Орхидея в ночи

Про таких, как Цзян Фэн Мянь говорят: “Родился под счастливой звездой”. И верно, он смог выжить, когда Вэньские псы напали на Пристань Лотоса, а затем выдержать долгие месяцы в темнице Безночного Города. Холод, голод и пытки были его постоянными спутниками, а смерть дышала в затылок. Словно в насмешку ему оставили расколотое на множество частей золотое ядро. Духовная энергия просачивалась из него и не могла циркулировать по меридианам, как прежде. В таком положении он был все равно, что беспомощный младенец. А потом ему издевательски сообщили, что Юй Цзы Юань была сожжена, и наблюдали с садистическим удовольствием за его муками. Тогда он хотел лишь одного – последовать за ней. Но никто не спешил отнимать его жизнь. И все, что ему оставалось, так это молиться за спасение своих детей. А-Чен и А-Сянь сильные мальчики, они должны защитить свою шицзе. Остальное для него было уже не важно. Дни в темнице сложились в бесконечность. А затем отворились двери и пали оковы. Его дети пришли за ним. Такие взрослые и не знакомые. Сколько всего они пережили за эти месяцы, сколько горя пришлось им хлебнуть, сколько усилий приложить для победы над орденом Ци Шань Вень. В их бедах он винил только себя. Будучи главой великого ордена он не смог защитить дорогих ему людей. Но время шло. Цзян Фэн Мяню некогда было жалеть себя. Пристань Лотоса требовала незамедлительного восстановления. Начиная от ремонта поврежденных зданий, и заканчивая разборам уцелевших документов. Пришлось вновь востанавливать утраченные связи с мелкими орденами, и провести чистку рядов. Последним он занимался с затаенным удовольствием, хоть с каждым выявленным предателем на душе становилось все тяжелее и тяжелее. Там, в Безночном Городе все же, что-то сломалось у него внутри. Наверное треснул альтруизм. По ночам его преследовали кошмары. А настороженность больше не покидала его. Цзян Фэн Мянь всегда был напряжен, как струна, готовый в любую секунду отразить нападение. Медленно, но верно, он превращался в параноика. Благодаря Вень Цин он вновь смог встать во главе ордена. Она оправдывала свое прозвище с лихвой. У нее действительно были золотые руки. Она смогла собрать осколки ядра воедино и заставила работать их в нормальном режиме. Но сражаться, как прежде он вряд ли уже сможет. Пусть ему и была доступна большая часть прежних навыков. Цзян Фэн Мянь все еще оставался сильным заклинателем. Но Вень Цин не могла сделать одного - собрать воедино его растерзанную душу. Новая Пристань Лотоса казалась ему холодной и чужой. Не было рядом его госпожи. Пусть он и не любил ее, как должен был, но зато безмерно уважал. Пали в бою верные товарищи, с которыми было пройдено множество дорог. А дети… Дети выросли. Цзян Чен стал еще более хмурым, улыбка, что и так была на его лице редкой гостьей, покинула его окончательно. Вэй У Сянь ходил по Пристане Лотоса бледной тенью, играя в ночи на флейте заунывную мелодию, от которой, лично Цзян Фэн Мяню, хотелось утопиться в озере. А его единственная дочь собиралась выйти замуж за человека, помолвку с которым он сам когда-то расторг. В день, когда Цзинь Цзы Сюань прибыл в орден Юнь Мэн Цзян просить руки его дочери. Цзян Фэн Мяня посетила идея. Почему бы ему не жениться во второй раз? Пристани Лотоса не помешала бы хозяйка. Да и стало бы поуютней жить здесь. Дети встретили эту идею положительно. Только Цзян Чен нахмурился больше обычного, и что-то бубнел себе под нос. Цзян Фэн Мянь перебрал десятки кандидаток в свои спутницы на пути самосовершенствования, но ни одна его не устроила. Он до последнего не хотел сознаваться себе, что его сердце уже занято. И занято уже очень-очень давно. Милым мальчиком по имени Цзинь