Облако, или о том, как пришедшие не в то время (и не в тот мир) воспоминания могут изменить жизнь

17*. Воспоминания.       Разгромленная улица какого-то небольшого городка выглядит отвратительно на фоне всего остального, что ещё осталось целым в этой итальянской глуши. Скалл сплевывает собравшуюся во рту кровь и морщится от отголосков боли. Он (она, на самом деле, но кого во всем мире это, собственно, волнует?) поднимается с земли медленно, заметно шатаясь. Да и как иначе можно двигаться, если тебе изрешетили весь живот, чудом не задев позвоночник и грудную клетку? Скалл шипит, не желая признавать свою слабость и приближающийся конец, Скалл выпрямляется, не теряя остатков той самой семейной гордости, о которой ей когда-то твердили, Скалл усмехается, смеётся над своими убийцами и, на самом деле, немного сожалеет, что не была достаточно честна со своими товарищами. Со своей Семьёй. - Вы действительно думаете, что сможете такими ничтожными атаками убить великого Бессмертного Скалла-саму? - голос звучит громко и ярко, слишком уверенно для того, кто уже должен бы умереть при таких ранениях, но Скалл плевать.       Ещё немного, ещё чуточку… Скалл ощетинивается, насмешничает над врагами, буквально тянет время. Ещё пару секунд, чтобы оставшиеся в живых Аркобалено смогли уйти, смогли скрыться от вездесущих Мельфиоре. Она тоже должна была уйти, кинуть дымовую гранату вместе со свето-шумовой и скрыться в одном из подземных проходов лаборатории Верде, а уже оттуда - за пределы города и оцепления, но… Облако щурится, видя, что на нее вновь наводят дула автоматов.       Повышение вероятности, повышение вероятности, повышение вероятности…       Если она не пожертвует собой, то умрут они все. Об этом ей кричала интуиция, когда-то давно так же намекающая о неприятностях во время семилетней учебы. Одна жизнь или несколько?.. Вопрос, в общем-то, не стоял, и Скалл с насмешкой шагает вперёд, собираясь в последний раз встретиться со смертью. Ради тех, кто стал бессмертному Облаку семьёй, она отдаст свою жизнь.       Тело вновь изрешетили несколько очередей, и хрупкий на вид каскадёр рухнул на землю, окрашивая обломки камней кровью…       Гарри резко садится на кровати и закрывает рот ладонями, пытаясь сдержать крик. Живот ноет и болит от фантомных ранений, ручки-веточки трясутся от ужаса, а сама она не может прийти в себя, потому что перед глазами стоят самые разные картины ее будущего, счастливого и не очень.       Воспоминания о несостоявшемся будущем должны были прийти к ним позже, намного позже, но, судя по всему, само мироздание вместе с системой Три-Ни-Сетте решило, что ей, именно ей, а не кому-то другому из Аркобалено, эти знания понадобятся именно сейчас, ещё до первой встречи с остальными проклятыми.       Маленькая уставшая героиня свешивает ножки-прутики с кровати и встаёт на прохладный пол. Она знала, что что-то в этих воспоминаниях было не так. Хотя бы потому, что Аркобалено были прокляты в 1975, а за окном сейчас - 1998. Какая-то мысль царапала сознание изнутри, не давала усомниться, что увиденное - правда. Это точно должно было с ней произойти.       И ради нахождения своей Семьи она готова пойти на все.       Шел второй месяц с окончательного падения Темного Лорда… 18. Италия. Каскадер*.       Ритуал выбрасывает ее в Италии. На улице тепло, светит ласкающее кожу южное солнце. Газета в руках некоего мужчины подсказывает ей сегодняшнюю дату, и Гарри в какой-то степени рада, что поддалась уговорам леди Вальбурги и теперь носила старомодные платья с корсетами и пышными юбками в пол. На бумаге красуется третье сентября 1973 года.       У нее с собой - сумочка с расширением пространства. В ней много денег, достаточно, чтобы купить дом и легализоваться, запас зелий и всевозможных ингредиентов, старая верная палатка, в которой она, Рон и Гермиона путешествовали почти год, библиотека Блэков и остатки библиотеки Поттеров, а также Дары смерти.       Особые зелья меняют цвет ныне коротких, обрезанных в новом времени и мире, волос и ярких глаз с легкостью, пусть и лишь на время. Волосы из черных становятся фиолетовыми, а два сияющих изумруда - ртутными. Такими, какие были у Малфоя-младшего в гневе. И Поттер лишь усмехается такому сравнению, когда заказывает мужскую одежду и объясняет портной, что такое утяжка, и как она выглядит.       Свои-чужие воспоминания позволяют ей легко найти человека, который за неплохую сумму денег с улыбкой создает Скалл де Морт (как иронично, учитывая, что ее новая фамилия буквально была частью прозвища ее врага) в этом мире, начиная от свидетельства рождения и карточки в Лондоне и заканчивая новеньким паспортом с двойным гражданством. Шею ему девушка сворачивает без каких-либо угрызений совести - сложно как минимум управлять мафиозной семьей и быть одной из сильнейших в воспоминаниях и как максимум - умереть, а потом вернуться с Грани, не изменившись.       Через две недели Скалл покупает свой первый мотоцикл и устраивает показательное, противозаконное выступление в Риме. Ещё через пару дней каскадёр присоединяется к цирку и выполняет там просто самоубийственные трюки, но всегда остается живым и невредимым. "Бессмертный," - шутит про это де Морт. "Невероятный!" - говорят с придыханием девушки и парни, взрослые и дети, его будущие фанаты, выходя из цирка.       