В прекрасном прошлом

       Джекки Тайлер Доктор узнала не сразу. Конечно, едва дверь открылась, она увидела крашенную блондинку, одетую в модный спортивный костюм, с модным розовым маникюром. Всё, вроде бы, как всегда, но только лишь на первый взгляд. На деле, первое, что бросилось в глаза — вовсе не костюм, не маникюр и не только что освеженный, судя по всему, цвет волос.        Джекки Тайлер выглядела абсолютно уставшей. Морщины в уголках её глаз залегли так глубоко, как будто океаны, и уголки губ, несмотря на тёплую улыбку, тот час на губах заигравшую, тоже были вечно грустны, опущены. Она была бледна, она осунулась. Время не пощадило её, а разлука, длиной в более, чем год, похоже, уничтожила все чувства, кроме тоски и боли.        Джекки крепко обняла дочь и поцеловала в обе щеки. Тяжело вздохнула.        — Я так рада видеть тебя дома, милая. Отец на работе, твой братик в садике. Он они очень ждали тебя домой. А я сегодня ничего не готовила на обед. Уже год ничего не готовлю, вообще-то. Проходите.        Они вошли. В коридоре Джекки обняла Уилла, а затем Доктор. Оглядев её с головы до ног, покачала головой:        — Радикально.        И, стараясь изо всех сил, улыбнулась.        — Ничего радикального, Джекки. Регенерация вполне позволяет превращаться в кого угодно. И в котёнка. Наверное. Такого пока ни разу не случалось, но гипотетически возможно, и откидывать такую версию никак нельзя.        — Ладно-ладно, Доктор, не занудствуй, — бросила Джекки и прошла на кухню, — садитесь, я приготовила пудинг вечером, выпьем чая. Хотя, сегодня такое событие, что, видимо, разумнее выпить коньяка. Роза, переоденься. У тебя вид, как у дешёвой шлюшки.        Доктор открыла было рот, чтобы защитить подругу, но Роза аккуратно сжала её руку в своей. Лучше было промолчать. Кажется, она уже забыла, каким ураганом может быть Джекки Тайлер.        Пудинг был разогрет и подан к столу в течении нескольких минут. Роза вышла из спальни в простой серой футболке и джинсах, которые сейчас немного висели на ней — она сильно похудела, и теперь Доктор корила себя, что не заметила, не поняла этого сразу.        — Мама, — сказала Роза, намыливая руки, — семья Уилфреда погибла. Думаю, он должен остаться с нами. Он не может быть один.        — Я не собираюсь вас стеснять, леди, — почтенно отозвался Уилфред, — если вас смущает моё присутствие, то ничего страшного. Вернусь домой.        — Перестань, — отмахнулась Джекки, нарезая пудинг и раскладывая по тарелкам, — мы все связаны с Доктором, мы его семья. Это правильно, что мы будем держаться вместе.        Доктор улыбнулась. Она аккуратно погладила Джекки по руке, на губах у той тут же появился след улыбки, всё ещё крайне болезненной.        Роза села за стол, рядом с матерью. Джекки разлила чай.        — Может, расскажешь мне о своих приключениях, Роза? — спросила она. Это, вроде, прозвучало не как приказ и вовсе не навязчиво, однако, было ясно, что Джекки буквально требует максимально полного отчёта.        — Нечего рассказывать, — пожала плечами Роза, — попала в некое подобие Викторианского Лондона. Потом мы с Доктором выяснили, что это подделка, придуманный мир. Там всё было очень странно: время текло быстрее, листья постоянно желтели, а потом гнили, радиация была повышена. Всё это время, за исключением первых двух недель, я работала в кабаке. Злачное место. В нём без неожиданностей, он такой же, как и все другие кабаки в целой Вселенной. Ничего необычного. Там же встретила Доктор, и вот — я здесь.        Она улыбнулась Доктор.        — Твоя очередь рассказывать.        — Ну, — Доктор отпила чаю, я, собственно говоря, просто путешествовала. Как всегда. Искала старого друга. Мы крайне нехорошо расстались в последний раз, и я подумала, что нужно эту ситуацию исправить. Очутилась в странной копии вашего прошлого мира. Зашла в кабак, просто, чтобы проверить, нет ли там чего-то подозрительного, понять, где я. И увидела там Розу. Само собой, тут же забрала её к себе в ТАРДИС, и мы с друзьями выяснили, что мир — подделка.        — И что ты собираешься делать, Доктор? — спросила Джекки, откусывая кусочек пирога.        — Выбраться отсюда, конечно. Нам нужен реальный мир. Для настоящих приключений, Джекки, другие не годятся. Но сперва мне нужно было доставить Розу домой. И вот она здесь — Доктор улыбнулась. Роза снова погладила её по руке под столом.        — А ты, Уилфред? Это ужасная трагедия. Как такое могло случиться?        Старик грустно улыбнулся и пожал плечами:        — Донна и её семья погибли в авто-катастрофе. Сильвия не выдержала удара, умерла от сердечного приступа. И я остался один. Такова жизнь — он развёл руками.        — Отвратительно, — покачала головой Джекки, — ну ничего. Теперь у тебя есть новая семья. О, и, кстати, мне бы прибить полку в гостиной, а то вещи девать некуда.        — Мама! — возмутилась Роза, сверля глазами мать.        — А что такого? — пожала плечами Джекки. — Дорогая, я не могу делать это одна. Уже пыталась. Травмировала палец и прибила очень криво.        — Всё в порядке, дамы, — улыбнулся Уилфред, — я этим займусь.        Доктор почти допила свой чай, лишь на донышке осталось. Отодвинула чашку. Стараясь улыбаться, и, чтобы голос звучал как можно бодрее, спросила:        — Ну, а где же Джон? Почему тебя не встречает, Роза?        Сердца в груди затихли. Она старалась не замечать знаков. Но они были. Повсюду.        Роза опустила глаза. Джекки поджала губы. Уилфред тихо вздохнул и посмотрел в окно.        — Он, — Джекки вдруг начала судорожно глотать воздух, словно эпилептик, — он работает. В Штатах. И Роза тоже должна была быть там, они планировали поехать вдвоём, но… тут случилась эта история с порталом, так не вовремя, ужас… и, в общем…        Доктор тяжело вздохнула.        — Ясно. Я всё надеялась, что приду к тебе, Джекки, и всё прояснится. Что ж, мне действительно многое теперь ясно.        Она посмотрела на своих друзей по очереди — на Уилла, на Розу, на совершенно поникшую, но ёрзающую на стуле Розу.        — Хватит лгать.        — Но, Доктор, — затараторила Джекки, — как мы можем? С чего это ты вдруг решила, что мы тебе лжём?        Доктор взяла Розу за руку:        — Расскажи мне правду, пожалуйста. Мы должны быть откровенны друг с другом, разве ты не знаешь?        Роза смотрела на свои пальцы. Руки дрожали. Доктор заметила слёзы на её ресницах. Она прикусила губу, грустно кивнула, как человек, что узнаёт о неизлечимой болезни, закрыла глаза. Зажмурилась.        — Доктор, — вмешалась Джекки, — я не уверена, что ты это выдержишь.        — Джекки, — Доктор грустно улыбнулась, — я сражалась в войне. Во множестве войн. Я видела, как сгорает моя родная планета, как пламенеет в огне мой дом. Вся моя семья погибла. У меня не осталось друзей. Мой лучший друг — мой самый верный враг, и он неоднократно умирал у меня на руках, а я ничего не могла сделать. Я потеряла всех, кого любила, и я всё время одна. Любое путешествие заканчивается смертью и одиночеством. Я спасаю планету, которая всё равно обречена, потому что люди её планомерно уничтожают, куда опаснее, чем любые монстры из космоса. Ты действительно думаешь, что есть что-то ещё, что я не смогу вынести? Если и есть, то это, определенно, ложь от людей, которые всегда были мне очень дороги. Скажите мне правду, и, возможно, я смогу помочь.        — Ты возненавидишь меня — упрямилась Роза.        — Я не могу ненавидеть того, кого люблю, — покачала головой Доктор, — точнее, могу. Но к тебе это никак не относится.        Роза судорожно вздохнула, а затем разрыдалась, спрятав лицо в ладони. Эти несколько минут, что она рыдала, а Уилфред и Джекки старательно отводили взгляд, показались адом. Доктор снова едва сдерживалась, чтобы не сбежать, сломя голову, подальше отсюда, навсегда.        — Я рассталась с Джоном. Он был замечательным. Он помнил всё, что ты и я помним. Но он — не ты. Подделка. Фальшивка. Хоть и настоящая. Так случилось, что поняла я это в день, когда должна была состояться наша свадьба. Я думала, что просто паникую, но потом осознала, что это никакая не паника вовсе.        Она снова вздохнула.        — Я убежала, и…        — Ты убежала, бросив Джона у алтаря? — Доктор не могла поверить в услышанное, даже голос дрожал.        — Да, — всхлипнула Роза, — я знаю, это ужасно. Но так получилось, понимаешь? И я выбежала с церкви. Мама — следом. И встретили её.        — Мисси?        Роза кивнула и продолжила:        — Она подошла ко мне сама. Вероятно, она уже некоторое время наблюдала за мной. И рассказала о тебе. Вначале я ей не верила. Но она знает то, что никто из простых, не причастных к тебе людей или других существ, знать не может.        — И она предложила тебе сделку — мрачно кивнула Доктор.        — Да. Она сказала, что отправит меня в наше прошлое. Где я всегда буду рядом с тобой. А ещё — что это единственное, чего она сама когда-либо по-настоящему хотела.        Роза нервно сглотнула.        — Когда она в этом призналась, я поверила. Решила, что могу ей верить. Похоже, мы были женщинами, беззаветно преданными Доктору. Который ушёл, оставив нас в темноте. Доктор всегда убегает, правда?        Роза взглянула на Доктор. Но во взгляде не было ни злости, ни боли — одна пустота.        — Есть только один способ попасть в прошлое. Нужно обратить время вспять. Задать координаты. Создать нечто вроде петли времени.        — Да, — кивнула Роза, — Мисси так и сказала.        — Но прошлое всегда имеет ограниченное действие. Это был бы постоянный день сурка. Ты разве этого не понимала, Роза?        Роза снова посмотрела на неё. Теперь — с тоской и болью.        — Мои дни без тебя были бессмысленны. Все до одного, Доктор. Я согласна переживать бесконечный день сурка, лишь бы в этом дне была ты.        — Это безумие! — воскликнула Доктор. — Ты сошла с ума!        — От тоски по тебе, — кивнула Роза, — а ещё, потому, что мы все, твои друзья, так или иначе, безумны. Никто не видел столько, сколько мы. Никто не знает того, что мы все знаем. Где уж тут не сходить с ума, правда?        Доктор ничего не ответила. Она лишь сердито сопела и качала головой.        — Но не Мисси отправила меня в тот мир. Она просто ничего не успела сделать. Мы договорились встретиться на следующий день, рано утром. Она сказала, что сама разыщет меня, и ушла. Мы с мамой вызвали такси, чтобы вернуться домой. А потом под моими ногами всё вдруг завертелось. Я помню, что видела Мисси в последнюю минуту. Она была растеряна и достала отвёртку. Что-то говорила, но я не слышала, что. Я не смогла удержаться на ногах, и мама не смогла меня вытащить. Боясь, что нас затянет обоих, я приказала маме бежать. А сама провалилась в портал.        Так я попала в тот мир. Первые несколько часов я шлялась в свадебном платье по улицам. Все оборачивались, глазели на меня, крутили у виска, показывали пальцем. А потом я встретила девушку. Она работала в борделе. Она предложила обмен — я ей платье, а она мне — свои вещи. Она предлагала мне работать в борделе. Говорила, что это огромные деньги. Я отказалась, не знала, что будет со мной дальше. Она пообещала помочь. Я несколько дней прожила в её квартирке, а потом она устроила меня в тот кабак. Теперь я понимаю, что разница между ним и борделем не такая уж большая — и там, и там, тебя готовы иметь грубые мужики, и ты не можешь отбиться.        — Тебя насиловали, Роза?        Джекки при этих словах напряглась и сжалась в комок.        Роза кивнула:        — Один раз. Мужик напал на меня с ножом, я ничего не могла поделать. И ещё лапали постоянно, приходилось драться. Но я воспринимаю это как расплату за то, как поступила с Джоном. За ошибки всегда приходится платить.        — Как звали ту девушку из борделя? — спросила Доктор, хотя, вряд ли это имело значение, особенно, теперь.        — Эбби. Она представилась как Эбби.        — Ты больше не видела Джона? Ничего не знаешь о нём?        Роза снова заплакала и помотала головой.        — А теперь, Уилфред, — Доктор внимательно посмотрела на совершенно угасшего друга, — твоя очередь. Расскажи мне, что ещё скрываешь ты. Ведь то, что я знаю о тебе — это не вся правда, не так ли?        — Доктор, клянусь, — Уилфред откашлялся, — я молчал, потому что не хочу делать тебе ещё больнее. К тому же, я знаю слишком мало, чтобы что-то утверждать наверняка.        — Значит, пришло время рассказать, что ещё ты знаешь.        Уилфред кивнул. Напрягся. Снова зашёлся в приступе болезненного кашля.        — Донна не была счастлива в браке. Точнее, только первое время. Их с мужем второй ребенок — это, скорее, свидетельство угасания любви, чем плод этой самой любви. Она говорила, что он слишком обычный, а ей хочется, чтобы рядом был особенный человек. Чем дальше, тем больше, жаловалась, что чувствует, будто упустила какую-то важную часть своей жизни, словно кто-то высосал эти события из её памяти. Мы с Сильвией смотрели на неё, на её страдания, но ничего не могли поделать. Всегда молчали, стыдливо отводя взгляд.        Но за полгода до гибели Донна изменилась. Она была счастлива. Её глаза снова засияли. Однажды она призналась мне, что у неё есть новый мужчина, и что она влюблена. Когда в вечер нашего знакомства, я увидел Джона, то, конечно, подумал, что это ты каким-то образом вернулся. Я так и не понял, как в твоей вселенной всё устроено, если честно, так что, всё могло бы быть. Но Джон мне всё объяснил, и что по прежнему не нужно рассказывать Донне, что тогда случилось. И я смирился. Я просто радовался, что она, наконец, счастлива. Она говорила, что Джон смотрит на неё как на друга, но она хотела бы стать для него кем-то большим. Он был для неё тем, что она любила, но не могла вспомнить.        Уилфред прервался. Облизал губы.        — Наверное, между ними всё же случился переломный момент. Потому что однажды, рано утром, Донна пришла к нам, и сказала, чтобы мы поцеловали внуков. Потому что она уезжает с Джоном, и, возможно, никогда не вернется в Лондон. Обещала позвонить, как только они доберутся. Сказала, что, наконец, нашла себя и свой дом. В то утро она была так счастлива, что мы не могли подумать даже — оно последнее в её жизни. Она убегала от мужа, оставив ему записку. Она убегала от рутины. Не думаю, что Джон ей всё рассказал, но ей это было не нужно. Она чувствовала себя тем, кем была на самом деле, рядом с ним — особенной.        Он снова немного помолчал, а затем продолжил:        — Мы так и не дождались звонка от неё. Зато позвонили из полиции. И сообщили, что они все разбились в аварии, на перекрестке. Я теперь ненавижу перекрестки пуще прежнего. Донна, её дети, Джон — они погибли. Их больше не было в живых. А Шон, её бывший, регулярно устраивал нам скандалы, которые подорвали и без того ослабевшее сердце Сильвии. Дальше ты знаешь.        Он развёл руками:        — Такая история. Такая жизнь.        Роза всхлипнула, Джекки тихо вздохнула. Уилфред сверлил глазами кухонный пол.        — Это всё? — тихо спросила Доктор. — Или есть ещё порция секретов на прощанье?        Никто не ответил. В зияющей дыре тишины Доктор чувствовала, как едва бьются в груди оба сердца, готовые вот-вот взорваться и разлететься на куски.        Она встала:        — Что ж, это было… впечатляюще. Слишком много лжи. И каждый будет жить с ней так, как сможет.        Грустно улыбнувшись, она в последний раз обвила друзей взглядом.        — Спасибо за пудинг, Джекки. Уилфред, Роза — не провожайте. Всего хорошего.        Роза вскрикнула, но не стала бежать следом.        Доктор направилась к двери. Вышла. А потом — побежала.