Лин. Он украл сердце главы ордена Юн Мэн Цзян еще в их первую встречу. Когда он был маленьким бледным ребёнком. Уже тогда, что-то в нем зацепило Цзян Фэн Мяня, только он не придал этому значения. Но шли года, а Цзинь Лин все хорошел, словно нежная орхидея, бережно лелеянная матерью и старшим братом. Сколько раз Цзян Фэн Мянь проводил между ними невидимую черту, твердя себе, что так нельзя, что так не правильно, одумайся, он ровесник твоего сына. Но глупому сердцу приказать было невозможно. Испытав на себе весь ужас безысходности перед смертью, шестеренки в его голове закрутиться в обратном направлении. Он многое переосмыслил и уяснил. Жизнь была слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствии быть счастливым. И он попросил у Цзинь Гуань Шаня руки его младшего сына. Тот долго не думая, согласился. Лишь бы больше не видеть своего слабого и бесполезного отпрыска. Это вызвало бурную реакцию у окружающих. Особенно интересно было наблюдать за метаниями Цзинь Цзы Сюаня. С одной стороны он хотел взять в жены Цзян Ян Ли, а значит не должен был мешать будущем тестю, а с другой стороны любил своего младшего брата, и не хотел выдавать его замуж по расчету. Любил надо сказать странной любовью. Но свои догадки Цзян Фэн Мянь решил оставить при себе. Мадам Цзинь сначала была возмущена. Как так? Ведь Цзян Фэн Мянь муж ее почившей подруги, зачем ему понадобился ее нежный мальчик? Но после она признала, что Цзян Фэн Мянь хороший человек и позаботиться о ее любимом сыне. Когда он официально приехал просить руки Цзинь Лина, она отвела его в сторону, к густому кустарнику, где никто не мог их услышать, и сказала с выражением муки на красивом лице: - Глава ордена Цзян, я бы не хотела отдавать Вам моего младшего сына. Никому бы не хотела. Но судьба распорядилась иначе. И если Вы хотите назвать моего мальчика супругом, то должны знать, - ее глаза налились слезами, и она всхлипнула. – Я поклялась, что эту тайну я унесу с собой на небеса. Никто не знает об этом. Даже А-Жулань. Он, - она собралась с силами и взглянула на Цзян Фэн Мяня с вызовом. – Он может принести в этот мир дитя, как женщина. Оказалось, что когда мадам Цзинь носила под сердцем Цзинь Лина, то была проклята одним из последователей тёмного пути. Но тогда проклятие не явило себя. Оно исказилось и отразилось на родившимся ребенке. И физически и душевно второй молодой господин Цзинь был мужчиной, но мог выносить и родить ребенка. Цзян Фэн Мяню не нужны были дети. У него уже были взрослые сыновья и дочь. У ордена был наследник. И этого было достаточно. Но мысль о том, что Цзинь Лин может подарить ему их общего ребенка, заставило затрепетать его истерзанную душу. Он уже мечтал увидеть их малыша. Сложнее всего было выдержать взгляд Цзян Чена. В нем читалась не прикрытые обида и обвинения. В тот момент, как Цзян Чен посмотрел на него этим взглядом, Цзян Фэн Мянь почувствовал себя вором. Гнусным вором, что украл у собственного сына нечто важное и драгоценное. Но он и это смог выдержать. Вэй У Сянь принес лишь сухие поздравления, хоть и пытался сделать это искренне, и поспешил удалиться, чтобы затянуть еще более скорбную мелодию на своей черной флейте. Кто по настоящему был рад за него, так это его дочь – Цзян Ян Ли. Она от всего сердца желала отцу счастье. Конечно же и мнение самого Цзинь Лина Цзян Фен Мянь узнать не забыл: - Рано или поздно, но отец все равно сослал бы меня куда-нибудь подальше от Башни Кои. И неизвестно, какое это было бы место. Если Вы будете моим супругом, то я непротив. Вы – хороший человек, - и так тепло стало на душе от его улыбки, что Цзян Фэн Мянь снова почувствовал себя живым. В конце концов Цзинь Лин стал его супругом. Точнее