Через месяц каскадёр Скалл получает первое приглашение в кино. Через полгода после попадания в новый мир его имя скандируют десятки сотен фанатов во время очередного выступления. 18,5. Шахматноголовый.       Впервые Скалл столкнулась с древним Шаманом ровно через полгода после возникновения в этом мире. Честно говоря, она ожидала, что тот появится едва ли не сразу - все же ее перемещение было огромным вызовом, брошенным самому мирозданию и всему, что есть свыше. Однако… нет. Мир легко принял ее, дал местную Силу, не забрав в оплату Магию, что стала лишь сильнее и смертоноснее здесь. Все произошло так, будто бы она и должна была родиться здесь.       Впрочем, стоит вернуться к Шахматноголовому, верно?..       Если быть совсем честными, то они не совсем “столкнулись”. Скалл как раз закончила свое очередное выступление перед постоянно растущей толпой и вернулась в гримерку, собираясь переодеться, стереть макияж и потом прокатиться по ночному городу, когда заметила, что в комнате она не одна. Древний Шаман представлял из себя импозантного мужчину в странной маске и не менее странной шляпе. - Вы провели просто невероятное, захватывающее выступление, синьор де Морт, - девушка на эти слова только самодовольно усмехается. Она три с лишним курса играла парня, и вновь вернуться к этому образу, пусть и измененному, было довольно-таки легко. - Мое имя Шахматноголовый, и я здесь, чтобы предложить вам… работу. Она не будет мешать вашим выступлениям или съемкам в фильмах, однако добавит некоего адреналина в вашу жизнь, потому как иногда эта работа может носить не совсем… легальный характер.       Скалл слушает внимательно и чуть щурится, хотя весь ее образ кричит о придурковатом и недалеком, но чертовски удачливом гражданском, который, к тому же, является адреналиновым наркоманом. Впрочем, все “опасные” люди всегда забывают, что каскадеры - тоже актеры. Это, в общем-то, ей на руку, поэтому де Морт растягивает ярко-фиолетовые губы в улыбке, а ее (его, если смотреть глазами Кавахиры) глаза начинают сверкать желанием поучаствовать, почувствовать опасность. Стоит ли говорить, что она согласилась?..       Пламя, про которое ей перед первым заданием рассказывает Шаман, как кот ластится к мозолистым хрупким ладоням, переплетается с Магией и создает невероятно убойный, разрушительный коктейль. Коктейль, готовый защищать ее от всего, что посчитает опасным жизни и здоровью.       Вся работа представляет из себя добычу информации, сбор слухов, сопровождение, кражу чего-либо, будь то документы, произведения искусства, оружие или люди, а также курьерскую деятельность, если так можно назвать доставку из одного места в другое не совсем легальных вещей. Но ни одного, ни единого убийства или пыток кого-либо, будто бы Шахматноголовый бережет ее психику в какой-то мере. Это смешит.       На третий месяц сопровождений становится больше, потому как все “заказчики” считают, что ее удача распространяется и на всех, кто рядом с бессмертным каскадером. И Скалл не пытается их переубедить, пока тандем Пламя-Магия сначала травит любого противника, а потом и растворяет его труп без следа. Зачем ей такие трудности?.. 19. Сильнейшие.       Рассматривая сидящих за круглым столом людей, Скалл мысленно возводит взгляд к потолку и интересуется, почему ей в самом начале не достались воспоминания о том, насколько высокомерными или лживыми были Аркобалено до проклятия. Она не особо-то вслушивается в их разговор, потому как и так знает, что они говорят. Или что могут сказать.       Реборн, лучший киллер в мире, сильнейшее Солнце. Верде, лучший ученый, второй Да Винчи, сильнейшая Гроза. Лар Милч и ее ученик Колонелло, одни из лучших военных, лучшие снайперы, равные по силе Пламени Дожди. Фонг, известнейший мастер боевых искусств, один из трех глав Триады, опаснейший Ураган, чьим спокойствием обманывались, обманываются и еще будут обманываться многие люди. Вайпер, он же в будущем Маммон, то ли экстрасенс, то ли каким-то образом затесавшийся в этот мир слабый маг, ставший сильнейшим Туманом и невероятным скупердяем в одном лице. Она сама, буквально бессмертный каскадер (потому что Смерть что-то очень не хочет видеть ее в своих садах, постоянно отправляя обратно в мир живых пинком под мягкое место) и сильнейшее Облако, как и сильнейший (читай, единственный) маг. И, конечно же, лживая “милашка” Луче, отправляющая их всех на жертвенный алтарь вселенной, потомок шаманов.       Скалл смотрит на них всех и скрывает жалость, за которую ее могли бы и пристрелить, подменяет ее на скуку слишком активного гражданского. На нее никто не обращает внимания, как обычно на улицах, если на ней привычный яркий макияж и мотоциклетный костюм - в теневом мире были фрики и похлеще. Чего только будет стоить Солнышко Варии?.. - А ты Скалл, верно?.. - голос босса Джиглио Неро звучит слишком мягко и приторно, чего не замечают остальные, и каскадер еле-еле удерживает себя от того, чтобы поморщиться - с такой же интонацией Джеймса Поттера и Сириуса Блэка журил Дамблдор, когда те чуть не угробили профессора Снейпа во время их учебы. - Ага. Скалл де Морт - величайший бессмертный каскадер! - Скалл вновь растягивает губы в самодовольной усмешке, и с каждым разом, когда она так делает, у нее получается все более и более правдоподобно играть недалекого идиота.       