Ева

“ ...Я выбрал невозможное... Я выбрал... Восторг. Город, где художник не боится цензора, где великое не ограничено малым, где учёного не стесняет ханжеская мораль... Восторг может стать... и Вашим городом тоже. ” —Эндрю Райан

Камски сидел на краю бассейна в своем доме и смотрел на открывающийся за окном вид. «Сад из пробирки» - подумал он, пробегая глазами по лужайке, паре тройке плодовых деревьев и кустовых роз. Где-то там на скамейке сидела Хлоя, читала третий роман за сутки и периодически проверяла, не подсматривает ли за ней кто-то. И пускай соседей у них не было, девушка знала, везде есть уши и рот, который расскажет кому не нужно о ее увлечении романами. Последний год в Восторге был годом шумих, столкновений и зарождением революции. У андроидов все чаще случались сбои в программе, участились нападения на людей, но Камски не был похож на взволнованного. Да, он установил дополнительную защиту в доме, но это было для безопасности Хлои. За кого он по-настоящему боялся, так это за нее. Проснуться от того, что службы приехали забирать единственное, что ты любишь, было бы не самым лучшим утром. Хлою он создал практически после открытия Тириума 310 и именно на ней впервые его проверил. Как внешне, так и по программе Хлоя отличается от остальных андроидов. По крайней мере, в этом уверен сам Кимски. Рассказывать о таком кому-либо еще было бы безрассудно, но у себя в голове он держал мысль, что у Хлои есть не только интеллект, но и душа. Она не глупый робот, который только и может, что выполнять порученную ему задачу. Она умеет мыслить самостоятельно, анализировать, принимать решения, не прибегая к заложенным знаниям. В Восторге жили не только роботы и Камски. Президент США выделил этот город под строительство компании «Кибирлайф», отправил туда специалистов и ждал революционных открытий, чтобы удивить весь мир. Изначально Восторг строился, как город будущего. Его расположили на дне Атлантического океана к западу от Исландии. Это была сокровенная мечта Эндрю Райана, в которой можно было спрятаться от политических, религиозных и социальных потрясений после Второй Мировой войны. Сам город выглядел, как площадка для нуарного кино, поэтому дом Камски и здание «Киберлайф» абсолютно не вписывались ни под каким углом. Отдушиной для Элайджи была Аркадия, там он много времени проводил после работы. Хлоя тоже периодически выбиралась туда с ним, но чаще она пыталась обустроить их личную Аркадию возле дома, чтобы порадовать своего создателя. Первое время дело не шло. Люди не успевали адаптироваться к новым условиям, они больше не видели солнца, их биологические часы сбились, многим просто становилось плохо. Камски уверял сотрудников, что это временные трудности, они обязаны привыкнуть, выбора у них особо нет. Немного легче стало после первой большой партии андроидов для работы на сборке. Они не уставали, не нуждались в обеде, не тратили полчаса рабочего времени на перекур и прочие нужды. Чтобы не тормозить производство по ночам, было принято оставлять андроидов на ночь в цехах. За несколько лет Камски признали гением современности. Президент лично поблагодарил его за великие открытия и дал слово, что будет помогать ученому во всем и обеспечит его всеми необходимыми ресурсами для совершенствования его дела. О проблемах в городе Элайда старался не докладывать правительству, стараясь лишний раз не портить отношения с властями. Он начал сомневаться во всём и всех, даже в Хлое. Ему казалось, она смотрит на него не так, как прежде, хотя он каждую неделю проводит диагностику ее программы и никаких сбоев у нее нет. «Паранойя» - успокаивал себя он. «На суше» он мог доверять только одному человеку – Хэнку Андерсону, поэтому опасаясь за свою жизнь и производство, он связался с ним и попросил помощи. Ему было неловко, даже немного стыдно, но это не могло ждать. Они с Андерсоном когда-то были связаны семьями, вместе ходили на баскетбол, слушали хэви-метал, воспитывали детей. Сын Хэнка – Коул, весь пошел в отца и поступил в школу полиции, закончил ее с отличием и пошел служить. Андерсон часто жаловался Камски, что внуков они, наверное, не дождутся. Когда у Камски родилась дочь, Коулу уже было пять. В детстве они плохо ладили, дрались, устраивали сцены прямо за столом. Став старше, их общение совсем прекратилось и если им приходилось находиться в одном помещении, они смотрели друг на друга так, будто сейчас перегрызут друг другу глотки. После окончания школы, дочь Элайджи поступила на инженера и уехала из Детройта, оставив там не только одинокую мать, но и воспоминания об ужасном мальчишке Коуле. Детство своей дочери Элайджа практически не застал. Всё свободное время он уделял работе, проектированию, разработкам. Его жена подала на развод, когда дочери было шесть, с тех пор он ее не видел, а только слышал периодически по телефону, когда звонил по праздникам. «Эмили» - где-то в отголосках души пробежало у него. Он знал о дочери не так уж и много: она потихоньку добивалась высот в конструировании, устроилась на работу и сейчас занимается разработкой протезов. Мужа у нее нет, как и детей, живет на с его бывшей женой в их старом доме. Камски не видел дочь двадцать один год, не слышал ее голоса три года, но посоветовавшись с Хэнком принял решение, доставить ее сюда, чтобы она могла не только помочь со сбоями, но и осталась здесь, для продолжения семейного дела. Элайджа грустно смотрел на свой «сад из пробирки», надеясь увидеть в скором времени босоногую Эмили на своей лужайке.