теперь Цзян Лин. В отличии от Мадам Юй он не противился, когда его так называли. Юноша сменил свои золотые одеяния на пурпурные, что оттеняли его бледную кожу, и поселился в Пристани Лотоса. Цзинь Гуань Шань сильно ошибался, когда считал своего сына бесполезным. Он был вовсе не таким. Как-то раз ему в руки случайно попали бумаги со счетами ордена. Он долго возился с ними (Цзян Фэн Мянь решил не вмешиваться, а понаблюдать со стороны), но в конце все же смог что-то усвоить. И Цзян Фэн Мянь стал понемногу привлекать своего супруга к экономическим делам ордена. Медленно и не спешно, чтобы тот не перетруждался. Как хозяйка он то же показал себя с лучшей стороны. Оказалось, что Цзян Лин умеет готовить и очень даже вкусно. Правда иногда он готовит не знакомые никому блюда, но это ничего, от них тоже было не оторваться. А еще благодаря его указаниям и советам, горничные стали работать более слаженно и в Пристани Лотоса царили чистота и порядок. Вот, что значит женская рука. Или точнее нежная юношеская ручка. Первую брачную ночь приходилось откладывать три раза. Юноша был слишком невинным и впечатлительным. Цзян Фэн Мянь заверил его, что не будет давить, и подождет сколько угодно. Чтож, его терпение вознаградилось. Через девять месяцев Жулань действительно принес в этот мир крепкого и здорового ребенка. Их ребенка. Хоть беременность далась ему тяжело и вся Пристань Лотоса боялась, что он может не выдержать и испустить дух, но все обошлось. Жулань был сильно измотан, но жив. Они назвали мальчика Цзян Шен, в быту Сюэю. Стоило Цзян Фэн Мяню взять на руки этот маленький комочек счастья, как он осознал, что его раненное сердце больше не кровоточит, а душа цела. А уж, как его лелеял Жулань. Как только он оправился, то сам взялся за сына и никого к нему не подпускал. Сам кормил его, купал, пеленал и укладывал спать. Иногда Цзян Фэн Мэнь ловил себя на мысли, что немного ревнует супруга к ребенку. Тот просто не спускал малыша с рук. И ни какие уговоры Цзян Фэн Мяня или госпожи Цзинь, по поводу, отдать ребенка опытным няням и немного отдохнуть не увенчались успехам. Он вцепился в Цзян Шена мертвой хваткой, словно боялся, что тот может исчезнуть. Цзян Фэн Мяню оставалось только тяжело вздыхать. С тех пор, как Цзян Фэн Мянь забрал из Лан Линь Цзинь тощего бледного юношу прошло четыре года, и теперь рядом с ним находился прелестный здоровый мужчина. Его рост был все таким же низким, а фигура плавной и изящной. Сошла бледность, а на костях наросло мясо, и пропала болезненная худоба. Видя своего супруга счастливым, Цзян Фэн Мянь и сам становился счастливее. Много воды утекло за эти годы. Этот мир покинули Цзян Ян Ли и Цзынь Цзы Сюань, оставив малыша, названного в честь его супруга, одного. Жулань настоял на том, чтобы иногда забирать племянника в Пристань Лотоса. Свой темный путь самосовершенствования закончил Вэй У Сянь. И хоть было запрещено, но главная семья ордена Юнь Мэн Цзян тайно скорбела по нему. Цзян Фэн Мянь вымотался. Не физически, но морально. Собрание орденов в Цин Хэ выжало из него все соки. Он спешил вернуться в Пристань Лотоса, как можно быстрее, чтобы сжать Жуланя в своих объятьях.