Со стороны Реборна и Верде слышится надменное фырканье, пока остальные с недоумением смотрят на лучащегося самодовольством паренька. Впрочем, его самодовольство быстро сменяется праведным гневом, направленным на ученого и киллера. Это же надо, они не верят ему, великому Скаллу-сама!.. - И что же ты умеешь, мальчик-каскадер?.. - вопрос звучит насмешливо, в тот момент как сам Реборн прикрывает смеющиеся глаза полями шляпы. Впрочем, они не могут прикрыть его усмешку. - Ну, я могу водить любой транспорт и драться, выполнять очень сложные трюки… - каскадер начинает с интересом перечислять, что именно он делал в фильмах и на своих выступлениях, получая снисходительные взгляды от присутствующих и откровенно жалостливые - от Луче. Последнее злит больше всего, но Скалл это скрывает, потому что ее цель - буквально заставить их верить, что он самый бесполезный и попал в списки “сильнейших” или чудом, или по ошибке.       Стоит ли говорить, что у нее это получается?.. ~19,5. Важные даты.       Вечер опускается на дом, где они по какой-то причине живут все вместе, довольно быстро, несмотря на то, что Италия - южная страна. За окном декабрь, приближается Рождество, и Скалл, как и несколько лет до этого, берет в руки гитару, на которой ее научил играть Ли Джордан.       Пальцы привычно проходятся по струнам, и каскадер мысленно радуется, что ее товарищи решили или покинуть особняк, или запереться в своих комнатах, поэтому на кухне никого нет. Она удобнее устраивается на широком подоконнике и, прикрыв глаза, начинает напевать то, что когда-то придумала в ее мире старшекурсница Лаура, желавшая выступать под своими инициалами. В девяносто седьмом ее семью, пытавшуюся бежать в Америку, убили за день до вылета самолета, и единственное, что осталось им кроме памяти о совместных вечерах в факультетской гостиной - сочиненные ею песни.       И де Морт поет их, отдает всю душу словам, вспоминая Рождественские каникулы в Хогвартсе. Это единственное, что она позволяет себе вспоминать о прошлом, кроме тех знаний, что ей дали школа и война. Конечно же, она не замечает двоих слушателей, внимательно следящих за наивным мальчишкой Скаллом. Поэтому, увидев Фонга и Луче на кухне, она прерывается на середине песни, недоуменно рассматривая их, будто бы увидела демонов или ангелов. - Не знал, что ты умеешь играть на гитаре, Скалл, - голос Фонга звучит мягко и понимающе, и у него это получается намного более естественно, чем у прошивающей ее внимательным взглядом Джиглио Неро. - Ну, я… - Скалл несколько смущенно чешет затылок, растрепав фиолетовые волосы, и отводит взгляд в сторону, - Я редко играю, на самом деле. Только на очень важные для меня даты не могу удержаться и беру гитару в руки.       Фонг понимающе кивает и прекращает обращать на каскадера внимание, отвлекая и Небо. У каждого из них есть свое темное прошлое и неприятные секреты, которые они держат в шкафах за сотнями замков. Де Морт же вновь проводит по струнам, а потом продолжает петь, потому что именно эта песня была когда-то посвящена ей, когда четвертый курс ознаменовался для Скалл Турниром Трех Волшебников.

Up high in the middle of nowhere Don't know but you know when you get there Walk slow and low on a tightrope Hope it lasts but you know, you never know Take a chance we can dance up in mid-air Feel so good, I could die, but I don't care Walk slow and low on a tightrope Hope it lasts but you know, you never know You never know... We're just a step from fearless Reach out for me my dearest. Don't you cry You don't know, you're almost near it All this time You're just tryin' not to lose it You can always learn to fly You never do until you do it*...

20. Проклятие Аркобалено.       Проходит год, прежде чем очередное совместное задание приводит их на особую гору. Скалл уже заранее знает, что их ожидает, поэтому она надевает шлем прежде, чем начинает свой подъем, вызывая этим действием и серьезным, несколько обреченным взглядом недоумение у своих товарищей (и откровенный страх в глазах Луче). Она не боится вновь ложиться на жертвенный алтарь, как три года назад, потому что точно знает, что в объятиях Вечной Невесты окажется еще не скоро, сохраняя внешнюю молодость и внутреннюю силу.       Когда же Проклятие только-только начинает на них ложиться, Магия внутри, несмотря на все ее убеждения и внутренние барьеры, вспыхивает махровым цветом и, словно бойцовая собака, кидается на ее защиту. От этого нагрузка становится сильнее, чем должна быть, и каскадер стискивает зубы, не давая прорваться крику. Ее изнутри раздирает боль, пока Магия, собираемая из мира и передаваемая оттуда, откуда она пришла, проходит через нее, а часть мироздания давит снаружи. Ей кажется, что внутри разрываются и начинают кровоточить все органы разом, а сама де Морт сейчас умрет, но она лишь шипит ругательства на парселтанге сквозь зубы и гордо выпрямляется.       Она не умрет. Ни сегодня, ни в ближайшие сорок лет уж точно. Да, ей придется какое-то время восстанавливать магическое ядро и варить/пить множество не самых приятных на вкус зелий, но она сможет, она потерпит и вновь воссияет бессмертной звездой на небосводе человечества.       Когда все заканчивается, ведьма смотрит на свои маленькие ручки, а потом потирает грудь там, где находится ее теперь маленькое сердечко и треснувшее магическое ядро. Последнее не является особо опасной или неизлечимой травмой, потому как многие ритуалы могли привести к таким последствиям, так что маги придумали множество способов вылечить это в самые краткие сроки. Там же, на груди, теперь висит фиолетовая пустышка, мягко сияющая и принимающая над собой главенство некой силы. И Скалл понимает. Магия, устроив это своеобразное “сражение”, выбила ей возможность вновь иметь взрослое тело на некий промежуток времени, используя ее. А это значило, что каскадер Скалл де Морт не пропадет с мировой арены.       