты умеешь. И показывать себя главным — тоже, я ощутила это на себе двадцать минут назад. — После этих слов я ухмыльнулся. — Однако, ты делаешь это неосознанно, а для тебя важно осознавать свою доминантность. И поэтому (задание будет не особо творческим), тебе нужно показать любой из девушек в любой ситуации то, что у неё только один выход — подчиниться. — Как? — с ещё большим непониманием спросил я, чувствуя, что ответом мне послужит нечто страшное. Астра видимо только и добивалась этого, я буквально ощущал её улыбку и торжество… — Поцеловать, — донеслось со стороны Астры, и мои брови вмиг чуть ли не улетели с лица вверх.