К их общей спальне глава ордена Цзян приближался в приподнятом с предвкушением. В комнате горел свет, но само помещение пустовало. Цзян Фэн Мянь тут же догадался, где находится его супруг. В соседней комнате, укладывает спать трехлетнего Цзян Шена. Мальчик рос крепким и добрым, и подобно старшему брату питал большую любовь к собакам. В их покоях за ширмой стояла наполненная до краев теплой водой деревянная ванна. Цзян Фэн Мянь нежно улыбнулся, супруг ждал его именно сегодня. Глава ордена Цзян успел смыть с тела грязь от долгой дороги, и облачиться в чистые нижние одежды, прежде, чем дверь покоев тихонько отъехала в сторону, пропуская Жуланя в шелковом халате. - Я просил тебя не ходить за пределами нашей спальни в таком виде, - мягко укорил Цзян Фэн Мянь супруга, целуя того в макушку. – Тебя могут увидеть. - Сейчас уже поздно. Кто меня может заметить? Цзян Фэн Мянь не стал отвечать на этот вопрос. Ему ужасно не хотелось сознаваться в том, что он ревнует своего супруга к Цзян Чену. Слишком странные взгляды тот кидает на его Жуланя. - Как прошло собрание орденов? – спросил Цзян Лин. - Как обычно, - отмахнулся Цзян Фэн Мянь, ему не хотелось рассказывать супругу о скучных переговорах. Жулань выпутался из его объятий и потянул его на кровать. - Пойдем, ты устал, тебе нужно отдохнуть. Они были женаты уже четыре года, но каждый раз Цзян Фэн Мяню казалось, что он целует супруга, как в первый раз. Он склонил голову и коснулся губ Жуланя в нежном поцелуе. Это было невесомо, словно касания крыльев бабочки. Но с каждой секундой поцелуй все набирал и набирал обороты. Он становился глубже, жарче, развязней. Вот уже язык Цзян Фэн Мяня проскальзывает между мягких губ Жуланя и переплетается с его языком. Жаль, так быстро приходится отстраняться. Между губами супругов, словно связывая их, тянется тоненькая ниточка слюны. Жулань тяжело дышит, цепляясь за крепкие руки Цзян Фэн Мяня. - Давай хотя бы дойдем до кровати, - смущенно лопочет он, и глава ордена Цзян не задумываясь исполняет его желание. Он бережно кладет свою хрупкую ношу на кровать, нависая над телом супруга. - Как же ты прекрасен, - хрипло шепчет Цзян Фэн Мянь, видя, как алеют губы и щеки Жуланя, и как лихорадочно блестят его глаза, умоляя о большем. Цзян Фэн Мянь приникает к его губам в поцелуе вновь и вновь. Но никак не может насытиться. На ощупь он находит пояс от халата, и медленно, растягивая удовольствие, развязывает его, чтобы в следующий момент распахнуть шелковый халат, дабы узреть изящное тело супруга. Он проводит мозолистой рукой по груди Жуланя, задевая чувствительные соски. Как услада для него, звучит тихий стон супруга. Желая ощутить вкус его бархатной кожи, Цзян Фэн Мянь приникает к шее Жуланя, проводя дорожку из поцелуев до самого уха. Тот блаженно выдыхает ему в изгиб плеча и шеи, обвивая супруга руками. Цзян Фэн Мяню нравится шея Жуланя, ему нравиться целовать и гладить ее. Но он никогда не оставляет на ней своих отметок. Как и на всем теле Жуланя. Оно было слишком чистым, слишком непорочным, чтобы вот так марать его. Цепочка из поцелуев прошлась вниз по шее, к ключицам, а после к соскам. Цзян Фэн Мянь прикусывает один из них, а второй зажимает между указательным и большим пальчем, совершая круговые движения. Как же сладко звучат стоны Жуланя. Цзян Фэн Мянь чувствует, как сильно пульсирует плоть, сокрытая нижними одеждами. Он сбросил с себя рубашку, и уже потянулся к штанам, как его остановил Жулань. - Позволь мне, - с придыханием сказал он. Шелковый халат уже сполз с его гибкого тела, ничего не скрывая, в том числе и затвердевшую аккуратную плоть между тонких ножек. Жулань спускается с кровати и встает на колени перед Цзян Фэн Мянем. Его шустрые пальчики быстро расправляются со шнурком и приспускают штаны, обнажая крепкую плоть. Жулань проводит по ней кончиками пальцев снизу вверх, а затем облизывает горячим и влажным языком сочащуюся спермой головку. Он еще несколько раз обводит головку языком и берет плоть супруга в рот, начиная двигаться в плавном ритме. Цзян Фэн Мянь постанывает, ощущая приятное наслаждение, что дарует ему супруг. Он издает громкий стон и изливается Жуланю на лицо. Ах, что за завораживающая сцена. Красные щеки, сбившееся дыхание, слюна смешанная