А мафиози почему-то оказываются иногда слишком слепыми и самоуверенными, чтобы внимательно следить за миром гражданских, что “слабейшему из сильнейших” только на руку.       И пока остальные “выбивают” признание и пояснения из беременной Луче, сам каскадер разворачивается и покидает гору, собираясь исчезнуть из общества мафии на время своего полного восстановления, как минимум. Как максимум - до того, как ей станет не хватать тех ощущений, что дарила жизнь в теневом мире.       Скалл исчезает на пятнадцать лет, о нем нет никакой информации среди мира мафии, и ни один Аркобалено не может ничего найти. Он не выполняет задания, не присоединился к какой-либо семье, но никому в голову не приходит искать среди гражданских, потому как все они знают - выход из мафии только вперед ногами. И только подарки да открытки со всего мира для малышки Арии, подписанные аккуратным почерком каскадера с помощью перьевой ручки, говорят о том, что “лакей” все еще жив. 35. Каркасса. Оодако.       Честно говоря, это происходит спонтанно. Нет, Скалл и правда соскучилась по мафии, погоням и остальным Аркобалено, но… Как-то она не думала, что спустя пару дней, после ее возвращения в теневой мир, к ней начнется паломничество членов одной и той же Семьи, и все они будут просить об одном и том же - чтобы она встала во главе их шебутной организации.       У нее нет особого опыта ведения дел в таких крупных сборищах людей (Отряд Дамблдора не в счет - там были подростки ее возраста, и они были скорее кружком по интересам, чем серьезной организацией), тем более, если эти сборища… нелегальные. Однако своим поведением, своими разными характерами, взглядами на жизнь, умениями и мнениями, но своей одинаковой верностью Семье они напоминают Скалл столь родной безбашенный Гриффиндор, который, не боясь отдать жизни, пошел за ней сражаться за Хогвартс, за их дом, за их будущее. И пусть красно-золотые цвета сменились на черно-фиолетовые, а лев - на осьминога, но это были люди с той же верой, с теми же стремлениями.       Поэтому девушка соглашается, делая еще один шаг навстречу тому будущему, что она видела.       С Каркасса было действительно весело. Они постоянно вытворяли нечто такое, отчего хотелось то ли смеяться, то ли плакать, и это было столь похоже на нее, Рона и Гермиону, что ностальгия охватывала ее сердце мягким пледом. Теперь каскадер понимала, почему Макгонагалл смотрела на них всегда так… снисходительно-умиленно. Тяжело иначе смотреть на детей, которые творят Мордред знает что, а потом с наисерьезнейшими лицами пытаются доказать, что они тут совершенно не при чем.       И вот теперь…       Скалл смотрит на кучку своих подчиненных, а потом переводит взгляд на маленькое, ни в чем неповинное существо, приветливо обхватывающее ее ладони и руки. Снова на подчиненных и на их подарок. Туда-обратно. Эти ребята… подарили ей осьминожка. Маленького, красивого. Доброго и ласкового. Но осьминожка. Каскадер снова смотрит на подчиненных. - Я назову его Оодако.       Подчиненные просияли, поняв, что угодили Облаку Аркобалено.       ...ей подарили символ семьи. Просто прекрасно. 36. Мафия-Лэнд.       Когда де Морт в первый раз слышит, где обосновался Колонелло, она только пожимает плечами. Каждый из них выбрал свой путь принятия того, что они теперь на неопределенный отрезок времени заперты в детских телах: Скалл разъезжала по миру и, принимая взрослый облик, откатывала самые опасные в мире выступления, наплевав на безопасность и Смерть; Реборн ударился в репетиторство (читай, садизм) над будущими боссами Альянса; Верде и Вайпер перерывали все доступные источники и проводили самые разные опыты в поисках способа снятия проклятия; а Колонелло вот устроился главой охраны-защиты мафиозного курорта. И что с того?..       Однако через пару месяцев она вспомнила, что у снайпера скоро день рождения, и… Ну, идея пришла спонтанно, а все в Каркасса были готовы повеселиться в любой момент, даже если “веселье” это было жизненно опасным и попахивало откровенно самоубийственным безумием. Так что нападение на Мафия-Лэнд было воспринято всеми с небывалым энтузиазмом.       Когда Колонелло в свой день рождения, который собирался провести в тишине и спокойствии в любимом месте на острове, увидел запыхавшегося члена отряда охраны, он подумал, что спокойствие найдет только в посмертии. И то неизвестно. Когда же он услышал, что на курорт напали люди с нашивками семьи Каркасса, и у них “пиздецки огромный осьминог”, Аркобалено Дождя подумал, что охрана обкурилась в этот день. Или парень проиграл желание в карты. Но потом он услышал взрыв, увидел, как бледнеет бедный паренек перед ним, и понял, что это была нихуя не шутка.       Скалл, увидев летящего к ним Колонелло, усмехнулась, хоть этого и не было видно под шлемом, и помахала ему маленькой ручкой. Стоя на пиздецки огромном осьминоге. Колонелло подумал о галлюциногенных газах и потер глаза. Картина, в общем-то, не изменилась. Только Облако сняла шлем, и теперь усмешку было видно всем. Как и появившийся за шестнадцать, почти семнадцать лет отсутствия пирсинг. - Давно не виделись, семпай! - голос у чертового “лакея” бодрый, до отвратительного веселый и радостный. “Его не было почти семнадцать лет,” - думает Колонелло и достает из-за спины винтовку, собираясь пристрелить этого пустоголового уебка.       