Йифром

Промокшие ботинки стали не символом моей жизни,а ее спутником. Вот и сейчас,возвращаясь с работы, я хлюпал в этих старых друзьях прошлого. Подумать только! Они видели мои лучшие выставки, мои первые награды в области искусства. Они бродили со мной в поисках вдохновения по Амстердаму и Парижу. Они наслаждались запахом лаванды в Провансе. Они были на мне,когда я писал свои лучшие картины. Увы,про меня забыли. Мои картины прекратили занимать лучшие места на выставках,а после и вовсе перестали посещать их. Мои полотна прекратили играть красками и запахами. Я скатился вниз и навсегда утонул в омуте иссиня-черного позора. Дырявые ботинки отправляются на полку, а их хозяин без сил падает на потертую софу. Голова несчадно ноет, в горле мешающим комом застыл кашель. Рука тянется к столу,на котором стоит бурый пузырек. Тонкие пальцы обхватывают его и открывают. На ладони оказываются несколько таблеток. Прислонив ладонь ко рту, проглатываю свое избавление от серости мира. Оно медленно дет по горлу, преодолевает сжавшийся комок серой ненависти и позволяет мне немного насладиться теплом. Кончики пальцев слегка дрожат от сладких потоков тепла, отогревшиеся ноги наконец-то перестали ныть. Кажется,что от самой груди и медленно бьющегося внутри нее сердца по всему организму идут волны тепла, захватывающие все тело. Я вспоминаю мокрую траву,по которой часто бродил босиком,вспоминаю закаты, подобные концертам, на которые просто невозможно было опоздать! В глазах впервые за год вспыхиваю краски прошлого, в нос проникают запахи бабушкиных булочек, чувствую запах древесины,с которой часто работал отец. Море воспоминаний захлестнуло меня! Но все невечно. Запахи становятся слабее,краски приобретают сероватые оттенки, с трудом открываю глаза и смотрю на часы. Прошло минут 30? Или несколько часов? Не могу сфокусироваться,тело вновь начинает болеть. Падаю с кровати,хватаю пузырек и иду к зеркалу. Большое зеркало в полный рост человека. Из него на меня смотрит грустный человек с длинными сальными волосами черно-серого цвета и такими же глазами,некогда бывшими голубыми. Он стоит на коленях и прижимает к груди пузырек. "Больше!"-шепчут его губы, а тонкие пальцы откручивают крышечку и высыпают на ладонь таблетки. "Больше тепла!"- вновь говорят бледные губы и ладонь подносится ко рту. Поток тепла разрывает на мелкие кусочки комок черных ниток кашля. Дыхание становится глубже, зрачки сужаются. Тонкие пальцы касаются текла и проходят сквозь него,сжигая своей теплотой.