со спермой. Цзян Фэн Мянь издает гортанный смешок и тянется за платком, спеша стереть свое семя с лица супруга, пока оно еще жидкое. Он втягивает Жуланя в поцелуй, вновь перехватывая инициативу. Штаны летят к халату и рубашке. Отвлекая супруга поцелуем, он вновь укладывает его на прохладные простыни, и незаметно тянется к баночке розового масла на тумбочке. Как бы сильно он не соскучился, он не может войти в Жуланя не подготовив его. Это может причинить ему боль. Смазанными маслом пальцами Цзян Фэн Мянь нежно обводит колечко тугих мышц, призывая довериться и не бояться. Жулань невольно раздвигает ноги чуть шире, но мышц не расслабляет, тогда один из пальцев мужчины скользит внутрь Жуланя. От неожиданности Жулань попытался вздохнуть, но не смог. Цзян Фэн Мянь разорвал поцелуй, дав супругу немного прийти в себя. Он ввёл второй палец и поймал  губами стон удовольствия, вновь утягивая Жуланя в поцелуй, чтобы тот расслабился. Подождав немного, пока Жулань привыкнет к ощущением Цзян Фэн Мянь начал двигать пальцами, растягивая проход. - Ах... Мнх... Фэн Мянь... Нгх... Супруг под ним изнывал от сладостной муки. - П-пожалуйста... - уже на грани пролепетал он. - Сейчас-сейчас, потерпи ещё немножко, - нежно шепнул ему на ушко Цзян Фэн Мянь, припадая в поцелуе к шее. Сделав ещё несколько движений, он убрал пальцы и нежно поцеловал плечо супруга, обещая большее. Он ещё раз смазал анальное отверстие маслом, и стал медленно погружаться свою плоть в Жуланя. В нем было горячо и тесно, но растянутые мышцы принимали его с куда большей охотой, чем если бы он не стал подготавливать супруга. Как только он погрузил головку, супруг издал полувсхлип - полустон, Цзян Фэн Мянь остановился, давая привыкнуть к ощущением. Маленький Жулань не мог так сразу принять его в себя полностью. - Тебе больно? - Н-нет... - простонал супруг, чуть махнув на встречу бёдрами. Цзян Фэн Мяню дважды повторять не пришлось. Он не спеша вошел в Жуланя полностью. Тот застонал и прогнулся в пояснице. Еле сдерживаясь, Цзян Фэн Мянь стал двигаться в неспешном ритме, потихоньку наращивая темп. Сладостные стоны срывались с губ Жуланя, некоторые из них Цзян Фэн Мянь ловил губами, утягивая в поцелуй. Жулань цеплялся за его плечи и спину, иногда впиваясь в них ногтями, когда не мог вынести сладостной муки. Но вот Цзян Фэн Мянь делает последний толчок, простонав супругу в шею, обдавая её горячим дыханием, разрядка у них приходит одновременно. Жулань изливается, пачкая свой живот и простыни, а горячее семя Цзян Фэн Мяня заполняет супруга. Жулань под ним тяжело дышит и сонно моргает глазами. Цзян Фен Мянь меняет позу. Он обнимает супруга за плечи, положив его голову себе на грудь, укрывая их ещё разгоряченные тела одеялом. Жулань льнет к нему, и хочет, что-то сказать, но тело подводит его и он забывается сном, пригревшись на груди у супруга. Цзян Фэн Мяню не нужны были лишние слова, он и так знал, что Жулань хочет ему сказать. - Я тоже люблю тебя, - прошептал он, целуя спящего супруга в макушку. Рядом с Жуланем ему больше не снятся кошмары. Он все меньше и меньше вспоминал о месяцах, проведённых в темнице Безночного Города. И все больше и больше наслаждался жизнью рядом с Жуланем, Цзян Шеном и Цзян Ченом (пусть его старший сын и был в большинстве своём хмур и груб, и до сих пор не простил отца за брак с Жуланем). Пристань Лотоса больше не казалась ему холодной и пустой. Её наполнял детский смех и жаркий шёпот признаний. Теперь даже вынужденный отъезд из дома, казался ему пыткой. Он ужасно скучал и только и мог думать, что о своём супруге и детях. Пристань Лотоса жила, а вместе с ней жил и Цзян Фэн Мянь. Наконец-то он ощущал себя целым, в своей уютной пристани.