Следующие полтора часа Скалл носится по всему острову от Колонелло и находит такие места, о которых даже он не знал, при этом успевая выкрикивать поздравления в честь дня рождения старшего товарища. 63. Несостоявшееся будущее. - Уходите! Немедленно! - Скалл кричит своей Семье и подгоняет их к ближайшему тайному входу в очередную лабораторию Верде. Она прихватывает у Лар две гранаты (дымовую и свето-шумовую) и буквально толкает оставшихся в живых Аркобалено в нужную сторону. - Нет! Мы не собираемся уходить без тебя, лакей, - Реборн смотрит строго, когда хватает ее за маленькое, еще более хрупкое, чем до Проклятия, запястье. И, честно говоря, он впервые осознает, сколь тонкое, слабое с виду тело у их Облака.       Каскадер смотрит на серьезного Реборна, на встревоженного Фонга, единственную повзрослевшую из них Лар, сейчас сломленную своей потерей, едва-едва раненного Верде, и в груди сжимается сердце от осознания того, что в этом будущем они встретятся только через семь лет и где-то десяток месяцев. Однако на ее губах расцветает уверенная усмешка, и де Морт машет перед лицом семпая дымовой гранатой. - Я отвлеку их и использую ее, чтобы уйти вслед за вами. Мы встретимся за чертой оцепления - путь я знаю, мне Верде показывал, - ученый на это заявление лишь кивает, и усмешка становится лишь еще более самоуверенной, - Если я не появлюсь через полчаса, то уходите без меня. Потом еще встретимся.       Скалл вырывает руку и скрывается в очередном переулке маленького городка, пока остальные уходят в лабораторию. Стоит же им всем пропасть под землей, как она принимает взрослый облик, отправляя всю остальную Магию на сокрытие остатков своей Семьи. Ее Пламя делится на две части, и первая не позволяет задеть тело пулям, а вторая с бешеной скоростью повышает вероятность того, что остальные смогут уйти, выживут и победят в этой войне.       У нее есть только половина Пламени, и этого недостаточно, чтобы точно выжить. Ведьма это знает и только шипит сквозь зубы, когда в живот попадает первая пуля. Она хочет жить, она будет жить. Теперь она может защитить членов своей семьи.       Скалл пылает и горит, сметает врагов в черно-белых одеждах, не позволяя им продвинуться дальше в город и перерыть его, чтобы найти остальных. Она уверена, что фиолетовое марево ее Пламени можно увидеть с того места, где должны выйти ее товарищи. Кровь ручьями течет из ее живота, когда каскадер снова и снова поднимается, горя своей Волей. Она вновь кидается в бой, вновь ловит пули в живот и лишь усмехается, сплевывая кровь.       А потом… все повторяется. Как в тех воспоминаниях. Полчаса истекают, а Смерть с недовольством принимает ее в свои объятия, зная, что не сможет вернуть Скалл обратно в мир живых на протяжении нескольких лет. (Оставшиеся в живых Аркобалено внимательно наблюдали за бушующем в городе Пламенем Облака, покинув окружение солдат Мельфиоре. Они все ждали, когда чужая сила стихнет, а Скалл, этот придурок, присоединится к ним, но… Что-то в их сердцах оборвалось в тот момент, когда марево Пламени исчезло над городом. Реборн и Фонг дернулись было вперед, но их остановил Верде, с печальным пониманием смотрящий вперед. Они все понимали, что произошло, и почему Пламя Облака исчезло, но признавать этого не хотели. - Лакей там!.. - киллер попытался было обойти ученого, но у него ничего не получилось - в начинающийся спор вмешалась Лар Милч. - Нам надо идти. Скалл отдал свою жизнь, чтобы мы смогли выбраться. Не делайте его... его жертву напрасной, - голос Верде звучал глухо, и сердце каждого было полно печали, как и в прошлые разы, когда погибли Вайпер и Колонелло. Но они должны были двигаться вперед, чтобы победить. И тогда эти поступки их товарищей не будут напрасны...)       Воспоминания о борьбе Савады Тсунаеши и его Хранителей с Бьякураном настигают Скалл на корабле Каркасса, когда она чинит мотоцикл, сделанный специально под ее размеры младенца. Девушка застывает на пару мгновений, едва не уронив гаечный ключ, а потом неодобрительно качает головой, прогоняя и чужие воспоминания, и мысли о них. Мироздание и так позволило ей увидеть их дважды, так не за чем снова мусолить одно и то же. - Мария, - каскадер обернулась к личной помощнице и протянула ей инструмент, который до этого держала в руках, - Подай ключ на восемь.       Теперь этого будущего не будет, а это значит, что одной проблемой в ее жизни меньше (решить бы еще, как снять Проклятие, наложенное мирозданием). 60. Битва Представителей.       Скалл не питала неприязни к Шахматноголовому, чем сильно отличалась от остальных Аркобалено. Она даже… понимала его в какой-то мере. Этого мира не существовало бы без жертв Проклятых младенцев. Но и принять такой способ решения проблемы она не могла - у Шамана было множество лет, чтобы отыскать иной способ сохранения равновесия.       Честно говоря, она даже не собиралась участвовать в этом фарсе, но… Это было бы предательством по отношению к желанию других Проклятых сразиться и освободиться. Так что де Морт пришлось дать свое согласие на участие - иначе бы товарищи ее просто не поняли.       Часы для этих сражений она получала от организатора с некой печальной обреченностью (с той же, с какой шла на гору получать это самое Проклятие). Впрочем, чемоданчик не был ею открыт в дни до начала сражений - Скалл примерно понимала природу Проклятия Аркобалено и не видела особого смысла в попытках барахтаться, если у них нет способа снять эту ношу с человечества раз и навсегда.       Битву первого дня каскадёр просто проигнорировала, взяв неплохую книгу и засев у храма Намимори. Она не собиралась втягивать в эти разборки детей, как поступил тот же Реборн, хотя у него было оправдание - тренировки будущего Десятого Вонголы. Самой Скалл хватило участия ее поколения в войнах, чтобы понять, что она никогда не станет инициатором подобного для детей.       В общем-то, она бы так и пропустила, если бы не появление Вендиче под конец боя второго дня. Девушка ещё с первого взгляда решила, что будет носить чемоданчик с часами с собой, а не оставит где-нибудь, и это явно обернулось для нее ошибкой, потому что один из прихвостней убил бы ее, оторвав половину головы, если бы не Магия и Пламя, постоянно защищавшие ее в тандеме.       У Скалл еле-еле хватило сил переместиться на порог больницы и рухнуть прямо там с пробитой насквозь головой. Она слышала крики ужаса, указания врачей, писк аппаратуры и топот ног. А ещё она была уверена, что ее точно навестили все остальные Аркобалено.       Каскадер пришла в себя уже после снятия Проклятия. Да, ее тело все ещё было маленьким, но Магия легко могла вернуть привычный облик, а радость за остальных ее товарищей наполнила ее сердце. И даже страшная рана, которая исчезнет без единого шрама, ее нисколько не смущала. 60. Нападения. Девушка.       У Верде ушел месяц, чтобы создать лекарство, которое могло бы вернуть им привычный образ буквально за пару недель. Для наблюдения за процессом "превращения" обратно во взрослых они вновь собрались в доме, в котором когда-то впервые встретились и прожили год бок о бок.       Впрочем, возвращение нормального тела от проблем их не избавило. За тот месяц, что учёный искал выход из положения, по всему миру разнеслась весть, что сильнейшие лишились своего Проклятия, и теперь любой слишком храбрый идиот пытался попробовать их "на зуб". Де Морт сама перетравила и заставила исчезнуть с лица земли три Семьи, которые не поленились напасть на ее Каркасса.       В те две недели, что они усиленным темпом росли и вновь привыкали к своим телам, дом атаковали девять раз. А под их конец несколько придурков решили объединиться и уничтожить их. Конечно, ничего у них не вышло. Правда, теперь Скалл сидела и шипела, вытаскивая пули из своего живота (и почему всем так нравится в него стрелять?..).       Она сняла верх своего мотоциклетного костюма, который теперь валялся на столе, на котором сама каскадер сидела. Кровь уже остановилась и была стерта с плоского живота, а грудь скрывала очередная утяжка. Девушка шипела проклятия и ковырялась длинным пинцетом в ранах, пытаясь достать застрявшие пули.       И именно этот момент решили выбрать ее товарищи, чтобы ввалиться на кухню. Ну, ввалиться-то они ввалились, однако вид растрепанной девчонки с фиолетовыми волосами, сидящей на столе, ввел их в ступор. И именно в этот момент Скалл смогла достать последнюю пулю. - Скалл?.. - вопрос был довольно удивленным, но прозвучал он от Фонга, как от человека, внешне способного справится с любым потрясением. - Ага, привет, - она махнула рукой и вновь протерла живот мокрым полотенцем. Ее, в общем-то, не волновал шок товарищей - сами не стали проверять ее биографию и документы. - Ты ведь знаешь, что должна умереть от таких ранений? - вопрос Верде звучит с чисто научным интересом, и Скалл даже на мгновение отрывает взгляд от ран, смотря на него с недоумением и непониманием. - Я бессмертная, Верде. Смотри, - каскадёр ткнула себя в живот, на котором стремительно исчезали раны, не оставляя ни единого шрама, хотя было заметно, что шрамы на теле их Облака все же были. Некоторые даже потрясали их своим ужасом и предположениями о болезненности их получения, - Мне не страшны такие раны. Как и любые другие - моя сила вылечит их, не оставив и следа.       Девушка соскочила со стола и накинула верх костюма, чтобы он не болтался по полу, однако застегивать его не стала, лишь ослабив утяжку. Она усмехнулась и направилась мимо других Аркобалено, насвистывая веселый мотивчик. И лишь в конце коридора остановилась, оборачиваясь. - Ах, да. Я до сих пор удивлена, что за сорок с лишним лет работы вместе вы не залезли в мои документы, хотя там ясно написано, что я девушка. 60,5. Откровения. Сказка.       Вряд ли кто-то из них вспомнит, чья была идея собраться и выпить, но теперь они стабильно раз в месяц приезжали в этот особняк, драили его, а потом сидели в гостиной и потягивали каждый свой напиток, что-либо обсуждая.       В бокале, который она крутит в руке, у Скалл вино. Девушка почти к нему не притрагивается, лишь наблюдает за бликами в алой жидкости - все равно напиться не сможет. Магия "выжигала" любую отраву, а алкоголя, приготовленного с помощью все той же магии у нее не было, так что забыться в хмельном мареве ей не светило. - ...Скалл? - М?.. - девушка оторвала взгляд от бокала и посмотрела прямо на Фонга, позвавшего ее. - Мы обсуждали наше становление Аркобалено. Решили узнать, кому сколько было на тот момент. Реборну стукнуло двадцать девять. Лар, как и Верде, - двадцать восемь. Мне, Луче и Колонелло - двадцать пять, Вайперу - двадцать три. А тебе?.. - Мне было девятнадцать в нашу первую встречу и двадцать, когда нас прокляли.       Эти слова что-то пробуждают в остальных сильнейших, потому что они все вскидываются и с некоторым недоумением смотрят друг на друга. Ну да, она для них была ребенком на тот момент (Скалл не удивится, если узнает, что она до сих пор для них ребенок). - То есть… Ты родилась в 1955? - Реборн задаёт этот вопрос скорее на автомате, чем действительно интересуется. - Нет. Это… долгая история. И поверить в нее сможет не каждый. Но… - Скалл прищурилась, поднимая взгляд к потолку, а потом посмотрела прямо на товарищей, улыбнувшись, - Я расскажу вам одну сказку, не против?..       Аркобалено непонимающе переглядываются, но не противоречат ей. Они впиваются взглядами в каскадёра, ожидая продолжения, потому как эта "сказка" могла рассказать им нечто очень важное о прошлом Скалл де Морт. - В одном из очень далёких миров, в Британии 31 декабря 1926 года в приюте Лондона родился мальчик, которого мать перед смертью нарекла Томом Марволо Реддлом. Он и станет нашим первым героем истории. Это был… особенный мальчик. Он мог говорить со змеями, доставлять боль окружающим одним лишь желанием и убивать зверей, лишь подумав об этом. Его быстро нарекли монстром, а он платил той же монетой, этим самым монстром становясь. В одиннадцать лет к нему пришел профессор из особой школы по имени Альбус Дамблдор и заявил, что Том не просто мальчик - он волшебник, зачисленный на обучение в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Конечно, выросший в приюте тех времен ребенок не мог быть добрым, и мораль у Реддла была довольно… расплывчатой, на что профессор Дамблдор указал ему сразу. Не могу сказать, насколько сильно ему это не понравилось, но это было лишь первым шагом к тому, кем он станет в конце, - Скалл развела руки в стороны, как бы говоря, что она этим ребенком никогда не была и узнать таких личных подробностей точно не могла, - Когда Том поступил на третий курс, седьмого сентября начали бомбить Лондон. Я не знаю, почему он, как и многие другие выходцы из немагического мира, не остался в Хогвартсе на Рождественские каникулы, но факт оставался фактом - и так не особо добрый ребенок оказался прямо в середине бомбардировок. Остаться на лето в замке, где находилась школа, профессор Диппет, тогдашний директор, ему и остальным запретил. И страх смерти навсегда поселился в сердце Тома Реддла.       Девушка на мгновение замолчала, прикрывая глаза. Ее подсознание подкидывало картинки воспоминаний Дамблдора, вырезки из исторических кинолент, обрывки из книг и разговоров с Гермионой. Все это складывалось в понимание чувств ее когда-то врага, и это же понимание она видела в глазах своих друзей. - Когда он закончил обучение, то на два десятка лет покинул страну, ища самые разные знания по всему миру. Однако страх смерти оставил на нем свой отпечаток, и Том… Магия способна на очень многое. Даже на то, что должно быть запрещено законами самого мироздания, - она поджала губы, все еще чувствуя недовольство выбором Реддла. Все ведь могло быть иначе, отказавшись он именно от этого способа достижения бессмертия, - Том разорвал свою душу и поместил кусочки в дорогие и значимые для него вещи, желая таким образом достичь бессмертия. Такая вещь называется крестраж. Однако вместе с этим он сам шагал в объятия безумия, охватившего его много позже возвращения на родину. Реддл, вернувшись в Лондон, начал собирать вокруг себя аристократию, чтобы изменить устои общества. Они продвигали равные для всех законы, восстанавливали важные традиции, добивались приютов для маленьких магов, потерявших всю родню или живущих в неблагоприятных условиях среди немагов. Однако ближе к 1977 году он стал сходить с ума и клеймить своих сторонников как скот.       Скалл сделала глоток из бокала, давая себе небольшую передышку - история обещала быть очень длинной, если она все же собирается рассказать обо всем, пусть и кратко. Например, о своих приключениях во все том же Хогвартсе она расскажет лишь вскользь. - В это же время в Хогвартсе подрастало новое поколение, среди которых было два человека - Лили Эванс, дочь немагов, и Джеймс Карлус Поттер, наследник аристократической семьи. Они полюбили друг друга под конец обучения и поженились почти сразу после выпуска. Их счастье было омрачнено лишь начавшейся войной в магическом мире Британии. Первой магической войной. Они встали на сторону врагов Реддла, к тому моменту взявшему имя “Лорд Волдеморт”, - де Морт усмехнулась, видя некоторое непонимание на лицах внимательно слушающих ее Аркобалено, но лишь махнула на это рукой, - В скором времени Лили забеременела, и 31 июля 1980 года у нее родилась дочь. Гарриэт Мелисса Поттер… За месяц до этого некая Сибилла Трелони произнесла пророчество, в котором говорилось, что на исходе седьмого месяца у врагов Реддла родится дитя, способное победить его. “Ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой”...       Печально усмехнувшись, де Морт достала из-под привычного всем мотоциклетного костюма цепочку, на которой болталось кольцо с черным камнем, стилизованное под змей, а потом и вовсе сняла ее с шеи, крутя в руках. - Том подумал, что это будет семья Поттеров. И тогда союзники молодой пары спрятали их. Однако среди верных друзей затесалась… крыса. Иронично, учитывая, что формой животного у Питера Петтигрю была крыса. 31 октября 1981 года он привел Темного Лорда в дом Поттеров. Родители погибли, защищая свое дитя, а годовалая девочка выжила после убивающего проклятия, чего ранее не удавалось никому другому. Тогда ее в первый раз отметила Смерть. Сам же Реддл исчез, осыпавшись пеплом, и малышку Гарриэт нарекли Девочкой-Которая-Выжила, Победительницей Темного Лорда. Все маги праздновали великое освобождение, в то время как девочка оказалась ночью на пороге дома своей тетки, которая ненавидела магию на пару со своим мужем, - Скалл положила кольцо на стол, сосредотачиваясь на том, чтобы завершить неприятный для нее рассказ как можно быстрее, - Я не буду углубляться в то, как хреново ей жилось в чулане под лестницей в роли вечной прислуги или как Реддл пытался убить ее на каждом из семи курсов учебы. Лишь скажу, что на ее четвертом курсе он вернулся к жизни. А весь седьмой девушка моталась по лесам вместе с двумя верными друзьями, ища крестражи и уничтожая их. Ее пытались убить, пытали, оставляли темной магией шрамы, которые невозможно свести. Но Гарри шла вперед, боролась за свою и чужие жизни. Второго мая 1998 года она вернулась в Хогвартс, собираясь закончить все, но… Из воспоминаний умирающего профессора, который был другом ее матери и заботился о ней все это время, Поттер узнала, что в ней тоже есть частичка души Реддла. Слишком маленькая, но достаточная, чтобы тот не умер. Ее растили как свинью на убой, чтобы потом она вышла против Тома и умерла. Это она и сделала. Смерть отметила ее тогда во второй раз, но не смогла забрать с собой, потому как Гарриэт собрала Дары Смерти, когда-то подаренные человечеству. Воскрешающий камень, - она указала на кольцо, лежащее на столе, а потом достала из воздуха легкую серебристую ткань и продолговатую палочку. Каскадер видела, как в голове товарищей крутятся шестеренки, собираются в пазл, пока еще не оконченный, но близкий к этому, - мантию самой Смерти, так же известную как Мантия-неведимка, и сильнейшую волшебную палочку в мире - Старшую палочку. И тогда Гарри вернулась к жизни. Она победила Реддла в магической дуэли, и Вторая магическая война была окончена.       Скалл… Гарри положила еще два Дара на стол и неуверенно вздохнула, потому что самая сложная часть рассказа была окончена. Осталась лишь маленькая капля, которая все завершит. - На второй месяц мирной жизни к Гарри во сне пришли воспоминания. Воспоминания о несостоявшемся будущем и ее смерти там. О другом имени, о верных товарищах и Семье. И тогда девушка стала искать способ оказаться в нужном месте и нужном времени, потому как разница между годами была очевидна - 1998 и 1974. Через какое-то время она совершила самоубийственный ритуал и не только выжила, но и переместилась туда, куда ей нужно было. Это был 1973 год. Тогда же в мире появилась Скалл де Морт…       Скалл не смотрит на них, лишь вцепляется пальцами в гладкие бока своего бокала. И вся та неуверенность, что была в ней выращена за семнадцать лет жизни, сейчас выплескивается наружу, столь не подходя образу уверенного и бессмертного каскадера. А потом…       Потом она получает подзатыльник от Лар и недоуменно, возмущенно вскидывает голову, натыкаясь на взгляды, полные тепла и дружеской насмешки. Ей и правда не стоило думать, что эти люди ее оставят или будут презирать, потому что это ее Семья. 61. Скалл.       Колонелло сидел на обрыве и общался с приехавшим в Мафия-Лэнд Реборном, который, в свою очередь, притащил сюда еще и Десятого Вонголу вместе с его безумной семейкой. За этим сборищем на курорт махнули еще и Шимон, Мельфиоре в полном главенствующем составе, Вария, даже CEDEF и Девятое поколение Вонголы приехали. Не удивительно, что вслед за всей этой толпой на остров прибыли и остальные Аркобалено. Среди них всех не хватало только бесшабашной Скалл с ее вечными набегами Каркасса на это место.       Именно в этот момент где-то неподалеку прозвучал взрыв, а потом и крики высаживающихся на берег бойцов. Вспомнишь солнце, как говорится... Колонелло переглянулся с Реборном и направился в сторону разворачивающейся шуточной, на самом деле, битвы - никто бы не позволил им или Каркасса устроить настоящую бойню. А если еще и учесть, что эта семья тоже сделала вклад в постройку этого места… - Семпаи! - веселый голос раздался откуда-то сбоку, и мужчины сразу же обернулись, рассматривая знакомого им человека.       На своем любимом огромном осьминоге восседала Скалл. Ее волосы, ближе к корням, окрасились в природный черный, утяжка уже не скрывала настоящие формы тела, а глаза то сверкали зеленью, то манили дьявольскими аметистами - Магия медленно перестраивалась, позволяя принять более желаемый де Морт образ. На лице девушки была широкая, даже в какой-то мере нахальная улыбка, а сама она выглядела так, будто бы бросала вызов двум сильнейшим, предлагая им попытаться достать шуструю и верткую девчонку. Мужчины усмехнулись и достали оружие, собираясь преподать очередной урок “шестерке” и “лакею”, а каскадер с веселым гиканьем кинулась в гущу битвы, пытаясь скрыться в ней.       Их жизни, однажды связанные крепкой нитью и стальной рукой древнего Шамана, постепенно приходили в норму, а ранее печальный и болезненный опыт превращался в полезные жизненные уроки. И даже Скалл, вовсю использующая Магию направо и налево, постепенно становилась именно тем, кого играла столь долгое время...